Проблемы развития культуры регионов.

Обратимся к динамике изменения оценок региональных администраторов культуры относительно основных проблем, возникающих в развитии культурной сферы по мере реализации реформ. Материалом также послужат данные исследования в Архангельской области.

В 1996 г. два из трех первых мест в рейтинге проблем респонденты отдавали финансовым вопросам. Самым важным им представлялось происходившее сокращение государственного финансирования учреждений культуры, что вполне закономерно. Именно первое пятилетие реформ привело к последовательному осознанию того, что подобное положение отнюдь не результат случайного процесса, но следствие социально-экономического состояния регионов и России в целом. Помимо того, у федеральных и региональных элит отсутствовала ясная позиция относительно развития культуры, что выражалось в остаточном принципе финансирования этой сферы и в отсутствии ясных перспектив изменения ситуации в будущем. «Государство последовательно сокращало свое участие в поддержке отечественной культуры, полагая, что формирующийся рынок решит возникающие проблемы», однако работники культуры не могли с этим согласиться. Они ожидали совсем иной отдачи от осуществления в стране радикальных социально-экономических трансформаций.

Отказаться от расчета на «невидимую руку» государства, казалось, было просто невозможно. Неслучайно, вслед за проблемами-лидерами у администраторов следовали отсутствие ясной концепции развития культуры России и несформированность отраслевой нормативно-правовой базы. По-прежнему доминировало представление о том, что правила игры предлагаются центром. У этого убеждения был и вполне прагматический аспект: трудно формировать пространство действия, когда нет уверенности, что все территории живут по аналогичным правилам. И хотя уже тогда региональным культурным политикам было очевидно, что не только финансовые проблемы затрудняют выживание культуры в новых условиях, определиться с надлежащим образом действий в то время было достаточно сложно.

Второе пятилетие реформ изменило ситуацию значительно, хотя реальные процессы реформирования сферы культуры в России так, по сути, и не начались. К 2001 г. управленцы уже ясно осознали, что надежды на государство вряд ли оправданны. Несмотря на действия, предпринимавшиеся региональными властями, их ожидания по поводу помощи со стороны центра иссякли. По-видимому, именно с этим связано определенное падение значения проблемы неэффективности моделей взаимодействия между центром и регионами. Снизилась и острота отсутствия ясной концепции развития культуры России. Во-первых, «Министерство культуры РФ не стало центром формирования концепции правового обеспечения сферы культуры», во-вторых, приходило понимание региональной специфики развития. В представлениях людей из провинции Россия все более атомизировалась, постепенно переставая быть государством с одним центром. В 2004 г. эти тенденции проявились еще явственней.

В 2001 г. наиболее высокий ранг имела проблема низкой заработной платы работников культуры. По сравнению с 1996 г. ее значение выросло, что соответствовало общероссийским тенденциям. Участники опроса все в большей степени идентифицировали себя в качестве субъектов рыночной экономики, для которых заработная плата должна быть адекватна трудовому вкладу. Дисбаланс между ожидаемой и реальной заработной платой не мог не стимулировать движение по направлению к депрофессионализации.

Управленцы отходят от ранее типичного для работников культуры убеждения, что все проблемы можно решить в «центре» или в офисах вышестоящих начальников. Они начинают ориентироваться на работу в условиях рынка, включающую «персонализацию ответственности», хотя, по мнению некоторых исследователей, чувство «личной ответственности за себя и своих близких пока не стало доминирующим». Именно этим, возможно, обусловлен впечатляющий рост значения проблемы неготовности самих работников культуры к работе в условиях рынка. Таким образом, администраторами была осознана крайне важная проблема. Культура нуждалась в другом подходе как со стороны лиц, принимающих решения, так и со стороны самих работников культуры. Сошлемся на высказывание бывшего министра культуры Республики Карелия Т. Н. Калашник: «Должен быть другой взгляд на культуру - как на одно из решающих условий развития региона, как на учреждения и организации, способные зарабатывать себе на жизнь».

2004 г. закрепил четко обозначившиеся в 2001 г. тенденции в осознании проблем культуры. Первую ранговую позицию вновь заняла низкая заработная плата. Вторую - неготовность самих работников культуры к работе в новых условиях, третью - состояние нормативно-правовой базы. Показателен устойчивый от года к году рост значимости проблемы неготовности управленцев к работе в рыночных условиях. Незначительно, но повышается признание неэффективности моделей взаимодействия между центром и регионами, областным и районным уровнями управления сферой культуры. Возврат значимости данной проблемы на уровень 1996 г., вероятнее всего, объясняется вновь начавшимся процессом пересмотра правил, регулирующих взаимоотношения центра и регионов, и возросшими сомнениями администраторов в том, что центр будет проводить реформу с учетом региональных интересов.

В целом, насколько можно судить на основании полученных данных, процесс рыночной адаптации в культуре в настоящее время вступил в фазу стабилизации. Учреждения культуры переходят к стратегиям, в рамках которых основное значение приобретает опора на собственные силы и собственный ресурсный потенциал. Идет процесс адаптации руководителей культуры к рыночным отношениям. Они начинают иначе смотреть не только на проблемы, но и на собственные возможности в их решении. Даже проблема несформированности нормативно-правовой базы развития культуры приобретает иное звучание, связанное с принятием на местах законов и других правовых актов, регламентирующих региональную культурную политику. Несмотря на то, что уровень исполнения подобных законов остается не высоким, сам факт их наличия, подтверждающий право культурных политиков на те или иные шаги в своих регионах, оказывается весьма полезным.

Отставание процессов реального реформирования культуры характерно не только для России, но и для всего европейского посткоммунистического пространства. Сошлемся на мнение одного из интервьюируемых - профессора Белградского университета искусств Д. Вуксанович: «Изменения в культуре значительно запаздывают по сравнению с реформами, которые происходят в Центральной и Восточной Европе. Во-первых, культуре необходимо больше времени для изменений; в этом специфика организаций культуры. Культура - это маргинальный сектор для экономических интересов государства. Наконец, явно не хватает современных менеджерских сил».

Осознание необходимости активного освоения управленцами культуры рыночной практики отличает региональных администраторов культуры. Это отчетливо проявилось при оценке опасных для развития культуры тенденций, проявившихся в последние десять-пятнадцать лет.

Данные 2001 и 2004 г. дают несколько отличные результаты по сравнению с оценками 1996 г. Среди тенденций, проявлявшихся в ходе развития рыночных отношений, особенно отчетливо заметно возрастание рейтингового веса и рангового значения засилья низкопробных образцов на эстраде, кино- и видеоэкранах. Это достаточно неожиданный результат, который, скорее всего, может объясняться тем, что администраторы культуры все более ориентированы на конечный «культурный продукт».

Несколько уменьшилась значимость низкого рейтинга культуры как объекта финансирования у властных региональных элит. Такого рода опасность, конечно, не исчезла, но она уже не воспринимается как наиболее угрожающая: у культуры появились собственные ресурсы для выживания.

Высокую ранговую позицию продолжает занимать незнание менеджерами культуры правил фандрайзинга, неумение правильно оформить заявку-обращение к потенциальному финансисту проекта культурной инициативы.

Наши данные дают основание для некоторых обобщений. Потребовалось несколько лет реформ, чтобы управленцы осознали, что в реальности расчет только на бюджет или на милость региональных элит бесперспективен. У администраторов постепенно формируется новое рыночное мышление - проектное сознание.

Активное участие государственных и муниципальных учреждений культуры Архангельской области в конкурсах различных благотворительных организаций способствовало не только приобретению необходимого опыта, но и смягчению оценки ряда негативных тенденций, в частности, сокращения комплектования библиотек и подписки на периодические издания. В ходе реализации мегапроекта «Пушкинская библиотека: книги для российских библиотек» только за три последних года XX в. областные и муниципальные книгохранилища Архангельской области пополнились более чем на 33,5 тыс. томов. При этом вклад института «Открытое общество» составил 83,8%, а расходы областного и муниципальных бюджетов - лишь 16,2%. И все же, это действительно серьезная проблема, которая не может быть решена за счет собственных управленческих ресурсов или ресурсов региональных властей и требует выхода за рамки «собственных возможностей». Областные администраторы культуры твердо убеждены, что проблема низкого рейтинга культуры как объекта финансирования у региональных элит - одна из самых опасных, хотя ее значимость постепенно снижается.

В целом, анализ 2004 г. позволяет утверждать, что десятилетие реформ привело к значительным сдвигам в установках администраторов культуры относительно того, что действительно важно для развития отрасли в целом и для отдельных учреждений культуры в частности.

Сравнение представлений муниципальных и областных администраторов позволяет расширить границы анализа и рассмотреть происходящие в культуре процессы с учетом различий властных институтов, в рамках которых работают те и другие акторы культурной политики.

Наибольшие расхождения касаются сокращения государственных субсидий учреждениям культуры и неготовности работников культуры к работе в условиях рынка. Это свидетельствует о принципиально разных взглядах на сферу культуры у этих двух групп респондентов. Муниципальные руководители остаются в рамках патерналистской схемы решения проблем культуры. Областные администраторы, напротив, в большей степени склоняются к рыночной модели, согласно которой в решении проблем культуры все большую роль должны играть сами ее руководители и другие работники, а государство - лишь отвечать за достойную заработную плату.

В то же время степень доминирования патерналистской модели у муниципальных руководителей различается от региона к региону и наполняется не только материальными требованиями, но и стремлением обеспечить культуру стратегическими и нормативно-правовыми документами. Лишь в Архангельской области и Санкт-Петербурге проблема сокращения государственных субсидий несколько отодвинута на более низкие позиции, тогда как во всех остальных случаях стабильно занимает второе место, а в одном регионе - даже первое.

Руководители муниципальных органов культуры Республики Коми акцентируют внимание на отсутствии ясной концепции развития культуры России, а в Санкт-Петербурге и в Архангельской области самой главной проблемой считают несформированность нормативно-правовой базы. Несмотря на то, что стремление к правовому порядку, в целом, явно доминирует, переоценивать или недооценивать его не стоит. «Деятели культуры, с одной стороны, жаждут установления закона, но с другой - они ему всячески противятся», - считает С. Манди. Более того, принятие отдельных законов не сможет решить накопившихся проблем. Нужен пакет законодательных актов, который бы упорядочивал правовую базу культурной деятельности в Российской Федерации. При этом важно, чтобы эти законы отражали изменившийся характер отношений между федеральным центром и регионами.

С другой стороны, нельзя отрицать значимость указанного фактора для тех, кто хотел бы реально действовать, работая в области культуры. Поэтому недовольство, которое проявляют мезосубъекты культурной политики в регионах, есть следствие неудовлетворенности действиями элиты, не желающей понять, что недостатки в преобразовании нормативно-правовой базы сдерживают инновационную деятельность организаций культуры. Субъекты КП муниципального уровня уже многому научились - привлекать средства фондов, работать с негосударственным сектором, - а существующие правила игры не дают возможности развивать данные навыки в рамках формального законодательного поля, смещают деятельность в пространство неформальных договоренностей. Надо согласиться, что «перспективы роста неизбежно порождают стимулы для переключения от неформальных «правил игры» к более формализованным, от неявных контрактов - к явным, от непрозрачных теневых схем - к открытым легальным трансакциям».

Самые низкие ранговые позиции занимают коммерциализация культурной сферы и распад профсоюзного сектора культуры. Сегодня муниципальные администраторы уже не боятся коммерциализации деятельности своих учреждений и практически полного ухода с поля культурной политики профсоюзного и ведомственного секторов культуры, хотя еще в середине 1990-х гг. это воспринималось как существенная проблема.

Итак, данные наглядно свидетельствуют, что, несмотря на всю драматичность пятнадцатилетия реформ в России, муниципальная сфера культуры не только выжила, но ее управленцы сумели переосмыслить происходящие перемены. Процесс переосмысления проблем шел достаточно интенсивно и позволил перейти от «хаотической» картины перемен к спокойному и уравновешенному анализу.

Рассмотрим данные ранжирования муниципальными администраторами наиболее опасных тенденций в сфере культуры. Оценивая опасные тенденции, муниципальные администраторы на первые места выдвигают две «вечные» со времен перестройки темы - низкий рейтинг культуры как объекта финансирования и сокращение комплектования библиотек. Достаточно высоко позиционируется ими и засилье низкопробных образцов на эстраде, кино- и видеоэкранах. В свою очередь, видение опасностей заметно варьируется от региона к региону.

Так, в Вологодской области позиция низкого рейтинга культуры у региональных элит смещена на третье место, что, видимо, не случайно, поскольку это регион-донор. Руководители муниципальных органов культуры Санкт-Петербурга, Республики Коми и Мурманской области главную опасность для развития культуры видят в засилье низкопробных образцов, тогда как администраторы Ленинградской области и Республики Карелия дают ей низкую или среднюю оценку.

Лишь руководители муниципальных органов культуры Архангельской и Вологодской областей не только фиксируют низкий рейтинг культуры у властных региональных элит, но и понимают, насколько серьезную опасность для сферы культуры представляет незнание менеджерами культуры правил фандрайзинга, неумение правильно оформить заявку-обращение к потенциальному финансисту проекта культурной инициативы. Подобный поворот к фандрайзингу, стремление самостоятельно привлечь средства на развитие культуры региона имеет определенные корни. Руководители муниципальных органов культуры Архангельской области за годы последнего пятилетия XX в. приобрели неплохой опыт привлечения средств на реализацию культурных инициатив.

Низкие ранговые позиции в оценке опасных тенденций отдается сокращению посещаемости учреждений культуры. Значимо, что именно этот показатель деятельности учреждений культуры считался основным в советское время, и, таким образом, налицо эта серьезная проблема.

Обратимся к оценкам, которые дают муниципальные администраторы культуры, как по всему массиву, так и в зависимости от стажа работы, и сравним их с позицией администраторов культуры регионального уровня. Сопоставив позиции опытных и молодых муниципальных руководителей, видим, что различия между ними минимальны, а это дает возможность предположить, что стаж работы не влияет в данном случае на характер полученных оценок.

Муниципальные администраторы большее значение в отличие от областных управленцев придают опасности сокращения комплектования библиотек, тогда как областные руководители более опасным считают незнание правил фандрайзинга, неумение составить заявку на грант. Серьезные опасения вызывают у них исключительно бюджетные ожидания работников культуры, тогда как муниципальные руководители такой проблемы не ощущают.

Безусловно, проблема финансирования сферы культуры стоит достаточно остро, однако, как показывают данные, «бороться за ресурс» большинство муниципальных руководителей пока не научилось. Осознание необходимости развития подобных навыков идет достаточно быстро, но сворачивание деятельности многих благотворительных фондов в России может привести к тому, что в силу невостребованности соответствующие умения сойдут на нет.

С другой стороны, результаты исследования обнадеживают. Они свидетельствуют, что траектория профессионального развития администраторов культуры однозначно направлена на активное взаимодействие с благотворительными фондами. Больше половины респондентов (52,7%) собираются подать заявку на конкурс Президентских грантов по культуре, а две трети (64,4%) предполагают принять участие в конкурсе какого-либо иного фонда.

Итак, адаптация муниципальных руководителей к условиям работы в рыночных условиях идет неравномерно. Наибольшее продвижение наблюдается по направлениям, которые были опробованы в реальной практике и принесли необходимые результаты. В то же время, налицо единообразие самых важных тенденций, что свидетельствует о наличии системных проблем функционирования культуры.

Предлагая менеджерам оценить перечень проблем сферы культуры, мы стремились выяснить, насколько дифференцированы группы директоров музеев и театров: какие отличия существуют между ними. Высокая дифференциация, по нашему мнению, свидетельствовала бы, что процесс адаптации к рыночным реформам предполагает реализацию различных сценариев, совпадение позиций можно было трактовать как свидетельство того, что в оценке ситуации и в выборе путей ее преодоления две группы профессионалов движутся по относительно схожим траекториям.

Вопрос о том, какие реальные проблемы сдерживают сегодня развитие учреждений культуры, решается респондентами в традиционном измерении: дефицит финансов по всем направлениям. Напротив, опасности, связанные с собственными ресурсами и собственными управленческими навыками, воспринимаются как уже преодоленные или не имеющие высокой значимости.

Отметим, что на низкий уровень оплаты труда работников культуры указывают как на главную проблему развития данной сферы также и администраторы культуры - как муниципального, так и регионального уровней.

Безусловно, было бы наивно утверждать, что уровень заработной платы работников музеев или провинциальных театров сопоставим с рыночными ценами. Недаром сами музейные специалисты полагают, что мизерная оплата труда давно уже превратила их в ведущих «жертвенный образ жизни». Отметим, что проблема низких окладов работников культуры характерна также и для Европы, и для США.

Признавая необходимость усилий со стороны самих творческих деятелей, П. Кланси убеждена, что эта проблема должна решаться не только их усилиями: «Менеджеры культуры, получая очень низкую заработную плату по сравнению с управленцами реального сектора экономики, в целом не стремятся поменять место работы. Все это говорит о том, что надо что-то делать с оплатой и условиями труда. На уровне отдельного учреждения можно отметить, какое негативное влияние она оказывает на самосознание работников. Прямую неудовлетворенность государственной культурной политикой относительно музейной сферы высказывает и другой известный эксперт-музеевед Дж. Мак-Авити.

Если за рубежом можно надеяться, что решение проблемы низкой оплаты труда менеджеров культуры возьмут на себя политики, то в России ситуация иная. Какой выход является для нашей страны приемлемым? Ответ на этот вопрос и прост, и сложен: самым эффективным следует признать дальнейшее наращивание профессионализма вообще, управленческого профессионализма руководителей учреждений в частности. Правомерность этого вывода подтверждается тем, что в Европе и в Америке низкий уровень оплаты труда является поводом для мобилизации собственного профессионализма, осознания ценностей профессии, тогда как для россиян, как показывает исследование, скорее характерен внутренний отказ от борьбы за ресурс. При этом российские менеджеры так же, как американцы и европейцы, пока не готовы сменить место работы по той лишь причине, что им мало платят.

Вторая по значимости проблема, которую отмечают обе группы менеджеров, связана с первой - дефицит финансов. Результаты ранжирования не оставляют сомнения, что и музейные, и театральные специалисты устойчиво связывают проблемы культуры с нехваткой финансовых ресурсов, полагая при этом, что все проблемы находятся как бы «вне организации культуры и ее директора». «Имидж культуры, которая все время просит и слезно плачет по поводу своих бед, уже сформировался. И, к сожалению, он не дает денег, а дает определенное отношение к нам», - говорит директор публичной исторической библиотеки М. Д. Афанасьев, и с этим трудно не согласиться. Развивая данную тему, А. И. Голышев уточняет: «Дефицит действий оправдывается дефицитом финансовым, и тем самым усугубляется кризисная ситуация».

Откуда проистекает убежденность руководителей учреждений культуры, что основным препятствием на пути развития их организаций является дефицит финансовых средств? Что это - реальность, стереотип, привычка видеть за любым набором проблем финансовый дефицит или нежелание полагаться на себя и делать ставку на собственные усилия?

Однако необходимость зарабатывать деньги «любой ценой» может провоцировать более серьезные проблемы, в т. ч утрату профессиональной идентичности. Вот как наш респондент характеризует последствия такой стратегии: «Желание заработать перерастает в такую ситуацию, что люди вообще перестают понимать, чем они занимаются: театром, или они лабухи в ресторане, где они, в общем-то, деньги получают».

Таким образом, однозначно позитивных или негативных решений здесь не существует. Безусловно, неудовлетворенность менеджеров культуры, в т. ч руководителей музеев и театров, состоянием финансирования культуры вполне оправданна, но было бы неправомерно не замечать, что, имея одинаково низкие стартовые возможности, организации культуры живут по-разному. Почему одни из них не только выживают, но развиваются, а другие бедствуют? Невольно напрашивается ответ: выживают те учреждения культуры, которые в условиях рынка смогли работать рационально, учитывая новые правила игры. Что предполагают эти новые правила игры? Они требуют нового менеджмента, иного масштаба видения проблем и осознанного понимания того, что деньги теперь можно только заработать. Из этого вытекает следующее: чем в большей степени менеджеры культуры полагаются на себя, тем выше вероятность, что их учреждения будут жизнеспособны. Чем большую роль руководители организаций культуры отводят фактору профессионализма, отвечающего новым требованиям, тем с большей долей вероятности можно прогнозировать позитивные тенденции в развитии их учреждений.

Обоснованность подобного вывода будет видна еще более отчетливо, если позицию менеджеров сравнить с оценками экспертов.

Мы видим различия, которые, в известной степени, можно было прогнозировать. Если для обеих групп менеджеров фактор дефицита финансов неизменно является ведущим, то у экспертов он резко теряет иерархический вес и смещается на третью-пятую позиции. Конечно, эксперты тоже не отвергают данную проблему и помещают ее в верхнем разделе рангового ряда, но в экспертном сообществе отсутствие финансов не производит парализующего эффекта, а является поводом для осознания реальной проблемной ситуации в сфере культуры.

Мнение обеих групп респондентов относительно совпадает только в признании важности отсутствия эффективной государственной политики поддержки культуры.

Расхождения в позициях экспертов и менеджеров культуры хорошо иллюстрируется высказыванием музееведа Н. А. Никишина: «Хронический недостаток государственного финансирования не нуждается в комментариях. Проблематичность ситуации фактически состоит не в дефиците ресурсов (этот дефицит, по-видимому, является нормой динамичного развития любого социального образования), а в отсутствии действенных механизмов привлечения недостающих ресурсов извне музейной системы».

Но не только эксперты глубоко осознали указанные проблемы, оставив далеко позади стереотипное сознание руководителей. Достаточно интересным является зафиксированный в ходе интервью факт начавшегося процесса все большей дифференциации представлений руководителей о роли финансового ресурса в деятельности учреждений культуры. Так, директор Соловецкого государственного историко-архитектурного и природного музея-заповедника М. В. Лопаткин не без основания считает, что «нужно вести речь о дефиците представлений о возможных ресурсах, в т. ч. о ресурсах финансовых, у руководителей музеев. Вот этот дефицит - дефицит представлений, где и как можно достать деньги - действительно существует».

Переосмысление проблемы дефицита финансов и превращение ее в проблему дефицита представлений о том, где и как можно вести поиск финансовых ресурсов, является поистине революционным. Но это первый шаг в борьбе с привычными стереотипами. Второй шаг - осознание необходимости конкурентной борьбы за ресурс. Это еще больший камень преткновения для сознания менеджеров культуры, но и здесь заметны определенные изменения, хотя это можно сказать далеко не о каждом руководителе.

Достаточно ярко выразили данную позицию сотрудники бывшего музея Великой Октябрьской социалистической революции, ныне Государственного музея политической истории России: «Осознание того, что наш бесценный (с нашей точки зрения) интеллектуальный музейный 'продукт' не является больше для среднестатистического российского или зарубежного посетителя априорной ценностью, что за посетителя, за его время, энергию и деньги нужно бороться, составляет суть психологического аспекта проблемы выживания, вставшей перед музеями».

Еще один респондент убежден, что многое в сознании работников мог бы изменить подход к учреждениям культуры как к сфере обслуживания: «Надо согласиться с тем, что культура становится сферой обслуживания, как сфера бытового обслуживания. Сегодня даже кассовые концерты приходят в упадок. И приходится обслуживать конкретных людей: свадьбы, или просто концерты. Ничего страшного в этом нет. Таким стал мир».

Но подход к учреждениям культуры как к сфере обслуживания имеет свои ограничения и не спасает их от другой проблемы. «В основном зарабатывали программами на городских праздниках, на уличных площадках, сначала это было стыдно, а потом нет, - делится опытом респондент. - Но со временем люди, которые работали с нами, - мы в этом виноваты тоже - стали больше внимания уделять коммерческим проектам. И они стали этим заниматься сами. И режиссура им уже теперь не была нужна».

Итак, доминирующим элементом в восприятии менеджерами проблем современной культуры выступает финансовый дефицит. Действительно, финансовый дефицит в сильной степени сковывает работу учреждений культуры. Но нельзя не признать, что в выигрыше оказываются те менеджеры, кого финансовые ограничения заставляют искать новые, креативные стратегии выживания. Таким образом, мы можем сформулировать важный вывод: высокий уровень стереотипизации представлений менеджеров культуры о стратегиях выживания и видении проблем не только порождает феномен «исчерпанности усилий», но служит реальным ограничением для развития как самой сферы культуры, так и его работников.

Высокую третью ранговую позицию в перечне основных проблем занимает неудовлетворительное состояние материально-технической базы. Проблема эта на повестке дня давно (как минимум, с середины 1980-х гг.), но решений ее до сих пор нет. Ее воспроизводство спустя четверть века позволяет говорить, что справиться с этой проблемой можно при серьезной государственной поддержке или помощи региональной бизнес-элиты.

Определенные надежды менеджеры связывают с решением проблем правового статуса учреждений культуры. Неслучайно, на рубеже XX-XXI вв. многие специалисты обращали внимание на ухудшение правового положения театра. Несмотря на то, что формализация действующих в сфере культуры правил необходима и может решить многие вопросы - прежде всего имущественного характера, - переоценивать значимость этого фактора не стоит. Не секрет, что до сих пор функционирование учреждений культуры и даже их материальное положение нередко обеспечивается системой неформальных договоренностей, замена которых формальными правилами вряд ли что-либо сможет изменить. В то же время движение к заполнению институционального вакуума, безусловно, необходимо, поскольку это согласуется с общей логикой развития постсоциалистических стран, когда на смену неформальным правилам приходят формальные законы. Правда, ждать быстрой отдачи от подобной перемены пока не приходится, поскольку неформальные правила в условиях трансформации смягчают неповоротливость формальных институтов и даже амортизируют многочисленные шоки, испытываемые многими социальными институтами. С другой стороны, нельзя не согласиться с директорами музеев, которые видят в развитии правового регулирования «защитный буфер», спасающий от некомпетентного вмешательства. Интервью показывают, что, настаивая на необходимости совершенствования правовой базы, сами руководители сферы культуры демонстрируют низкий уровень доверия к правовым институтам. В целом, это совпадает с общероссийской тенденцией.

Другие проблемы, входившие в предлагавшийся респондентам перечень, воспринимаются менеджерами культуры достаточно спокойно. Консерватизм или недостаточное использование возможностей самофинансирования смещены в нижний ряд ранговых значений. Отчасти это может свидетельствовать о нежелании руководителей учреждений культуры анализировать свои управленческие навыки. С другой стороны, - выступать показателем наличия определенного организационного принципа: учреждениям культуры не следует решать свои проблемы самостоятельно, - хотя бы потому, что только за счет собственных усилий их просто не решить. И принципы эти трудно трансформируемы. Показательно, что музейные менеджеры консерватизм относят, чуть ли не к важнейшим профессиональным качествам. Тот же М. В. Лопаткин убежден: «Работник музея по определению должен быть консервативен - ведь одной из главных его функций является охранительная. Директор, менеджер - это уже другое дело. Директор музея - это навигатор, но и ему следует ясно понимать суть музея». При этом многие музейные руководители нередко забывают, что консерватизм только тогда приемлем, когда не мешает динамичному развитию. «Будучи консерваторами, по определению, музеи обязаны идти в ногу со временем, иначе они превратятся в музеи в нарицательном смысле этого слова», - писал А. Крейн, одним из первых осознавший, как тяжело будет культуре приспосабливаться к рыночным условиям.

Итак, мы видим, что менеджеры культуры склонны переоценивать действие материальных проблем и явно недооценивают значимость концептуальных факторов. Подобную «приземленность» вполне можно оправдать: именно менеджерам пришлось «взвалить на себя» бремя ежедневного выживания учреждений культуры в условиях рынка.