Погибла Ника Турбина (1974–2002), поэтесса

Маленькая была такой взрослой, но выросла — и не стала большой. Первый сборник ее стихотворений «Черновик» вышел, когда ей было девять лет. Все вокруг восхищались, а потом она всем оказалась не нужной: ни родным, ни друзьям, ни любимым. Если такие были. А те, кто помнил о ней, не могли быть всегда рядом. Ушла — и не поверили, что на этот раз она не хотела шагнуть в пропасть. Ее имя сегодня включают в энциклопедии, но составители не знают ни дня рожденья, ни даты смерти.

Когда Нике было четыре года, она серьёзно заболела астмой. Мама и бабушка постоянно дежурили около постели девочки, то и дело записывая по её просьбе стихи… Ника диктовала совсем не детские, тяжёлые, серьёзные и порой даже жестокие строчки. На вопрос, как она придумывает то, что диктует, Ника отвечала, что как будто бы другой человек говорит через неё. Через некоторое время накопилось довольно большая коллекция стихотворений, и мама Ники, преломив недоверие редакторов, публикует стихи дочери в нескольких газетах и журналах. Уже после этого Ника становится знаменитой на всю страну. Не обошёл её вниманием и Евгений Евтушенко, с помощью которого 11 декабря 1984 года в свет вышел первый сборник стихов Ники Турбиной «Черновик», вступительное слово к которому написал он сам. Такой своеобразный подарок на одиннадцатилетние Ники. Ещё не прошло и года, как она получила самую престижную поэтическую премию «Золотой лев» в Венеции, которого до неё из советских поэтов получила лишь Анна Ахматова.

В шестнадцать лет Ника выходит замуж за 76-летнего богатого швейцарца и уезжает с ним в Лозанну. Так как муж часто отсутствовал на работе, Нике было скучно находится одной дома. Работать не позволял муж. Это естественно — Ника Турбина была и без того полностью обеспечена. Но она ненавидела находится в одиночестве, и через полгода начала пить. А ещё через полгода вовсе ушла от богатого супруга и вернулась в Москву. Снова помогла мама: устроила её без вступительных экзаменов в Московский Университет Культуры. Курсы вела Алёна Галич, которой Ника Турбина очень понравилась и которая в дальнейшем не один раз выручала Нику в разных ситуациях. Но долго учится не пришлось. Хорошо прошло только первое полугодие. От исключения спасла Алёна Галич, но тоже ненадолго. Всё происходило из-за регулярного употребления спиртного. Много раз давала слово бросить эту пагубную привычку, но всё равно срывалась.

В ночь с 13 на 14 мая 1997 года Ника Турбина в результате ссоры бросилась из окна пятого этажа, сломав себе позвоночник, оба предплечья и разбив тазовые кости. В Ялте, где родилась Ника Турбина начали сбор средств на лечение. Пройдя 12 операций и выписавшись из больницы, Ника вернулась в родной город, где у неё случился буйный припадок, раньше которыми она никогда не страдала. Нику забрали в психбольницу. Выбраться оттуда ей помогла всё та же Алёна Галич, учительница Ники. В 26 лет у Ники остаются лишь две кошки и собака. Она продолжает активно употреблять алкоголь. Не имеет нормального образования и работы. 11 мая 2002 года она были в гостях у своей знакомой Инны, которая жила на той же улице. На некоторое время Ника осталась одна, сидя на подоконнике пятого этажа, свесив ноги вниз. Это была ее излюбленная поза, она никогда не боялась высоты. Видимо, она неудачно повернулась. С координацией у Ники всегда было плохо. Гуляющий с собакой мужчина увидел, как она повисла на окне, и услышал ее крик: «Саша, помоги мне, я сейчас сорвусь!» Внизу какие-то люди пытались растянуть куртку. Но на этот раз Бог Нику не спас. Она умерла по дороге в больницу.[2]

* * *

Искренняя благодарность всем кто помог в подборке материала о Нике и её творчестве: Андрею Павленко, Татьяне, Светлане Смирновой, Лене Кац.

Эссе о Нике Турбиной

На смерть Ники Турбиной.

…Но строки, что жгут ладонь

Не станут пропуском в рай!

Какое — тебе до них

Дело? Лишь пара строф!

Молчи! Ощути стих,

Который на вкус — кровь.

И рифмы, что в сердце берёг,

Тебя же прогонят сквозь строй.

Поэт — лишь себе пророк,

Для нас, для простых — изгой.

Для жизни — всего одна,

Для смерти — сто тысяч — причин!

Как нагло взрыхляют ночь

Глаза дорогих машин!

И вот — на изломе — крыло,

И душит запекшийся крик.

Ночь, дождь, облетает стекло.

Дописан твой черновик.

Наталья Уварова.

ИЩИТЕ ПРАВДУ В САМИХ СЕБЕ…

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ.

С Турбиной у меня вообще связана почти мистическая история. Я бы никогда не узнала о ее смерти, может бы, и не заинтересовалась бы ее личностью, всей ее жизнью по-настоящему (так бы и осталась она для меня этаким вундеркиндом-выскочкой, странной девчушкой, о которой так много говорили и писали в середине 80-х. А я, о Боже, ей завидовала!). Вот и осталась бы — как строчка, как название фильма "Ника которая…". Но если бы не случай… В середине мая прошлого года, числа наверное 15, что-то заставило меня набрать в поле ввода Яндекса это имя — НИКА ТУРБИНА. И как знамение — погибла, покончила с собой, обстоятельства смерти невыяснены, трагическая смерть, загадочное самоубийство русского поэта… — детектив какой-то. Погибла. Буквально вчера, всего три дня назад — по спине пробежал холодок. А как же всемирно известная поэтесса? А как же многотысячные тиражи и полные залы? В коротких, зачастую противоречивых статьях — полная путаница дат и фактов. Эпитеты, которыми «награждали» Нику авторы статей колеблются от гениального русского Поэта (с большой буквы) до "алкоголички-дегенератки", которым не место на земле. Что-то, Ника, тут не так. Скажи мне, как тут разобраться? Месяца три чуть ли ежедневно просматривала десятки ссылок на Нику Турбину, собирала информацию по крупицам. Зачем? О, Господи, неужели сейчас, чтобы о тебе вспомнили и заговорили, надо умереть. Или достаточно умереть?

А тут еще на работе клич бросили — к 8 марта напишите каждый по статье о судьбе какой-нибудь яркой неординарной женщины — нашей современницы. Я решила писать о Турбиной. "Зачем тебе эта сумасшедшая самоубийца, кто ее помнит?" — вопрошали коллеги — журналисты и шли писать о первых учительницах, ударницах труда эпохи Страны Советов, бизнесвуменшах и топ-модельках областного пошиба. Знаете ли, как сложно было собрать и переработать килобайты разрозненной и противоречивой информации и сложить ее в единую картину:

Я утром их стараюсь разобрать

В отдельные красивые клубочки,

Но к вечеру — какая ерунда!

(Н.Т.)

Картина так и осталась неполной. Кто-то найдет в моем эссе массу неточностей и искажений реальности, кто-то просто пожмет плечами — чего, мол, разоряться. Насчет первого — буду рада поправкам и замечаниям, но только — настоящим, от того, кто действительно знает. Насчет второго — и Бог с вами, просто вам в другую сторону. Кстати, сегодня (6 марта) маленькая дата — 20 лет со дня появления первой публикации стихов Ники Турбиной, но об этом ниже.

Я представляла ее себе. Худая рыжеволосая женщина, почти моя ровесница (тремя годами старше), ростом чуть меня пониже, с глазами грустными-грустными, и цвет — как вода в холодном осеннем пруду, в котором отражается пронзительно-голубое небо. Небо — облака — луч солнца — опять набежала туча — лоб ее хмурится, морщится недовольно, только не надо с балкона, милая, пожалуйста. Давай, лучше коньяку выпьем, покурим на балконе, ты мне стихи почитаешь. Голос у тебя теплый, шелестящий, с хрипотцой. Только не надо с балкона… Только не надо…

"Только не надо завидовать Нике Турбиной, — помню, как убеждал меня, тогда еще совсем малышку, делающую первые поэтические шаги, местный то ли поэт, то ли просто радетель за юные таланты. — Ради Бога, не завидуй ее судьбе. Пройдет 10–15 лет, и ты сама поймешь, почему". Помню также испуганные глаза моей мамы, которая ни с того, ни с сего вдруг стала прятать от меня тетрадки и альбомы с моими поэтическими опусами. Шутка ли, дочурка, вместо стишков о белочках и ежиках, вдруг стала писать о конце света и последствиях чернобыльской катастрофы. Недавно мама призналась: "Как в середине 80-х стали говорить об этой Нике, так я сразу для себя решила: никаких стихов, никаких вундеркиндов мне не надо!"

15 лет прошло, и я поняла, о чем тревожился мой собеседник: Ники Турбиной больше нет с нами. 11 мая прошлого года знаменитая поэтесса покончила с собой. Ей было всего 27 лет.

Я — то по-прежнему здесь, жизнь худо-бедно, но удается, это, несмотря на многочисленные покушения на собственное существование, (а у кого их не было в 15–17 лет, когда "не позвонил — не поставили — не прошла — не получилось — бросил и — тому подобное" воспринимается как катаклизм мирового масштаба, и все — "головой в петлю — пистолет к виску — камень на шею — ножом по венам в самую глубокую реку с высокой крыши, предварительно проглотив пачки две снотворного…"). Но ведь жива, блин! Несмотря на творческие кризисы и любовные переживания.

— Ради бога, не завидуй ее судьбе, — наставлял местный поэт. Но я его, дура, не слушала, — куда там! Чего ведь в 12 лет надо — славы, чтоб все газеты и журналы о тебе и твоих стихах взахлеб да наперебой твердили, чтоб передачи по телевидению, да полные залы восторженных слушателей.

Слава Богу, почти ничего этого не было. Были скромные публикации в местной прессе, пару раз промелькнула в общих стихотворных подборках всесоюзных журналов, вот сейчас полегоньку — потихоньку осваиваю бескрайние просторы интернета. Да и не обо мне речь. Но ведь недаром же пеплом Клааса бьются в груди Никины строки: "Ищите правду в самих себе".