I. Структурные и культурные характеристики

Для европейской цивилизации характерна очень высокая степень разнообразия и взаимного наложения культурных ориентации и структурных образований. Символический плюрализм и гетерогенность европейского общества очевидным образом проявились в многообразии тех традиций, на основе которых сформировалась собственно европейская культура: иудео-христианская, греческая, римская и различные племенные традиции. В отличие от ислама ей присуще значительное многообразие культурных кодов и ориентации. Важнейшее значение в этих культурных ориентациях имело утверждение автономии и взаимосвязи мирового, культурного и социального порядков, между которыми существовала тесная соотнесенность. Эта соотнесенность определялась через напряженность отношений между трансцендентным

и мирским порядками, которая порождала многообразные и сложные способы ее преодоления: либо через деятельность «земную» (политическую или экономическую), либо «потустороннюю».

Другой важной культурной характеристикой европейской цивилизации был высокий уровень активности и приверженности широких слоев населения наличным культурным тенденциям. Третья состояла в высокой степени относительно автономного доступа к мировому, культурному и социальному порядкам, хотя этот доступ в какой-то степени ограничивался такими институтами, как церковь или политическая власть, претендовавшими на роль посредников, по поводу чего возникало постоянное соперничество.

Четвертая черта состояла в отношении к индивиду как существу автономному и ответственному в отношении к порядкам мироустроения.

Разнообразие культурных ориентации способствовало формированию в европейской цивилизации весьма специфичного типа структурно-организационного плюрализма, который значительно отличался от плюрализма, развивавшегося, например, в Византии, где многие черты культурной модели этой империи были общими с западноевропейскими. Однако в Византии этот плюрализм проявлялся в относительно высокой степени структурной дифференциации в довольно однородном социально-политическом контексте, в котором различные социальные функции были распределены между разными социальными группами. Напротив, для Европы было характерно сочетание более низкого, чем в Византии, уровня социальной дифференциации с постоянным изменением границ между различными общностями и группами.

Между этими общностями и группами не существовало четкого разделения функций. Скорее между ними шло постоянное соперничество за статус в различных сферах социального и культурного порядка, за место в выполнении важнейших экономических, политических или культурных функций, за само определение рамок аскриптивных общностей.

Сочетание этих символических моделей и структурных предпосылок сформировало несколько базовых характеристик европейской системы институтов, в том числе структуры отношений центра и периферии. Со значительными вариациями эти структуры получили развитие в Западной и Центральной Европе в период средневековья и начале раннего Нового времени. Эти характеристики дают нам любопытное сочетание имперских и «истинно» феодальных институтов, отличающееся от простой децентрализации или дезинтеграции больших патримониальных или племенных союзов. Эти институты имели некоторые существенные характеристики, роднив-

шие их с имперскими структурами, может быть потому, что они возникли в рамках цивилизации с имперским прошлым и устремлениями. Важнейшее значение среди этих устремлений имела символическая, а также в какой-то степени организационная выделенность центра. Но в отличие от собственно имперских обществ в Европе, как в обществе феодальном, крайне характерной чертой было существование многих центров и подцентров, имеющих разные политические, культурные и экономические ориентации. Эти центры и подцентры сосуществовали в сложной, но никогда не единой, жесткой иерархии, в которой ни один из центров не имел очевидного преобладания. Конечно, деятельность «более центральных», «высоких» центров, имела больший объем, чем местных, но и они не обладали полной монополией в той или иной сфере социальной деятельности. Каждый локальный центр сохранял некоторую степень самостоятельности в распоряжении какими-то местными ресурсами и имел доступ к некоторым формам деятельности более высоких центров.

Кроме того, различные центры не были совершенно разобщены, между ними поддерживались взаимная согласованность и структурные связи и они разделяли сходные политические и культурные ориентации. Любая группа, располагавшая контролем над какими-то ресурсами, необходимыми для развития политических или культурных ориентации центров, получала законный и самостоятельный доступ к этим центрам. Не только церковь, но также многие территориальные или статусные группы могли в той или иной степени самостоятельно распоряжаться своими ресурсами, переводить их из одной сферы в другую.

С этими особенностями обществ Западной Европы была связана и высокая степень привязанности как центра, так и периферии к общим идеалам и целям. При этом центр требовал от периферии поддержки своей политики, а периферия оказывала воздействие на характер деятельности и структуру центра. Как абсолютистские, так и феодальные «поместные» правители в странах Западной Европы, а позднее и лидеры современных «наций-государств» придавали особое значение развитию общих культурных и политических целей, а также усилению регуляции отношений между различными относительно самостоятельными группами.