Автотелическая личность: итоги
В данной главе мы не раз имели возможность убедиться, что внешние силы не играют решающей роли в том, удастся ли превратить неприятное событие в повод для радости. Здоровый, богатый и могущественный человек не имеет преимуществ перед больным, бедным и слабым, когда речь идёт об установлении контроля над сознанием. Различие между тем, кто наслаждается жизнью, и тем, кого она несёт, как щепку, возникает в результате сочетания этих внешних факторов и способа их интерпретации, выбранного субъектом, — видит ли он в вызове, брошенном ему жизнью, угрозу или возможность для действия.
«Автотелическую личность» отличает способность с лёгкостью превращать потенциальные угрозы в задачи, решение которых приносит радость и поддерживает внутреннюю гармонию. Это человек, который никогда не испытывает скуку, редко тревожится, включён в происходящее и большую часть времени переживает состояние потока.
В буквальном переводе это понятие означает «личность, цели которой находятся в ней самой» — речь идёт о том, что цели такого человека порождаются преимущественно его внутренним миром, а не заданы генетическими программами и социальными стереотипами, как у большинства людей. Основные цели автотелической личности формируются в её сознании в процессе оценки переживаний, то есть создаются ею самой.
Автотелическая личность преобразует переживания, чреватые энтропией, в состояние потока. Правила, следуя которым можно развить в себе качества такой личности, просты и напрямую связаны с моделью потока. В кратком изложении они выглядят так:
1. Ставить цели. Состояние потока возникает в том случае, если перед субъектом стоят ясные цели. Автотелическая личность учится совершать выбор без суеты и паники в любой ситуации, будь то принятие решения о женитьбе или о том, как провести отпуск, раздумья над тем, как провести выходной или чем занять время ожидания в очереди к врачу.
Выбор цели предполагает распознание связанных с ней задач. Если я хочу уметь играть в теннис, значит, мне предстоит научиться подавать мяч, бить справа и слева, тренировать выносливость и реакцию. Причинно-следственная связь может быть направлена и в обратную сторону: мне понравилось перебрасывать мяч через сетку, и из-за этого я решил учиться играть в теннис. В обоих случаях цели и задачи порождают друг друга.
Поскольку система действий определяется целями и задачами, они, в свою очередь, предполагают наличие умений, необходимых для того, чтобы действовать внутри этой системы. Если я решу сменить работу и открыть гостиницу, я должен буду приобрести знания по гостиничному бизнесу, финансам и пр. Разумеется, может быть и наоборот: имеющиеся у меня навыки побудят меня поставить перед собой цель, в достижении которой они будут полезны. Например, я могу решить открыть гостиницу потому, что вижу у себя необходимые для этого качества.
Для того чтобы развить в себе умения, нужно уделять внимание результатам своих действий, то есть следить за обратно связью. Чтобы стать хорошим гостиничным управляющим, я должен правильно понять, какое впечатление произвело моё бизнес-предложение на банк, у которого я хочу получить кредит. Мне нужно знать, какие особенности обслуживания нравятся клиентам, а какие — нет. Без обратной связи я быстро перестану ориентироваться в системе действий, не смогу развить необходимые навыки и стану менее эффективным.
Одно из главных отличий автотелической личности заключается в том, что она всегда знает: именно она выбрала цель, к которой теперь стремится. То, что она делает, не является ни случайностью, ни результатом действия внешних сил. Это сознание ещё больше усиливает мотивацию человека. В то же время собственные цели можно изменить, если обстоятельства делают их бессмысленными.
Поэтому поведение автотелической личности является одновременно более целенаправленым и гибким.
2. Полностью погрузиться в деятельность. Выбрав систему действий, автотелическая личность предаётся своему занятию с полной вовлечённостью. Независимо от рода деятельности, будь то кругосветный полёт или мытьё посуды после обеда, она направляет внимание на стоящую перед ней задачу.
Чтобы преуспеть в этом, нужно научиться чуствовать баланс между возможностями для действия и существующими умениями. Некоторые начинают с невыполнимых задач — например, спасти мир или в 20 лет стать миллионером. Пережив крушение надежд, большинство погружается в уныние, а их Я страдает от снижения психической энергии, израсходованной на бесплодные усилия. Другие впадают в противоположную крайность и не развиваются, поскольку не верят в свой потенциал. Они предпочитают ставить себе банальные цели, чтобы неудача не подорвала их самооценку, и останавливают свой личностный рост на самом низком уровне сложности. Для того чтобы по-настоящему включиться в деятельность, нужно найти соответствие между требованиями окружающего мира и собственными возможностями.
Предположим, к примеру, что человек входит в комнату, полную людей, и решает «влиться в общее веселье», то есть познакомиться с как можно большим количеством присутствующих и хорошо провести время. Если ему не присущи свойства автотелической личности, он, возможно, не сумеет начать общение первым и предпочтёт удалиться в уголок в надежде, что кто-нибудь его заметит. Он может также попытаться вести себя развязно и отпугнёт людей неуместной фамильярностью. Ни та ни другая стратегия не приведёт к успеху, и едва ли он сможет приятно провести время.
Автотелическая личность будет вести себя иначе. Войдя в комнату, такой человек сосредоточит своё внимание на происходящем вокруг — на .системе действий., к которой он хочет присоединиться. Он понаблюдает за гостями, постарается понять, с кем из них у него могут обнаружиться общие интересы и совместимость темперамента, и начнёт говорить с этими людьми на тему, которая предположительно интересует обе стороны. Если обратная связь окажется негативной — разговор получился скучным или партнёр остался безучастным, — он сменит тему или найдёт другого собеседника.
Можно считать, что субъект по-настоящему включён в происходящее только в том случае, если его действия соответствуют возможностям, предоставляемым системой действий. Включённости сильно способствует умение сконцентрироваться. Люди, страдающие расстройством внимания и не способные удержать свой разум сосредоточенным на одном предмете, часто чуствуют себя выброшенными из потока жизни. Они попадают во власть любого случайного стимула. Непроизвольные отвлечения являются верным признаком того, что субъект не контролирует себя. При этом поражает, насколько мало усилий прилагают люди для того, чтобы научиться управлять вниманием. Если чтение книги кажется слишком трудным, то вместо того, чтобы сосредоточиться, мы скорее всего отложим её и включим телевизор, который не только не требует ни малейшего напряжения внимания, но по сути даже рассеивает его за счёт «рубленых» сюжетов, рекламных пауз и в целом бессмысленного содержания.
3. Уделять внимание происходящему вокруг. Концентрация создаёт чуство включённости, которое можно поддерживать только за счёт постоянных вложений внимания.
Спортсменам известно, что во время соревнований малейшее снижение концентрации может привести к поражению. Чемпион по боксу рискует оказаться в нокауте, если пропустит удар противника. Баскетболист может промахнуться, если позволит себе отвлечься на крики болельщиков. Над всеми, кто участвует в сложной деятельности, висит одна и та же угроза: чтобы не выпасть из неё, необходимо постоянно вкладывать в неё психическую энергию. Родитель, слушающий ребёнка вполуха, подрывает взаимодействие с ним; адвокат, упустивший малейшую деталь на слушаниях, может проиграть дело; хирург, позволивший своему разуму отвлечься, рискует потерять пациента.
Автотелическая личность предполагает наличие способности поддерживать включённость. Для такого человека не представляет проблемы самокопание, которое чаще всего отвлекает ум. Вместо того чтобы беспокоиться о том, как он выглядит и как справляется с делом, он всецело отдаётся своему занятию. В некоторых случаях можно сказать, что именно глубина включённости вытесняет самокопание из сознания, а иногда всё происходит в обратном порядке: отсутствие зацикленности на себе позволяет полностью сосредоточиться на деле. Все элементы автотелической личности тесно связаны между собой и взаимно обусловливают друг друга. Неважно, с чего начать: выбор цели, развитие необходимых умений, тренировка концентрации или преодоление самокопания. Можно начать с чего угодно, потому что если ощущение потока возникло, достичь всех остальных элементов становится значительно проще.
Если перестать тревожиться о производимом впечатлении и направить своё внимание на взаимодействие, можно достичь парадоксального результата. Субъект уже не чуствует себя в изоляции, однако его Я становится сильнее. Автотелическая личность перерастает границы индивидуальности благодаря вложению психической энергии в систему, в которую она включена. Через такое единение с системой личность поднимается на более высокий уровень сложности. Вот почему «уж лучше полюбить и потерять, чем вовсе никогда любовь не знать» (А. Теннисон).
Чуство Я человека, рассматривающего всё с эгоцентрической позиции, может быть лучше защищено, однако его личность несравнимо беднее личности того, кто стремится к вовлечённости, ответственности, кто готов вкладывать ресурсы своего внимания в происходящее ради самого процесса, а не ради выгоды.
Во время церемонии открытия огромной скульптуры Пикассо на площади напротив Сити-Холл в Чикаго я оказался рядом со знакомым юристом, специализирующимся на делах о личном вреде. Слушая речи с трибуны, я обратил внимание на сосредоточенное выражение его лица и движение губ. В ответ на мой вопрос он сказал, что пытается оценить масштабы компенсаций, которые придётся выплатить городу по искам от родителей, чьи дети полезут на эту статую и упадут с неё.
Можем ли мы сказать, что этот юрист постоянно переживает состояние потока благодаря способности трансформировать всё, что видит, в профессиональную проблему, для решения которой у него есть необходимые навыки? Или правильнее будет считать, что он лишает себя возможности роста, уделяя внимание лишь тому, в чём разбирается, и игнорируя эстетическое, гражданское и общественное значение события? Возможно, обе интерпретации верны. В долгосрочной перспективе, однако, смотреть на мир через маленькое окошко, которое открывает нам наше Я, значит сильно себя ограничивать. Даже самый уважаемый учёный, художник или политик превратится в пустого зануду и перестанет получать удовольствие от жизни, если будет интересоваться лишь собственной ролью на этом свете.
4. Научиться радоваться сиюминутным переживаниям. Сформировав в себе автотелическую личность — научившись ставить цели, развивать умения, отслеживать обратную связь, концентрироваться и включаться в происходящее, — человек сможет радоваться жизни даже тогда, когда объективные обстоятельства к этому не располагают.
Умение контролировать свой разум подразу мевает способность превращать в источник радости практически всё происходящее. Лёгкий бриз в жаркий полдень, облако, отражённое в зеркальном фасаде небоскрёба, работа над деловым проектом, вид ребёнка, играющего со щенком, вкус воды — всё это может нести глубочайшее удовлетворение, обогащать жизнь.
Однако для того, чтобы развить в себе способность контроля, требуются настойчивость и дисциплина. Гедонистический подход к жизни едва ли приведёт к оптимальным переживаниям. Расслабленное, беззаботное отношение не сможет защитить от хаоса. С начала этой книги у нас было немало возможностей убедиться, что для трансформации случайных событий в поток необходимо развивать свои способности, превосходить себя. Поток будит в нас творческие способности, помогает достигать выдающихся результатов. Именно необходимость постоянно оттачивать навыки, чтобы продолжать испытывать радость, лежит в основе эволюции культуры.
Эта потребность побуждает как отдельных людей, так и целые социокультурные образования развиваться в более сложные системы. Достигаемый в результате порядок рождает энергию, которая движет эволюцию, — так прокладывается путь для наших потомков, более мудрых и более сложных, чем мы, которые скоро придут нам на смену.
Но для того, чтобы превратить всё существование в непрерывный поток, недостаточно научиться контролировать лишь сиюминутные состояния сознания. Необходимо иметь глобальную систему взаимосвязанных жизненных целей, способную придать смысл каждому конкретному делу, которым занимается человек. Если просто переключаться с одного вида потоковой деятельности на другой безо всякой связи между ними и без глобальных перспектив, то, скорее всего, оглянувшись назад на прожитую жизнь, вы не обнаружите в ней смысла. Задача теории потока — научить человека достигать гармонии во всех своих начинаниях. Достижение этой цели предполагает полное преобразование жизни в единую, внутренне упорядоченную и осмысленную потоковую деятельность.
Создание смысла
Нередко случается так, что знаменитый теннисист, с увлечением отдающийся игре, сойдя с корта, вдруг превращается в замкнутого грубияна. Пикассо с наслаждением писал картины, но стоило ему отложить кисть, как выяснялось, что его никак нельзя назвать приятным человеком. Шахматный гений Бобби Фишер производит довольно беспомощное впечатление, когда его ум не занят игрой.
Эти и многие другие примеры убеждают нас в том, что способность испытывать состояние потока в одной области вовсе не означает, что человек сможет достигать его всегда и во всём.
Даже если мы умеем испытывать радость от работы и дружеских отношений и каждую задачу рассматриваем как возможность развить новые умения, мы будем получать от жизни многое, не сводящееся к повседневным удовольствиям, но и этого не достаточно для того, чтобы гарантировать нам оптимальные переживания. До тех пор пока занятия и увлечения, приносящие нам удовлетворение, не связаны воедино высшим смыслом, мы не защищены от вторжения хаоса.
И успешная карьера, и близкие отношения могут прерваться или прийти в упадок. Рано или поздно всем приходится уходить на пенсию, спутник жизни может умереть, дети вырастают и покидают семью. Для того чтобы не утратить способность к оптимальным переживаниям, человеку необходимо сделать ещё один, заключительный, шаг в установлении контроля над сознанием. Этот шаг подразумевает превращение всей жизни в одно потоковое переживание.
Если человек ставит перед собой достаточно сложную цель, из которой логически следуют все прочие цели, и если он направляет всю свою энергию на развитие навыков, необходимых для достижения этой цели, тогда чуства и действия придут в состояние гармонии и разрозненные части жизни соединятся вместе. Всё, чем такой человек занимается, имеет смысл как в настоящем, так и в связи с прошлым и будущим. Именно так можно наделить смыслом всю свою жизнь.
Предположение о существовании некоего общего, пронизывающего всю жизнь смысла может показаться крайне наивным, ведь с тех пор, как Ницше провозгласил, что Бог умер, философы и специалисты по социальным наукам только тем и занимались, что доказывали бесцельность нашего существования, всеохватывающую власть случайности и надличностных факторов и относительность всех ценностей. Жизнь в самом деле не имеет смысла, если под ним мы подразумеваем некую высшую цель, встроенную в природу и человеческий опыт и истинную для каждого индивида. Но это не значит, что жизни нельзя придать смысл. Огромная часть того, что мы называем культурой и цивилизацией, была создана людьми вопреки неблагоприятным условиям в попытках найти смысл для себя и своих потомков. Одно дело признать, что жизнь сама по себе бессмысленна, и совсем другое дело — смириться с этим фактом. Это почти то же самое, что утверждать, что человек никогда не сможет подняться в небо, поскольку не имеет крыльев. С точки зрения отдельного человека неважно, какова конечная цель, если она достаточно привлекательна, чтобы на протяжении всей жизни направлять на себя психическую энергию.
Такой задачей может стать желание иметь лучшую коллекцию пивных банок в округе, открыть лекарство от рака или просто биологическая потребность иметь детей, которые успешно продолжат род. Если цель действительно увлекает человека, предлагает ему ясные правила игры и требует концентрации и вовлечённости, смысл жизни можно считать найденным.
В последние годы мне часто приходилось сталкиваться с мусульманами из Саудовской Аравии и других государств Персидского залива, среди них были инженерыэлектронщики, пилоты, бизнесмены, учителя. Я не переставал удивляться их способности сохранять спокойствие даже в условиях сильного стресса. «Волноваться нет смысла, — говорили они. — Мы верим, что наша судьба — в руках Божьих, и нам будет хорошо, чтобы Он ни задумал». Подобная глубина веры была когда-то характерна и для нашей культуры, но в наши дни обрести её нелегко. Поэтому многим из нас нужно учиться находить цели, которые придали бы жизни смысл без помощи традиционной веры.
Что такое смысл
«Смысл» — это понятие, которому довольно непросто дать определение, не попав в замкнутый круг. Как можно говорить о смысле смысла? Однако прежде чем мы сможем сделать заключительный шаг в достижении оптимального переживания, нам необходимо разобраться с тремя значениями этого слова.
Первая его трактовка означает «цель», «назначение», «значимость», как в вопросе «В чём смысл жизни?». В этом значении слова отражается идея, что все события имеют общую конечную цель, упорядочены во времени и связаны причинно-следственными связями. Речь о том, что явления не случайны, все они встроены в единый паттерн, имеющий конечное предназначение. Во-вторых, о смысле можно говорить, имея в виду намерения индивида: «Какой смысл делать это сейчас?» Речь здесь о том, что намерения проявляются в действиях и цели находят своё предсказуемое, последовательное и упорядоченное выражение. Наконец, третье значение этого слова предполагает внесение структуры в информацию. Например, смысл дорожного знака с изображением волнистых линий в том, что впереди — извилистая дорога. Такое понимание слова указывает на взаимосвязь событий, предметов, помогая прояснить и упорядочить отношения между ними.
Создание смысла подразумевает упорядочивание содержаний сознания через слияние всех действий индивида в единое потоковое переживание. Три значения слова «смысл», о которых мы только что говорили, помогают яснее понять, как можно достичь этого состояния. Те, кто ощущает наличие смысла в своей жизни, обычно имеют достаточно сложную и увлекательную цель, на которую они направляют свою энергию и которая придаёт значимость их существованию. Можно сказать, что они чуствуют своё предназначение.
Чтобы достичь состояния потока, необходимо поставить перед собой цель: победить в игре, подружиться с кем-нибудь — одним словом, определённым образом чего-то добиться. Цель сама по себе обычно не очень важна — она должна лишь послужить объектом для концентрации внимания индивида и вовлечь его в захватывающую и интересную деятельность. Точно так же некоторым удаётся найти цель, стремиться к которой можно на протяжении всей жизни. Не связанные между собой цели отдельных видов потоковой деятельности сливаются в единую систему задач, придающую осмысленность всему, что делает человек. Добиться этого можно разными способами. Наполеон посвятил свою жизнь стремлению к власти и принёс в жертву этой цели сотни тысяч французских солдат. Мать Тереза вложила всю свою энергию в помощь нуждающимся, потому что смыслом её жизни была бесконечная любовь, основанная на вере в Бога и высший порядок.
С чисто психологической точки зрения Наполеон и мать Тереза достигли одинакового уровня осмысленности жизни и, следовательно, оптимального переживания. Но очевидные различия между этими двумя личностями ставят перед нами вопрос из области этики: к чему привели их пути осмысления жизни? Наполеон привнёс хаос в жизнь тысяч людей, в то время как мать Тереза снизила энтропию в сознании тех, кому она помогла.
Но мы не будем пытаться объективно оценить результаты чьей-либо деятельности; вместо этого постараемся описать субъективный порядок, создаваемый единым смыслом в сознании индивида. С этой позиции ответ на веками мучавший человечество вопрос о смысле жизни оказывается до смешного простым. Смыслом жизни является наличие смысла: неважно, что за ним стоит и откуда он берётся, но именно единая цель и придаёт осмысленность существованию индивида.
Второе значение слова «смысл» подразумевает преднамеренность. Оно также важно для понимания проблемы создания высшего смысла и превращения всей жизни в единую потоковую деятельность. Поставить себе единую цель ещё не достаточно — нужно постоянно двигаться вперёд и повышать уровень сложности решаемых задач. К цели необходимо идти, намерения должны претворяться в действия. Важна решительность, с которой человек движется к цели. Усилия, затраченные на достижение цели, а не растраченные впустую, значат больше, чем достигнутый результат. Говоря словами шекспировского Гамлета, «на яркий цвет решимости природной ложится бледность немощная мысли, и важные, глубокие затеи меняют направленье и теряют названье действий» (перевод Владимира Набокова. — Прим. пер.). Что может быть печальнее зрелища человека, который в точности знает, чего хочет, однако не имеет достаточно энергии, чтобы этого добиться. «Пожелав и не сделав, — писал Уильям Блейк с присущей ему чёткостью мысли, — разводишь чуму».
Третий путь обретения смысла в жизни вытекает из уже описанных двух. Если человек решительно стремится к важной цели и вся его разнообразная деятельность сливается в единое потоковое переживание, в его сознании устанавливается гармония. У личности, которая знает, чего хочет, и целенаправленно работает для реализации своих желаний, не возникает конфликтов между чуствами, мыслями и действиями; про такого индивида можно сказать, что он достиг внутренней гармонии. В 1960-х годах это называлось .собрать мозги.; то или иное обозначение этого необходимого для улучшения жизни шага существовало практически во все исторические периоды. Тот, кто обрёл гармонию, всегда знает, что его психическая энергия не расходуется впустую на сомнения, сожаления, чуство вины или страха, а направлена на полезное дело — неважно, чем он занимается и что происходит вокруг. Именно эта внутренняя уравновешенность и порождает силу и спокойствие, которыми мы восхищаемся в людях, живущих в мире с самими собой.
Намерение, решительность и внутренняя гармония придают нашей жизни смысл и целостность, превращая её в одно нескончаемое потоковое переживание. Человек, достигший такого состояния, вряд ли когда-нибудь будет испытывать неудовлетворённость. При наличии порядка в сознании ему не надо будет бояться различных неприятных неожиданностей и даже смерти. Каждый момент его жизни будет иметь значение и дарить радость. Вероятно, немало людей хотели бы преобразовать свою жизнь подобным образом. Как же этого добиться?
Развитие целенаправленности
У многих людей в жизни можно найти единую цель, некий всеобъемлющий замысел, подобно магниту притягивающий их психическую энергию и подчиняющий себе цели менее значительные. Этот ориентир создаёт основу повседневных действий и определяет, какие задачи необходимо решить человеку, чтобы превратить свою жизнь в потоковую деятельность. Без него даже самому упорядоченному сознанию будет недоставать осмысленности.
В ходе человеческой истории предпринимались бесчисленные попытки обнаружить, что же представляет собой конечная цель, способная придать смысл всему существованию. Эти попытки могли сильно отличаться друг от друга. Например, в античной Греции, по мнению философа Ханны Арендт, мужчины надеялись достичь бессмертия совершая героические подвиги, в то время как христиане считали, что к вечной жизни ведёт путь праведности. Арендт полагает, что конечная цель непременно должна содержать в себе возможность победить смерть. И бессмертие, и вечная жизнь удовлетворяют этому требованию, но по-разному. Греческие герои совершали благородные подвиги, вызывавшие восхищение сограждан, в надежде, что песни и легенды об их мужестве будут передаваться из поколения в поколение. Таким образом, их личность продолжит своё существование в памяти потомков. Праведники, напротив, считали, что их индивидуальные мысли и поступки должны слиться с волей Божьей и в этом союзе они обретут вечную жизнь. Подчиняя свои жизни служению этим всеобъемлющим целям, герои и святые направляли всю свою психическую энергию на следование избранному пути, который определял их поведение в течение всей жизни, и обретали то, что сегодня мы бы называли «потоковым состоянием». Другим членам общества, вдохновлённым их примером, также удавалось найти в жизни какой-то смысл, пусть и менее ясный.
Каждая культура по определению содержит в себе систему смыслов, способную служить ориентиром для индивидов в поисках цели. Питирим Сорокин выделил в развитии западной цивилизации три основных типа культурных систем, которые, по его мнению, сменяли друг друга на протяжении 25 веков и иногда длившихся сотни лет, а иногда — лишь несколько десятилетий. Он назвал эти системы чуственной, идеациональной и идеалистической. Философ полагал, что каждой из них была свойственна своя система ценностей, определявшая цели индивидуального существования.
Чуственные культуры строились на представлениях, что реальность должна служить удовлетворению чуств. Для них была характерна склонность к эпикурейству, утилитарности и озабоченность в основном конкретными естественными потребностями. В таких культурах искусство, религия, философия и повседневное поведение направлены на сугубо материальные цели. По мнению Сорокина, чуственная культура господствовала в Европе в период приблизительно с 440 года до н.э. по 200 год до н.э., причём пик её развития приходился на 420–400 годы до н.э. Она снова начала преобладать в прошлом веке —по крайней мере в странах с развитым капитализмом и демократией. Люди, живущие в такие эпохи, не обязательно более материалистичны, однако их система целей ориентирована прежде всего на получение удовольствия, а решаемые ими задачи в основном касаются того, как сделать жизнь более простой, комфортной и приятной. Они склонны считать добром то, что приносит удовольствие, и не верят в абстрактные ценности.
Идеациональные культуры построены на принципах, противоположных чуственным. Для них характерны аскетизм, приверженность абстрактным ценностям; земным потребностям не придаётся значение. Искусство, религия, философия и в значительной степени повседневная жизнь подчиняются стремлению к высшему порядку. Люди обращаются к религии или идеологии и ставят своей целью не улучшение материальных условий своего существования, а достижение духовной чистоты и ясных убеждений. Своего расцвета идеациональные культуры достигли в Древней Греции в VI веке до н.э. и в Западной Европе между II и IV веками до н.э.
К более возмутительным и вселяющим тревогу примерам можно отнести период нацистского господства в Германии, коммунистические режимы в России и Китае и исламское возрождение в Иране.
Понять разницу между идеациональными и чуственными культурами поможет простой пример. Красота тела ценится как в нашем, так и в фашистском обществе, однако в основе этого лежат совершенно разные принципы. В нашей чуственной культуре люди уделяют внимание своему телу, потому что это способствует здоровью и приносит удовольствие. В идеациональной культуре тело является воплощением концепции метафизического превосходства «арийской расы» или «римской доблести». Если в чуственных культурах плакат с изображением красивого молодого тела может играть на сексуальных инстинктах и использоваться в рекламе, то в культурах идеациональных тот же плакат будет нести идеологическое послание и служить целям политическим.
Конечно, в истории едва ли можно найти культуру, в которой один подход к пониманию предназначения человека полностью вытеснил бы второй. Как правило, чуственный и идеациональный принципы сосуществуют в одно и то же время в одной культуре или даже в сознании одного и того же индивида. Например, в современной Америке стиль жизни яппи является ярким выражением чуственного подхода к жизни, в то время как протестантский фундаментализм основывается на идеациональных принципах. Сегодня в нашей социальной системе эти две жизненные философии сосуществуют в различных формах и вариациях. Причём каждая из них, положенная в основу системы целей, может помочь человеку превратить свою жизнь в непрерывный поток.
Не только культуры, но и отдельные личности могут воплощать в своём поведении эти смысловые системы. В биографиях известных бизнесменов и политиков, таких как Ли Якокка или Росс Перо, жизнь которых была организована вокруг конкретных предпринимательских проектов, отразились лучшие черты чуственного подхода к жизни. Более примитивный вариант чуственного мировоззрения можно найти у личностей вроде Хью Хефнера, чья «философия плэйбоя» построена на непрерывном поиске простых удовольствий. К представителям прямолинейного идеационального подхода можно отнести различных идеологов и мистиков, предлагающих простые решения, например веру в божественное провидение. Есть также немало примеров комбинации этих подходов: так, телепроповедники вроде Беккеров и Джимми Своггарта призывают свою аудиторию к следованию идеациональным целям, а сами окружают себя роскошью и чуственностью.
Иногда культуре удаётся интегрировать два этих диалектически противоположных подхода в единое целое, при этом их достоинства сохраняются, а недостатки нейтрализуются. Сорокин назвал такие культуры идеалистическими. Они не пренебрегают чуственными удовольствиями и в то же время стремятся к духовным ценностям. К идеалистическим периодам развития европейской цивилизации Сорокин относит эпохи позднего Средневековья и Ренессанса с кульминацией в первые два десятилетия XIV столетия. Нет нужды говорить, что идеалистический подход представляется наиболее предпочтительным, поскольку он позволяет избежать как бездуховности, так и фанатичного аскетизма.
Простая классификация, предложенная Сорокиным, представляет собой спорный подход к категоризации культур, однако она тем не менее полезна для иллюстрации некоторых принципов, которыми руководствуются люди при организации своих окончательных целей. Чуственный взгляд на мир никогда не утрачивает популярности. Он предполагает конкретные жизненные задачи, и свойственные ему потоковые занятия, как правило, находятся в сугубо материальной плоскости. Среди его преимуществ можно перечислить общедоступность правил и ясность обратной связи: вряд ли кто-то будет спорить с тем, что для благополучия человека немаловажную роль играют здоровье, деньги, власть и сексуальное удовлетворение.
Но определёнными достоинствами обладает и идеациональный подход. Можно никогда не достичь метафизических целей, однако и неудачу в этой области невозможно доказать. Истинно верующий всегда сможет нужным образом трактовать обратную связь, чтобы доказать свою правоту и принадлежность к избранным. По-видимому, наилучшим образом позволяет превратить свою жизнь в потоковую активность именно идеалистический подход. Однако ставить себе цели, сочетающие улучшение материальных условий с духовным ростом, не так легко, особенно если культура в целом относится к чуственному типу.
Другая возможность описать то, как люди упорядочивают свои действия, предполагает обращение внимания не на содержание задач, которые они себе ставят, а на их сложность. Возможно, важно не то, к какому типу относится человек, а то, насколько его цели отвечают критериям дифференцированности и интегрированности. Как уже говорилось в заключительном разделе главы 2, сложность, или комплексность, зависит от того, насколько хорошо система развивает свои уникальные черты и возможности, а также от того, насколько эти черты согласуются друг с другом. Поэтому внутренне согласованный чуственный подход к жизни, давший человеку возможность связать воедино его переживания, будет предпочтительнее слепого идеализма, и наоборот.
Психологи сходятся во мнении, что представления человека о себе и его система ценностей и стремлений развивается по определённому пути. Любой начинает с потребности в самосохранении, чтобы избежать разрушения тела и основных целей. На этой стадии смысл жизни прост — он сводится к поддержанию внешнего и внутреннего комфорта. Когда безопасность физического Я уже не стоит под вопросом, индивид может расширить границы своей системы смыслов и включить в неё ценности общественные — семьи, этнической или религиозной группы, нации. Несмотря на то, что этот шаг предполагает уступки конвенциональным нормам и стандартам, он повышает сложность личности. На следующей стадии формируется рефлексивный индивидуализм. Личность снова обращается внутрь себя, находя новые ценности. Она отходит от слепого конформизма; в ней возникает автономная совесть. Главной целью в жизни становится самосовершенствование, рост, реализация своего потенциала.
На четвёртом этапе индивид снова отворачивается от себя и приходит к единению с другими людьми и всеобщими ценностями. Личность, достигшая крайнего индивидуализма, добровольно сливается с высшими интересами, подобно Сиддхартхе, позволявшему реке направлять его лодку.
В описанном сценарии для создания сложной смысловой системы необходимо поочерёдно фокусировать внимание то на себе, то на Другом. Сначала психическая энергия направляется на удовлетворение потребностей организма, и психический порядок тождественен удовольствию. Достигнув этого уровня, индивид начинает вкладывать ресурсы своего внимания в социальные цели, и соответствие ценностям группы становится критерием смысла. Параметры внутреннего порядка задаются групповыми ценностями: религией, патриотизмом, принятием и уважением со стороны других. Затем наступает новая стадия этого диалектического процесса, и внимание вновь обращается на себя. Обретя чуство принадлежности к большей человеческой общности, человек испытывает потребность расширить границы своего личностного потенциала. Это выражается в стремлении к самоактуализации, в экспериментах с различными умениями, идеями и занятиями.
На данной стадии основным источником удовлетворения становится чуство радости, а не чуственные удовольствия. Вместе с тем, поскольку эта фаза предполагает начало активного поиска, человек может столкнуться с кризисом среднего возраста, поменять сферу деятельности и ощутить растущее напряжение при осознании границ своих возможностей. В этой точке развития личность готова к заключительному перенаправлению энергии: разобравшись с тем, что ему подвластно и что — это ещё более важно — не под силу, человек ставит своей целью единение с чем-то большим, чем он сам, — с некой идеей, универсальной причиной или трансцендентальной сущностью.
Не каждый проходит все стадии этой спирали самосовершенствования. Некоторые никогда не двинутся дальше первого шага. Если задача выживания настолько сложна, что у человека не остаётся ресурсов внимания на что-либо ещё, он не сможет вложить достаточно психической энергии в семью или социальные цели. Смысл его жизни будет заключаться в реализации личных интересов.
Большинство из нас, по всей видимости, останавливается на второй стадии, когда источниками смысла становится благополучие семьи, компании, общества или страны. Лишь немногие достигают третьего уровня рефлексивного индивидуализма, а единство с универсальными ц<