Культура, природа и общество.

И. Гердер (1744 – 1803), немецкий просветитель считал, что основные черты культуры – ее связь с потребностями общества. Цель культуры и просвещения охватывает всю землю. Различие между просвещенными и непросвещенными народами не качественное, а только количественное. Благодаря культуре человек высшее в природе звено, в основе культуры – “естественная природа” человека, следовательно, человек не очень активен в создании культуры.

И. Кант (1724 – 1804) немецкий философ думал иначе. Для него тема свободы, творческой устремленности человека, стала основной. Культура человека заключается в “способности ставить любые цели вообще (значит в его свободе)”. Люди соперничают друг с другом, следовательно, каждый стремится развить свои способности. А это шаг от грубости к культуре. Таким образом, в отличие от Гердера, культура у Канта является не высшей точкой развития природы, а точкой разрыва с ней. Ядро культуры – мораль. “Категорический императив” – поступай по отношению к другим так же, как хотел бы, чтобы они поступали по отношению к тебе. Только такой моральный закон в состоянии преодолеть стремление людей к разобщению и объединить их. Культура моральности в нас это долг. Подчинено требованиям разума и физическое совершенствование человека.

На начальных стадиях развития человечества мутационный процесс развивался главным образом под воздействием природных факторов, например, изменение климата. Но в последнее время резко возросли воздействия на природу со стороны человека, что приводит в конечном итоге к изменению биоценозов и всей биосферы.

Антропогенные влияния выступают в качестве причины уничтожения животных и растительных видов, причем способствуют при этом появлению других экосистем, например, устойчивых к вредному воздействию химикатов видов насекомых и растений. Поэтому все более усиливаются не те виды, которые стоят на верхушке пищевой пирамиды, а те которые способны к быстрому размножению (мелкие грызуны, насекомые и др.). Антропогенные влияния на природу, такие как выпас скота, вырубка леса, строительство нефтепроводов, привело к тому, что во многих степных районах практически перестали существовать природные комплексы в естественном виде.

Управление эволюционным процессом для человечества станет возможно лишь тогда, когда будут выявлены закономерности антропогенного влияния на природу. А теперь давайте вспомним то, о чем мы уже говорили, знаменитую в свое время книгу Л.И. Брежнева «Целина». Н.С.Хрущев начал освоение целины. Первые годы она давала огромные урожаи хлеба, но почва быстро истощилась. Жизнь и быт кочевников возникли не на голом месте. Они жили, так потому что не могли развивать земледелие. Поэтому и создали своеобразную «кочевую» культуру, ибо это означало жизнь, а земледелие - медленное угасание.

В обществе природа является жизненно важным предметом человеческой деятельности. Человеческая сущность предметов, явлений и процессов природы проявляется в том, что взаимодействуя с человеком, они «приобретают» человеческие черты. Кусок мрамора имеет разные определения для скульптора, химика или строителя. Во всех этих случаях человек творит «вторую природу», пытаясь встроиться в закономерности развития природного мира, подстраивая природу «под себя», создавая мир человеческой культуры. Развитие культуры в контексте взаимодействия человека и природы означает углубление единства между ними. Степени свободы бытия человека увеличиваются благодаря развитию культурного процесса. И в то же время вызывает противоречивое явление – между природными, «хтоническими» силами и человеческими возможностями устанавливается очень хрупкий баланс, который легко разрушить. Поэтому проблемы рассмотрения развития культуры состоят не только во взаимоотношении человека и природы, но и соотношения природы и общества. В 20 веке об этой проблеме громогласно заявил русский ученый В.И. Вернадский, который в 1944 году создал одну из своих последних работ «Несколько слов о ноосфере»: «Человечество как живое существо неразрывно связано с материально-энергетическими процессами определенной геологической оболочки земли с ее биосферой…

В геологической истории биосферы перед человеком открывается огромное будущее, если он поймет это и не будет употреблять свой разум и свой труд на самоистребление…

Человечество, взятое в целом, становится мощной геологической силой. И перед ним… становится вопрос о перестройке биосферы в интересах свободно мыслящего человечества как единого целого.

Это новое состояние биосферы, к которому мы, не замечая этого приближаемся, и есть ноосфера».

Первобытное общество

Условия жизни требовали от человека в первую очередь накопления знаний об окружающей природе. На примере аборигенов Австралии, бушменов, огнеземельцев и т.п. видно, что члены раннеродовой общины обладали солидным запасом знаний (прикладная география, ботаника, зоология, минералогия, метология и т.п.). Австралийцы - аранда не только различали следы, но и, осмотрев нору и понюхав воздух, могли точно сказать есть там животное или нет. Умение свободно ориентироваться на местности требовало хорошего знания звездного неба. Один из современных исследователей рассказывал, что первое сообщение о запуске искусственного спутника земли он получил от бушмена, обратившего внимание на появление новой звезды.

Еще сравнительно недавно считалось, что языки «диких» племен обладают очень незначительным, иногда в несколько сотен слов, словарным запасом. Однако изучение их показало, что лексикон даже наиболее отставших в своем развитии племен, например, аборигенов Австралии, насчитывает не менее 10 тысяч слов. Выяснилось, что в этих языках имеются и обобщающие понятия. Так у аборигенов Австралии имеются обозначения не только для разных видов деревьев, рыб или змей, но и абстрактное представление о рыбе, змее, дереве вообще. Но нет обозначения для растения или животного. Устная речь народов развитых стран в отличие от письменности так же состоит из не очень большего количества слов. Разговорные фразы лаконичны.

Аборигены умели пользоваться шинами при переломах костей, останавливать кровь с помощью паутины, золы, жира игуаны, высасывать кровь и прижигать ранку при укусе змеи, лечить простуду баней и т.п. По некоторым данным им даже были известны противозачаточные средства. Лечение часто завершалось приказом идти на работу, а это уже психотерапия.

Абстрактные представления более ограничены. У Австралийцев имелось только три, у бушменов четыре, у огнеземельцев пять обозначений численных понятий. Чтобы сказать пять, австралийцы говорили три и два, всякое число свыше десяти – «много». Зачатки деления возникли, судя по всему раньше, чем сложение и вычитание.

Большие расстояния приблизительно измерялись днями пути, меньшие – полетом стрелы или копья, еще меньшие – длинной конкретных предметов, чаще всего частей тела отсюда английский фут или русский локоть. Похоже измерялось и время. Так огнеземельцы делили его на 8 сезонов: «обвисание кожи» т.е. голод, «появление птиц» и т.д.

Даже у наиболее отсталых племен имелась сравнительно развитая система оповещения. Так, яганы передавали сообщения клубами дыма, разжигая и быстро гася огонь. Один клуб дыма – болезнь, два – важная неожиданность, три – смерть, четыре – находку выброшенного на берег кита и приглашение всех на пир. Письменности, разумеется, не было совсем, хотя даже у австралийских аборигенов появились зачатки пиктографии («пикфе» - рисовать, «графо» - пишу), так создавалось рисуночное письмо, нанесение примитивных изображений для передачи или запоминания мыслей.

В музыке песенная форма, по всей видимости, предшествовала инструментальной. По крайней мере, огнеземельцам, певшим несложные песни, не бело известно ни одного музыкального инструмента. Но вообще инструментальное сопровождение тоже появилось очень рано. Это ударные приспособления из двух кусков дерева, может быть натянутого куска кожи, простейшие щипковые инструменты прототипом которых была, вероятно, тетива лука, различные трещотки, свистелки – прототипы флейты.

Наскальные рисунки первобытных людей стремились передать звериную сущность человека, а не очеловечить животное подобно современным живописцам.

Примечательно, например, замечание австралийских этнографов А.Джолли и Ф.Роз по поводу австралийских аборигенов, которых традиционно считали прирожденными ворами. «Является ли австралийский абориген вором по своей природе? Когда австралийский абориген находится в туземном госпитале, за ним постоянно приходится следить, иначе все лучшее из того питания, что он получает, раздается друзьям или родственникам. Неиспорченный туземец не может себе представить, как он будет прятать от родичей про запас продукты питания. Когда он убивает кенгуру, то делится мясом со всеми, а если его сосед убьет кенгуру, то он может взять себе мяса столько, сколько захочет в любое время. Но если туземец применяет этот принцип к своему хозяину, то его немедленно обвиняют в воровстве. Закон туземца и закон нетуземца друг другу противоречат». Для ранних этапов человеческой истории характерно повсеместное распространение правил взаимопомощи. Следы этой традиции мы встречаем и сегодня, особенно на крайнем севере. В любой дом можно придти в любое время дня и ночи. Извинения и отказ от еды не принимаются. Любой путник может попасть в такую ситуацию, поэтому жители каждого дома готовы с радостью принять незваного гостя. Мы воспринимаем такой поступок как традиционное гостеприимство, а он покоится на обычае первобытных охотников оказывать помощь соплеменнику. Возможно, ли гоняясь за зверем нести за собой на плечах многодневный запас продовольствия. Как памятник этому обычаю стоят и сегодня на лесных тропах охотничьи избушки. Нужно – пользуйся, не нужно – сохрани для другого, имеешь излишек - оставь здесь же в избушке. /Р.Итс Века и поколения. Л., 1986 С. 224-225/.

Было бы странно предлагать корейцам или другим восточным народам перестать считать белый цвет траурным и перейти на более приемлемый с нашей точки зрения черный цвет. Нас, прибывших из Европ, не поняли бы индийцы, если бы мы предложили им очистить улицы их столичных городов от мирно шествующего рогатого скота. Туруханские кеты, покидая место захоронения близких, не оборачиваются на могилу, бросают прутик поперек дороги, приговаривая: «Чтобы больше не ходить нам этой дорогой» и нее посещают кладбищ. У русских иначе.

Впрочем, всегда можно возразить, что дикари кушали людей. Да, кушали, однако, не все племена. Мы привыкли рассматривать этот процесс с точки «мировой» т.е. европейской культуры. Все мы читали замечательную книгу Даниэля Дефо «Робинзон Крузо», где автор очень интересно описывал встречу Робинзона с дикарями: «после каждого боя победители приводят своих военнопленных сюда и здесь, по своему бесчеловечному обычаю, убивают и съедают их, так как они все людоеды… Возмущение этим зверствам вытеснило из моей души всякий страх… С омерзением отвернулся я от остатков этого страшного пиршества. Меня стошнило. Я чуть не лишился чувств. Мне казалось, что я упаду. » (М.: «Детская литература», 1972.С.144). Действительно тошнотворная сцена. Однако не следует забывать, Что книга эта была написана свыше 200 лет тому назад. А в XX веке в европейской цивилизованной Германии из жира умерщвленных жертв концентрационных лагерей будут делать мыло, а их пеплом - удобрять поля. Несчастные дикари до этого не додумались – они напрямую перерабатывали своих пленников в органические удобрения. А вот сцена освобождения Пятницы: «несчастный беглец был то того напуган огнем и грохотом выстрел, что потерял способность двигаться… Тут я заметил, что он весь дрожит; несчастный, вероятно, боялся, что, если он попадет мне в руки, я сейчас же убью его, как и тех дикарей…» Что же боялся Пятница? Можно предположить, что совсем не смерти от рук бедного Робинзона Крузо. Оговоримся, что о нравах туземцем вымышленного Дефо необитаемого острова мы знаем мало. Даниэль сам придумал этих кровожадных дикарей, поэтому мы просто мысленно перенесем Пятницу на реальную историческую почву – в племя каннибалов тупинамбо, жившего в середине XVI века на побережье Бразилии в районах, где сегодня расположены города Рио-Де-Жанейро (где все, как говорил Остап Бендер, ходят в белых штанах) и Салвадор.

Отправляясь в поход, тупинамба обязательно брали с собой веревки – вязать пленных. Напав на вражеское селение, воины старались, прежде всего, пленить взрослых мужчин, а не детей или женщин. Согласно их преставлениям пленный, после того как его связали, переставал быть чужаком и становился членом общины победителей, хотя и занимал в ней весьма своеобразное место. Тело пленника обмазывали медом и обклеивали самыми красивыми перьями – в подобный «костюм» наряжались порой шаманы (с.111).

Понятие «принести в жертву кому-то» не совсем точно соответствует сути представлений индейцев об этом процессе.

Пленник сам мыслился живым воплощением божества, поэтому его поедание оказывалось приобщением к силе предков, с которым сочеталась месть за гибель соплеменников.

Вступая в селение, пленник обещал его жителям различные части собственного тела. Бежать он почти не пытался, ибо в родном селении на него посмотрели бы как на труса, который не стремиться исполнить свой долг.

Бывало, что пленники, которых европейцы предлагали выкупить на свободу, отказывались, ибо полагали, что быть съеденным – наиболее благородная и достойная участь для мужчины. Живя в селении победителей, пленник пользовался почетом и ни в чем не испытывал нужды.

Вполне возможно, что дело не только в религиозных мотивах. Дело в том, что прародина племен тупи-гуарани (тупинамбо – одно из племен данной группы) - Амазония. Когда эти племена спустились на Бразильское нагорье, перед ними встал выбор: упростить социальную систему и уничтожить свои постоянные деревни, рассредоточиваясь по всей территории в сезон засухи подобно местным племенам, или придумать что-то иное. Так начались поиски «страны без зла» оправданные тем, что в конце пути переселенцы рано или поздно действительно находили подходящее для постоянного жительства место. Переселяясь в уже кем-то занятые земли, они должны были пробивать дорогу оружием, а по мере освоения их – вступать друг с другом в конфликты. Богатые ресурсами территории захватывали наиболее воинственные племена. Ритуальный каннибализм способствовал усилению воинственности.

Таким образом, если Пятница был из тупи-гуарани, вряд ли он бы обрадовался чудесному спасению от поедания и еще менее хотел бы вернуться домой, проведать старого отца – тот бы сказал ему все, что думает по поводу недостойного поведения своего сына. Кстати, вымышленный Робинзон выехал их Бразилии в 1659 году, шквал застиг его корабль возле экватора, направлялся он в Гвинею (Африка), т.е. его «необитаемый» остров теоретически находился недалеко от Бразилии, и, возможно, там могли жить тупи-гуарани. Отметим, что время, описываемое мною и Д. Дефо, почти идентично (XVI в. И 1659г. – т.е. II-я половина XVII в.).

Согласитесь, интересно сравнить точку зрения на дикарей человека века просвещения и, спустя столетия сопоставить ее со взглядом на проблему современных ученых.

Создание фантастических, но, по-своему логичных религиозно-мифологических концепций, и свободное оперирование в этих случаях отвлеченными понятиями характерно для многих первобытных народов южной Америки. О духовной жизни «дикарей» европейцы судили по их примитивной материальной культуре. Но нам не следует забывать, что научная общественность Европы не верила в то, что пещерная живопись создана руками художников древнекаменного века. Ученые того времени просто не могли допустить, Что дикари могли заниматься интеллектуальной деятельностью. А если мы вспомним, как поступили с дикарями острова Робинзона Крузо (их просто вырезали поселенцы), то становится понятно почему в XVII – XVIII вв. дикаря считали интеллектуальным недоноском. В этом случае избиение «диких» людей превращалось в благородный акт распространения цивилизации на нецивилизованные территории. Это было необходимо для самооправдания.

Давайте вспомним, что свободного времени у дикаря было больше (одна треть его времени – праздники, т.е. примерно 4 месяца в году) чем у нас с вами. Любая интеллектуальная деятельность требует полной самоотдачи сил и времени. Поэтому представление о духовной сущности человека и мироздания было различным у юноши и старика – шамана. Для рядовых членов племени – мифы только отчеты о событиях, тогда как для старого поколения – скорее иносказания. Преследуя шаманов, европейцы духовно обезглавливали местных жителей, что способствовало их ассимиляции.

Материал, из которого создавались произведения искусства у разных народов, во многом влияет на нашу оценку их уровня культурного развития. Яркие перья индейцев воспринимаются как символ их культурной отсталости. Однако по сложности изготовления и художественному совершенству украшения из перьев ничуть не уступают произведениям современного искусства. У амазонских индейцев, например, существовали специалисты высокого класса, умевшие менять цвет перьев по своему усмотрению, обрабатывая их специальными веществами, знавшие, как сохранить яркость красок, чтобы они не выгорели. Одним из важнейших составов для обработки перьев получали из ядовитых выделений кожных желез древесной лягушки, которую очень трудно поймать (так как живет в дуплах высоко от земли). Что касается техники скрепления перьев друг с другом – то ее трудоемкость и тщательность исполнения поразительны. В музее этнографии выставлено изображение вожди племени мундуруку в праздничном наряде из перьев. За более чем 150 лет множество людей брало эти украшения в руки, их упаковывали, перевозили и снова вынимали на свет, но даже крошечные перышки длиной 1-2 сантиметра остались на своих местах, а краски совсем не поблекли…

С древних времен отношение человека к добытым им трофеям не укладывалось только в рамки простого меркантилизма. Животное, которое он убивал зачастую в опасной для своей жизни схватке, было для него и пропитанием, и мистическим источником силы. Шаманы и ведуны научились обрабатывать останки животных и «переносить» на трофей силу и мощь дикого зверя. Стремление сохранить, показать потомкам добытые трофеи прошло через тысячелетия и сохранилось до сих пор. Средневековые умельцы воспроизводили головы и туловища копытных из дерева, увенчивая их настоящими рогами животных. Первые европейские таксидермисты набивали чучела древесными опилками. В XIX веке, когда трофейная охота в Европе стала популярной не только среди знати, старое трофейное искусство пробудилось к новой жизни, и вновь стал востребованным «шаман» нашего времени, мастер, который в состоянии так обработать трофеи, чтобы они выглядели как живые и напоминали о прошедшей охоте, о связанных с ней переживаниях. По всему миру работают тысячи таксидермистов, но, как и в любом искусстве, лишь немногие становятся большими мастерами.

Трофейная охота всегда связана с сильными эмоциями, выбросом адреналина в кровь. Однако часто причина переживаний кроется не в удачном достижении цели или упущенных шансах, а во вполне реальной возможности стать жертвой зверя. Охотники ежегодно гибнут или оказываются покалеченными во время сафари в Африке и не в ней одной. За 30 с лишком лет мне довелось много охотиться и добыть тысячи зверей, в том числе и из великой африканской «большой пятерки». Я многому научился и готов поделиться своими наблюдениями и выводами по поводу того, почему одни животные убегают от охотника, а другие могут и напасть.

Все животные «очерчивают» себя двумя невидимыми «магическими» кругами, внутри которых находятся «зона спасения» – внешний круг и «зона нападения» – внутренний круг. Наличие и размер «зоны спасения» достаточно легко проверить. Например, если вы начнете подходить к спокойно пасущемуся гну или, если уж на то пошло, просто к бездомной кошке на улице, они будут наблюдать за вами до определенного момента. Когда вы переступите критическую черту, животное отбежит на некоторое расстояние и станет продолжать наблюдение. Это может повторяться до тех пор, пока животное не устанет от вашей назойливости и не убежит прочь.

Наблюдатель легко заметит, что расстояние, на которое животное допускает вас, прежде чем отбежать, каждый раз остается примерно одинаковым. Это расстояние и будет соответствовать радиусу круга, определенного как «зона спасения» для данного животного. Другими словами, это самое маленькое расстояние до животного, при котором оно чувствует себя комфортно в присутствии человека. Для каждого вида и даже особи оно индивидуально, потому что размеры данной зоны диктуются не только генами, но жизненным опытом животных – те, которых не беспокоят, не слишком пугливы. Место распространения животного так же сказывается на величине «зоны спасения». Например, зверь, живущий в густых зарослях буша, вполне резонно полагается на свою неподвижность и маскирующие свойства местности и поэтому позволяет человеку подойти на сравнительно близкое расстояние прежде чем попытается скрыться. То же самое животное, очутись оно на открытой местности, убежит, не дожидаясь вашего приближения.

Размеры «зоны нападения» определить значительно сложнее. Во-первых, следует отметить, что «зона нападения» находится не просто в «зоне спасения», она находится глубоко внутри нее и также может изменяться по размеру.

Животное будет реагировать на человека в любом случае и в любое время согласно своим зонам «спасения» и «нападения». Если животное заметило человека, оно не допустит того, чтобы тот смог войти в «зону нападения». Оно попросту скроется, как только будет нарушена граница спокойствия. Этим и объясняется тот факт, что даже самые опасные животные далеко не всегда нападают на охотников.

В большинстве случаев нападения происходят тогда, когда человек (совсем не обязательно охотник) нарушает границу «зоны нападения» так, что животное не успевает этого заметить. В этом случае реакция животного будет чисто автоматической. Когда спасаться бегством уже поздно, нападение, пожалуй, является лучшим методом обороны! При таких обстоятельствах нападающее животное вовсе не имеет целью причинить вред человеку. Ему достаточно выдворить пришельца за пределы «зоны спасения».

Инстинктивное желание атаковать человека, нарушившего запретную границу, привела к тому, что многим животным была приписана не свойственная им агрессивность. Например, черный носорог вовсе не драчливое животное и предпочитает убежать от охотника. Причина его «агрессивности» кроется в том, что человеку удалось глубоко проникнуть за границу «зоны нападения» животных, обычно крепко спящих во время дневной жары в кустарнике.

Культура Древнего Востока

Древний Восток – родина великих культур, в которых человек чувствует себя лишь подчиненной частью. Обожествляются не только природные стихии (как в первобытном обществе), но и мощь деспотического государства. На вершине восточной мудрости свобод – это отрицание внешнего мира, укрыться от которого можно либо растворившись в вечном потоке жизни, либо обрести внутри себя покой, где нет ни страха, ни надежды.

Благополучие человека определяется его государственным рангом. Раб может возвыситься до министра, но и министр остается бесправным рабом государя и всей системы.

Восток: общество и религия. Несколько столетий назад страны Востока (главным образом Индия и Китай) представлялись европейцами царствами сказочной роскоши. Позже, когда началась их колонизация, появились представления об отсталости Востока (так как там тираны, бесправие и поголовное рабство). Действительно, по отношению к правителю, все, от министров до крестьян, выступали в качестве покорных слуг или рабов. Человек, вне зависимости от занимаемого им положения, был слаб перед лицами всесильной власти государства и венчающего его деспота. Жесткий централизованный контроль государства, так как именно государству принадлежит вся (или почти вся) собственность: земля, недвижимость и т.д. богатый собственник не имел никаких юридических гарантий для своего существования, следовательно, стремился окружить себя родственниками, земляками. Однако, при любом его промахе, он мог лишиться всего, так как любой государственный чиновник оказывался сильнее.

В рамках касты и богатый, и работающий на него бедняк, прежде всего ощущали принадлежность к одной касте и отчужденность по отношению к другим кастам. Бедные члены клана никогда не считали главу клана угнетателем. Он считался благодетелем, позволявшим выжить, работать на своей земле и т.д.

В Китае религия освещала политическую структуру общества, следовательно, способствовала ее сохранению в течение нескольких тысячелетий в почти неизменном виде.

В Индии – религия безразлично относилась к государству, следовательно, государства легко возникали и гибли, но кастовая система сохранилась в почти неизменном виде до наших дней.

Культура Древнего Египта.

Эпоха Нового царства (Прославления писцов к II тыс. до н.э.)

Они не сроили себе пирамид из меди

И надгробий из бронзы

Не оставили после себя наследников,

Детей, сохранивших их мена.

Но они оставили своё наследство в писаниях,

В поучениях, созданных ими.

Их пирамиды – книги поучений,

Их дитя – тростниковое перо,

Их супруга – поверхность камня.

***

Построены были двери и дома, но они разрушились,

Жрецы заупокойных служб исчезли,

Их памятники покрылись грязью,

Гробницы их забыты,

Но имена их произносят, читая эти книги.

Память о том, кто написал их,

Вечна.

Стань писцом, заключи это в своем сердце,

Чтобы имя твое стало таким же.

Книга лучше расписного надгробия

И прочной стены.

Написанное в книге возводит дома и пирамиды в сердцах тех,

Кто повторяет имена писцов,

Чтобы на устах была истина.

(перевод А. Ахматовой. Поэзия и проза Древнего Востока. М., 1973.С.102 103)

Мы видим, как рационализм чудесно сочетается с чувствами и образами, доставшимися в наследство от первобытного мифа. Причудливое сочетание «первобытности» со сложным мировосприятием. Гегель: «Сфинкса можно считать символом египетского духа? Человеческая голова, выглядывающая из тела животного, изображает дух, который начинает возвышаться над природой, вырываться из нее и уже свободнее смотреть вокруг себя, однако, не вполне освобождаясь от оков». Самосознание своей сущности еще не наступило – оно загадка, относящаяся к самому себе (голова-то человеческая, а тело – звериное).

Условия существования не позволяли восточному человеку подняться до ощущения личной свободы (т.к. ирригационная система земледелия предопределила жесточайшую централизацию и жертвенность людей во имя дисциплины и порядка. Чтобы ни случилось, по каналам должна была течь вода, этой цели подчинены все – от фараона до раба).

Египет в VI в. до н.э. – V в. до н.э. был завоеван ассирийцами. в 332 г. до н.э. его захватил Александр Македонский. До 6 века до н.э. там существовала изолированная культура.

Культура Египта формировалась почти четыре тысячелетия. Разлив Нила, Свет солнца, следовательно, культ природы. Бог солнца «Атум» породил основных Египетских богов (Атум – Ра).

Фараон – богочеловек, его символ – сфинкс.

Пирамиды – решение трех задач: 1. занятость населения; 2. обожествление фараона; 3. постоянное упоминание о нем, т.к. если не упоминать имя, то в загробном мире не жилец.

Культ умерших. Человек состоит из: 1. физическое тело; 2. ка (духовный двойник); 3. ба (душа и др.). Их совместное существование – бессмертие.

Письменность зародилась в 4 веке до н.э. – пиктографические письма. 3 век до н.э. – иероглифы, затем в Египте появилось алфавитное письмо. Финикийцы заимствовали его у египтян, у финикийцев - Древняя Греция, следовательно, почти вся современная письменность имеет египетские корни.

Разработали календарь, почти совпадающий с современным, составили первую карту звездного неба, описали знаки зодиака, изобрели солнечные и водяные часы и т.д.

Почему так долго просуществовали? Стабильное общество, расплавленное болью сознания плюс обучение.

Храмовый комплекс в Карнаке охватывал площадь в 42 квадратных километра, и возводился несколькими поколениями египетских строителей.

Античная культура.

3 тыс. до н.э. – 5 век н.э.

1. Крито–микенский период (культура Эллады) 3 тыс. до н.э. – 12 век до н.э.

2. Гомеровский период (12 – 7 век до н.э.)

3. Архаический период (8 – 6 век до н.э.)

4. Классический период (7 – 3 век до н.э.)

5. Эллинистический период (3 век до н.э. – 5 век н.э.)

Иногда в рамках Эллинистического периода выделяют культуру Республиканского Рима (5 – 1 век до н.э.) и Императорского Рима (1 век до н.э. – 5 век н.э.).

Мысль художника подобна семени: семени каждого дерева необходимы соответствующие условия для того, чтобы оно проросло. Если семечко апельсина попадет на заснеженную вершину горы, оно не вырастет в апельсиновое дерево, потому, что там растут ели и другие хвойные деревья. Подобно этому семечку и любой творец. Если он попадет в тяжелые времена, то в его работах – скорбь, ибо все общество корчится в агонии и не видно впереди конца – края этим мукам. В создании его творения принимают участие миллионы его граждан – их лица, диалоги, мысли случайно высказанные во время мимолетных встреч. И талант художника, вдохновленный согражданами, и помноженный на его труд многократно усилит все эти эмоции в своем произведении. Если же он, живя в «грустном» обществе попытается создавать « веселые » творения то общество может его не понять. Таким образом, общее состояние умов и нравов воздействует на создание художественных произведений.

Мы помним, что восточные цивилизации смотрели на жизнь сквозь призму великой религиозной идеи (египтяне) или мощной социальной организации (ассирийцы) создавая сумрачную культуру, цель которой сводилась к сплочению огромных масс людей в единое целое. Ибо чтобы ни произошло, по каналам должна была течь вода. Это порождало гигантское давление на сознание индивида, ощущавшего себя песчинкой в пустыне, и неизбежно приводило к мистицизму, без которого немыслимо было выжить вопреки всему.

Вместе с тем по берегам Эгейского моря появилось чрезвычайно одаренное племя со своими взглядами на жизнь. Земля там была чрезвычайно плодородна, и поэтому тратить свои силы на создание ирригационной системы не стоило, а обрабатывать эту благодатную почву и снимать с нее обильные урожаи, возможно, было силами одной патриархальной семьи. Поэтому, вместо монархии и иерархии сановников эти люди завели у себя город, и каждый город плодил себе подобные города. Один только Милет породил около трехсот себе подобных торговых поселений, заселив колонистами почти весь берег Черного моря. Другие города поступали точно также. Кстати, Милет породили Афины. Каждое поселение поддерживало связь со своими прародителями, объединяясь в мощные союзы городов.

Какую же жизнь вели в этом городе? Все необходимое гражданин получал от данников, а работали за него рабы. В Афинах, например, на одного свободного гражданина приходилось по четыре раба. Поэтому граждане своими руками работали мало. Потребности их были невелики (три оливки, головка чеснока да сардинка в день, как цинично замечал Аристофан в своей комедии Лягушки), из одежды – сандалии, полурубашка и большой плащ. Жилище существовало для того, чтобы спать, поэтому было крайне ненадежно. Воры забирались туда, проламывая стены, однако, брать было нечего: кровать и две – три красивых амфоры составляли главную мебель.

Гражданин целыми днями был свободен, все его обязанности – общественные дела да войны. Поэтому с его точки зрения политика, война и наука – занятия, достойные свободного человека. Всем остальным занимаются «человеконогие» (т.е. рабы, поскольку раб человеком не считался ведь когда-то перед ним стояла проблема выбора: погибнуть с оружием в руках, как подобает свободному человеку или стать рабом. Выбрав рабство он переставал считаться человеком и переходил в разряд «человеконогих»).

Легендарный афинский законодатель Солон родился на острове Саламин – извечном местом спора между жителями Афин и мегарянами. Потерпев в войне за Саламин огромное число поражений, афиняне решили казнить каждого, кто вновь предложит воевать за это проклятое место. Притворившись сумасшедшими, нахлобучив на голову венок (их надевали только в случае огромной радости, а он, бедняга, в случае скорби по погибшим – сразу видно, что спятил) ворвался на площадь и зачитал свою элегию о Саламине.

Когда афиняне услышали строки:

Лучше бы мне позабыть об Афинах, оставить отчизну.

Лучше бы Родиной звать мне Фалегандр и Сикины

( очень маленькие острова в Эгейском море – А.К.)

Чтобы худая молва не летела за мною

Вот он, аттический трус, вот саламинский беглец.

Эти стихи возбудили в афинянах такой пыл, что они тот час же пошли на мегарян и одержали победу. А чтобы стало ясно, что Саламин приобретен не только силой, но и по праву, он раскопал там несколько могил и показал, что мертвые лежат там головою на восток, по афинскому обычаю.

А когда его родственник Писистрат стал тайно готовить тиранический заговор, Солон ворвался в народное собрание со щитом и мечом, произнеся слова: « Граждане Афиняне иных из вас я глупее, иных умнее: умнее тех, кто не понимает Писистратова обмана, и глупее тех, кто понимает его, но боится и молчит». Совет, стоявший за Писистрата объявил его сумасшедшим. Когда Писистрат стал тираном, Солон послал в Афины стихи:

Если дурные плоды принесло вам злонравие вины

Не возлагайте вину на помышленье богов…

Таков был Солон, великий афинский законодатель и реформатор живший между 640-645 и 559 г. до н.э. На примере его жизни мы видим, что человеческая жизнь в те времена постоянно подвергалась огромной опасности.

Греческие города – государства (полисы) вели постоянную войну друг с другом и окружающим их варварским миром. Любой, даже самый выдающийся гражданин, может увидеть завтра свое имущество разграбленным, дом сожженным, а жену и дочь проданными для пополнения домов разврата, сам же он вместе с сыновьями превратится и в раба и будет закрыт от солнечного света в шахте рудника, или до конца дней своих будет ворочать мельничные жернова под ударами бичей надсмотрщиков.

В те времена сражались главным образом в рукопашную => главное условие победы на войне было связано с подготовкой воина высочайшей квалификации, стойкого, сильного и выносливого бойца способного выдерживать битву как можно далее. Обратим внимание на эту особенность. Так формируется совершенно уникальный тип воина, спортсмена и философа. Классическое образование уникально сочетанием в себе занятия спортом, музыкой и танцами – чтобы спорт не отрубил душу, а уже попутно – постижение наук. Греческая пословица дословно переводится не в здоровом теле – здоровый дух, а дай Бог, чтобы в здоровом теле был здоровый дух.

Победы на спортивных играх ценились выше всего. Атлет-победитель давал олимпиаде свое прозвище. Величайшие поэты воспевали его. Ловкость и сила атлета становилась славой всего города. Некий Диагор, двое сыновей которого в один день победили на играх, торжественно был вынесен ими перед болельщиками, которые кричали: «Умри Диагор, ведь не сделаться же тебе богом». Не в состоянии вынести сильного волнения он скончался на руках своих детей. Неважно, истина это или нет, на этом примере мы видим, до какой крайности доходило поклонение культу тела.

У Гомера, которого все считают библией греков, вы везде найдете, что боги имеют человеческое тело, которое можно ранить копьем, алую струящуюся кровь, желание, гнев, наслаждение подобное человеческому. Боги спускаются к нам, а мы под<