Социокультурная природа возрастных норм
Социум - Большая, устойчивая социальная общность, характеризуемая единством условий жизни, общностью культуры.
"Социум (от лат. socium – общее, совместное) – большая устойчивая социальная общность, характеризуемая единством условий жизнедеятельности людей в каких-то существенных отношениях и вследствие этого общностью культуры".
В основном, под культурой понимают человеческую деятельность в её самых разных проявлениях, включая все формы и способы человеческого самовыражения и самопознания, накопление человеком и социумом в целом навыков и умений.
Культура представляет собой совокупность устойчивых форм человеческой деятельности, без которых она не может воспроизводиться, а значит — существовать.
«Культура есть практическая реализация общечеловеческих и духовных ценностей»
Культура — это набор кодов, которые предписывают человеку определённое поведение с присущими ему переживаниями и мыслями, оказывая на него, тем самым, управленческое воздействие.
В каждом обществе существуют общепринятые разделяемые концпеции того, как должна протекать и чем быть наполненной человеческая жизнь. Социокультурная природа возрастных норм разворачивается в представлениях о том, что, как и когда должно происходить в том или ином возрасте, а также какова роль социокультурных норм и ожиданий в ее конструировании.
возрастной символизм, т.е. представления о возрастных процессах в культуре, то, как их воспринимают и символизируют представители разных социально-экономических и этнических общностей и групп («возрастные обряды», «возрастные стереотипы» и т.п.).
Существуют социокультурные информационные паттерны, в которых заложены нормативы и ожидания, типичные для определенного возрастного этапа.
Скрипты – своеобразный поведенческий стандарт, нормативная рамка, которая работает относительно определенного социального события и ситуации. Скрипты носят социально разделяемый характер и являются типичными моделями поведения для людей определенной культуры или социального статуса. В отличие от жизненного сценария, скрипты как модели опыта, формируются не на индивидуальном, а на социокультурном уровне и оказываются незаменимыми и в социальной (межкультурной) коммуникации. У людей одной культуры существуют похожие скрипты относительно типичных повседневных ситуаций. Скрипты, описывающие порядок и взаимосвязь определенных действий и жизненных событий на определенном возрастном этапе, а также содержащие знания о том, как будет развиваться жизненная ситуация и к чему она, вероятнее всего, приведет, получили название «возрастные скрипты». Возрастные скрипты представляют собой определенные возрастные нормы, стереотипные представления о том, как должна протекать жизнь на том или ином возрастном этапе.
Существует определенный вид возрастных скриптов, которые включают планы относительно ключевых жизненных событий. В их основе лежат социокультурные нормы и ожидания и персональные жизненные карты.
Возрастные скрипты представляют собой нормативные социокультурные модели, отражающие содержание и событийный ряд определенного возрастного этапа (своеобразная ментальная матрица, направляющая жизнь и развитие человека в определенное русло).
Во всякой культуре одни формы поведения представляются нормальными, общепринятыми, ожидаемыми, другие же рассматриваются как ненормальные, отклоняющиеся от общепринятых стандартов. Поведение первого рода называют нормативным, а второго - отклоняющимся, или девиантным.
Регулятивы нормативного поведения именуются социокультурными (культурными, социальными) нормами.
Узаконенность и признанность норм в культуре не опирается непременно на какие-то официальные указания, распоряжения или инструкции. Они узаконены и признаны, прежде всего, в том смысле, что поддерживаются силой традиций, обычаев, общественного мнения. Во многих случаях они являются неписаными.
Наиболее детально возрастные скрипты исследованы в отношении процесса старения. Такие скрипты получили название «скрипты старости». В их основе лежит представление о том, что старость – это время упадка и деградации, не имеющее особых перспектив. Поэтому планирование новых дел не входит в рамки поведения стареющего человека. В соответствии со скриптом старости, приближаясь к пятидесяти годам, человек уже должен готовиться к старости и смерти, отвергая предложения жизни. Таким образом, возрастной скрипт старости представляет собой своеобразный информационный блок по поводу старения и старости как этапа жизненного пути и становится своеобразной матрицей, относительно которой начинают разворачиваться реальные жизненные события.
Причины деградации и психологического упадка в старости кроются в стереотипных представлениях об «ужасах» старения, составляющих ядро скриптов старости. Под влиянием скриптов старости многие люди начинают действовать автоматически, так, как будто они запрограммированы болеть, стареть и умирать. В результате пожилые люди блокируют собственные потенциальные способности и возможности развития, следуя жестким стереотипным представлениям о том, что старение неизбежные процесс, а старость – время деградации.
80.Культура и взаимодействие поколений (М.Мид). Историческая изменчивость детско-родительских отношений (Л.Де Моз).
Выдающийся антрополог и этнограф М. Мид обратила внимание на то, что при различном соотношении культурных традиций и новаций по-разному складывается взаимодействие между живущими в обществе поколениями людей. Это привело к различению культуры трех типов:
1) постфигуративной, основанной на том, что подрастающее поколение перенимает опыт у старших;
2) кофигуративной, где и дети и взрослые учатся не только у старших, но и у сверстников;
3) префигуративной, в которой не только дети учатся у родителей, но и родителям приходится учиться у своих детей.
Традиционная культура постфигуративна: она изменяется медленно и незаметно, внуки живут в тех же условиях, что и деды. "Прошлое взрослых оказывается будущим каждого нового поколения; прожитое ими - это схема будущего для их детей". Такая культура сохраняется при условии совместного проживания трех поколений, при котором старики выступают не только руководителями и наставниками, но и носителями образцов жизни, примером для подражания. Отношения между поколениями не обязательно бесконфликтны. В некоторых постфигуративных обществах от каждого младшего поколения ждут мятежа против старших. Но захватив власть, новое поколение не меняет образ жизни общества и продолжает следовать усвоенным с детства поведенческим стандартам. Повторяющийся из поколения в поколение круговорот одних и тех же жизненных процессов и дел создает ощущение вневременности. Вся система постфигуративной культуры существует всегда "здесь и сейчас". Лишь небольшая часть норм культуры осознается. Неосознанность, автоматичность, отсутствие сомнений - ключевые условия, обеспечивающие долговременное стабильное существование постфигуративной культуры.
Хотя постфигуративные культуры обычно существуют в обществах, живущих веками на одной и той же территории, их можно встретить среди кочевых народов, среди групп в диаспорах (таких, как армянская или еврейская) или, например, среди индийских каст, состоящих из небольшого числа членов, которые разбросаны по деревням и живут рядом с людьми многих других каст. Эти культуры можно обнаружить в группах аристократов или же отщепенцев общества.
Кофигуративная культура - это культура, в которой преобладают модели поведения, задаваемые современниками. Она существует там, где в обществе происходят перемены, делающие опыт прошлых поколений непригодным для организации жизни в изменившихся условиях. В такой ситуации и старшим, и младшим приходится приспосабливаться к новой ситуации, на собственном опыте вырабатывая другие, отличные от прежних стили жизни и способы деятельности. Люди учатся жить друг у друга, перенимая найденные сверстниками пути к успеху и избегая сделанных ими ошибок. Те, чей опыт оказывается наиболее удачным, становятся образцами для других представителей своего поколения. В кофигуративной ситуации формы поведения разных поколений становятся неидентичными, что порождает конфликты между поколениями. Эти конфликты особенно обостряются, когда воспитание детей в новых условиях не обеспечивает формирования того стиля жизни во взрослом возрасте, какого они, по мнению их отцов, должны придерживаться.
В кофигуративной культуре старшее поколение хоть и сохраняет ведущую роль в воспитательном процессе, однако не является непогрешимым идеалом для младшего. В своей простейшей форме кофигуративная культура не нуждается в поколении дедов. Для нее характерна нуклеарная семья, состоящая только из родителей и детей, - в отличие от больших патриархальных семей, свойственных постфигуративной культуре. Важную роль играет внесемейное, школьное (и "уличное") воспитание и обучение. Молодые люди знают, что их родители живут не так, как жили деды, и что их собственная жизнь будет непохожа на жизнь отцов и матерей. Нередко дети видят наилучших и наиболее авторитетных наставников не в родителях, а в сверстниках или в тех, кто чуть постарше их. В кофигуративном обществе создаются условия для образования молодежной субкультуры, культуры "тинейджеров" (подростков).
Почва для кофигурации возникает там, где наступает кризис постфигуративной системы. Такой кризис может быть следствием переселения в другую страну, где старшие оказываются чужаками, которым трудно вжиться в новую среду; завоевания или обращения в другую веру, когда старшие не могут освоить иные нравы и идеалы, овладеть новым языком; революции, приносящей новые стили поведения для молодежи; развития новых видов техники, неизвестных старшим. В подобных обстоятельствах поведение следующих поколений начинает отличаться от поведения предшествующих. В современном мире кофигуративный характер приобретает, например, культура семей иммигрантов, которым приходится быстро приспосабливаться к жизни в другой стране: дети, как правило, адаптируются в новой культурной среде быстрее родителей. Кофигуративная культура формируется при социально-политических, хозяйственных и технических преобразованиях в экономически отсталых странах. "В Индии, Пакистане или в новых государствах Африки дети также становятся экспертами по вопросам нового образа жизни, и родители теряют свое право на оценку и руководство их поведением". Подобное наблюдается и в нашей стране при переходе от социалистической системы к современной рыночной экономике.
Кофигуративная культура динамична, способна к быстрой перестройке своих норм и стандартов и соответствует потребностям общества, живущего в условиях социальных перемен и ускоренного научно-технического прогресса. В XX в. она заняла главенствующие позиции в индустриально развитых странах.
Однако темп развития современного общества, по мнению Мид, становится настолько высоким, что прошлый опыт оказывается подчас не только недостаточным, но и вредным, мешающим творческому подходу к новым, небывалым обстоятельствам. Учитывая это, Мид предвидит возможность появления префигуративной культуры.
Префигуративная культура - это культура еще более интенсивных и быстрых трансформаций, чем кофигуративная. Инновации в ней могут происходить в настолько бешеном темпе, что взрослое население просто не будет успевать усваивать их. "Дети стоят сегодня перед лицом будущего, которое настолько неизвестно, что им нельзя управлять так, как мы это пытаемся делать сегодня, осуществляя изменения в одном поколении с помощью кофигурации в рамках устойчивой, контролируемой старшими культуры, несущей в себе много постфигуративных элементов". Если постфигуративная культура ориентирована на прошлое, а кофигуративная - на настоящее, то префигуративная - на будущее. Решающее значение в ней приобретет духовный потенциал молодого поколения, у которого образуется общность опыта, которого не было и не будет у старших.
Культурно-исторического процесса взаимодействия поколений концепция М. Мид — совокупность положений, выдвинутых американским антропологом и социологом Маргарет Мид в результате осмысления студенческих выступлений 1960-х гг. Богатейший опыт этнокультурных наблюдений и стремление к обобщению этнографического материала определил особый угол зрения, под которым Мид проанализировала актуальные события конца 1960-х гг., а именно потрясший всех западных исследователей молодежи «студенческий бунт». Итоги осмысления этих событий, представленные Мид в ее книге «Культура и сопричастность: Исследование разрыва поколений» (Mead, 1970; Мид, 1988), получили вид гипотезы о непосредственной связи типов культур с типами отношений между поколениями.
Эта концепция своим главным пунктом имеет утверждение о трех типах культуры.
Постфигуративная культура основана на освоении новыми поколениями опыта старших и воспроизводстве культуры как культурного наследия. Свойственное традиционному обществу, такое взаимодействие поколений предопределяет позиции старших и младших как управляющих и управляемых. Совокупность норм, передаваемых новому поколению, имеет своим источником прошлое и осваивается в форме следования традиции.
Кофигуративная культура содержит ориентацию не столько на опыт старших, сколько на актуальное знание. Старшее поколение сохраняет свои позиции во многих случаях, но большое значение приобретает ориентация на равных по возрасту и опыту. В обществе, основанном на таком типе культуры, идет активное формирование юношеских групп со специфическими признаками групповой солидарности, возникает устойчивая почва для конфликтов между представителями разных поколений.
Префигуративная культура, содержащая ориентацию на будущее, основывается на невозможности придерживаться традиций и опираться на жизненный опыт старших для успешной жизнедеятельности. Напротив, старшие нуждаются в получении уроков от молодых, прислушиваются к молодежи. В условиях такой культурной ориентации в обществе, и прежде всего в молодежной среде, распространяются контркультурные тенденции, политический экстремизм.
Гипотеза Мид получила широкое признание не только в кругу исследователей молодежи, но и за пределами научных сообществ. Р. Гуделл, осмысливая новое для Америки 1970-х гг. явление, которое она назвала «видимые ученые» (т. е. ученые, предложивших такое решение профессиональной проблемы, которое вошло в резонанс с актуальными для простых людей вопросами, что благодаря средствам массовой коммуникации позволило им напрямую контактировать с общественностью, через голову научных сообществ и политических структур), выделила семь биографий, показательных в этом отношении, и среди них – биографию Мид с таким комментарием: работая почти полвека антропологом и занявшись (среди прочих) проблемой конфликта поколений, она сумела перевести антропологические понятия в слова, понятные родителям, студентам, политикам и отвечающие их потребностям (Goodell, 1977).
В научных сообществах концепция Мид используется как методологическая идея в работах по культурологии, социологии молодежи, социологии детства и т. д., в том числе и в России. В то же время она подвергается критике по ряду оснований. Изложенные И. С. Коном, они сводятся к следующему: (1) какие бы новшества ни предлагала молодежь, они всегда основаны на опыте прошлых поколений и, следовательно, на определенной культурной традиции; (2) разные элементы культуры изменяются в разных ритмах, следовательно, степень межпоколенных различий также не будет совпадать; (3) у Мид не уточнено, в каком смысле рассматриваются поколения (в целом старшие и младшие, родители и дети, возрастные когорты и т. д.), что выступает объектом культурной трансмиссии (ценности, знания, навыки и т. д.) и о каких процессах идет речь (передаются знания или ценности), в результате конкретное исследование на базе такой гипотезы становится невозможным (Кон, 1988: 423).
Тем не менее, концепция М. Мид привлекает многих исследователей как своего рода идеальный тип (в веберовском смысле термина), позволяющий определить общее направление исследования (Луков, 2012)
Изменение отношения к детям в истории Европы по Ллойду Демозу Ллойд Демоз издал книгу: Foundations of psychohistory, где привёл свою оценку изменения отношения к детям, начиная с IV века до нашей эры до современности:
«Пытаясь выделить периоды с разными стилями воспитания детей, следует признать, что психогенная эволюция с неодинаковой скоростью протекает в разных генеалогических линиях, что многие родители как будто «застряли» на более раннем этапе, что даже в наши дни есть люди, которые бьют, убивают и насилуют детей. Кроме того, существуют классовые и региональные различия, ставшие особенно важными в новое время, когда высшие классы перестали отсылать своих детей кормилицам и начали воспитывать их сами. Поэтому, составляя схему периодизации, которая приводится ниже, я ориентировался на наиболее развитых в психогенном отношении родителей в наиболее развитых странах, а датировку привожу по самым ранним упоминаниям в источниках того или иного стиля отношений с детьми. Шесть последовательных этапов показывают постепенное сближение ребенка и родителя по мере того, как поколение за поколением родители медленно преодолевают свои тревоги и начинают развивать способность распознавать и удовлетворять потребности ребенка. Кроме того, мне кажется, что схема дает еще и классификацию современных стилей воспитания детей.
1. Стиль детоубийства (античность до IV века н. э.) Над античным детством витает образ Медеи, поскольку миф в данном случае только отражает действительность. Когда родители боялись, что ребёнка будет трудно воспитать или прокормить, они обычно убивали его, и это оказывало огромное влияние на выживших детей. У тех, кому повезло выжить, преобладали проективные реакции, а возвратные реакции находили выражение в гомосексуальных половых актах с детьми.
2. Оставляющий стиль - abandoning (IV-ХIII века н. э.). Родители начали признавать в ребенке душу, и единственным способом избежать проявления опасных для ребенка проекций был фактический отказ от него - отправляли ли его к кормилице, в монастырь или в заведение для маленьких детей, в дом другого знатного рода в качестве слуги или заложника, отдавали ли навсегда в чужую семью или окружали строгой эмоциональной холодностью дома. Символом этого стиля может быть Гризельда, которая охотно отказалась от своих детей, чтобы доказать любовь к мужу. Или, может быть, одна из популярных до тринадцатого века картин с изображением суровой Марии, которая крепко, почти до удушья сжимает в руках младенца Иисуса. Проекции по-прежнему очень сильны: ребёнок полон зла, его надо все время бить. Однако возвратные реакции значительно ослабевают, что видно из уменьшения числа гомосексуальных связей с детьми.
3. Амбивалентный стиль (XIV-XVII века). Ребёнку было позволено влиться в эмоциональную жизнь родителей, однако он по-прежнему был вместилищем опасных проекций взрослых. Так, задачей родителей было «отлить» его в «форму», «выковать». У философов от Доминичи до Локка самой популярной метафорой было сравнение детей с мягким воском, гипсом, глиной, которым надо придать форму. Этот этап отмечен сильной двойственностью. Начало этапа можно приблизительно датировать четырнадцатым веком, когда появилось много руководств по воспитанию детей, распространился культ Марии и младенца Иисуса, а в искусстве стал популярным «образ заботливой матери».
4. Навязывающий стиль (XVIII век). Этот стиль стал возможен после грандиозного ослабления проективных реакций и фактического исчезновения возвратных реакций, что стало завершением великого перехода к новому стилю отношений. Ребёнок уже в гораздо меньшей степени был отдушиной для проекций, и родители не столько старались исследовать его изнутри с помощью клизмы, сколько сблизиться с ним более тесно и обрести власть над его умом и уже посредством этой власти контролировать его внутреннее состояние, гнев, потребности, мастурбацию, даже саму его волю. Когда ребёнок воспитывался такими родителями, его нянчила родная мать; он не подвергался пеленанию и постоянным клизмам: его рано приучали ходить в туалет; не заставляли, а уговаривали; били иногда, но не систематически; наказывали за мастурбацию; повиноваться заставляли часто с помощью слов. Угрозы пускались в ход гораздо реже, так что стала вполне возможной истинная эмпатия. Некоторым педиатрам удавалось добиться общего улучшения заботы родителей о детях и, как следствие, снижения детской смертности, что положило основу демографическим изменениям XVIII века.
5. Социализирующий стиль (XIX век - середина XX). Поскольку проекции продолжают ослабевать, воспитание ребенка заключается уже не столько в овладении его волей, сколько в тренировке её, направлении на правильный путь. Ребёнка учат приспосабливаться к обстоятельствам, социализируют. До сих пор в большинстве случаев, когда обсуждают проблему воспитания детей, принимают как нечто само собой разумеющееся социализирующую модель, этот стиль отношений стал основой всех психологических моделей двадцатого века - от фрейдовской «канализации импульсов» до скиннеровского бихевиоризма. Особенно это относится к модели социологического функционализма. В девятнадцатом веке отцы стали гораздо чаще выказывать интерес к своим детям, иногда даже освобождая мать от хлопот, связанных с воспитанием.
6. Помогающий стиль (с середины XX века). Этот стиль основан на допущении, что ребёнок лучше, чем родитель, знает свои потребности на каждой стадии развития. В жизни ребёнка участвую оба родителя, они понимают и удовлетворяют его растущие индивидуальные потребности. Не делается совершенно никаких попыток дисциплинировать или формировать «черты». Детей не бьют и не ругают, им прощают, если они в состоянии стресса устраивают сцены. Такой стиль воспитания требует огромных затрат времени, энергии, а также бесед с ребёнком, особенно в первые шесть лет, потому что помочь ребёнку решать свои ежедневные задачи невозможно, не отвечая на его вопросы, не играя с ним. Быть слугой, а не повелителем ребёнка, разбираться в причинах его эмоциональных конфликтов, создавать условия для развития интересов, уметь спокойно относится к периодам регресса в развитии - вот что подразумевает этот стиль, и пока еще немногие родители со всей последовательностью испробовали его на своих детях. Из книг, в которых описываются дети, воспитанные в помогающем стиле, видно, что в итоге вырастают добрые, искренние люди, не подверженные депрессиям, с сильной волей, которые никогда не делают «как все» и не склоняются перед авторитетом».
Появление новых психогенных стилей взаимоотношений «родители - ребенок» формирует новые психоклассы, возникновение которых сопровождается периодами бунтов, реакций, революций (вначале в сфере искусства, музыки, литературы, кино, театра, моды). Психоклассы - это группы людей со сходным стилем воспитания в детстве, выделяемые в пределах одной популяции. С каждым поколением на историческую арену выходит новый психокласс. То есть, поколение это не только возрастная категория, но прежде всего это принадлежность к группе со сходным стилем воспитания и групповыми фантазиями.
Особенности формирования личности и психических процессов под воздействием помогающего стиля воспитания в настоящее время недостаточно изучены, так как еще не выросло достаточное количество взрослых людей, воспитанных таким образом. Им еще предстоит создать свой психокласс, выйти на историческую сцену и в очередной раз изменить сценарий Истории, написанный предыдущими поколениями.
Следует сказать, что Демоз не единственный психоаналитик, обнаруживший взаимосвязь между стилями воспитания, психологическими и психопатологическими особенности личности и историческими процессами. Еще раньше описал подобную взаимосвязь Эрих Фромм.
Л. Демоз (1974 г.), делит всю историю детства на шесть периодов, каждому из которых соответствует определенный стиль воспитания и форма взаимодействия между родителями и детьми.
1.Инфантицидный стиль (с древности до IV в н.э.) характеризуется массовым детоубийством, а те дети, которые выживали часто становились жертвами насилия.
2. Бросающий стиль (IV–XIII вв). Как только культура признает наличие у ребенка души, инфантицид снижается, но ребенок остается для родителей объектом проекций, реактивных преобразований. Главное средство избавления от них – оставление ребенка, стремление сбыть его с рук. Младенца сбывают кормилице, или отдают в монастырь, или на воспитание в чужую семью, либо держат заброшенными и угнетенными в собственном доме.
3. Амбивалентный стиль (XIV–XVII вв) характеризуется тем, что ребенку уже дозволено войти в эмоциональную жизнь родителей и его начинают окружать вниманием, однако ему еще отказывают в самостоятельном духовном существовании. Типичный педагогический образ этой эпохи – «лепка» характера, как если бы ребенок был сделан из глины. Если он сопротивляется, то его беспощадно бьют, «выколачивая» своеволие как злое начало.
4. Навязчивый стиль (XVIII в.). Ребенка уже не считают опасным существом или простым объектом физического ухода, родители становятся ему значительно ближе. Однако это сопровождается навязчивым стремлением полностью контролировать не только поведение, но и внутренний мир, мысли и волю ребенка. Это усиливает конфликт отцов и детей.
5.Социализирующий стиль (XIX в. – середина XX в.) делает целью воспитания не только завоевание и подчинение ребенка, сколько тренировку его воли, подготовку к будущей самостоятельной жизни. Этот стиль может иметь разные теоретические обоснования, от фрейдовской «импульсов» до скинеровского бихевиоризма, но во всех случаях ребенок мыслится скорее объектом, чем субъектом социализации.
6. Помогающий стиль (начинается с середины XX в.) предполагает, что ребенок лучше знает, что ему нужно на каждой стадии жизни. Поэтому родители стремятся не столько дисциплинировать или «формировать» его личность, сколько помогать индивидуальному развитию. Отсюда – стремление к эмоциональной близости, пониманию и т.п.
Хотя теория имеет недостатки, справедливо замеченные И.С. Коном [71] (не учитывается социально-экономическая история, амбивалентность отношения детям, культурные, религиозные и пр. особенности государств), она указывает на исторический характер педагогического гуманизма, на растущее понимание взрослыми автономии и субъектности детей. (Из книги Марковская И.М.)
[1] по Крайг; если по отечественной возрастной периодизации – это младший и средний школьный возраст.