Лекция 4. Роль гендерного идеала в формировании личности

Культуру составляют способы, средства и нормы, присущие данной эпохе, сообществу, социальной группе, а овладение субъектом способами, средствами и нормами удовлетворения своих потребностей есть его воспитание. Сама же система социальных норм определяется уровнем экономического, политического, идеологического развития данной общественной формации, ее классовой структурой, историческими и национальными традициями [98].

Культурные стереотипы маскулинности и фемининности различа­ются не только по степени, но и по характеру фиксируемых свойств: мужчины чаще описываются в терминах трудовой и общественной де­ятельности, а женщины — в семейно-родственных терминах.

Такая избирательность предопределяет направленность нашего внимания. Дело не столько в том, что мальчик сильнее девочки (это бывает далеко не всегда), сколько в том, что параметр «сила — слабость», занимающий центральное место в образах маскулинности (мальчиков постоянно оценивают по данному параметру), может быть менее существенным в системе фемининных представлений (девочек чаще оценивают по их привлекательности или заботливости).

Хотя стереотипы маскулинности и фемининности историчны, они отличаются большой устойчивостью. За последние 20 лет американ­ские женщины добились заметных успехов в борьбе за равноправие с мужчинами в труде и общественной жизни. Однако представления американцев о реальных и желательных свойствах мужчин и женщин изменились очень мало: мужчины по-прежнему считаются «агрессив­ными», «трудолюбивыми» и «способными к лидерству», а женщины — «чувствительными», «эмоциональными» и «заботящимися о внешнос­ти». Причем мужские стереотипы меняются медленнее, нежели жен­ские (прежняя система отношений давала мужчинам выгоды).

Психологические различия между полами не следует абсолютизи­ровать и выводить из какой-то всеобщей «эволюционной магистрали». Половой диморфизм допускает и даже предполагает великое множест­во социально-исторических, культурных и индивидуально-психологи­ческих вариантов мужского и женского характера и стиля жизни. Раз­говоры об «истинной мужественности» и «вечной женственности» только запутывают вопрос, навязывая людям единообразие, которого история никогда не знала.

Специфика гендерных идеалов в формировании личности.Знаковые системы, выработанные в процессе развития общества, являются важнейшим средством социализации личности. Посредством знаков передаются и закрепляются ценности и традиции конкретной культуры, нормы поведения, формируются и развиваются социально значимые качества личности. С помощью специфических знаков в каждой культуре представлены и эталонные образы мужчины и женщины, являющиеся основой для половой идентификации подрастающего поколения. В процессе социализации эти эталонные образы, состоящие из специфических вербальных и невербальных знаков, выступают, с одной стороны, в качестве ориентиров для развития личности как представителя мужского или женского пола и, с другой стороны, в качестве средств социальной перцепции, то есть критериев восприятия и оценки других людей как мужчин или женщин (мальчиков или девочек).[Денисов А.А. Воздействие знаковых систем на половую идентификацию подростков // Ежегодник Российского психологического общества. Материалы III Всероссийского съезда психологов 25-28 июня 2003 г. – В 8-ми т. – Т. 3. СПб. – Изд-во С.-Петербургского ун-та, 2003. С. 49-51].

Сознание каждого конкретного человека формируется внутри этих организованных норм культуры, воспринимаемых как законы собственной деятельности. Кроме того, в процессе формирования психологического пола в онтогенезе проступают две общие тенденции историко-эволюционного процесса — тенденция к сохранению и тенденция к изменению развивающейся личности. А.И.Белкин в связи с этим пишет: “... вряд ли был бы возможен какой-либо исторический прогресс, если бы поведение человека (в том числе и половое поведение) носило исключительно рутинный характер и представляло бы собой стереотипное подчинение одним и тем же канонам... В человеке заключена еще одна потребность — стремление утвердить однократность и неповторимость своего Я” [21, с. 23-24].

Жизнедеятельность человека и его отношения регулируются ценностно-смысловой сферой. Она, в свою очередь, формируется под влиянием социокультурных ценностей, представляющих глубинный уровень регуляции человека, конкретного общественного устройства, социальных отношений, в которых, воспитываясь, личность впитывает определенные ценности и смыслы, и ценностей и смыслов микроокружения, определяющихся первыми двумя. Поэтому в целом "вплетение" индивидуального в социальную реальность содержит в себе социокультурный контекст и общественный, зависящий от реальной системы индивидуальных и социальных связей человека. Вместе они определяют социализацию, становление личности. Для того чтобы человек жил в гармонии с самим собой и окружающим социальным миром, ценностно-смысловые структуры должны быть согласованы, не противоречить друг другу.

Ведущими выступают социокультурные ценности, так как являются основой жизнедеятельности того или иного народа, нации, складываются веками, отражаются в архетипах, ментальности, являющейся интегральной характеристикой отношений человека и культуры. Они достаточно устойчивы и медленно изменяются под воздействием внешних условий, в том числе и общественного устройства. Однако, кроме социокультурных, существуют еще и ценности и смыслы, создаваемые тем или иным общественным устройством. Они "накладываются" на социокультурные традиции, которые в таком случае могут способствовать их процветанию или препятствовать ему, так как менталитет народа формируется веками, и хотя и претерпевает изменения, но не столь существенные. Изменившиеся в последние годы общественно-политические и социально-экономические условия жизни в России пока в корне не поменяли психологические стереотипы поведения людей, нормы и ценности, хоть, конечно, оказывают разрушающее воздействие на них. Ведущая роль в этом принадлежит СМИ. Русские сказки, в которых закреплены архетипы, вытесняются "диснеевскими", телепередачи, теле-шоу представлены в основном зарубежными проектами. Однако в большинстве случаев они несут не национальные ценности той или иной культуры, а универсальные стереотипы, штампы массовой культуры, культуры "американского типа".

Человек стремится упорядочить свое знание об окружающем мире и прибегает при этом к схемам (стереотипизированным стимулам). При обработке социальной информации используется три типа схем: а) личностные, б) ситуационные и в) ролевые. Последние могут быть связаны с полом (гендерная роль). Схема позволяет быстро познать стимул и предсказать его поведение. Так рождаются стереотипы в восприятии окружающих: о том, как должны вести себя мужчины и женщины (гендерный стереотип).

Образы маскулинности и фемининности в культурах.Вопрос о природе половых различий и соотношении мужского и женского начал волнует человечество с незапамятных времен, но отве­чали на него по-разному. Какую бы древнюю мифологию мы ни взяли, она вращается вокруг двух полярных идей: противоположности мужского и женского начал и их единства, взаимопроникновения.

Во многих мифологиях мужчина выступает как носитель активно­го, социально-творческого начала, а женщина — как пассивно-при­родная сила. Например, в древнекитайской мифологии женское нача­ло инь и мужское ян — это полярные космические силы, взаимодейст­вие которых делает возможным бесконечное существование Вселен­ной. Слово «инь», которое обычно называется первым, символизирует тьму, холод, влажность, мягкость, пассивность, податливость, а «ян» — свет, сухость, твердость, активность. Соединение мужчины с женщиной напоминает космический брак Неба с Землей во время грозы, облака выступают как яйцеклетки земли, а дождь — как опло­дотворяющая ее небесная сперма. Луна, земля и вода во многих мифо­логиях трактуются как женское начало, а солнце, огонь и тепло — как мужское.

Противопоставление мужского и женского — лишь одна из длин­ной серии так называемых бинарных (двоичных) оппозиций, с помо­щью которых архаическое сознание пыталось упорядочить свой жиз­ненный мир: счастье — несчастье, жизнь — смерть, чет — нечет, пра­вое — левое, верх — низ, небо — земля, день — ночь, солнце — луна, светлое — темное, свое — чужое, старшее — младшее и т. д,

Метафоры мужского (маскулинного) и женского (фемининного) у разных народов различаются как по степени своей разработанности и значимости, так и по содержанию.

Например, хотя в скотоводческом хозяйстве средневековой Монголии имелись мужские и женские виды труда, жесткой границы между ними не было, их исполнители были взаимозаменяемы и равноправны. Такое же равенство существует и в мифологии: небо (отец) дает человеку душу, а земля (мать) — тело. У каждого человека есть предки по кости (отца) и по крови (матери), причем и тех и других необходи­мо знать и почитать. Напротив, японская мифология, как и общест­венная жизнь, всячески подчеркивает мужское лидерство, женское на­чало считалось подчиненным и второсортным. А в тибетском тантризме они выглядят взаимодополняющими энергетическими принципами. Хотя женское начало (абсолютная интуиция) подчинено мужскому (метод познания), друг без друга они бессильны. Женщина не может стать «на путь Будды», для этого ей пришлось бы переродиться в мужчину. Однако и мужчина не может достичь совершенства, не реализовав заложенной в нем женской природы. Женщина как активно-твор­ческое начало представлена в многочисленных материнских культах, образах индуистской богини Кали, древнеегипетской Изиды и т. д.

Наряду с различием и противоположностью полов в мифологичес­ком сознании широко представлена идея андрогинии, двуполости, со­вмещения мужского и женского начал в одном лице. Двуполыми были многие божества. В древнегреческом пантеоне это сын Гермеса и Аф­родиты — Гермафродит, в древнеиндийском — Адити, корова-бык, мать и отец других богов, в древнеегипетском — Ра, совокупившийся сам с собой («упало семя в мой собственный рот»). Андрогинные бо­жества нередко изображались с двойным набором половых призна­ков — Шива в Индии, бородатая Афродита. Во многих мифологиях двуполыми считались предки первых людей, этим подчеркивались их единство и цельность.

Согласно древнекитайской мифологии, всякое человеческое тело содержит в себе как мужское, так и женское начало, хотя в женщине больше Инь, а в мужчине — ян; на разделении органов по этому принципу покоится вся китайская народная медицина. Необходимость гармонического сочетания мужского и женского начал в одном лице отстаивает тантризм.

Тема андрогинии и перемены пола представлена во многих обрядах. У древних австралийцев инициация мальчика включала его временное ритуальное превращение в женщину. У многих африканских народов (масаи, найди, нуба и др.) посвящаемых переодевали в жен­скую одежду, а у южноафриканской народности суто одевают в муж­ское платье инициируемых девочек. Ритуальное превращение юношей в женщин существовало у папуасов Новой Гвинеи, островитян пролива Торреса и т. д. Распространенный обычай ритуальной наготы ини­циируемых мальчиков в течение периода их сегрегации от женщин часто интерпретируется как знак асексуальности посвящаемого, кото­рый, прежде чем обрести определенный пол, проходит фазу обладания свойствами обоих полов. Символическая инверсия, переодевание мужчин в женскую одежду и обратно, характерна и для многих архаических праздников [Кон И.С. Введение в сексологию. Учебное пособие для вузов. М.].

Половая дифференциация, по мнению американского социолога Т. Парсонса (Parsons T., 1965), основана на "естественной взаимодополнительности" полов. Мужские роли в обществе являются в основном инструментальными, а женские - экспрессивными. Мужчина осуществляет общее руководство, несет главную ответственность за семью и ее материальное положение, тогда как "экспрессивная" женщина обеспечивает эмоциональное единство семьи, любовь и воспитание детей. Традиционно эти различия находят объяснение в большей физической силе и энергии мужчин, а также в несовместимости некоторых видов трудовой деятельности с уходом за детьми.

Но индивидуальные свойства, стереотипы массового сознания и социальные нормы, как и наши представления о реальном, желательном и должном, никогда не совпадают. Поэтому существуют не только разные каноны маскулинности, но и разные парадигмы ее изучения, которые кажутся взаимоисключающими, но фактически являются взаимодополнительными.

Как и другие гендерные категории, «маскулинность» и «фемининность» не имеют однозначного определения, они представляются в трех различных ипостасях:

1) как дескриптивные, описательные категории, которые обозначают совокупность поведенческих и психических черт, свойств и особенностей, объективно присущих мужчинам и женщин, в отличие друг от друга.

2) как аскриптивные категории, обозначающие один из элементов символической культуры общества, совокупность социальных представлений, установок и верований о том, чем являются мужчина или женщина, какие качества им приписываются.

3) как прескриптивные категории, то есть системы предписаний, имеющих в виду не среднестатистических, а идеальных "настоящих" мужчину, и женщину, нормативные эталоны мужественности и женственности.

Стереотипы маскулинности и фемининности, то есть идеальные наборы мужских и женских качеств, в свете которых люди воспринимают и оценивают свое телосложение, поведение и характер тесно связаны с нормами соответствующей культуры и субкультуры. [И.С.Кон, 1984 с . 183]. В то же время эталонные образы мужчин и женщин и знаки, в которых они закреплены, подвержены определенным изменениям, связанным как с развитием самой культуры, так и с воздействием знаков и значений другой культуры.

По Л. Кригелю (1979), мужественность означает силу, уверенность в себе, самостоятельное удовлетворение своих потребностей, способность превозмогать боль, умение переносить невзгоды". Изучая существующие мнения о мужчинах, М. Сикоун и Д. Рабл (1978) обнаружили, что мужчин считают более властными, агрессивными, энергичными и честолюбивыми, более логично мыслящими и менее эмоциональными, чем женщины. А. Сарджент (1977), стоящая на общепринятых для феминисток позициях, отмечала, что в мужчинах предполагают такие качества, как целеустремленность, эгоцентризм, силу, немногословие, ответственность, способность эффективно разрешать проблемы и дух со­перничества.

Р. Бренной и Д. Дэвид (1976) описали мужские роли (не маменькин сынок, важная шишка, крепкий парень, грубиян), которые часто встречаются в литературе. Считается, что мужчины должны быть физически сильными, а также брать на себя инициативу и руководство в социальном и физическом плане в отношении женщин.

Эти черты предполагаемого мужского поведения наиболее ярко ассоциируются с военной службой, с бойскаутским движением, которое было создано для воспитания мальчиков в духе мужественности; с деловыми кругами Америки — с теми, кто управляет обществом. Ф. Бартолоум (1972) рассматри­вал руководителя как мужчину, находящегося "во власти стереотипа. Руководящий работник, по определению, обязан быть супермужественным, суперстойким, суперсамоуверенным и суперсильным".

В настоящее время в России активно происходят процессы аккультурации, затрагивающие пространство традиционных значений и смыслов российской культуры. Подростки, сензитивные к любым социальным влияниям, наряду с традиционными знаками и значениями начинают использовать агрессивно внедряющиеся знаки и значения западной культуры. При этом подросткам навязывается использование определенных знаков, представляемых как нормативные именно для подросткового возраста. В силу значимости для подростка общения со сверстниками, подростковой субкультуры в целом, новые, не свойственные традиционной культуре знаки и значения начинают выступать в качестве составных элементов образа своего и противоположного пола.В результате взаимодействия традиционных знаков и значений со знаками и значениями западной культуры деформируется семантическое пространство, выступающее основой для половой идентификации. С этим, возникает "размывание" образов мужского и женского пола и теряется основа для их семантической дифференциации.

Результаты недавних исследований говорят о том, что при общей ориентации на традиционный образ своего пола девочки начинают использовать знаки, ранее свойственные в большей степени мужскому образу, использование нецензурных выражений девочками становится нормативным. Процессу изменения традиционных образов пола во многом способствуют средства массовой коммуникации кинофильмы, Интернет, посредством которых формируется специфическое пространство знаков, значений и смыслов, репрезентирующее подрастающему поколению новые эталоны мужественности-женственности, что делает процесс половой идентификации подростков стихийным. (Денисов А.А. Воздействие знаковых систем на половую идентификацию подростков // Ежегодник Российского психологического общества. Материалы III Всероссийского съезда психологов 25-28 июня 2003 г. – В 8-ми т. – Т. 3. СПб. – Изд-во С.-Петербургского ун-та, 2003. С. 49-51).