Гендерные нормы в татарской культуре
Конструктивное взаимодействие людей друг с другом во многом зависит от знания и соблюдения культурных норм, лежащих в основе межличностного восприятия. При этом большую роль играют полоролевые аспекты межличностного взаимодействия: они, так или иначе, проявляются во всех видах общения, и определяются спецификой исторически выработанных традиций понимания сущности мужского и женского типа поведения и стоящих за этим личностных особенностей. В любой традиционной культуре нормы гендерного взаимодействия глубоко вплетены в контекст общения и не требуют актуализации в сознании. Их усвоение в процессе становления личности происходит в основном посредством подражания, т.е. неосознаваемых механизмов. В результате человек обычно затрудняется объяснить смысл и причины тех или иных поступков в межличностном взаимодействии или взаимовосприятии, говоря, чаще всего, что «так принято».
Внутри относительно гомогенной культуры с устоявшимися традициями такие механизмы выполняют адаптационную функцию, поскольку освобождают сознание, запуская выработанные в процессе культурно-исторического развития наиболее функциональные, с точки зрения конкретных ландшафтно-климатических и экономических условий жизнедеятельности того или иного народа, способы межполового взаимодействия.
С ростом общественного благосостояния, научно-техническим прогрессом в производственной деятельности, становлением институтов социальной защиты и помощи в воспитании подрастающего поколения и др., в каждом обществе происходит переход от жесткой системы полового разделения и иерархии ролей в общественно-производственной деятельности в направлении уменьшения этих различий. Рождающееся в результате несоответствие взаимных ожиданий, несовпадение каузальных атрибуций создают непонимание, напряженность в процессе общения, приводят как к межличностным, так и к внутриличностным конфликтным ситуациям.
На современном этапе развития нашего общества мужчины и женщины обеих национальностей при сохранении своей этнической идентичности имеют одинаковые возможности в получении образования, использовании средств массовой информации, участии в различных сферах производственной деятельности, в праве на социальную помощь. Подобные социальные условия, как и во всех современных обществах, способствуют уменьшению традиционной дихотомии в полоролевых представлениях. Это, в частности, подтверждается результатами современных социологических и этнопсихологических исследований, в которых обнаруживается сходство эмоциональных установок, структуры ценностей и этнических стереотипов русской и татарской молодежи в силу того, что в их основе лежат общечеловеческие нормы и ценности (Алишев Б.С.,2001; Пайгунова Ю.В., 2000). Тем не менее, результаты эмпирических исследований, посвященных особенностям становления и проявления психологического пола личности в условиях полиэтничного общества, показывают определяющую роль традиционных, культурно-специфических норм в проявлении психологических качеств в поведении мужчин и женщин (Лопухова О.Г., 2001).
С целью изучения традиций гендерного взаимодействия татар, мы обратились к данным этнографических исследований современного периода и прошлого века, проведя контент-анализ социально-психологических ролей мужчины и женщины в сфере бытового взаимодействия. Анализ традиций гендерного взаимодействия в татарской культуре осуществлялся в сравнении с аналогичными традициями русской культуры. Выявленные на основании контент-анализа образы традиционного гендерного поведения сравнивались с распространенными в современном обыденном сознании стереотипами.
Контент-анализ этнографического материала проводился по следующим критериям:
• степень социального разделения половых ролей (обрядовыми либо традиционными формами);
• специфика статусных позиций представителей мужского и женского пола в бытовом и досуговом общении;
• степень социально-экономической зависимости в семейных взаимоотношениях и ее проекция на психологические особенности гендерного поведения.
Каждый из критериев анализировался как со стороны его внешнего «социального» проявления, так и со стороны его внутреннего «психологического» значения и содержания.
Приступая к изложению результатов контент-анализа этнографического материала необходимо подчеркнуть, здесь мы не претендуем на всеобъемлющее отражение всех особенностей татарской и русской культур по ряду причин. Во-первых, надо отметить, что и татарский и русский этносы нельзя признать внутри себя однородными. Так, внутри татарского этноса выделяются субэтносы (казанские татары, касимовские татары, кряшены, мишаре и др.) отличающиеся друг от друга порой довольно сильно антропоморфологическими признаками, особенностями произношения, спецификой бытовых обычаев и обрядов в хозяйственной деятельности и в поведении и т.п. Примерно то же самое можно сказать и о русском этносе. Во-вторых, особенности гендерного взаимодействия в любой культуре в очень большой степени определяются экономическими факторами: нормы гендерного поведения обычно более «жесткие» у зажиточных слоев населения, в более бедной среде многие традиции и обряды (особенно связанные со спецификой гендерного взаимодействия) нивелируются. И в третьих, традиции гендерного взаимодействия и гендерных представлений различаются в разных социальных классах: дворяне, интеллигенция, купечество, крестьяне имеют свои особенности в содержании и проявлении гендерного поведения. Нашей задачей было выявить лишь наиболее общие и ярко проявляющиеся особенности гендерного взаимодействия, различающиеся у татар и русских Поволжья. Необходимо отметить, что в поле зрения этнографов, как правило, попадают обрядовые формы жизнедеятельности, более детально представленные преимущественно в среде зажиточных крестьян. Исключением является работа К.Фукса, детально описавшего повседневные бытовые обычаи городских купцов – казанских татар XIX века (Фукс К., 1844).
Традиционное распределение социальных ролей между полами, и у русских, и у татар (как и у большинства оседлых земледельческих народов), носило иерархический характер. Мужчины занимали доминирующую позицию, выступали в роли добытчиков, кормильцев семьи. Позиция женщин в экономическом плане была зависимая: в их обязанности входило рождение и воспитание детей, что естественным образом обычно связано с ведением домашнего хозяйства, стряпней. И в русском, и в татарском обществе социальный статус женщины определялся статусом ее мужа. При этом традиционные и обрядовые формы общения мужчин и женщин, их взаимодействия в разных сферах деятельности у татар и русских различались довольно сильно, что не могло не отражаться на особенностях представлений о качествах личности и нормах поведения мужчин и женщин.
Основным отличием, согласно этнографическим источникам XIX - начала XX века, являлись особенности социально-территориального разделения мужчин и женщин. В то время как у русских мужчины и женщины могли довольно свободно общаться и постоянно взаимодействовать, сферы жизнедеятельности татарских мужчин и женщин (особенно в высших слоях общества) почти не пересекались. В отличие от русских, дом у татар традиционно делился на «мужскую» и «женскую» половины, участие в праздниках, различного рода ритуалах осуществлялось мужчинами и женщинами отдельно, а иногда и в разные дни, досуговое общение происходило, как правило, в гомогенных по полу компаниях (Фукс К.,1844). Татарские женщины всю свою жизнь должны были скрываться от глаз посторонних, контакты с мужчинами внутри семьи также ограничивались многочисленными обрядами. Так, например, описывается обряд, когда свекор мог «наложить» на молодую невестку «табу молчания», если опасался, что она при сварливом характере, может нарушить мир в его семье. Тогда молодая невестка порой несколько лет должна была молчать в присутствии мужчин — родственников мужа, общаясь с ними только через посредника — свекровь или золовку (Биючурова Н., 1993).
Социальное разделение сфер жизнедеятельности проявлялось во внутрисемейных взаимоотношениях традиционной татарской культуры также в том, что домашнее хозяйство считалось полностью прерогативой «женской половины» семьи. Мужчина в доме выступал, если отталкиваться от представлений русской культуры, скорее в роли гостя, чем в роли хозяина в доме. Именно таким образом легче всего понять специфику взаимоотношений между мужем и женой в традиционной татарской семье, которую можно наблюдать и в настоящее время: мужу в доме оказываются всевозможные почести и уважение, за ним предупредительно ухаживают, но, в то же время, он достаточно редко «вторгается» в сферу домашнего хозяйства.
У русских подобные обычаи отсутствовали: общение мужчин и женщин традиционно было менее регламентировано какими-либо обрядовыми формами. Мужчина, как правило, выполнял руководящие функции во всех сферах совместной деятельности.
Согласно этнографическим данным, социальный статус личности в группе у татар определялся скорее по возрастному критерию, чем по критерию пола. Так, К. Фукс (1844), особо интересовавшийся социальной организацией женских групп у казанских татарок XIX века, отмечал, что, будучи, на первый взгляд (с позиции европейца), отделенной от окружающего мира, татарская женщина имела довольно оживленное общение с женщинами своего круга. При этом она имела в своем обществе определенный статус, соответственно которому ей оказывались надлежащие почести. Статус женщины-татарки в обществе (пусть чисто женском), как правило, определялся ее возрастом и социальным положением ее семьи. Чем выше социальный статус в обществе занимала женщина, тем в большей степени она могла проявлять такие качества личности, как жесткость в общении, принципиальность, властность, доминирование и т.п., то есть те качества, которые в представлении европейской культуры являются «прерогативой» мужчин. В то же время существовали определенные обряды, регулирующие взаимодействие мужчины и женщины (например, в определенных социальных ситуациях женщина не имела права говорить в присутствии мужчин).
Та же картина прослеживается и в семейных отношениях. Несмотря на то, что татарка, выйдя замуж, оказывалась в подчиненном положении по отношению к свекрови и к старшим по возрасту членам семьи, со временем ее социальный статус возрастал. Становясь матерью, а особенно свекровью, женщина приобретала высокий социальный статус и внутри своей семьи, и в глазах окружающих пользовалась большим уважением и почтением (Воробьев Н.И., 1953). В отличие от татарской, в русской этнокультуре социальный статус скорее определялся полом: как правило, во всех сферах жизнедеятельности мужчина играл роль хозяина. Соответственно, от мужчины в идеале ожидалось проявление лидерских качеств, покровительства, ответственности и решительности. Позиция женщины при этом должна быть «дополнительной»: ориентированной на подчиненность, послушание, зависимость.
При сравнении свадебных и семейных обрядов у русских и татар также наблюдаются значительные различия, раскрывающие семиотические аспекты мужских и женских ролей в данных культурах. В русской культуре, невеста при замужестве «вносила» в свою новую семью «приданое», которое, по свидетельству этнографов, должно было практически полностью обеспечить на оставшуюся жизнь потребность семьи в праздничной одежде, постельном и нательном белье, и пр. Считалось, что в приданое девушка готовит себе необходимую одежду на всю оставшуюся жизнь, поскольку после свадьбы у нее уже не будет времени заниматься своими нарядами (Зорин Н.В., 1990). В богатых и высокопоставленных семьях родители могли давать за невесту и более серьезное приданое, включающее деньги, недвижимость, а иногда и доходное дело. Материальное положение молодой семьи, таким образом, в среде зажиточных крестьян и купцов, могло в значительной степени обеспечиваться с «женской» стороны. Ценность невесты определял в основном, размер ее приданого.
У татар родители жениха (или же он сам) платили за невесту ее родителям «калым» — особый выкуп, который обычно состоял из значительной денежной суммы, домашнего скота, текстиля и пр. (Мусина Р.Н., 1984, Фукс К., 1844). Материальный вклад со стороны невесты был минимален, а иногда и вообще отсутствовал. Ценность невесты определялось социальным положением ее семьи, ее внешними данными и уровнем ее образованности (как отмечает К. Фукс, татары (казанские татары) отличались от других народов России того времени поголовной грамотностью). Этот момент находит отражение и в татарской поговорке: «Образованная девушка – девушка с приданым».
При этом, несмотря на приданое, как материальный вклад, в русской культуре жена находилась в зависимом социально-экономическом положении от мужа, поскольку деньги, скот, недвижимость и другая доходная часть ее приданого после свадьбы уже не являлась ее полной собственностью. Социально-экономическая защищенность женщины обеспечивалась отсутствием в русской культуре института развода. В татарской же культуре развод был принят, хотя и не распространен. Традиционный свадебный обряд уплаты калыма за невесту у татар, воспринимаемый на взгляд со стороны, как «купля» невесты, и как следствие, определяющий ее зависимое, приниженное положение в семье, на самом деле имел иное социальное значение. По свидетельству К.Фукса (1844), калым являлся скорее залогом, чем платой за жену. Большая часть калыма хранилась родителями жены почти всю оставшуюся жизнь, и давало женщине возможность независимого экономического существования в случае разрыва отношений. В случае, если развод происходил по инициативе жены, часть калыма возвращалась к мужу, но если развод происходил по инициативе мужа, калым оставался у жены и давал ей возможность независимо существовать и воспитывать детей.
В русской культуре замужество означало для женщины почти полный разрыв с родительской семьей, и переход в семью мужа, материальную и моральную зависимость от нее. Помолвка и свадьба у татар не означала для женщины полного разрыва со своей семьей. Живя в доме мужа, женщина (особенно в сельской местности) сохраняла тесный контакт с родительской семьей, получала постоянную моральную поддержку и помощь, регламентируемую также соответствующими традициями и обрядами. Особенно показателен в этом смысле родильный обряд. Повсеместно бытовало особое, бережное отношение к роженице (Уразманова Р.К., 2001). Женщина, родившая ребенка, в течение сорока дней, по традиции, не могла приступать к работам по дому, а, особенно, вне дома. Каждый день ее должны были посещать мать и другие родственницы по материнской линии, принося подарок ребенку (что-то из одежды) и угощение для матери (особую обрядовую кашу с сухофруктами, выпечку и мучные сладости к чаю). Более того, престижным считалось довольно долгое проживание женщины после замужества в семье родителей, но это могли себе позволить только в зажиточных семьях. Иногда женщина переходила жить в дом мужа, уже имея одного или двух детей (Воробьев Н.И., 1953).
Послереволюционный этап характеризуется значительными изменениями, связанными с отменой обрядовых форм, регулирующих межполовые отношения. Советские обряды характеризуются этнондифферентностью и полоиндифферентностью. Тем не менее, потребность в регуляции гендерного взаимодействия сохранилась в психике людей на бессознательном уровне.