Четырнадцатое Апреля – День рождения Анастасии Файер – придворного Шута.

Поздравления от Летописца:

«Я б не вмешивалась в субботу, не будь серьезной причины, а ведь она есть! День Рождения нашего Шута — Анастасии Файер!

Друг, я поздравляю тебя с этим радостным Днем! Оставайся такой же Доброй и понимающей девушкой, чем-то смахивающей на Короля.

Я помню, как впервые собиралась затащить тебя в нашу группу — на Военном конкурсе, где должны участвовать пары х). Ты так и не согласилась тогда, увы, но мое появление у тебя в Личных сообщениях было эпичным, согласись. Хотя ты, скорее всего, не помнишь уже, давно было... Почти четыре месяца, с ума сойти.

Но ты, Шут, таки смогла появиться в нашей жизни невиданным ураганом, сделанным полностью из огня, сжигая и даря тепло. Сама пришла, черт подери. Прохиндейка, и при этом тогда, когда я отсиживала пост Королевы, ты посмотри. Зато тогда выпал такой шанс дать тебе должность, и вот, теперь ты всеми любимый Шут, который всегда дарит позитив, пусть и сам в нем иногда нуждается.

Эгей, Брат! Последнее время ты слишком грустен и не весел! Пора это исправлять.

Улыбайся, Брат. Смейся! (с)

Сегодня твой день, Шут, веселись, подними с колен это унылое настроение и натяни на его лицо улыбку. Жди фанфик от меня тебе на День Рождение.

И лови тортик! Я знаю, что ты не понимаешь, как можно так много есть, поэтому пыталась выбрать поменьше и повкуснее. Надеюсь, тебе понравится, голодная бестолочь.

И небольшой презент, как дополнение в фанфику — плюшевого бычка. Никого не напоминает его рожки, а, Шут? Включай свой стеб над Королем, который ты так любишь.

С Днем рождения, Брат, улыбайся!»

Поздравления от Королевы:

«Меня опередили с поздравлениями... молодец, летописец!
Присоединяюсь к поздравлению! Дорогой шут, друг и верный помощник, поздравляю тебя с твоим днем рождения! Давай не унывай в этот день! Ты наше все! Мы тебя все любим и поддерживаем! Спасибо, что уже столько времени с нами. Твои шутки всегда были и будут смешными, наша радость!
Счастья, удачи и здоровья тебе, милая!
Прими мои сердечные поздравления!»

Поздравление Марины-сан:

«Поздравляю тебя с днем рождения...

»

Поздравление Екатерины Лис:

«Дорогой наш Шут! Настенька! Поздравляю тебя с Днём Рождения! Желаю тебе всего-всего самого наилучшего! Побольше улыбок, света, радости и добра в твоём сердце! Никогда не переставай радовать нас своими шутками! У тебя замечательный Брат-Алена! Так пускай же ваша дружба с каждым днём становится все крепче и крепче! Мы все тебя очень любим, и дорожим тобой! Ты очень ценный человек в нашей великой армии Кровавого Короля!»

Вечером нас стало двести два человека в Королевстве.

Далее, Наталия и вторая сестра Марины получили второе место в конкурсе по ориентированию по городу.

И также, Летописцем был закончен фанфик Шуту на День Рождение:

««Верь своему предчувствию, Шут».

– Летописец, давай поиграем? – пролепетала Шут, по-детски улыбаясь, словно маленькая дочка, которая собирается принять конфету из заботливых рук матери.

– Брат, ну я же сплю, – простонала Летописец, глубже зарывшись в подушку.

Шут насупилась, встав с корточек, будто резко превратившись из маленькой девочки в грозную Анастасию, что была готова задушить Летописца подушкой в случае отказа.

– Вставай, дырявая голова, кто до двенадцати ночи вчера не спал?
Летописец зевнула, улыбнувшись сквозь сон, как довольный сорванец, устроивший мелкую шутку.

– Я.

– Кому я говорила лечь пораньше, чтобы утром не мучиться, вставая?

Летописец снова завертелся под холодный, немного хитрый голос Шута, напущенным занавесом мягкости и заботы.

– Мне.

– И кого я грозилась сбросить утром в кровати, игнорируя любые «Я же сплю»?

Летописец резко открыла протрезвевшие от хмельного сна глаза, глухо икнув в подушку:

– Меня.

Шут резко сдернула одеяло, тем самым перекатив Летописца через кровать прямо на пол.

– Вот и не жалуйся сейчас! – яростно крикнула Шут, словно косой по траве пройдясь по ушам Брата.

Летописец резко вскочила с пола, растирая спину:

– Бестолочь! Это было больно! – блеснула в полутьме утра голубыми глазами Алёна, пытаясь попутно пнуть Шута под копчик.

– Да успокойся ты уже. – Настя надела шутовские сапоги, оставив на кровати колпак, – Пойдем, погуляем.

Летописец беззлобно усмехнулась, садясь снова на кровать:
– В шесть часов утра, ага.

Шут махнул рукой, скрываясь за порогом темноты, порогом легко освещенной свечой комнаты «Братьев», даже не смотря на то, что эти «Братья» – девушки.

Летописец, слепо веденный любопытством и шестым чувством, вышел из комнаты за Братом, по пути натягивая балетки.

***
Утренняя улица дышала звездным светом, практически не было темно сегодня. И луна, нежной фатой, словно невеста, скидывая свое сияние на землю, смирно сидела на небе, будто дожидаясь чего-то, кого-то… Может, суженого?

Шут сидела на краю крыши одной из башен Замка Кровавого Короля. Тут она вдыхала каплю спокойствия – неба, что теплым покрывалом висело над ее русой головой. Внизу скрывалась тайна, загадка такая же, какая мучает нас, когда мы смотрим в море – что лежит там, на темном дне, куда не может проникнуть взор глубоких, Добрых, зеленых глаз Насти.

Было тепло, а свет от звезд обнимал за плечи, поглаживая, словно ребенка, грея в эту весеннее утро Четвертого Апреля.

И скоро, уже совсем скоро, будет рассвет – солнце уже кротко приподнимает голову из-за горизонта, как стеснительный котенок, который только что оказался в новом доме.

– Эй, Брат! – крикнула Летописец, осторожно садясь рядом с Шутом, ведь для нее это было довольно высоко, – Ты такая шустрая, я еле успела заметить, что ты идешь сюда.

Настя улыбнулась, вздохнув глубже теплеющий воздух.

Алёна молча расположилась рядом, несмело болтая ногами в воздухе, мысленно представляя, как крыша уже будет скатываться, падать, прогнется под весом Летописца, на него упадет метеорит, Король поднимет ее в поисках каким-то Чудом утерянного персика; суть всегда была в одном: Летописец неумолимо падал с башни, пока Брат, не заметив пропажи Друга, сидел и продолжал смотреть на небо.

Чтобы немного привыкнуть к высоте, Летописец тихо сказала:

– Я думала, ты хочешь погулять по саду.

Настя мотнула головой, ответив:

– Нет, я просто хотела тут посидеть в тишине.

Летописец замолкла, понимая намек.

Шуту нравилось уединение до тех пор, пока оно не превращалось в одиночество. А одиночество она последнее время стала ощущать четко, как она ощущала свои немного охладевшие руки, всё более теряющие ночной холод под восходящим солнцем, что не сильно торопилось выглядывать, словно боялось.

Шут всегда утверждала, что не боится остаться одна, что ей всё равно. Но почему, когда медное кольцо уединения сдавливает всё уже, Шут сразу идет к своему названному Брату, как музыкант во время тяжелого кризиса тянется к своей гитаре – верному Другу и Товарищу в самых сильных Душевных разочарованиях?

Шут довольно дерзка к своим родным бывает, но и осторожна, как садовник со своими цветами – грубо, небрежно он поливает свой сад водой, почти срывая лепестки с нежных, ранимых бутонов большим напором воды из шланга, но при это так аккуратно, с трепетом, словно хрустальное стекло, пересаживает он их из одной клумбы в другую, словно боясь разбить, уронив их, как живое, теплое человеческое сердце, также хрупкое, насколько и сильное.

Да, Шут обладала именно таким сердцем, полного пламени и тепла, как в камине, разогретого сильной рукой главы какой-нибудь крепкой, дружной семьи. Главное, чтобы этот огонь не выходил из-под контроля… Чтобы он не сжег всё, чем так дорожила Шут.

Она могла быть терпеливой к боли, что ей приносили, словно мяч, который усиленно пинают, бьют, бросают, а он всё терпит, отскакивает и возвращается к хозяину, оставаясь верной и Доброй игрушкой детства. Она могла оставаться Светом в темноте сердец родных ей людей, словно последняя лучинка, которая будет тлеть до тех пор, пока не приведет человека к выходу, наружу из животного, жестокого лабиринта страхов, где Свет Добрых глаз Товарищей и Друзей равнодушно и холодно впитывал в себя мрак, словно болото, затягивающая в себя любое живое, теплое существо; оно как будто с каждым годом охлаждаясь, требовало всё больше тепла, чувствуя, как его не хватает в глубинах темной, грязной воды.
Как не хватает порой Света на дне оврагов, что образовались в Душе от сильного землетрясения, ошарашивающего и пугающего, словно пойманную в сеть рыбу, в такие глубоки расщелины не сможет достать самая яркая, длинная лучинка, какой была Шут.

Да и не может лучинка освятить своим Светом собственные глубокие царапины на деревянной поверхности. Нужно что-то другое, что-то такое же теплое, даже если не настолько, насколько сама Шут.

Чтобы стало Светло.

Летописец умудрилась стать свечей для Шута, Братом, что может сочинить стихотворение за минуты три, если это требует Друг. Она освещала, грела, насколько хватало Духовных сил этой маленькой, почти бесполезной свечки, пока воск, крупными слезами капая, скатываясь по свече, не таял, словно полупрозрачный снег, оставляя после себя грустные слезы, напоминания о том, что минуту назад тут стояла эта свеча, грела, освещала Добрым Светом пустующую Душу, нагло присвоенной Тьмой, что, как медведь загребает к себе мед из пчелиного улья, забирает все силы из Шута, забирает желание Жить…
Возможно, если бы эта свеча исчезла, то Шут, что до этого огнем держался на этой свече, сорвался бы прямо вниз, на деревянный пол старого дома, и сжег бы его к чертям, перекинулся бы на улицу, в лес, глобальным пожаром, ускоренный страхом за Товарища и яростью, словно ветром, распространился бы на далекие километры, чтобы найти свечу, что сдерживала Шута.

Брат.

А чтобы она сделала, если бы Шут исчез? Как бы она поступила, если бы Духовный огонь Насти вдруг исчез?
– Брат, – подала голос Шут, когда Летописец почти привык к высоте, наблюдая за медленно всплывающим, как надутый шарик из-под воды, солнцем, – Что ты сделаешь, если я вдруг исчезну?

Летописец непонимающе посмотрела на Шута, но недоумение отразилась в зеркалах ее глаз всего на секунду, словно она уже думала над этим вопросом, что Шут может исчезнуть… Или Летописец может когда-то исчезнуть.

– Ничего не буду делать. Ты ведь не исчезнешь, – просто, от Души, как всегда это делала, ответила Летописец, а под этот ответ Шут весело усмехнулась, очередной раз удивляясь ответу Брата.

– Откуда ты знаешь, глупая?

Друг дотронулся указательным пальцем до носа, по-доброму улыбнувшись голубыми, сияющими на восходе глазами, словно этим привычным для нее жестом стараясь снова зажечь азартный, могучий огонь в Шуте, как маленькая, по себе слабая спичка зажигает целый костер в холодном, оглушающем лесу, где вокруг слишком много опасных страхов, которые, как волки, стерегут тебя в темноте одержимыми демонами.
– Чутье, Братец, чутье.

– И часто ты веришь своему чутью? – заинтересовалась Настя, заглядывая в бледное лицо Алёны.

– Могла бы и чаще, – усмехнулась девушка, продолжая наблюдать за медленным пробуждением дня, – но сейчас я верю ему. Наверное, это потому, что просто доверяю тебе, Друг, и знаю, что ты не предашь Короля и Армию.

Настя посмотрела вдаль, глядя на солнце, чувствуя себя разоблаченной книгой, открытой для мира историей, на загадку которой никак не могли найти ответа. Как пройденное здание-ловушка тайн и ошибок, которую прошли, по пути зажигая в коридорах факелы одной обычной свечей, разгоняя Темноту, словно пугливую крысу, что грозна лишь в своей родной стихии – Тени.

– Летописец, а ты пропадешь когда-нибудь?

Алёна улыбнулась, словно ожидая этот вопрос, но не постеснялась ответить Шуту тем же:
– А что тебе подсказывает твое чутье?

Настя задумалась, прислушиваясь к глубинам своей Души, своего пламени надежды и веры в Товарища. Теперь она понимала Брата, почему она замолчала, слушать себя так необычно и так трудно, также тяжело верится собственным словам, как пчеле поднять маленький лепесток ромашки. Это довольно странно, довольно трудно, очень ново.

Но это возможно, это дает силу, такую, какую имеет каждый человек, как цветок, имеющий помимо своей природной красоты невероятную силу – прорывать землю стальным стеблем, несмотря на любые преграды: камни, валы, грязь.

– Мое чутье мне говорит, что ты… – Летописец шикнул Шуту, прервав его фразу, и приложила палец к своим губам, словно не пальцем, а замком запечатывая эту фразу, как главный секрет, что навсегда останутся между Летописцем и Шутом.

Она знала, она понимала, что подсказывало чутье и Душа Шуту, как главный советник, главный Друг и Товарищ человека, вечный спутник.

– Верь своему чутью, Шут. Что бы оно тебе не шептало, чутье почти никогда не ошибается, – Летописец посмотрела на восходящее солнце, прибавив, – И никогда не лжет.

Настя улыбнулась, Добрым Светом засияв через свои зеленые глаза, как рожденная в хворосте искра, которая со временем больше разгорается, превращаясь в зрелый, сильный огонь, способный согреть не одного человека.

Солнце медленно выплыло тягучим, карамельным облаком из-за горизонта, разливая свои лучи, словно «рукава» реки.

Королевство Кровавого Короля озарило потеплевшее утро, и первыми его встретили Шут и Летописец.

– Ну что ж, с Днем Рождения тебя, Брат…»

Также стоит упомянуть готовые фанфики для Seda на День Рождение:

«– И не холодно тебе? – статной фигурой над черноволосой девушкой возвышался Король, что с любопытством рассматривал Привратницу.

Седа отвернула голову, продолжая вглядываться… Куда? Вокруг была одна темнота, что морской пучиной утащила ее сюда, в глухую пещеру непонимания и грусти.

Холодно не было, но не было и тепло. Седу второй кожей облепило полное равнодушие, словно трава плотно, льстиво прижалась к земле, ища на ней защиту и покой.

Так и Седа искала покой в темноте.

– Уйдите. Оставьте меня одну.

По глухой темноте раздались шаги, и уже более светлый силуэт ярким лучом проткнул темноту, словно иголка проткнуло яблоко, выпуская из него сладкий сок, как из темноты с каждым новым силуэтом выходит удушение одиночества.

– Райде? – чуть повернула голову Седа, но, заметив весело сощуренные зелено-карие глазки, отвернулась, вглядываясь… Так, куда она вглядывается?

– Она самая. Вставай – замерзнешь! – сквозь заботливые, Дружеские слова слышалась Добрая улыбка, как веревка, вытаскивающая ее из пропасти, против ее же воли, пока она сонно висит на конце этой веревки.

– Вы меня не слышали? Оставьте меня в покое! – злость начинала нажимать по больной мозоли, вызывая гулкое раздражение.

Что им нужно? Зачем они тут?

Седа продолжила вглядываться, усиленно, рассматривая каждую чертову трещину, стараясь упорно игнорировать Свет позади себя, чтобы ее не разоблачили в слабости, как вора в краже!..

В каждую трещину. Трещину?..

Откуда, откуда здесь трещины? Их не было, когда Седа сюда попала!

Он несмело повернула голову, во время поворота смогла зацепить пронзительным, темным взглядом еще пару мелких царапин, что словно звезды на чёрном небе впускали в этот купол свет.

Седа оглянулась и бессильно выдохнула: за не стояла целая толпа, среди которых она признала не только до селе стоявших Короля и Райде, но и семью, армию, что простыми, живыми, негордыми памятниками смотрели на нее, пронзительно и светло, словно Добрыми взглядами пронизывая ее сердечную темноту, как ткань нитками – грубую, шероховатую, тяжелую бортовку прошивали узором шелковых жемчужных ленточек.

Седа села на полу, потрясенно, как побеспокоенная птица на воле, смотря на собравшихся людей.

– Седачка, солнышко, встань с пола, – ласково попросила мама, Доброй Души женщина, что сейчас любовно улыбалась дочери так, как улыбается утром солнце, прорывая огненным взглядом тучи.

С неба посыпалась черная краска, как первая слеза мрака, потонувшая в ее же темноте.

– Седа, иди ты к черту со своими обидами! – беззлобно ухмыльнулась невестка, покачав головой.

Девушка ухмыльнулась – к рыжему и рогатому черту?.. Да с удовольствием!

За ними стояли отец и родственники, что улыбались Седе, своими блестящими глазами шепча: «С Днем Рождения, милая!»

Седа слабо улыбнулась, угол губ дернулся неуверенно и боязно, как выглядывает сурок из своей норы после долгой спячки, пугаясь того, что мир за холодную суровую зиму изменился так, что он не сможет приобщиться к нему снова.

Царапины и трещины трескались сильнее, будто под натиском воды, вдавливаясь внутрь купала от бьющего всё сильнее и ярче Света.

Послышался топот ног – рядом с ней встали Дима, Даша и Марина, что смотрели на нее с родственной укоризной, как смотрела на Седу сейчас невестка.

– Бога ради, Седа, нельзя так много сидеть на холодном полу! – поднял за шкирку Дима Друга, пока Даша и Марина, держа девушку за руки, пытались ее поднять.

Седа не сопротивлялась, но и сама встать не собиралась. Она не понимала, как такое возможно! Они разрушают ее защитный купол, рвут, как резвые псы, ее темноту, сверкают Добротой в глазах, как кошки в сумерках!

Зачем? Зачем они не хотят оставить ее одну?

Кто-то хлопнул ее по спине по лопаткам, заставив встать на ноги пластиковой куклой, что не способна стоять сама, из-за чего ее вынуждены поддерживать рядом стоящие Марина и Даша.

Усердным хлопком послужила крепкие руки Кори и девушки со странным прозвищем Северное Сияние.

Хлопок, словно пройдясь не по спине девушки, а по куполу из тьмы, заставил вздрогнуть мрачную «гору», как испуганного выстрелом зайца, беглого и настороженно-недоверчивого.

Седа даже почувствовала мелкую дрожь мрака, испуганное дрожание темноты, волком спрятанного в ее сердце, словно запертый хищник, время от времени рвущий искреннюю Душу.

Из-за спины девушек вышли Полина, Харуко, Нейро, что поглядывали на нее так, словно мелкими кивками головы говорили: «Ну, ребенок, иди, сделай первые шаги!»

И она пошла. Под их Добрыми взглядами, под надежными улыбками, столь же покровительственными и дарящие моральную Силу, что Седа ощущала ветер за спиной, словно ее несли… Крылья? Белые, воздушные, сделанные из прозрачных, поднебесных перьев, легко парящие на ветру, как бабочки.

В удушающие одиночество уже стал проникать свежий воздух, словно кислород под море…

Седа сделала неуверенный шаг, словно маленькая, которая только начинает учиться ходить. Неаккуратно поставив ногу, можно упасть и больно удариться…

Если бы не поддерживающие по бокам руки и улыбчивые глаза Маршала и Советницы, как у добрых фей, нежных и готовых поймать при любом падении человека.

Седа пошла смелее, уже не боясь упасть, как оперившийся пингвин, нырнувший под воду первый раз.

«Иди смелее! Беги!» – бодрый крик Насти и Шута резким, могучим ударом молота ударил по глухой стене мрака, разбивая его по осколку за осколком, осколку за осколком…

И Седа побежала! Они ведь верят в нее, верят! Настя верит, и Шут верит, тогда надо бежать, точно надо! Она обернулась, мельком заметив два ярких, гордых за бегущего Друга взгляда.

За ними проступали силуэты, что шептали: «Ты сможешь! Я верю в тебя, Друг! Давай, Седа, не упади! Удачи тебе!»

Она узнавала голоса: Наталия, Юки, остальные Товарищи из Таверны… Они с ними общалась очень редко, практически, и не перекидывалась словами, но бледными силуэтами они проглядывали сквозь темноты, как ангелы-хранители. И глаза их сверкали также по-доброму и с надеждой, что она не поранится при падении…

Седа побежала, чувствуя ветер под ногами, чувствуя полет и пение свободы в ушах, теплой водой наполняющее ее Душу, как река русло, делая его живым, веселым и журчащим путешественником по земле, а не сухой преградой путников, вечно одинокой, вечно проклятой…

Купол был скользким, противным. Как Седа могла видеть в нем красоту, всё время вглядывалась… Куда? Куда она всё время вглядывалась?

Искала всё это время трещину, чтобы почувствовать полет, как оттаявший цветок весной, или просто безразлично пустовала брошенной куклой?..

Не хотелось, не хотелось вспоминать! Она растет, она идет, и если в начале этого Хаоса она лежала и молчала, покрытая мурашками равнодушия и тишины, то сейчас она бежит, бежит, как освобожденный в джунгли тигр – прекрасный и гордый, сильный и волевой.

Светлый, пламенный, лишь немного изрезанный шрамами-полосками, оставленными прожорливой тьмой, что сейчас рушилось над головой, как песочный замок, а струи Света всё больше охватывали купол, топя его в солнечном, весеннем тепле.

Скользко. Седа поскользнулась, упала, немного ударившись ногой. Уныния не было, ведь она может встать снова! Тем более, когда перед тобой открытая рука Летописца…

Седа не отказалась, подала руку.

Друг улыбался весело и задорно, указав указательным пальцем в небо.

Седа посмотрела вверх, и улыбнулась, открыв ряд белоснежных зубов.

Купол разрушился, слезно рассыпаясь в пепел грустным, старым деревом, что не способно больше пускать свои черные, гнилые корни.

Седа, счастливо и – наконец – светло, сверкающе, как Добрый блеск на поверхности спокойного, не предвещающего бури озера, улыбаясь, как новорожденный младенец – невинно и наивно, только увидев солнце над головой.

Она тихо, но с непониманием спросила стоящего перед ней Товарища, что едва не прыгала на блестящему фиолетовым цветом порошку из стекла, ранее именуема Седой просто – Мрак.

– Что это?

Летописец, не удивившись вопросу Друга, засмеялась, и за ее спиной в это же мгновение звонкого смеха появились все-все, кого она видела на протяжении пути из Тьмы к Свету.

– Ты родилась, Седа! С Днем Рождения!..

И слезы девушки, как первые капли дождя, побежали по щекам, словно в своей гонке, предвещая с собой Добрых Друзей, верных Товарищей, светлое будущее и счастливую Жизнь…

Но, для начала, простые объятия и поздравление Друзей и семьи…»

И на давнейший День рождение Королевы, для которой Летописец также готовил фанфик, но, видимо, так его здесь и не смог показать:

«– Просыпайся, Королева! –с порога, открыв дверь ногой, заявила Летописец, улыбаясь, как на праздник.

Собственно, почему «как»?..

– Изыди, я сплю, – пробурчала из-под подушки Бывшая Художница, которая сейчас по большей части была известная, как Королева.

Алёна подошла к кровати спящей, резким движением мягкой (читай: как кувалда) руки убрал с лица красавицы подушку.

– Выгоняют демонов, а я Летописец.

– А где разница? – пошутила Настя, за что несильно получила подушкой по животу. – Ладно-ландо! Встаю. – смеясь, стала подниматься Королева под зоркими глазами Летописца.

– Сегодня очень важный День, не забыла? – стала намекать девушка, в своей обычной, но довольно странной манере переступая с пяток носочки ног, тем самым то вставая на цыпочках, то едва ли не падая назад.

– Забудешь тут, – сквозь зевоту ответила Настя. – Сегодня ведь моя очередь Королевой быть.

– Нет, – хитро протянула Летописец, напоминая своим голосом зов (читай: Сатаны) маленькой, капризной девочки. – Я не про это. Твой День рождение! Совсем забыла, что ли?

Королева радостна вздохнула, пробуждено сверкнув глазами, как обычно по-весеннему играют с ветром своими расцветшими лепестками недавно проснувшиеся подснежники.

– А ведь точно! Спасибо, Летописец, что напомнила. Надо устроить пир, – задумчиво протянула Королева, пока Алёна почти что отвоевывала у шкафа Королевское платье Насти. Подумать только – столько вещей!

– Пир – пиром, а свидание по расписанию, Королева! – кряхтя, все-таки сняла платье с «плечиков» вешалки прислужница, (читай: почти) не помяв его.

– Какое еще свидание? – удивленно спросила Настя, окончательно проснувшись после слов Летописца.

– Как «какое», Королева? С Королем…

***

– Придавлю, жалкое насекомое!

– Настенька, ты не так поняла!

– Рот закрой! – в бешенстве перескакивала ступеньки Королева, с дубинкой гонясь за паникующим (читай: за сегодняшнее утро получивший второй инфаркт) Летописцем.

– Настя, да постой ты! – резко повернулась Алёна к Королеве, что послужило причиной резкого столкновения двух дам.

Королева, повалив на пол Летописцем, замахнулась на нее дубинкой, со словами:

– Последнее слово, смертная, и ты увидишь Свет!

Алёна в панике выпалила:

– Я не ради сводничества! – дубинка замерла в руках Королевы, как настороженная птица, и медленно приземлилась рядом с головой Летописца.

– Вот теперь подробней.

Летописец вылезла из-под тяжелой (читай: как у Короля) руки Насти, сказав, отряхнув платье:

– Я просто знаю, как вы с Королем редко видитесь. И, можешь отрицать, но ты бы хотела, как в старые-добрые времена, с ним посидеть и поговорить.

Не сказать, что Летописец заблуждался. На самом деле, Настя и вправду давно не сидела вот так с Королем, не общалась с ним на домашней-дружеской ноте, как это бывало раньше. Королева давно хотела как-нибудь поймать Короля и просто – как давние товарищи – провести с ним время…

– Я решила, что подарок, в виде встречи с Королем, порадует тебя в твой День рождение.

Видимо, бесполезно опровергать теорию Летописца, особенно при учете, что Летописец – всегда Летописец, какую должность ему не давай. Она всегда так – пытается заглянуть в самую Душу даже самого темного существа, желая найти там Свет и, если не поселиться в Душе новым товарищем, то хотя бы понять существо, что находится перед ней. Увы, но и к Насте в сердце эта надоевшая всему Королевству бесполезная девчонка успела заглянуть.

И увидеть там глубокую, щенячью тоску по любимому Другу Жизни. А ведь так хочется его увидеть, посидеть с ним, выпить саке под персики, улыбаться ему теплой улыбкой и по-доброму обводя его королевские контуры лица нежными, светлыми глазами.

– Ладно. – сдалась Настя, под лучезарно-счастливой улыбкой Алёны…

***

Настя очень сильно волновалась перед встречей с Акура-оу – Алёна видела ее волнение, которое выражалось в постоянном поправлении идеально сидящего платья, поправляла локоны, которые ровной укладкой струились медными волнами по спине. Это выглядело настолько мило и невинно со стороны, что Летописец невольно улыбалась при этих попытках выглядеть совершенно.

Девушки зашли в Таверну, где за одним из столов гордо восседал Король, открывая, кажется, вторую иль третью по счету банку консервированных персиков.

– Я уже собрался сединой покрыться. – весело ухмыльнулся Король, спрыгивая со стола, идя навстречу дамам. – Почему так долго, Летописец?

– Были проблемы с прической, – виновато улыбнулась Летописец, вспоминая, как долго они с Королевой подбирали нужную укладку… И фасон платья… и цвет… И макияж…

– Прошу прощение, это – моя вина! – вступилась Алёна за Королеву, понимая, как та волнуется. И вправду, девушка стойко выдерживала оценивающий взгляд Короля, но мелкая «гусиная кожа» ползла по оголенный плечам красавицы.

– У моей жены не может быть таких проблем, Летописец. Поэтому, это действительно, должно быть, твоя вина. – высказался Акура-Оу, вызвав небольшой укол обиды у Летописца, ведь не одна она была виновна в опоздании.

Хотя Королеву было винить ужасно глупо со стороны Алёны – не ей предстояло провести вечер одной на одну с главным циником всего Королевства – Акура-Оу.

– Ты отлично выглядишь. Я доволен. – легко улыбнулся Король так, как это делал в редких случаях, когда в редкостном, сочетании на его губах играла довольная усмешка и искренняя нежность к собеседнику. Это выглядело примерно также, как бы сжигающая все живое своим жаром лава текла параллельно с быстрой, холодной, «живой» рекой, освещая ее и даря свои искры водяной поверхности, как солнце дарит свой Свет луне.

Настя смело – как ей позволяло состояние – улыбнулась:

– Спасибо. Ты тоже, как всегда, безупречен.

Летописец стал ощущать острую потребность уйти. И не то, что бы открывшаяся картина была ей неприятна…

Алёна, довольно улыбаясь, ушла из Таверны, предугадывая, что в свою комнату Королева вернется довольной.

Там чувствовалась та чудесная атмосфера дружбы и единства, с легкой примесью флирта, что обычно озорным бесом играл между ними. Столь интимная обстановку сильно напрягала Летописца, и она решила уйти с дороги…

Уже сердцем чувствуя веселый, живой смех Короля и нежные, счастливые глаза Королевы, Алёна, вернувшись в хорошо освещенную комнату, которую она по праву считала своей, и достала небольшую книжку с осторожно выведенной надписью: «Как Летописец Королю жену искал».

Открыв окно на улицу, девушка, предварительно захватив за собой свечу, стоявшую на письменном столе, поднесла пугливый огонек к углу книги, наблюдая, как огонь смелел под порывами уличного, уже весеннего, ветра и жадно пожирал книгу.

Алёна размышляла – почему она раньше так не поступила? Тогда было все намного проще: Настя и Король чаще виделись, Алёна же еще не так часто видела Короля и по-тихому не желала становить ему другом, который по духовному значению стоит намного выше простой прислужницы и игрушки. А когда это бесполезное существо вообще успело посчитать себя товарищем Короля?..

И все-таки, было очень отрадно за Настю. Она видела, как та скучала по Королю, упоминая о нем каждый день. И действительно, пусть она могла не думать о Короле так часто, как оно кажется, но даже посторонним чувствовалось, что легкая тень Короля лежала у девушки на Душе, словно он всегда стоял с ней рядом, оберегал, охранял…

Именно поэтому, она была самой первой фавориткой в списке Летописца!

И именно поэтому, Алёна сейчас стояла и наблюдала, как горит ее долгая, кропотливая работа – самая первая, где использовался юмор. А все просто потому, что…

…Король нашел свою Королеву.

Медленно наблюдая, как книга догорает, Алёна улыбалась, чувствуя себя Гоголем…»

Также появились немного запоздалые поздравления Короля для Шута:

«Итак, Файер-сан. От всей своей черной демонской души поздравляю тебя с днем рождения и желаю долгих лет и веселых приключений! Пусть твой лик всегда остается столь же свеж, сколь и твои поистине остроумные шутки, а юмор - столь же блестящ! Поздравляют тебя этот почти похожий Кирихито в черных перчатках и мои голосистые земляки. Я не мастер на подарки, в отличие от Алены-сан, но надеюсь, что тебе придется по душе это поздравление».

05.04.15.

Сегодня Королевство пополнилось на одну Душу – двести три человека.

Других событий не наблюдалось, помимо того, что завтра – шестого Апреля, в понедельник – открывается Новая Таврена.

06.04.15.

Сегодня свершилось открытие Новой Таверны, в которой тут же появилась новенькая – Лиза Пяткова.

Армейцы праздновали открытие, как подобает Армии Кровавого Короля, в полной своей мере веселились. К вечеру Королева решила сделать небольшой подарок для Короля, приготовив ему праздничный ужин на двоих.

«Что-то меня понесло на романтику... странно…

Дорогой муж, мне бы к тебе сейчас хотелось бы обратиться лично.

Я в последнее время мало что приятного делаю тебе, меньше ласковых слов стала говорить, поступками радовать, настроением позитивным делиться… Надо это исправлять!

Хочу приготовить тебе праздничный стол, нет никакого особого повода для пира, прост.. сделать приятное, разве будешь «против»? Все любят вкусняшки…

Это так, картинки, приходи ко мне сегодня домой, я для тебя испеку что-нибудь на подобие (персиковый торт, пирожки или что-нибудь другое, что захочешь).

Специально попрошу сегодня оставить меня дома одну, чтобы мы смогли с тобой покушать и поговорить. Мне передали, что ты мне сказать что-то личное хотел? У тебя будет шанс, я подожду тебя. Только не сильно поздно... Мне рано вставать, буду не высыпаться… Пощади!

Ведь тебе теперь по понедельникам никуда не нужно, в прочем, если будут дела - скажи. Я перенесу пированье на другой денек, как тебе удобно будет.

Прости, если обидела чем-то или оскорбила, прости, что ждать заставила, ты ведь меня ждал.. мне так не ловко.. и мой интернет. С ним есть проблемки, прости, что не даю выхода в группу от меня и телефон мой прости, он уже старый… Удивительно, что еще и работает до сих пор. Не бей его, иначе вообще без телефона останусь. А я старые вещи ценю...к тому же, этот телефон мне подарил отец.

Подберу какой-либо ужастик, что тебе понравится. Посмотрим его, посмеемся над глупыми тян, что бегут и паникуют. Тебе нравится чужой страх, так наслаждайся.

Ностальгия нахлынула на меня... как я тебе арты почти каждый день рисовала и радостно бежала к тебе, чтобы показать. И все-все.... столько приятных и веселых воспоминании связанные с тобой.
Как без тебя жила раньше.... Ужасно скучаю, когда тебя нет. Но я понимаю тебя...

Ты стал важной частью в моей жизни и без тебя, даже не знаю, как буду жить дальше. Ты сделал меня счастливой, я вечно буду благодарна тебе, любимый. Сейчас я открыто во всем признаюсь, прошу меня понять и не удивляться, что со мной сейчас творится. Любовь со мной творится. Вот что... глупо себя веду, да? Да мне все равно.. скрывать глупо же, да и ты знаешь все давно.

Я очень люблю тебя и хочу, чтобы тебе было хорошо. Прими от меня такой скромный подарочек. Должна же иногда жена радовать мужа таким образом, а ведь это моя супружеская обязанность, как ни как..

Я вроде высказалась, надеюсь, я тебя приятно удивила. Да, я распустила розовые сопли… Тебе ведь не нравится, когда так делают, но я же не так часто так себя веду, уж потерпи разочек, милый.

Люблю.... песня для тебя…»

Король оценил презент жены, хотя он так и не любит такие нежные речи… Или они просто его настолько вводят в ступор и смущение, что принимается за грубость и отвращение.

Дима Тюльский защитил диплом, теперь он в числе профессионалов, с чем его все и поздравляют.

07.04.15.

Новая Таверна благополучно закрылась.

Райде-сан решила немного разыграть дворян, сказав, что она нарисовала Короля «в пастели». Именно в пастели, а не в постели. Повелся на невинный розыгрыш лишь Королева с Мариной.

08.04.15.

Придворный Сыщик Нейро начал активную работу – сегодня многие увидели свежие арты с Его Величеством. Которого уже давненько нет.

09.04.15.

Короля всё так же нет, пока Летописец с Шутом вступили на дежурство и заставили показать народу новую страничку Райде-сан с Королем:

Также, в замке нас двести пять человек.

К вечеру Король всё-таки навестил армию, по его словам, всё было в порядке, хотя в подтексте всё же что-то мешалось, словно камень, ставший поперек ручья, не давая ему свободно течь вперед:

«Вечер добрый, таракашки.

По крайне мере, там, где я сейчас нахожусь и буду некоторое время, уже поздний вечер. Дело к ночке идет, а значит я еще многое успею сделать, не так ли?

Жена, хвала демонам Еми, приобрела такую штуку - планшет. С него гораздо удобнее лазить там, где можно и не надо, ке ке! В общем, я доволен. Но, автозамена тут еще шикарней, чем т9 на телефоне жены. Бр, как вспомню, начинает бесить и я уже мысленно швыряю его в стену!

Но меня уже радует, что не приходится париться из-за проблем выхода в интернет.
Хочу рассказывать погоду за " бортом" в родном городе Насти-тян:
Снег, много-много снега, его полно в огромных количествах. Весна, чем ты думала вообще?! Тут ужасно холодно и зябко теперь, мне совершенно не нравится!

Культура другая, людишки тоже, совсем иные, не те, что в Москве. Будто в другую вселенную попал. Преступность маленькая, по ночам город почти "мертвый". Мне уже приходилось гулять по улицам Улан- Удэ, сказать честно, городок мелковат... но тут что-то есть особенное, в прочем, мне понравилось. С женой не ссорюсь, живем мирно и тихо.

А вы, человечки, рассказывайте, как Ваши дела? Что нового? Скучали по мне, да? скажу честно, я по вам скучал. Не так весело... Без вас... кхем.
Хо<