Из рассказов о шамане бюкэс-джаарын
В древности среди Бёртюнских якутов жили два брата. Один из них был шаман, по имени Бюкэс-Джаарын. Оба имели по нескольку сыновей.
Однажды сыновья отправились на восточную сторону Лены охотиться. Дело было осенью. Нашли в тайге берлогу медведя. Последний не дал им заткнуть выходное отверстие и стремительно выбежал наружу. Сын шамана принял медведя на пальму, но не мог сразу свалить его. Оба стали барахтаться и кружиться. Мыыкыра пустил стрелу в медведя, но случайно попал в брата и убил его наповал. Труп убитого он похоронил тут же.
В это самое время отец-шаман, сидя у себя дома, вдруг вселил в себя душу, «юёр» своего сына, который рассказал (устами отца):
«Когда я боролся с медведем, мой старший брат убил меня, пригвоздив стрелой в самую черную печень!»
Мыыкыра вернулся домой. Старик шаман спрашивает у него о сыне. Тот говорит:
«Его до смерти истерзал медведь!»
Шаман стал бранить:
«Зачем же ты оставил его кости лежать там в глухом краю, на верховьях безлюдных речек? Нужно было внутренности выбросить, мясо срезать, а кости принести на себе!»
С таким поручением он отправил его обратно. Мыыкыра пошел, вырыл труп и, срезав все мясо, кости сложил в кожаную суму и принес домой. Шаман велел ему построить на высоком месте «арангас» (помост на столбах) и, вложив кости в деревянный ящик, попросил поставить это на тот помост. Когда Мыыкара спускался обратно, шаман подставил свое копье. Это во время заметил стоявший тут же один родственник и отвел руку старика, сказав:
«Неужели нам должно лишиться обоих?»
Мыыкыра соскочил далеко в сторону. Затем, не желая встречаться с шаманом, переселился в земли Харыйалахского наслега, где поселился в местности Кубалаах. Тут он прожил очень долго. Но дух шамана Бюкэс-Джаарына («абаасыта» — злой дух) не переставал преследовать его в продолжение трех девяток лет, чтобы пожрать его. Однако это не удавалось.
Однажды Мыыкара шел в местности под названием Малыгыр-Халльаайыта, неся на спине берестяную ветку. В это время злой дух шамана, превратившись в черного ворона с белой головой, пролетал над ним и накапал белым на ветку. Это, пропитавшись через стенку ветки, капнуло между двух лопаток. Мыыкыра от этого получил чахотку и вскоре умер.
Шаман Бюкэс-Джарын, умирая, будто бы сказал:
«Они в продолжение трех поколений будут хворать чахоткой».
И, действительно, его потомки болели чахоткой. Уже на третьем поколении умер от чахотки Софрон.
Записано по якутски К. В. Ксенофонтовым. Перевод мой.
Попов Иван Николаевич 30 лет,
2-го Бордонского наслега
Нюрбинского улуса.
12 марта 1925 года.
КАННИБАЛИЗМ СРЕДИ ШАМАНОВ
В Якутском крае жил известный шаман, по имени Бютэй- Илии. «Абаасы»— духи двух вилюйских шаманов, а именно Бэргэсэлээх и другого тунгусского, отправились в Якутский край пожрать шамана Бютэй-Илии. При этом один из них превратился в волка, а другой в медведя.
Еще до их прибытия Бютэй-Илии, ковыряясь в ушах, сказал жене:
«Я предчувствую, что вот-вот прибудут шаманские духи и пожрут меня. Когда я умру, ты возьми от моего сердца и печени по одному небольшому кусочку, а также из сгустка крови, и дай отведать моему сыну. Тогда он станет хорошим (сильным) шаманом.»
Тут же вскорости прибыли волк и медведь и убили его.
Сын его после будто бы приезжал к нам на Вилюй, но тех двух шаманов уже не было в живых.
Говоров Михаил 61 года,
2-го Ольтекского наслега
Борогонского улуса.
21 декабря 1924 года.
БОРЬБА ШАМАНСКИХ ДУХОВ
(Из преданий о Борогонском шамане Хагыстаайы)
Это было в пору расцвета силы известного Борогонского шамана Хагыстаайы. Последний услышал, что в Баягантайском улусе живет большой, известный шаман по имени Хаас- Атах («Гусиная нога»), отличавшийся особой кровожадностью. Решил отправиться к нему и ознакомиться с его местожительством и хозяйственным обзаведением.
Злой дух Хагыстаайы (шаманских духов-покровителей якуты иногда называют «ойун тангарата» — божество шамана, но в отношении черных шаманов чаще говорят — «ойун абаасыта»— злой дух шамана) принял образ ястреба и полетел прямо на восток. Утром рано, когда небо только лишь рассветало, ястреб долетел до жительства шамана Хаас-Атах. Видит старинную маленькую юрту. С правой, южной стороны она имела только два окошка, дворик едва был заметен. Словом, обзаведение крайне бедного человека. В центре дворика стояла трехразвильчатая коновязь. («Сатанах-сэргэ». Слово «сатанах» современными якутами почти не употребляется; по-видимому, так называли в старину суковатый столб, обделанный из стоячего дерева, который служил одновременно для подвешивания луков, колчанов и для привязывания коней.) Прилетевшая птица села на верхушку этой коновязи.
В это самое время дверь юрты со скрипом отворилась и вышел на двор старичок с белыми, как снег волосами; лицо его было красное, на котором едва, едва виднелись медно- красные глаза, полные гноя. Рубахи не было, лишь на плечи наброшено пальто из конской шкуры с шерстью. На босую ногу были натянуты коротенькие, кожаные башмаки ("туллай этэрбэс") без подвязки, посередь голого тела виднелись кожаные полуштанники. Вот такой-то старикашка, вышедши на двор, остановился около сметанного сугроба и, тяжело пыхтя, стал мочиться. Потом, согнувшись в три погибели, поплелся обратно в юрту.
Как только старик-шаман скрылся за дверью юрты, вдруг Хагыстаайы (сидящий в образе ястреба на коновязи) слышит громкий шум чего-то, стремительно падающего сверху. Это падала прямо на него огромная и страшная на вид птица, распластав свои крылья, расправив когти и вытянув вперед длинный клюв. Хагыстаайы от неожиданности вздрогнул и от сильной растерянности не знал куда и как скрыться. Вдруг он заметил: сквозь оперение правого крыла птицы через два маленьких отверстия чуточку виднелись клочки неба. Заметив это, ястреб оттолкнулся от верхушки коновязи, взлетел вверх сквозь оперенье крыла птицы, прорезав при этом два пера на нем, и полетел, что было мочи, прямо на запад в свою сторону.
Та птица не смогла во время остановиться и при своем падении вдребезги разбила коновязь и на протяжении десяти обхватов образовала ров в земле. Затем, отпрянув снова в высь, полетела вдогонку за ястребом. Старик шаман стал было нагонять ястреба. Последний, долетев до таежного озера под названием Тюёкюн-Тыымпыта, бросился вниз и, проломив на льду озера отверстие величиной с целый чардаат (большая прорубь для вытаскивания закинутого под лед невода), углубился вниз к духу водных глубин («далай иччитэ»), ища там спасения. Задняя, большая птица (шаман Хаас-Атах), разбив лед величиной с небольшое круглое озерко, проникла следом в упомянутое озеро.
Хагыстаайы раньше добрался до духов водных глубин и взмолился:
«Владыко — отец мой, владычица — матерь моя! Умоляю и упрашиваю вас, — защитите, спасите меня! Мошенник Хаас-Атах хочет пожрать меня!»
«Да ведь правду молвил наш сын?»
Так сказавши, те спрятали его у себя. Затем с грозным криком обратились к другому шаману:
«Ах, темный злодей, твой рот всегда бывает окровавлен... Вот мы поразим тебя железною пикой в самый спинной кровеносный сосуд!»
И, действительно, бросили... Бес, злой дух Хаас-Атаха там же кончился. Хагыстаайы возвратился к себе. Вскоре после того сам Хаас-Атах тоже скончался. От того, что его дух при своем падении разбил трехразвильчатую коновязь умерла жена его, так как жизненная сила, душа ее заключалась в этой коновязи. Умерли также и два его сына, ибо жизнь их зависела от целости тех двух перьев крыла, которые поломались при вылете ястреба — Хагыстаайы. Таким образом, последний уничтожил своего противника со всем его потомством.
Так, рассказывают, шаманы пожирали друг друга.
Дьяконов Матвей Алексеевич 83 л.,
Мытахского наслега
Зап. Кангаласского улуса.
16 февраля 1925 года.
БОРЬБА ШАМАНСКИХ ДУХОВ
Рассказывают, что шаманы имеют свои охотничьи самострелы («айа»). У хорошего шамана бывает три самострела, у среднего два, а у плохого один. Эти луки-самострелы они будто бы настораживают друг на друга.
У нас в Мытахцах давно когда-то жил шаман по имени Монгкурдаах. В те же времена на Вилюе жил один голова (глава улуса), который одновременно был и шаманом. Этот голова затеял спор с одним знаменитым вилюйским шаманом о том, что шаман Монгкурдаах гораздо сильнее его и что он не сможет его пожрать. Вилюйский шаман говорит:
«Нет, я осилю его и с’ем!»
Заспорили и держали пари на лошадь. Злой дух того вилюйского шамана с сильным ветром и вихрем направился в Мытахцы. В это время дочь шамана Монгкурдаах около своего дома была занята работой. Ветер подхватил ее и бросил в озеро. Затем, этот шаманский дух поднял мать-зверя Монгкурдаах— лося и погнался за ним. Оба лося перешли в брод через Лену около острова Тойон-Арыы. Лосю Монгкурдаах вода доходила лишь до середины голени, а лосю вилюйского шамана до колен.
Далеко на востоке, на хребте Джугжуур, как рассказывают, существует скалистая площадка, где встречаются и борются шаманские духи («Ойун кюрсэр»). Там оба лося бодались - боролись. Лось Монгкурдааха забодал на смерть своего противника. Поэтому вилюйский шаман будто бы тоже умер у себя на родине.
По рассказам, Монгкурдаах очень боялся одной вилюйской шаманки. Однажды Одунинский шаман Акдака (т. е. его дух) прибыв на Вилюй, поднял лося той шаманки. Лоси боролись; лось шаманки стал одолевать своего противника и готов был пожрать его. Поэтому лось Акдака-шамана обратился в бегство. Прибежали на речку Синю. Там в местности Хачангхаайы, оказывается, был старинный настороженный лук шаманов. Лось Акдака, будучи мал ростом, прошел под сторожельным волоском лука, а лось, мать-зверь, той шаманки задел волосок и простреленный тут же скончался.
Павлов Николай Устииович 76 лет,
2-го Мальжегарского наслега
Зап.- Кангаласского улуса.
16 января 1925 года.
БОРЬБА ШАМАНСКИХ ДУХОВ
Шаман Бюкэс-Джаарын был шаман Джюсэгэй’я. («Белый шаман» — служитель бога — предка и покровителя конного скота). Он совершал камлание в течение 20-ти лет, начиная с пятидесятилетнего возраста. Он умер после борьбы с одним вилюйским шаманом («Кюрсэн ёлбют»).
У него была старшая сестра, шаманка Курсумар-Бокуйдаан. Однажды она сказала брату:
«Вилюйский шаман Наача — один из сильнейших, он по всей Лене ниже Олекмы уничтожил, пожрал всех шаманов: морда его вся красная («сымса кытарбыт»), а живот раздулся. Он, наверное, нас с тобой одолеет. Я, превратившись в хищного волка, попытаюсь схватить его за шерсть загривка, а ты, обратившись в лютого медведя, набросься на его задние ляжки. Если я почувствую, что не в силах совладать с ним, то крикну, чтобы ты спасался бегством. Ты беги, обратившись в жеребца сивой, небесно-голубой масти с белой сияющей полосой по хребту, вверх по тропе к Уордаах Джюсёгёйъю, там прячься и ищи защиту! Что делать мне самой, я найду сама».
Вилюйский шаман действительно прибыл бороться с ними. Поступили так, как было уговорено: женщина-шаманка, превратившись в волка, схватила его за загривок, а шаман в образе медведя стал хватать его за сухожилья задней ноги. Вилюйский шаман наступал, приняв образ лося. Когда он стряхнул своей гривой, шаманка почувствовала, что не в силах дальше держаться и закричала брату:
«Солнце и небо (для меня) меркнут!
Если можешь, спасайся бегством!
(Кюн хаан кыараата!
Куотоох буоллаххына куот!)
Шаман тотчас же, превратившись в жеребца, побежал вверх по тропе Джюсэгэй’я. Но на беду в это же самое время один тунгусский шаман, по имени Хатамах, оборотившись медведем, спускался вниз по той же тропе. Этот медведь, заслышав стук копыт бегущего жеребца, от неожиданности вздрогнул и встал на задние лапы. Жеребец в свою очередь, испугавшись медведя, отскочив в сторону, свалился с тропы и угодил внизу в болото, в котором и паук вязнет...
Шаманка, превратившись в ястреба, поднялась и села на край облака. Вилюйский шаман, ища своих противников, стал озираться и поднял глаза наверх. В этот момент ястреб, сидящий на облаках, осквернил его в оба глаза. От этого шаман лишился зрения.
Затем шаманка попыталась совершить камлание, чтобы извлечь снизу (душу) брата, но тот оттуда сказал ей:
«Не трудись напрасно! Ты не сможешь добраться до меня и не вытащишь, ибо твой голос слышен здесь не громче, чем комариное жужжание.»
Конечно, шаман умер.
Говоров Михаил Федотович 61 г.,
2-го Ольтекского наслега
Борогонского улуса.
23 декабря 1924 года.
БОРЬБА ШАМАНСКИХ ДУХОВ
(Из сказаний о борогонском шамане Ёлкён Быраайы)
В старину, когда мы еще были якутами, «былыр саха сагана» (На мой вопрос — с какого момента якуты перестали быть таковыми, рассказчик пояснил: «Как говорят старые люди о том времени, когда якуты не изменили веру предков. Точно так же, когда хотят пригласить шамана, иногда употребляют выражение — «сахатыйаары гынныбыт» — «хотим объякутиться.» Эти примеры словоупотребления намекают на религиозный смысл имени «саха») жил один шаман, по имени Ёлкён-Быраайы, предок нашего Ольтекского наслега. По рассказам, он был кровожаден («сиэмэх») и умертвил (съел) многих шаманов. Для этого было вполне достаточно, чтобы он худо подумал о них. Поэтому все шаманы того времени относились к нему враждебно.
Однажды об’единились духи («абаасы») девяти шаманов и стали нападать на него. Они принимали разные образы: становились медведями, волками, собаками, иногда боролись с ним в образе быка и т. д. Так как их было много, они стали одолевать того шамана. Поэтому он (т. е. дух шамана) вынужден был обратиться в бегство. Дух его, превратившись в огромную птицу, полетел на Лену и дальше вниз по ней. Злые духи девяти шаманов- противников, тоже превратившись в птиц, погнались за ним.
Передний шаман, направляясь вниз по Лене, вдруг заметил огонь шаманского глаза величиной не меньше полного месяца. В том районе жил один тунгусский шаман, по имени Баахынга, дочь которого была страшной и сильной шаманкой. Звали ее Сангаар-Удаган. Тот огонь исходил от ее зрения.
Прилетев к этой шаманке, дух Елкён-Быраайы обратился к ней со слезной мольбой:
«Вот за мной по пятам гонятся злые духи девяти шаманов. Спаси, запрячь в широком просторе своем, заткни в узкой щели твоей!»
Удаганка вняла этой просьбе и скрыла его, а тех шаманских бесов, которые гнались за ним, уничтожила (дословно — с’ела).
Настал момент, когда Елкён-Быраайы должен был отправиться домой. Шаманка говорит ему:
«Я спасла тебя от неминуемой гибели, чем же ты думаешь отблагодарить меня?»
Шаман спросил ее самое, чем бы она хотела получить в награду.
Та ответила:
«Три раза по девять людей и столько же голов скота определенной масти.»
«А где же, в каком месте я должен приготовить все это?» — справляется шаман.
Удаганка говорит:
«Я бы хотела сама прибыть в твои края, у меня сильное желание обозреть эти места. Но вот скажи мне, найдется ли там у вас такое дерево, которое могло бы выдержать мою тяжесть, если я на него сяду?»
«Да, имеется! Между двумя озерами Харбаджаайы и Батыгыччыма есть высокий мыс, на нем растет огромное дерево, которое у нас слывет под именем «Почтенная Листвень» (Ытык-Тиит). Это дерево могло бы выдержать твою тяжесть. Но однако ты должна сообщить, когда, к какому времени выедешь, чтобы я приготовил все нужное?»
«Ну это очень хорошо, я прибуду к тебе в красное полнолуние девятого месяца!» (Т. е. в январе, на следующий день после полнолуния, когда месяц к началу ущерба, по понятиям якутов, всегда показывается на горизонте в виде огромного красного диска. Эта пора считается урочным временем злых духов.)
Условившись так, они разошлись.
К назначенному времени шаман приготовил все обещанное— три девятки людей и скота излюбленной духами масти. (На вопрос — а как шаман готовил людей, рассказчик говорит: «вне всякого сомнения, те люди, которые предназначались для духа шаманки, умирали», или вернее убивали их духи самого шамана).
В красный ущерб девятого месяца удаганка Сангаар прибыла в назначенное место, а шаман там ее встретил. Прилетела птица такой огромной величины, что заслонила собой и солнце, и небо. Прилетевши, она одним ударом ноги сломала верхнюю половину почтенной лиственницы и села на толстый обломок дерева. Тут она поела и покушала все приготовленное— по три девятки и людей, и скота. Дарами она осталась довольна и очень рада. Но вот они распрощались и птица собралась в обратный путь.
Поднимаясь от дерева, она оттолкнулась от него с такой силой невероятной, что остаток столба вывернулся с корнем. Благодаря этому сила ея взмахов ослабела и она неожиданно снизилась до самой земли. Ея крылья ударились в правый и левый мыс речки, которая тут протекала. Упершись об эти мысы, она отпрянула от земли и полетела дальше. Когда старуха (шаманка-птица) перелетела через озеро Бытыгыччыма, вдруг оторвался ея игольник и упал в озеро. Это самое место, где выпал ея игольник, до сих пор никогда зимою как следует не замерзает, только при очень сильных морозах чуточку покрывается тонкой пленкой.
Этот рассказ я слышал от своего деда.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Следы астральных мифов в