Влияние ПЛЮРАЛИЗМА СУБКУЛЬТУР

Представьте себе ситуацию конфликта, при котором крупный сегмент общества считает, что его образу жизни и высшим ценностям грозит серьезная опасность, исходящая от другой части населения. Столкнувшаяся с подобным конфликтом полиархия, скорее всего, будет ввергнута в гражданскую войну или заменена недемократическим режимом (либо с ней произойдет и то, и другое одновременно). И если недемократический режим в состоянии успешно подавлять публичные проявления скрытого противоборства при помощи своих ресурсов насильственного принуждения, полиархия не может этого сделать, не перестав быть полиархией.

Резонно предположить, что шансы на возникновение полиархии серьезно сокращаются, если фундаментальные убеждения и идентичности населения страны провоцируют политические столкновения, и, соответственно, возрастают, если такие убеждения и идентичности совместимы и потому не являются источником конфликта. Следовательно, по мере формирования в стране сильных и отчетливых субкультур вероятность полиархии должна уменьшаться. Субкультуры, как правило, складываются на базе этнических, религиозных, расовых, лингвистических или региональных различий, а также общего исторического опыта или передающихся из поколения в поколение мифов. В некоторых странах, хотя это и менее распространено, основой для образования прочных и выраженных субкультур служит также приверженность политической партии или идеологии_17_. Чем сильнее и отчетливее субкультура, тем активнее ее носители идентифицируют себя друг с другом и взаимодействуют между собой, и тем менее они склонны отождествлять себя с теми, кто не принадлежит их кругу, и контактировать с ними. В некоторых случаях большинство носителей некой субкультуры живут почти в полной изоляции от остальных членов общества, образуя в государстве отдельную нацию. Браки, дружба, игры, спорт, совместные трапезы, праздники, образование, торжественные мероприятия, религиозная и даже экономическая деятельность — все этой так или иначе ограничено рамками данной субкультуры.

Иными словами, когда у носителей какой-либо субкультуры возникает ощущение, что действия или планы представителей других субкультур ставят под удар их образ жизни, их положение мало чем отличается от положения граждан страны, существованию которой угрожает иностранная держава. Подобно населению такой страны, они будут резко противиться любому урегулированию, которое не гарантирует сохранения их субкультурного наследия. Если же их оппоненты тоже образуют отдельную субкультуру, носители которой ощущают аналогичную угрозу со стороны своих противников из другой субкультуры, возникший конфликт, безусловно, окажется еще более взрывоопасным. Поскольку противоборство субкультур чревато подрывом индивидуальной и групповой идентичности и стиля жизни, а такая опасность вызывает глубокие и сильные эмоции, и поскольку уступок в сферах идентичности и стиля жизни крайне сложно добиться в ходе переговоров, разногласия между различными субкультурами, как правило, выливаются в ожесточенные конфликты, не поддающиеся урегулированию путем взаимных компромиссов. В стране, где конфликты неизменно приобретают ожесточенный характер и не поддаются взаимоприемлемому урегулированию, полиархия вряд ли возможна.

Эти теоретические рассуждения имеют под собой серьезные эмпирические основания. В странах, где отчетливо выражен плюрализм субкультур, полиархии, действительно, складываются относительно редко_18_.

Уточнения

Но соотношение между полиархией и культурным плюрализмом не столь однозначно. Поскольку плюрализм субкультур гораздо чаще встречается в странах, обретших независимость после 1945 г., а значит — переживших травму национального строительства и при этом находящихся на более низких ступенях экономического развития, некоторые из тех сложностей в формировании полиархии, с которыми они сталкиваются, правомерно объяснять другими факторами [Dahl 1971: 112]. Более того, хотя культурная гомогенность благоприятствует полиархии, абсолютно очевидно, что ее не достаточно для возникновения и поддержания таковой. О том, что сама по себе культурная однородность не порождает полиархии, ясно свидетельствует опыт Северной и Южной Кореи. Несмотря на то что в культурном плане обе эти страны относятся к числу наиболее гомогенных в мире, в них действуют недемократические режимы. В список сравнительно гомогенных стран с недемократическими режимами входят также Йемен, Восточная Германия, Польша, Объединенные Арабские Эмираты и — на протяжении большей части своей истории — Гаити_19_ .

Но что еще важнее, культурная однородность не является для полиархии чем-то жестко необходимым. Строго говоря, при определенных условиях полиархия способна существовать и даже неплохо функционировать в ситуации широкого плюрализма субкультур. Как показывает практика ряда стран, одним из вариантов решения данной проблемы может стать консоциативная демократия (consociational democracy)_20_.