Основные направления и подходы к изучению телесности в отечественном социогуманитарном знании

Хотя «человек телесный», как следует из предшествующего анали­за, и не является традиционным объектом изучения в гуманитарном познании, тем не менее, нельзя не отметить тех шагов, которые уже были сделаны в постановке и осмыслении этого феномена. По большей части, как применительно к отечественной, так и к зарубежной науке, можно говорить о фрагментарных исследованиях, часто — лишь о про­рисовке некоторого исследовательского «абриса», постановке задач,

Глава 1. Телесность в зеркале гуманитарного познания

однако, и это немногое заслуживает серьезного внимания на фоне почти полного отсутствия специальной проработки обозначенной проблемы.

В отечественной науке одна из парадигм для разработки вопро­са о социокультурном смысле человеческой телесности была задана М. М. Бахтиным. Изучение культуры, — писал он, — необходимо должно включать анализ «проблемы тела как ценности», проблемы, которая «строго отграничивается от естественно-научной точки зрения: от биологической проблемы организма, психофизиологической про­блемы отношения психологического и телесного и от соответствующих натур философских проблем» [25, с. 44].

К сожалению, это исследовательское направление в культурологии не получило значительного развития, а специальных исследований по проблеме «тело как ценность» в отечественном социокультурном знании и вовсе пока не существует.

В то же время эта проблема в той или иной степени затраги­валась в ряде исследований более общего характера. К ним следует отнести работы М. М. Бахтина по истории культуры, исследования А. Ф.Лосева по истории философии и, прежде всего, истории эстетиче­ской мысли, историко-культурные, исследования по истории искусства (С. С. Аверинцев, Е. В. Боголюбова, Г. Д. Гачев, А. Я. Гуревич, П. С. Гу-ревич, О. Г. Дробницкий, И. С. Кон, Е. Косевич, Ю. С. Крюковский, А. В. Михайлов, В. А. Рабинович и др.).

Проблема телесности человека заняла определенное место в ис­следованиях по философской антропологии, связанных с критичес­ким анализом зарубежных концепций (И. С. Вдовина, Б. Т. Григорьян, П. С. Гуревич, В. А. Подорога, К. А. Свасьян и др.); в работах, связанных с изучением деятельной сущности человека (Г. С. Батищев, Л. П. Буева, Л. В. Жаров, М. С. Каган, Л. Н. Коган, Ф. Т. Михайлов и др.).

Значительный интерес представляют также исследования И. С. Ко­на, в которых проблема телесности затрагивается в связи с анали­зом процесса формирования самосознания личности (прежде всего, в историко-культурном контексте), а также в связи с социокультурным рассмотрением вопросов сексологии [115, 116, 117, 119, 120].

Безусловную значимость для социокультурного осмысления телес­ности представляют также те этнокультурные и этнопсихологические исследования, в рамках которых телесность рассматривается в связи с ее коммуникативной функцией, знаковой и символической ролью в различных этнокультурных системах, изучается как средство невер­бального общения в тех или иных этнических культурах [19, 69, 119, 176, 246, 274, 287, 288].

Существенное значение для продвижения в обозначенной пред­метной области имеют исследования психологического характера,

2. Основные направления и подходы к изучению телесности 25

связанные с проблемой формирования образа физического «я» чело­века в структуре его самосознания и самооценки, вопросами общения и невербальной коммуникации («языка тела»), теоретическими ос­нованиями «телесно-ориентированной психотерапии» (В. Г. Баскаков, Л.Я. Гозман, И.Г.Тищенко, Е.Т.Соколова, В. В. Столин, Б. Ф. Порш-нев, Л. А. Петровская, Г.Тхостов, Я. В. Чеснов, В. Ф. Енгалычев и др.).

Вполне очевидна та особая роль, которую играет в гуманитарном постижении феномена тела разработка проблемы социального и био­логического в человеке. Эта проблема не только связана, но и в зна­чительной степени пересекается по своему содержанию с рассматри­ваемой нами. В частности, вопрос о характере влияния социальных факторов на «естество» человека, на природно-детерминированные структуры, функции его организма, на различные физические качества, безусловно, является одним из принципиальных направлений анализа существования телесности в социальном пространстве. Однако имен­но как одно из направлений, связанное прежде всего с изучением непосредственного влияния социальных факторов на тело человека, оно не может быть отождествлено со всей сферой социокультурного осмысления человеческого тела.

За рамками этого анализа, как правило, остается множество раз­личных параметров проблемы, относящихся, прежде всего, к звену, опо­средующему эти воздействия, включая потребностнозначимые образы, ценностные ориентации, установки и т.д., т.е. рефлексию телесно­сти, ее аксиологию как значимые факторы социокультурных моди­фикаций телесности; особенности различных видов целенаправленной деятельности (на основе этой рефлексии), связанной с использованием и формированием телесно-двигательных качеств человека и т. п.

Таким образом, безусловная актуальность результатов анализа от­ношения социального и биологического для изучения телесности как социокультурного феномена не дает в то же время оснований для отождествления этих проблемных областей, а значительный массив исследований по разделу «социальное и биологическое в человеке» не закрывает в полной мере того «белого пятна», которое существует в этом разделе гуманитарного знания.

Существенные оговорки должны быть сделаны и при определении значимости исследований по вопросам психосоматики как важного для социокультурного изучения проблем телесности направления. Много­численные психофизиологические, психосоматические исследования, давая обширный материал, касающийся взаимодействия телесного «субстрата» человеческого существа и его психики, акцентируя роль те­лесного опыта для развития различных психических функций и обраща­ясь к характеру влияния психических состояний на соматику человека,

26 Глава 1. Телесность в зеркале гуманитарного познания

его соматическое здоровье, уже самой этой постановкой проблемы небезразличны для рассматриваемого нами аспекта реабилитации чело­веческой телесности: не говоря уже о конкретной содержательной «ин­формации к размышлению», это направление анализа обозначает, ма­нифестирует значимость, ценность, фундаментальность телесного на­чала в человеке и в этом смысле объективно работает на его «апологию».

Однако смежность психофизиологической проблематики с социо­культурным анализом тела не устраняет их принципиального различия: если взять за основу термин «психосоматика», то по принципу различе­ния через подобие социокультурный подход к телу может быть условно обозначен терминологическими конструктами типа «социосоматика» и «духосоматика». Не подвергая пока детальной расшифровке данные неологизмы (это по сути задача всего нашего исследования), отметим лишь в самом общем виде, что этими терминологическими различиями мы стремились подчеркнуть специфику интересующей нас проблемной области, связанную, прежде всего, с совокупностью вопросов, охва­тывающих различные типы отношений по содержанию, ценностной ориентированности, внешней объективированности) «человека социо­логического», а главное — «человека духовного» к телу, физическому бытию индивида, которые проявляются в соответствующих видах те­лесных практик (институционализированных, индивидуальных; креа­тивных, репродуктивных и т.д.).

Таким образом, безусловный интерес, который представляют пси­хосоматические исследования для развития социокультурной сомато­логии, не означает в то же время идентичности рассматриваемой в них проблематики кругу вопросов, относящихся к данному научному на­правлению; преимущественная узко трактуемая психофизиологическая направленность делает такого рода исследования нередко весьма уда­ленными от собственно социокультурного анализа тела.

Особое место вопросы, касающиеся телесных, физических качеств человека, заняли в теориях всестороннего и гармоничного развития лич­ности, в частности, в контексте разработки проблем физического вос­питания, физического совершенствования как одного из аспектов этого процесса [22, 49, 53, 95, 101, 154, 162, 167, 172 и др.]. Учитывая идеоло­гическую приоритетность концепций, обеспечивавших теоретическое обоснование модели «человека коммунистического завтра», формиро­вание идеала, сочетающего в себе все лучшее, в том числе, и с точки зре­ния физического развития, неудивительно, что именно этот аспект — по количеству работ, по частоте упоминаний «физического совершен­ства» и т. п. — наиболее ощутимо представлен в литературе в сравнении с другими направлениями исследований «человека телесного».

2. Основные направления и подходы к изучению телесности 27

Небезынтересно отметить, что вплоть до 20-х - начала 30-х гг. данное направление педагогической деятельности часто обозначалось именно как «телесное» (а не физическое) воспитание. Однако затем это понятие было вытеснено (видимо, по причине идеологического несоот­ветствия) и постепенно окончательно заменено на более нейтральный, выглядящий морально-безопасным, не порождающим никаких «непри­стойных» ассоциаций термин «физическое воспитание». Он существо­вал и использовался активно и прежде, наряду с другими, но не доми­нировал в своем всевластии, как это произошло в последующем³⁾.

И хотя сами по себе терминологические изменения — еще не доста­точное основание для вывода об «аннигиляции» из сферы анализа вслед за словом и соответствующего ему предмета исследования⁴⁾, однако, фактом является то, что при значительном количественном объеме ра­бот по вопросам физического воспитания [112], проблемы ценностного, смыслового содержания телесности не являются в этой сфере не только сколько-нибудь значимыми по уровню разработанности, но вообще всерьез поставленными или заинтересованно обозначенными. И если первое, быть может, объясняется спецификой научной области, опре­деляющей иные целевые установки для исследователей, оставляющих эту проблему для проработки «смежникам», то второе обстоятельство, скорее всего, отсутствием в научном пространстве как сложившейся социокультурной концепции телесности, так и осознания ее значи­мости, необходимости самими специалистами в области физического воспитания.

Делая предметом своего интереса не человекав его телесном бы­тии, а отдельные физические качества, что, к сожалению, не редкость, все более обращающая на себя внимание исследователей [20, 21, 47, 161, 213], такого рода специалисты, естественно, не устремляют своего профессионального поиска к вопросам, касающимся концептуального, социокультурного осмысления телесности как элемента целостности под названием «личность». Однако именно такого рода теоретико-ме­тодологическое основание должно определять «идеологию» процесса физического воспитания, характер телесной социализации, ее смысл и направленность и уже затем — в принятых концептуальных рамках — разработку соответствующих технологических, методологических реше­ний и т. п.⁵⁾

³⁾ Богатую пищу для размышлений о терминологических метаморфозах в этой сфере знания дает широкая подборка определений физической культуры, сделанная Б. В. Ев­стафьевым [89].

⁴' Ст. Ежи Леи, правда, как раз, напротив, полагает, что «больше говорят те слова, которые НЕ употребляют, чем те, которыми злоупотребляют» («Афоризмы»).

⁵^ Этот аспект имеет непосредственное отношение и к осмыслению вопроса о меж­культурных взаимодействиях в области телесно-ориентированных практик, в частности,

Глава 1. Телесность в зеркале гуманитарного познания

Справедливости ради, следует отметить, что в истории отечествен­ной педагогической мысли такой подход, в котором сочеталось теорети­ко-мировоззренческое осмысление телесности, ее места в личностных структурах, с одной стороны, и программа деятельно-практического «возделывания» этого элемента в сочетании с развитием других харак­теристик личности, с другой, глубоко был осмыслен и представлен в концепции П. Ф.Лесгафта [141],к сожалению, отодвинутой на долгое время тень, но все более востребуемой современностью.

Примечательно стремление П. Ф.Лесгафта найти сопряжение ин­теллектуального и физического развития человека: «Как общее явление оказывается: чем менее умственно развит человек, чем менее он на­учился вырабатывать общие законы и истины и применять их, тем более он ограничивается одной внешностью и мелкими частностями, никогда не будучи в состоянии смотреть глубже, постигать истины и предвидеть явления» [141, т. 3, с. 201].

«Задача общего физического образования может состоять толь­ко в том, чтобы научить молодого человека сознательно действовать и проверять умственную свою деятельность... Целью науки должна быть самостоятельная выработка и усвоение общих положений и ис­тин... Образованием мы желаем уничтожить произвол в размышлениях и действиях человека, научив его понимать и вырабатывать исти­ну» [141, т. 4, с. 348].

Социальная педагогика П. Ф.Лесгафта значима своей ориентиро­ванностью на понимание «работы с телом» человека прежде всего как человеческим телом,а не просто биологическим организмом. «Наши педагоги..., всегда советуются с врачами по вопросу о физическом раз­витии ребенка. На самом деле врач совершенно не компетентное лицо по физическому образованию в школе: это вопросы чисто педагогичес­кие, а врач не педагог, у него совершенно другие задачи, другие стремле­ния. Врач в лучшем случае знаком с физиологией, между тем как научно образованный педагог непременно должен быть психологом. Врач пре­следует болезнь как зло и желает ее искоренить, между тем как педагог старается поддержать добрые проявления ребенка...» [141, т. 2, с. 318].

Значительное смещение акцентов в социальной теории физичес­кого воспитания на узко-технологическое, прагматическое понимание целей этого процесса, а стало быть, и на социально-инструментальное осмысление сферы человеческой телесности, что характерно для зна­чительной части сегодняшних исследований в этой области, является

в связи с заимствованиями различных систем физических упражнений (прежде всего, восточных) вне их адекватного осмысления в контексте породивших их мировоззренче­ских, ценностных оснований, что, соответственно, ведет нередко к квази-эффекту от их применения.

2. Основные направления и подходы к изучению телесности 29

продолжением и воспроизведением тех подходов, которые сложились еще в эпоху Пролеткульта, не оставшегося индифферентным и к вопро­сам физического воспитания. В отличие от общегуманистических осно­ваний концепции Лесгафта, представители этого движения утверждали совершенно иные ценности, их декларация гласила: «Цель пролетар­ской физической культуры: достичь максимума жизненности и произво­дительности человеческой машины, иными словами, достичь здоровья, трудоспособности и выносливости (силы сопротивления)» [88, с. 243].

«Физическая культура человека есть совершенствование его при­роды и повышение жизнедеятельности в целях увеличения продуктив­ности труда... Другими словами,... физическая культура — это наука о создании здоровых и работоспособных людей, т. е. людей с креп­ким, ловким и выносливым телом, сильной волей, ясным быстрым мышлением» [237, с. 6].

Думается, что этот подход пока не стал лишь историческим фено­меном, а нередко актуализируется и в современных функционалистских концепциях физического воспитания.

Физическое воспитание является одним из элементов (точнее, средством формирования) более широкого пространства — физичес­кой культуры. Эта область науки и практики уже не опосредованно, а напрямую, сущностно связана с проблемами социокультурного осмы­сления человеческого тела, решение которых лежит в самом фундаменте данной сферы деятельности. К обоснованию и развитию этого положе­ния мы обратимся в гл. 3, здесь же лишь акцентируем внимание на том, что к сожалению, и в работах, посвященных анализу физической куль­туры, различным проблемам, относящимся к этой области деятельно­сти (имея в виду специализированные, а не общекультурологические исследования, о которых уже шла речь), вопросы социокультурного содержания телесности или отсутствуют вовсе, или занимают очень незначительное место. Прежде всего, это обусловлено сложившимся стереотипами понимания физической культуры преимущественно как средства воздействия на физические качества человека, а отсюда — преимущественно «технологическая» ориентация исследований.

Однако серьезные «прорывы» к гуманитарному осмыслению про­блемы тела есть и здесь: в связи с разработкой вопросов онтологии ела и сущностной концепции физической культуры личности [46, 47), рассмотрением физической культуры как области культуры [20-22, 51, 240, 241], в контексте анализа вопросов эстетики спортивной деятель­ности [45, 236].

Завершая этот краткий обзор некоторых подходов и ориентации, сложившихся в гуманитарном изучении тела человека, отметим, что, с одной стороны, явно просматривается все большая заинтересован-

Глава 1. Телесность в зеркале гуманитарного познания

ность в этой проблематике представителей разных отраслей соци­ального знания, осознание ее фундаментальности, непериферийности; с другой — очевидна фрагментарность проводимых исследований, огра­ниченность накопленного здесь материала, «ведомственная» изолиро­ванность в разработке реально сопряженных проблем бытия «человека телесного».

В то же время наработки, существующие в различных отраслях гуманитарного знания, дают основания для более систематичного и це­ленаправленного построения социокультурной концепции тела, его осмысления в иной, отличной от традиционной, т. е. не естественно научной парадигме.

3. Телесность как объект социокультурного анализа в западной науке

Анализ человеческого тела как направление социокультурного по­знания не является общепринятым, устоявшимся, достаточно разрабо­танным не только в отечественной гуманитарной науке, но и в зару­бежной социокультурной антропологии, хотя, безусловно, «удельный вес» данной проблематики в рамках последней существенно выше.

Одна из статей А. Франка — известного современного западного исследователя проблемы телесности как социального феномена — на­звана им «Возвращение к телу» [349]. Уже само это название призвано подчеркнуть существование длительного периода «выпадения» телесно­сти из фокуса внимания гуманитариев, периода, который, по мнению автора, лишь в очень относительном смысле можно считать завершен­ным, поскольку возвращение к телу как к серьезной проблеме пока более желаемое, чем действительное.

Традиционно в социальных науках, — отмечает Дж. Магвайэр, че­ловек рассматривается как «внетелесный субъект принятия решений», а если тело и становилось в какой-то мере научной проблемой, то лишь в рамках традиционных дихотомий «тело—разум», «природное—со­циальное». Хотя в современной ситуации и ощущаются некоторые подвижки в подходе к этому вопросу, некоторый поворот к «чело­веку телесному», однако, «это касается — и то, пока лишь в очень незначительной степени — лишь сферы узко-теоретического анализа и совершенно не касается установок и ориентации людей, которые продолжают действовать в социокультурном контексте на основе своих традиционных (внетелесных) представлений» [407, р. 2]. По утвержде­нию вполне компетентных в вопросах состояния своей науки иссле­дователей, «ущербность внимания к телесности человека в системе

3. Телесность как объект социокультурного анализа

социального знания и поныне остается неколебимым устоем», и «все менее понятно, что же такое тело» [350].

Однако в силу ряда обстоятельств, которые заслуживают отдель­ного рассмотрения (см. гл. 5), проблема телесности занимает все более значимое место в ряду вопросов, активно изучаемых в современной зарубежной философской антропологии, социологии, культурологии, социальной психологии, этнологии. В современном научном простран­стве весьма заметным явлением стали исследования вопросов, связан­ных с телесным бытием человека, представленных в работах М. Мерло-Понти, Ж.-П. Сартра, Г. Плесснера, И. Гофмана, М. Фуко, М. Мосса, Р. Бердуистела, М. Фитерстоуна, Б.Тернера, А.Франка, К. Хайнеман-на, 3. Кравчика, Е. Косевича, С. Фишера — и список этот, безусловно, не исчерпывает всех, достойных внимания в интересующем нас аспекте.

Своеобразными «катализаторами» процесса реабилитации телесно­сти как объекта научного познания стали весьма разные обстоятельства, относящиеся как к теоретической сфере, так и связанное с пробле­мами практическими. К первой группе, прежде всего, может быть отнесена наблюдающаяся последние десятилетия и постепенно нара­стающая тенденция к смещению «фокуса» исследовательского интереса на самого субъекта, который «нередуцируем» (Г. Блумер, В.Л.Томас) к общественной системе, является некоторой относительно «спонтанно действующей» единицей, при этом — единицей телесной. Значительное влияние на возвращение «человека телесного» в общенаучное гумани­тарное пространство оказало развитие гуманистической психологии (А. Маслоу, В. Франкл, С. Реншон, Р. Инглхарт и др.). Центральная задача, сформулированная представителями этого направления — «по­мочь человеку стать тем, чем он способен стать» (А. Маслоу) — объ­ективно включает в исследовательское поле весьпотенциал человека, включая его телесность как основание, средство, опору, форму про­явления индивида в самых разных отношениях.

Особое место в разработке проблем телесности принадлежит пси­хоаналитическому направлению в гуманитарном знании, находящемуся на стыке теории и практики. Теория психоанализа всегда была одной из немногих, в которых человек представал как телесное, а не только наделенное психикой и разумом существо. Значимость инстинктов, в большой мере определяющих ориентации, позиции, поведение че­ловека, которая утверждается в этой теории, — это, прежде всего значимость его телесности, в которой коренятся эти глубинные де­терминанты человеческой жизни и судьбы. Существенное место в этой концепции занимает патологический телесный феномен, который пред­ставляет собою знаково-символическую форму пережитого индивидом опыта социализации. Его исследование в значительной мере проявляет

32 Глава 1. Телесность в зеркале гуманитарного познания

практическую, ориентированность психологического знания, отлично­го в этом смысле от множества других направлений в «соматологии».

Небезынтересно заметить, что та же психоаналитическая ориента­ция стимулировала и закрепляла интерес к телесности и в более ши­роком социальном контексте — к примеру, в связи с развитием контр­культурных движений 70-х гг. Среди многих идей борцов «традицион­ной культурой», с ценностями «поколения отцов» немаловажное место заняла идея о необходимости ресоциализации личности, отказа от об­щества, где доминируют безличные, «усредняющие» силы и возврата к естественным формам бытия, перенесения акцента с «отчужденно-всеобщего» на неповторимый мир чувственного опыта «уникального индивида» (Г. Маркузе, У. Райх, А. Лоренцер). Концептуально обозна­ченная связь между практическими задачами преобразования общества и «борьбой за тело» отдельного человека нашла подкрепление в не­ординарной, детально проработанной идее «телесно-ориентированной терапии» У. Райха (заметим, активно завоевывающей «пространство» и в нашей науке и практике — см., например, предисловие к [236], а также 1244)).

Отметим также и ту безусловно важную роль, которую сыграло в выходе телесности «на авансцену» социального познания, движение за здоровый образ жизни, развернувшееся во многих западных странах и потребовавшее соответствующего научного обеспечения, аксиологи­ческого «подкрепления»; сюда же может быть отнесено и развитие многочисленных экологических движений.

Будучи «встроена» в более широкие мировоззренческие, концепту­альные рамки, определяющие принципы, методологию, содержательно-теоретические особенности того или иного подхода к изучению «челове­ка телесного», социальная соматология не могла не отразить многоцвет-ность палитры современного зарубежного человековедения. Не претен­дуя на всеохватывающую полноту описания, мы выделим те исследова­тельские направления, которые представляются наиболее значимыми с точки зрения степени разработанности интересующей нас пробле­мы, представленности результатов в литературе, оказанного влияния на развитие социокультурного изучения телесности (прежде всего этим объясняется, что за рамками данного анализа остались многие иные на­правления, так или иначе связанные с осмыслением данного феномена).

Проведение анализа такого рода должно учитывать то обстоятель­ство, что подобные систематизации, как правило, образуют скорее матрицы, чем линейные структуры, поскольку должны одновременно включать подразделение: а) по концептуальным основаниям (напри­мер, феноменологический, психоаналитический, структуралистский и т.д. подхода); б) по дисциплинарной принадлежности (философско-

3. Телесность как объект социокультурного анализа

методологические основания, социологический подход, этнокультур­ное рассмотрение и т. д.), отражающей ту или иную акцентировку в анализе рассматриваемой проблемы, и в) по проблемно-тематической «спецификации» (проблемы самопознания, досуга, здоровья и т. п.).

Эти пересечения особенно важны при анализе комплексных фено­менов, к которым, вне сомнения, относится и человеческая телесность, «замыкающая на себя» природное и культурное, естественное и соци­альное, а также несущая на себе полисемантическую социокультурную нагрузку как следствие объективной встроенности телесной активности в любой из видов человеческой деятельности. Потому, рассматривая различные концептуальные подходы к проблеме телесности, необходи­мо видеть их сопряженность со смежными научными направлениями (философским, социологическим, социально-психологическим, соци­ально-педагогическим и др.). Стремление к сохранению «чистоты» отдельных научных областей при наличии общей проблемы, имеющей объективно интегративный характер — фактор, чрезвычайно затруд­няющий движение к истине. Как справедливо заметил М. Мосс, «три измерения человеческой телесности — физиологическое, социологи­ческое, психологическое — не только сосуществуют, но и образуют уникальное взаимодействие физического, социального и индивидуаль­ного в человеческом теле как посреднике их существования» [411, р. 214], что требует учета и в исследовательских процедурах.

Еще одно предварительное замечание касается того обстоятельства, что, хотя проблема человеческой телесности не является периферийной в современном зарубежном гуманитарном познании, однако, специ­альных «соматологических» социальных исследований насчитывается не так уж много. Поэтому в значительной степени обзор построен и с учетом работ более общего характера (связанных с изучением проблем личности, межличностной коммуникации, самосознания, ди­намики социальных процессов и т. п.), в которых проблема телесности занимает сколько-нибудь существенное место.

Социальный анализ человеческой телесности в западном гумани­тарном знании складывался и развивался в двух основных парадиг­мах: а) с акцентом на природную, естественную сущность данного феномена, который, будучи помещен в социальную среду, «приспоса­бливается» к ней, «вписывается» в нее, сохраняя свою естественную натуру; б) с акцентом на социокультурную сущность телесности, «при-родность» которой не просто рядоположена социальному, а сопряжена с ним, реально интегрирована посредством взаимодействия физичес­кого и социального уровней бытия. Каждый из этих подходов имеет свою родословную и свое современное продолжение.

Глава 1. Телесность в зеркале гуманитарного познания

Первое из названных направлений связывается обычно с традици­ей, идущей от фундаментального исследования Ч.Дарвина «Выраже­ние эмоций у человека и животных». Влияние этой работы оказалось особенно заметным в отношении изучения коммуникативных особен­ностей и возможностей человеческого тела. Одним из наиболее яр­ких примеров концептуального наследования дарвиновских идей стал сборник под редакцией Р. Хинда «Невербальная коммуникация» [375], многочисленные статьи которого сфокусированы на доказательстве те­зиса о том, что телесные формы выражения, поведения и т. п. являются по сути своей кросс-культурным и и генетически передаются от поко­ления к поколению, т. е. по сути являются над-культурными.

Оппонируя такому подходу, американский философ Роджер Пул заметил, что эта книга «открыла тот печальный факт, что в изуче­нии человеческого тела последователи Дарвина за прошедшие сто лет не сделали сколько-нибудь существенного шага вперед» [426, р. 121], а один из наиболее известных ученых в области социальной теории ела, шведский исследователь Р. Бердуистел [307] оценил эту работу как свидетельство того, что большинство ее авторов так и остались в рамках дарвиновского, т. е. до-социального, до-дюркгеймовского периода. Не­понимание сути социальной жизни не позволило Дарвину и его адептам ответить на те вопросы, которые ими же и были поставлены.

Противопоставление Бердуистелом этих двух имен — Дарвина и Дюркгейма — не случайно, так как именно с идеями последнего свя­зывается вторая из названных выше традиций, которая противостоит дарвиновско-универсалистской. Родоначальниками собственно социо­логического анализа человеческой телесности в русле дюркгеимовской традиции стали его последователи и ученики Роберт Херц и Марсель Мосс, в работах которых [374, 411], впервые вышедших соответственно в 1909 и в 1935 гг., был принципиально по-новому поставлен вопрос о связи между телом человека (характером его бытия, восприятия и т.д.) и «социальным телом» общества, и на базе этой методологии намече­ны в общих чертах основные направления социокультурного изучения человеческой телесности. (Заметим, что общепризнанная роль М. Мосса в формировании данной исследовательской сферы столь велика, что американский социолог Г. Хьюз назвал ее в целом «моссианской программой».)

Однако, как отмечают исследователи [426, р. 9], длительное время этот действительно социологический подход по преимуществу игно­рировался исследователями, тяготевшими более к природно-детерми­нистской концепции. Тем не менее, уже начиная с конца 60-х - начала 70-х гг., влияние социологически- (и более широко, социально) ориен­тированных методологий становится все более очевидным, растет число публикаций, выдержанных в русле этой традиции, не вытесняя, однако,

3. Телесность как объект социокультурного анализа

с теоретической авансцены и исследования универсалистской ориента­ции. Последние интересуют нас, по понятным причинам, в меньшей мере, чем социологически-ориентированные подходы к изучению тела. К их анализу мы и обратимся.

Два принципиальных подхода, откристаллизовавшихся в рамках современного изучения человеческой телесности, связаны с разве­дением постановки вопроса о теле как о «феномене, являющемся проблемой самой по себе» [350], как самостоятельном базовом объ­екте исследования, что характерно для феноменологического подхода, и рассмотрением телесности в системе социальных функций, социально детерминированных задач, предписываемых индивиду и его телу.

Последний подход нашел достаточно отчетливое выражение в со­циологической теории тела Брайана Тернера, который, в свою очередь, опирается на идеи, сформулированные М. Фитерстоуном. Б. Тернер строит матрицу, обозначенную им как «4 R»: Reproduction, Requlation, Restraint, Representation [335]. Каждое из этих «R» обозначает функцию, которой тело связывается с социальным пространством, проявляет себя в нем, но — прежде всего — отвечает на формулируемые социумом задачи, проблемы: «репродукция» населения во времени; «регуляция» поведения и проявления тела в пространстве; «обуздание» («ограниче­ние») внутренних побуждений тела посредством внешнего, социального регулирования; «репрезентация» внешнего тела в социальном простран­стве. Таким образом, по мнению Б.Тернера, выстраивается матрица на основе соотнесения следующих позиций: общество (население) — индивид, время — пространство, внутреннее — внешнее [там же, р. 8].

Построение такой функциональной схемы, отмечает автор, пред­полагает нахождение соответствующих ее четырем направлениям ин­ституциональных субсистем. Осуществляя развитие этой схемы и раз­ворачивая ее определения в соотнесении с социальными структурами, Б. Тернер делает неожиданное, но весьма характерное для современного человекознания заключение: «Чем больше я продвигался в исследова­нии проблемы тела, тем я все менее и менее был уверен, что пониманию, что же такое тело» [335, р. 70].

Иную систему рассмотрения телесности в контексте социальных функций и институтов предлагает Джон О'Нейл. В работе «Пять тел» он выделяет для анализа тела мировое, социальное, политическое, потре­бительское и медицинское [421], акцентируя внимание на институтуци-ональности социального бытия человеческого тела. И та, и другая кон­цепции содержат интерпретацию телесности как элемента социальной системы, построенную на методологических основаниях структурного функционализма, в частности, концепции личности как элемента со­циальной системы, предназначенного (подобно всем иным элементам) для поддержания системного равновесия, как составляющей, способной

Глава 1. Телесность в зеркале гуманитарного познания

и должной обеспечить эффективность работы системы в целом. Эле­менты социальной системы функциональны в том смысле, что всеми действиями по отношению к тем или иным факторам внешней среды они способствуют выживанию системы [424].

Одной из основных моделей, построенных в рамках этой методо­логии, является модель поведения системы в среде. Среда, которая сама является совокупностью систем, проявляет себя по отношению к со­циальной системе в форме некоторых функциональных предписаний, исполнение которых необходимо для выживания и сохранения рав­новесия системы. Предметом исследования становятся таким образом процессы обмена между социальной системой и другими системами, которые обозначены Т. Парсонсом, как физическая система, система культуры и система личности [там же]. Главной особенностью воздей­ствия физической системы является недостаток ресурсов, вызывающий необходимость выполнения функционального требования адаптации. Система культуры ставит перед социальной системой проблему обеспе­чения совместного существования людей, и в особенности — проблему легитимизации нормативной системы.

Акцент на функциональность, развитие адаптивных возможностей индивида, характерный для данной социальной методологии, фоку­сирует внимание на инструментальной зна