Понятия добра. добро и польза

Мораль руководит человеческим поведением с точки зрения противопоставления добра и зла. Мир разделяется в моральном сознании на доброе и злое, хорошее и дур­ное, похвальное с моральной точки зрения и заслуживаю­щее порицания. Все человеческие поступки оцениваются через эту дихотомию: чувство, мысль, намерение, деяние могут быть либо добрыми — соответствующими добру, либо злыми — исходящими из зла и к нему ведущими.

Поэтому добро и зло — фундаментальные категории этического сознания, от содержания которых зависят все иные этические представления.

Добро и зло — понятия высокой степени обобщения, это предельные полярные характеристики человеческого мира, выражающие фундаментальные установки мораль­ного сознания. Поэтому на первых подступах к раскры­тию их содержания мы сталкиваемся с ситуацией, когда о них почти нечего сказать. Добро есть добро... Мы все­гда ему рады. Зло есть зло, и никто его не хочет... Что тут добавишь? Казалось бы, все интуитивно ясно и в то же время трудно выразимо. Впрочем, так бывает со все­ми универсальными понятиями, которые выступают пред­посылками нашего мышления, неявными ориентирами сознания. Как же быть? Очевидно, надо дать рабочее оп­ределение интересующего нас понятия, а затем постепенно, шаг за шагом раскрывать его смысл, конкретизи­руя его в сопоставлении со смыслом других этических представлений.

Как же можно в самой общей форме определить добро?

Добро есть то, что оценивается положительно, рас­сматривается как важное и значимое для жизни человека и общества. Добро есть то, что позволяет человеку и об­ществу жить, развиваться, благоденствовать, достигать гармонии и совершенства.

Добро, таким образом, уже в первом приближении ас­социируется с жизнью, процветанием, полнотой бытия, гармоническим взаимодействием с окружающей действи­тельностью. Добро — это то, что хорошо, прекрасно и достойно всяческой похвалы.

К понятию добра очень близко по содержанию поня­тие блага, они нередко выступают как синонимы. В обы­денной речи оба слова характеризуют не только нравствен­ное поведение, но и материальный достаток. Мы гово­рим: «Он накопил много добра» или «Там было изобилие материальных благ». Однако сама положительная оценка вещей, продуктов и денег как благ основывается на бо­лее широком понимании добра (блага) как того, что ценно и значимо для людей.

Если в безрелигиозном сознании добро (благо) рассмат­ривается только как результат нашей оценки, т. е. неко­ей субъективной позиции, то в религии добро выступает характеристикой самого мира. Оно онтологично, задано Богом. Более того, Бог сам есть Благо, высшее из всех возможных благ, он — источник и средоточие человечес­кого ценностного мира. Таким образом, облик добра ока­зывается предзадан человеку, предпослан ему. Люди дол­жны не измысливать свои представления о добре, а искать и открывать их как объективно существующие. На этом пути они неминуемо придут к Богу как высшему благу.

Понятие добра соотносится с двумя другими понятия­ми — доброты и добродетели.

Добрым мы называем человека, который несет людям добро, понятое как любовь, помощь, благоволение. Доб­рый не бывает агрессивным и никогда насильно не навя­зывает благ, оставляя другим свободу выбора. Доброта — качество, выражающее себя в практической жизни, в поведении людей, она характеризует целостность лично­сти. Поэтому нельзя быть добрым в душе, но жестким, грубым, авторитарным в поведении. Такое поведение раз­рушает доброту. Доброта связана со способностью посту­питься собственными интересами и амбициями ради бла­га другого человека, она принципиально неэгоистична.

Добродетель не тождественна доброте. Добродетеля­ми мы называем нравственно-похвальные человеческие качества, а они в разных культурах и в разные эпохи су­щественно различаются. Так, например, главными доб­родетелями стоического мудреца были бесстрастие, стро­гость и безжалостность, мужество и неукоснительное вы­полнение долга. Гордость тоже относится к стоическим добродетелям. В противоположность этому ведущими христианскими добродетелями выступают смирение и не­избирательная сочувствующая любовь, которая обраще­на даже к врагам. А гордость — гордыня — напротив, причисляется к порокам.

В рамках одной и той же моральной системы разные добродетели выражают разные грани добра. Так, добро­детелями являются одновременно смирение и мужество, доброта и строгость, щедрость и бережливость, справед­ливость и великодушие. Добродетели не просто даны лю­дям, а воспитываются в них. Каждое общество и каждая культура вырабатывает ряд приемов, которые позволяют сформировать в членах сообщества эти высокоценимые моральные качества, которые необходимы для выжива­ния и развития общественного целого. Во всех культурах носителями наилучших добродетелей выступают народ­ные герои и святые.

Очень важно различать понятия добра и пользы. Дело в том, что начиная с XVII—XVIII вв. в Европе

формируется представление о морали как системе взаимной по­лезности. Между добром и практической пользой ста­вится знак равенства. Эти идеи получают развитие у ан­глийских авторов-утилитаристов XIX в. И. Бентама и Дж.-Ст. Милля, а затем воспроизводятся в новой фор­ме в философии американского прагматизма (Ч. Пирс, У. Джемс, Д. Дьюи).

В соответствии с этими взглядами, добро есть все, что полезно, т. е. все, что отвечает удовлетворению ка­кой-либо потребности человека. Полезно то, что прино­сит нам удовлетворение, удовольствие, счастье. В раз­ных ситуациях полезны разные вещи и разные способы поведения, поэтому и добро оказывается чрезвычайно разнообразным. В центре утилитаристско-прагматичес-кого понимания «добра-пользы» стоит партикулярный субъект, озабоченный удовлетворением своих потребно­стей. Он, в принципе, может желать и всем остальным удовольствия и счастья, но заботится в первую очередь о своем собственном благополучии, о добре для себя. Это равное пользе добро оказывается прежде всего совокуп­ностью материальных и социальных благ.

Сведение добра к пользе частного субъекта (человека или группы) размывает критерии между добром и злом. Действительно, для обретения неких благ и удовлетворе­ния своих потребностей может быть весьма полезно (вы­годно) кого-нибудь убить или ограбить. Это поможет до­стичь личной цели и получить искомое удовольствие — богатство или власть. Однако можно ли это назвать доб­ром? Хорошо ли подобное поведение? Может ли оно быть оценено безусловно положительно? Я полагаю, вряд ли. Точно так же может быть весьма полезным для себя уни­жать других людей, издеваться над ними, дабы удовлет­ворить свою желание доминирования и самоутверждения. Однако от добра такое поведение тоже очень далеко. Дело в том, что потребности людей весьма различны, они бы­вают извращенными, невротическими, и потакание им

способно обернуться величайшим злом для окружающих. Говоря о пользе, мы всегда спрашиваем: «Для кого?»

В моральном сознании истинное добро — это то, что является добром для всех, для человечества как целого и для каждого индивида. Разумеется, такое добро очень аб­страктно в мире, где сталкиваются потребности, жела­ния и мнения. Идеал добра для всех — это регулятивная идея, нечто вроде стрелки компаса, указывающей направ­ление движения. Полезное для человечества может быть неполезным для меня. Так, например, обуздание своих низменных влечений — жадности, похоти, зависти — трудное и неприятное дело, но это добро для людей как рода: что было бы с культурой, если бы все стали пота­кать своим темным страстям? Наверное, люди уже истре­били бы друг друга в войне «всех против всех». Поэтому моральный человек укрощает свои эгоистические жела­ния, он в определенном смысле жертвует удовлетворени­ем собственных капризов, амбиций и хотений, следуя бла­гу социокультурного целого. Для всеобщего добра нередко надо отступиться от своего маленького добра, от своеко­рыстной пользы, добровольно принести их в жертву ин­тересам рода и этим помочь человечеству гармонизиро­вать социальные и моральные отношения.

Кроме вопроса «для кого полезно?», есть вопрос «для чего полезно?».

Полезно делать зарядку, чтобы быть здоровым. Зна­чит, целью и ценностью выступает не сама зарядка, а здоровье. Или полезно зарабатывать много денег. Для чего полезно? Чтобы обеспечить сытую жизнь, престиж или возможность в перспективе иметь свободное время. Но деньги выступают здесь лишь как средство для чего-то иного. Они не добро, а путь к тому, что мы в данном случае считаем добром, к каким-то иным ценностям, ко­торые никак лишь к деньгам не сводятся. Полезное по определению служебно, оно не цель, а средство. Вот по­чему добро и польза различны, хотя в ходе реальной жизни

одни и те же вещи могут выступать для конкретных лю­дей и в качестве индивидуального добра (например, ма­териальное благополучие) и в качестве пользы (то же материальное благополучие как средство для творчества, познания, самореализации и т. д.).

В морали конкретных культур несомненным добром, которое не может быть сведено к полезности, выступают высшие ценности. Они самоценны, не утилитарны, на­против, все усилия индивида предпринимаются ради их снискания. В религиозной морали это единение с Бо­гом, спасение души, милосердное отношение к другим людям. За рамками религии высшими моральными ценностями являются гуманность, справедливость, лю­бовь. Высшей моральной ценностью может быть саморе­ализация человека, понятая как его гармоническое взаи­модействие с миром, творчество, благо Родины. Это те виды отношений, которые не приносят конкретной ма­териальной выгоды, практического преуспеяния. Напро­тив, ради них люди жертвуют многим другим.

Ради родной страны не щадят жизни, во имя любви отказываются от богатства, из гуманности не соглашаются на выгодные предложения, способные утеснить других.

Высшие ценности конкретных людей и конкретных культур различны, но в высокой морали добро всегда включает в себя лишь такие ориентиры, которые соеди­няют людей друг с другом и с универсумом как целым. Чисто эгоистические ценности не могут быть моральным добром. Даже там, где они не связаны с материальной, приземленной выгодой и полезностью, а выражаются в стремлении к абсолютной творческой уникальности или индивидуальном самоутверждении без учета других, они не могут быть признаны благими, так как, образно гово­ря, тяготеют к демонизму. Человек, сделавший высшей и неоспоримой ценностью собственную уникальность, ни­когда не уступит другим и ничем ради них не поступится, он всегда будет лелеять только свое несравненное «я». В

конкретной ситуации он не будет добр, а будет неуступ­чив и зол, нарушая принцип безусловного благоволения.

Еще один момент, который отличает пользу от добра, это бескорыстие добра.

Полезное непременно должно принести благо лично мне или группе, с которой я себя идентифицирую. По­этому отношения полезности возмездны: я делаю кому-либо нечто полезное с расчетом на то, что получу адек­ватный ответ. Ваш на баш. При этом я боюсь продеше­вить и получить меньше, чем отдал. Отданное другим благо должно тут же ко мне вернуться, потому что цель всей «операции» — стяжание полезного для себя. Это практично и рационально, это даже здорово и удобно, но это не добро.

Добро, поскольку оно не гонится за ублажением эгои­стического интереса, имеет возможность быть щедрым и не требовать моментального вознаграждения. Точнее, оно вообще не требует вознаграждения, а может лишь наде­яться на него. Потому настоящее добро возможно делать только при условии большого душевного богатства. Что­бы безвозмездно и щедрой рукой отдавать другим благо­воление, заботу, внимание, любовь, надо все это иметь в изобилии и не бояться, что, истощившись, сам останешь­ся без ничего. Правда, народная мудрость говорит, что тому, кто щедро делает добро, в ответ тоже многое при­бывает, чем больше отдаешь — тем больше получаешь. И все-таки рассчитывать на это нельзя. Истинное добро творится без расчетов, из самой потребности изливать лю­бовь, дарить ее миру и людям.

Таким образом, будучи связанными между собой, доб­ро и польза весьма различны.