Стоять в углу интереснее, чем смотреть мультфильмы

Если вы считаете, что стоять в углу для всех детей наказание, то вы сильно ошибаетесь. Один мальчик, которого зва­ли Федей, шел в угол с нескрываемой ра­достью на лице. А когда родители через часок-другой его прощали, то выходил он из-за шкафа как-то нехотя и печально вздыхая.

Конечно же, родители Феди этому сильно удивлялись. Они никак не могли понять, в чем дело, и сначала думали, что там спрятаны игрушки. Угол много раз обследовали, смотрели под шкафом, заглядывали в щель между шкафом и стеной, но так ни одной игрушки и не нашли.

– Очень странно, – думали родители. – Что ему в этом пустом и темном углу может нравиться?

А разгадка была очень простая. Если Федю не отвлекали игрушки, уроки и вся­кие другие занятия, он мог часами увле­ченно воображать о самом разном.

Почти всегда, заходя в угол, он зак­рывал глаза и сразу же становился воз­душным человеком. Федя проходил сквозь стену прямо к соседям. Там он ос­торожно гладил спавшую собаку, а потом подпрыгивал и взлетал. Медленно сквозь потолок он пролетал мимо всех этажей, а по дороге рассматривал мебель в чу­жих комнатах. На чердаке успевал кинуть хлеба голубям и, пролетев сквозь крышу, усаживался на трубу. А дальше лететь можно было куда угодно.

Чаще всего он становился птицей и начинал летать по улицам. А иногда под­летал к окну своей комнаты и с интере­сом рассматривал себя, стоящего в углу за шкафом. Летать было очень интерес­но. Можно было с огромной высоты кам­нем устремиться вниз, а около самой земли вдруг резко взлететь и опять на­брать высоту. От таких спусков дух зах­ватывало, казалось, что катаешься на ог­ромных качелях высотой в десять этажей. А еще можно было полететь к реке и с разгону, с брызгами, нырнуть в нее. В ре­ке тоже было много интересного: можно было незаметно подплыть к уткам и по­щекотать за лапки, или отпугнуть рыб от рыболовного крючка, погрузиться на са­мое дно, а потом, оттолкнувшись, на ог­ромной скорости вылететь из воды пря­мо к облакам и попрыгать на крыле летя­щего самолета прямо на виду у удивлен­ных пассажиров.

В общем, в углу, где никто и ничто не мешало, можно было с закрытыми гла­зами воображать что угодно. Федя уже много раз был невидимкой, летчиком, че­ловеком–героем, залетал в разные сказ­ки, чтобы бороться со злом и даже вся­чески помогал добрым мультяшкам, ког­да оказывался в любимых мультфильмах. Все это было у него в голове, и для того, чтобы воображать, не требовалось ни те­левизора, ни разрешения родителей, только закрывай глаза – и все готово.

Никто из школьных приятелей не ве­рил Феде, когда тот говорил, что ему нра­вится стоять в углу и что любимое его занятие – это воображать и придумывать разные приключения. Все улыбались и думали, что это шутка. А один даже стал уверять, что воображать и выдумывать – это ерунда и совсем не интересно, и что гораздо интереснее смотреть по телеви­зору готовое и придуманное другими.

Хотел было Федя что-то сказать в от­вет, но передумал.

– Бесполезно говорить, все равно он ничего не поймет, – подумал он. – Если воображение слабое и тусклое, словно испорченный моргающий телевизор, то тогда уж точно будет интереснее смот­реть настоящий телевизор.

[?] – Помогает ли вам воображение в трудные ми­нуты или когда плохое настроение?

– Почему Федя больше любил воображать и смот­реть свои мультфильмы, а его приятель больше любил смотреть телевизор, чем воображать? (Разная сила и ка­чество воображения)

– Как вы считаете, может ли сильное, богатое и яр­кое воображение быть самым увлекательным занятием?

– Что интереснее, выдумывать и воображать само­му или смотреть на то, что выдумали другие?

Удивительное дерево

С раннего утра все звери, живущие в джунглях, спешили к большому раскиди­стому дереву. Они второпях забирались на него и занимали на ветках все свобод­ные места.

Слоны, носороги и бегемоты обычно усаживались на нижних самых толстых ветках, а на верхние карабкались те зве­ри, что были полегче. К восходу солнца все дерево до самой макушки было сплошь покрыто животными. Они сидели на ветках так тесно прижавшись друг к другу, что листьев было почти не видно. Хищные львы усаживались между анти­лопами и зебрами, пеликаны могли зап­росто облокотиться на крокодилов, а ма­ленькие птицы находили место на чьих-нибудь рогах. Удивительно было то, что никто никого не трогал и не пытался съесть, а все тихо и мирно ждали восхо­да солнца.

Как только первые лучи солнца каса­лись верхушки дерева, у всех сидящих на нем зверей и птиц пробуждалось силь­ное воображение. Фантазии в их головах становились такими яркими, красивыми и разнообразными, что их нельзя было отличить от настоящей правды. В мире воображения можно было делать все что угодно, лишь бы дела были добрые и безвредные. Но если кто-то вдруг начи­нал выдумывать нехорошее, некрасивое или зловредное, то его воображение сра­зу же теряло силу и яркость, а голова на­чинала сильно болеть до самого вечера.

Но одним утром слону взбрело в го­лову залезть на дерево повыше. Он по­чему-то решил, что наверху воображение сильнее и лучше, а фантазии смешнее, и стал медленно взбираться по веткам. Ветки под слоном трещали, его просили остановиться, а он все лез и лез. И вдруг неожиданно подул ветер. Дерево с тяже­ленным слоном наклонилось, затрещало, и верхняя его часть надломилась. Вслед за этим и воображение у зверей испор­тилось. Оно стало каким-то исковеркан­ным. Теперь, сидя на дереве, хорошо при­думывались лишь всякие гадости, вред­ности и злые шутки, а ни о чем хорошем пофантазировать не удавалось.

На слона обиделся весь лес. С ним не разговаривали, а он из–за этого силь­но переживал и не знал, как загладить свою вину. И тогда он решил залезть на дерево и придерживать сломанную вер­хушку своим хоботом. Когда он это пред­ложил животным, они обрадовались и побежали к дереву. Слон залез до сере­дины, выпрямил хоботом сломанную вер­хушку, а все, как и раньше, дружно рас­селись по веткам и закрыли глаза. Но фантазии у всех стали очень странными. В них все было чуточку похоже на сло­нов. У кого-то были слишком вытянутые носы, у кого-то слишком большие уши, как у слона. Вместо деревьев там и сям из земли росли хоботы, по небу летали белые слоновьи бивни, а в каждой фан­тазии обязательно присутствовал слон. Чаще всего он висел в воздухе и держал в хоботе верхушку дерева. Всем очень бы­стро надоели такие слоновьи фантазии, и дерево вновь опустело.

Плохо было жить без красивого и доб­рого воображения, стало совсем скучно и неинтересно. Звери разучились улы­баться, принялись рычать и гоняться друг за другом. А джунгли стали такими дики­ми, неприветливыми и опасными, что в них было лучше не заходить, а по воз­можности обходить стороной.

Но слон все же сделал доброе дело. Он посадил сломанную верхушку в зем­лю. Она вскоре прижилась на новом ме­сте и пустила корни. Еще долго ждать, когда вырастет новое большое и раски­дистое дерево, а на растущем деревце пока часто сидят и мечтают детеныши разных зверей. Поэтому в джунглях лишь они остались добрыми, игривыми, забав­ными и ни с кем не враждуют, ведь по-доброму воображать может лишь тот, у кого доброе сердце.

[?] – Вам понравился слон, сломавший дерево?

– Могут ли у доброго человека быть некрасивые фантазии?

– Как вы считаете, способны ли добрые и красивые мечты сделать человека лучше?

БЕСЕДЫ О МУДРОМ.