Демократические практики федерализма в Нидерландах.

Исключительный экономический и политический успех Соединенных провинций, освободившихся от испанского господства во второй половине XVI века, требует объяснения. Несмотря на продолжавшуюся до 1648 г. почти непрерывную войну с Испанией, Соединенные провинции уже к началу XVII века превратились в первоклассную морскую и торговую державу, а к середине столетия стали бесспорным лидером в Европе в интеллектуальной, художественной и экономической сферах. Нидерландское общество было беспрецедентно открытым для социальных инноваций и демонстрировало, несмотря на явное доминирование кальвинистов, высокий уровень религиозной терпимости. В то же время это общество никак нельзя было назвать излишне демократическим: власть в Соединенных провинциях принадлежала довольно ограниченному слою членов городских советов (регентов), выбиравшихся пожизненно этими же самыми советами. Иными словами, это было общество с низкой вертикальной мобильностью, где правящая элита пополнялась за счет кооптации новых членов³⁰. Оценки вертикальной мобильности показывают, что в нидерландском обществе элита пополнялась в основном с учетом семейных связей и лишь в небольшом числе случаев доступ к управлению страной давало богатство³¹. Нидерланды со времени революции и до 1795 г. представляли собой конфедерацию семи провинций, в которой права правительства в Гааге были весьма ограничены, а члены конфедерации обладали широкими полномочиями вплоть до права вести войну.

Генеральные штаты состояли из делегаций, посылаемых провинциями, но каждая делегация имела только один голос. Внутреннее провинциальное устройство было организовано на основе того же принципа: в собрании штата голос имели делегации наиболее крупных городов плюс один голос давался сельской местности и тем городам, которые не имели отдельного представительства (так называемый Ridderschop). Если в городских делегациях доминировал патрициат, то в делегации от сельских областей основное место занимало дворянство.

Генеральные штаты работали почти ежедневно (до 28 дней в месяц). Интересно отметить, что число сидячих мест в зале, где проходили заседания, было ограниченным - не более шести для делегаций крупных провинций и трех для меньших провинций. Обычно в заседании Генеральных штатов принимало участие около двадцати человек. От большинства провинций делегаты выбиралось на три или шесть лет, за исключением делегатов от Зеландии, выбиравшихся пожизненно.

Описание деталей институционального устройства власти в Соединенных провинциях заняло бы слишком много места, и я ограничиваюсь лишь самым общим описанием. Конфедерация, фактически к концу войны с Испанией под влиянием Голландии значительно сдвинувшаяся к федеративному устройству, была весьма асимметричной. Несмотря на то, что формально, по Утрехтской унии, решения должны били приниматься Генеральными штатами единогласно, это условие выполнялось редко, влияние Голландии внутри Конфедерации, и Амстердама внутри Голландии было доминирующим. Конституционное устройство отдельных провинций также обладало множеством асимметрий и местных особенностей³². По своему внутреннему устройству провинции заметно отличились друг от друга, и эти различия во многом определялись несходностью их исторических судеб и географического и экономического положения. Государство Соединенных провинций было чем-то похоже на сложное многоэтажное архитектурное сооружение, надстраивавшееся длительное время, и действительно эта архитектура складывалась из очень разнородного материала и обретение более или менее окончательной формы заняло около тридцати лет после Утрехтской унии. Постоянно балансировалось соотношение сил между городами внутри провинций, и между провинциями внутри государств - в зависимости от экономического положения, стратегической важности, торговых и финансовых возможностей городов и провинций³³. Изменялись и полномочия отдельных органов правительства: особенно существенной была постоянная борьба между штатгальтером формально имевшим сравнительно скромные полномочия³⁴ и традиционно ответственным в основном за руководство вооруженными силами, и городским патрициатом. Эти столкновения приводили в некоторые периода к ликвидации штатгальтерства, в другие, наоборот, к его политическому доминированию при поддержке “рядовых граждан”, в основном радикальных кальвинистов, недовольных господством олигархии.

В целом политическую систему Соединенных провинций можно рассматривать как очень сложную, процедурно ориентированную конструкцию, соотношение между отдельными элементами которой было результатом достаточно подвижного равновесия групповых интересов. Многое в ней было наследием “цветущей сложности” средневековья, многое - рефлексией высокой степени политической и экономической неопределенности и неустойчивости той международной и внутренней среды, в которую было погружено государство. Несколько базисных принципов этого устройства легко выделить - это пожизненные выборы на основные должности, высокая (но не абсолютная) степень закрытости элиты для “новых людей”, очень точная регулировка и балансировка вклада и ответственности отдельных территорий, обладавших очень значительной политической и экономической автономией.

Так вот, если рассматривать Соединенные провинции как “демократию регентов” (что, в общем, справедливо), то подвижность и способность приспосабливаться к региональным политическим и экономическим изменениям в этой политической системе была очень высока.

Сравнивая Соединенные провинции с Венецией, нетрудно увидеть некоторые очень важные общие черты, даже абстрагируясь от больших сходств в географическом и стратегическом положении. Окруженные “мелкой водой”, каналами и дамбами и не нуждавшиеся в стенах для своей защиты от внешнего нападения и Соединенные провинции, и Венеция выработали некоторые общие черты социального и политического устройства. Оба государства контролировались замкнутым “политическим классом”, выработавшим очень сложные формы политической демократии. Но если эта сложность институтов в Соединенных провинциях была рефлексией в основном региональной неоднородности и имела своей целью установление регионального политического баланса (отсюда и развитие конфедеративной конструкции), то в Венеции усложнение политических институтов было результатом стремления к обеспечению социальной, а не региональной стабильности, и было сконцентрировано в основном на ограничении возможных эксцессов со стороны исполнительной власти.

Обращает на себя внимание тот факт, что замкнутость элиты в сочетании с высокой степенью процедурного совершенства внутриэлитных демократических институтов и высокой вертикальной мобильностью в “побочных” иерархиях, вне “политического класса”, и в том и в другом случае привели к высокоразвитому гражданскому обществу, высокому уровню техники, промышленных технологий и обилию социальных инноваций.

Некоторые различия также интересны в сопоставлении: тенденции к пожизненному избранию на должности в Соединенных провинциях сочетаются с отсутствием формального наследственного политического статуса. Наоборот, наличие наследственного политического статуса в Венеции сопряжено с быстрой ротацией политической элиты по офисам. Мы видим два альтернативных пути формирования “демократической олигархии”, причем, судя по результатам, венецианский путь обеспечивал большую политическую стабильность. “Орденская” культура венецианского патрициата показная скрытость и анонимность и значительные ограничения в личной свободе, в сочетании с эффективностью менеджмента, обеспечивавшего выверенным балансом между демократическими и авторитарными практиками, значительно снижали зависть к подобному образу жизни со стороны cittadini и popolo. Вполне вероятно, что именно это и было основным фактором политической стабильности в Венеции.

“Стеснительность богатства”, по выражению Симона Шамы³⁵, которая была характерна для Соединенных провинций и “кальвинистский дух” (ср. “протестантскую этику” М. Вебера”, выполняли аналогичную функцию в Нидерландах, но в силу большей вертикальной мобильности в нидерландской элите не смогли обеспечить ее длительного выживания - уже в XVIII века и коррупция, и снижение эффективности государственного менеджмента становятся очевидными.

Диффузия демократических практик из замкнутого политического пространства элиты в “кипящий бульон” гражданского общества разрушило обе политические системы в конце XVIII века с наступлением “зрелого Модерна” - открытого общества с высокой вертикальной мобильностью и ценностной системой демократических практик, определяющих функционирование общества в целом, а не только его элиты. Тем не менее “элитные демократии” “раннего Модерна” сыграли очень значительную роль в формировании современного общества.

Примечания к ГЛАВЕ VIII

¹ J.Burkhart. The Civilization of the Renaissance Italy. A Mentor Classic. 1961.

² Burkhart. Ibid, part I.

³ См. об этом, например, в C.H. Haskins. The Renaissance of the 12th Century. Meridini book. New York. 1968.

⁴ Н.И. Конрад. Восток и Запад. М. Наука. 1972.

⁵ P.Burke. Tradition and innovation: Renaissance Italy. Fontana/Collins. 1974.

⁶ См. А.Ф. Лосев. Эстетика ренессанса. М. Мысль. 1978.

⁷ J.A.Symmonds. The Age of the Despots. Renaissance in Italy. New York Capricorn Books. 1960.

⁸ Необходимо отметить, что в самой Италии Ренессанс был уже в середине XVI века сменен контреформацией, радикально изменившей и модель общества, и восприятие художественной культуры (см. M.R.O’Connel. The Counter Reformation (1559-1610). New York. Harper Torchbooks. 1974). С этой точки зрения расцвет искусства в Венеции вряд ли может рассматриваться как составная часть ренессанса (см. об этом в A.Hauser. The Social History of Art. v. II, p. 88-96. London Routledge. 1962.

⁹ Этот эпизод из дневников Marino Sanuto приведен в R.Finlay Politics in Renaissance Venice. London Ernst Benn. 1980. p. 164.

¹⁰ Мифу о Венеции посвящена обширная литература: см. R.Finlay. Politics in Renaissance Venice. London Ernst Benn. 1980; J.Pemble. Venice Rediscovered Oxford University Press. Oxford. 1996. Ch V; D.S.Chambers. The Impereal Age of Venice 1386-1560. London Thames & Huds. 1970.

¹¹ Подробнее см. об этом в D.S.Chambers. The Impereal Age of Venice Ibid.

¹² Интересным примером такого рода сочинений является анонимный памфлет XVII века, детально опровергающий упомянутые выше основные положения венецианской государственной идеологии и, согласно колофону приписанный маркизу Де Бедмару, испанскому послу в Венеции и одному из организаторов провалившегося заговора против республики в 1616 г.: Sqvitinio della Liberta Veneta nel quale si adducono anche le raygioni dell’Impero Romano sopra la Citta & Signoria di Venetia Marandola, Giouanni Bennincafa. MDCXII.

¹³ Прежде всего деятельность Арретино.

¹⁴ О передовых технологиях венецианского Арсенала см. в A.Tenenti. Pyracy & Decline of Venice 1580-1615. Венецианская боевая галера собиралась в Арсенале из заранее заготовленных частей за несколько часов конвейерным методом.

¹⁵ H.S.R.Landon, J.I. Norwich Five Centuries of Music in Venice. London Thames & Hudson. 1991.

¹⁶ О превосходстве венецианской дипломатической службы и ее роли в качестве прообраза современных дипломатических институтов см. Bashet La diplomatie venetienne. Les princes de l’Europe au XVI niecle. Paris 1862; История дипломатии. М. ОГИЗ. 1941, т. 1, стр. 157-166.

¹⁷ Привычка к анонимности патрициата детально исследуется P.Burke (Venice & Amsterdam. Cambridge Polity Press. 1994). Интересно отметить, что в академии Incogniti, организованной Zuanfrancesco Laredan’ом известным писателем и политическим деятелем, участники носили маски, чтобы не подчиняться принятым правилам этикета и допускать возможность свободного общения патрициев и простых горожан. См. также O.Logan. Culture and Society in Venice 1470-1790. New York Charles Scriber’sons. 1972.

¹⁸ См. M.Pittalaga Il Tintoretto. Bologna. Nicole Zanichelli. 1915.

¹⁹ В каком-то смысле положение слишком способных политиков и военных деятелей в Венеции напоминает традиции греческих демократий, обсуждавшихся выше J.J. Norvich. A History of Venice Pengin Books. London. 1982; W.C. Hazlitt. The Vinitian Republic, Its Rise, its Growth and its Fall. London Adam and Cheles Black. 1900.

²⁰ Наиболее известное описание венецианской конституции содержится в трактате Gassparo Contarini The Comnouwealth and Grovernment of Venice, изданном на английском языке в 1599 г. Из современных описаний см. R.Finlay, Politics in Venice, Ibid, стр. 37-43; D.S. Chembers The Impeal Age of Venice. Ibid p. 73-107.

²¹ A. da Mosto. I.Dogi di Venezia nella vita publica e privata. Giunti Martello, Firenze. 1983.

²² A. da Mosto. I Dogi di Venezia Ibid ch. I.

²³ Ср. замечание в R.Finley, Politics in Venezia Ibid на стр. 3 о недостаточной изученности многих проблем венецианской политической жизни.

²⁴ La vita di Cartl Zeno, gran Capitano della serenissima Republica di Venetia, descritta dal; rever. Gio Giacomo Feltrense. Venetia. Domenico Farri. MDC VI.

²⁵ О феодальных нравах в венецианских островных владениях см., например, Michelle Averof. Dans les iles gresques avec les baron francs. Mercure de France. 1963; Jan Morris. The Venetian Empire, A see Voyage. Pengin Books. 1990.

²⁶ M. Barber. The new Knighthood. A History of Order of the Temple. Cambridge. Cambridge University Press. 1994. P. 185. Другой чертой, роднившей венецианский патрициат с рыцарскими орденами, была исключительная роль церемониала. См. E.Muin “Civic Ritual in Ranaissance Venice”. Princeton. Princeton University Press. 1981.

²⁷ Хорошее представление об этих мотивациях дают хроники Буонакорсо Питти. М. Наука. 1972; и Н.Маккиавелли. История Флоренции. М. Наука. 1973.

²⁸ Хотелось бы обратить здесь внимание на близость моих позиций к “Теории соответствия”, предложенной Х.Экштейном. H.Eckstein. Division and Cohesion in Democracy. A Study of Norway Princeton NJ. Princeton University Press. 1966; Regarding Politics: Essags on Political Theory, Stabitity and Change Berkeley, University of California Press. 1992.

²⁹ Р.Патнэм. Чтобы демократия сработала. М. Ad Marginam 1996.

³⁰ О политической системе Соединенных провинций см. J.I.Israel. The Dutch Republic. Ist Rise, Greatness and Fall 1477-1806. Clarendon Press. Oxford. 1995. Ch. 13, 15; C.R.Boxer. The Dutch Seaborn Empire 1600-1800. Pengin books. 1965. Ch. 2; Renier. The Dutch nation. An historical study. London. 1944.

³¹ Детальный анализ структуры и происхождения политической элиты Амстердама см. в P.Burke.Venice & Amsterdam. Cambridge. Polity Press. 1994.

³² Так, например, Гилдерланд оставался герцогством, некоторые штаты сохраняли элементы дореволюционного политического устройства.

³³ Так, в Голландии число городов, имевших представительства в провинциальном собрании менялось. Первоначально в 1672 г. шесть городов имели это право Амстердам, Гарлем, Дельфт, Лейден, Гауда, Дортрехт, затем к 1590 г. это число была увеличено до 18, затем пять из них были исключены (J.I.Israel. Ibid. p. 278).

³⁴ Тем не менее ряд важных функций, связанных с политическими назначениями, сохранялся за штатгельтерами. Так, в Амстердаме штатгельтер сохранял имевшееся у него до 1672 г. право назначать бургомистра из числа кандидатов, предложенных городским советом (J.I.Israel. Ibid. p. 305).

³⁵ S.Shama. The Embarassment of Riches. An Interpretation of Dutch culture in golden age. London. Fontana Press. 1991.