Совокупные изменения в имперских и имперско-феодальных обществах

Второму типу — совокупному (coalescent) — присущ относительно высокий уровень соединения изменения в различных основополагающих нормах социального взаимодействия и тенденций перестройки состава общностей и институтов макросоциального порядка. Здесь же мы отмечаем наличие сильной тенденции к внутренней перестройке самой политической системы, а также заметную конвергенцию и интеграцию различных движений протеста и политической борьбы. Изменения протекают также при гораздо более высокой степени осознания задач движения и самостоятельности в организации политической борьбы.

Совокупные изменения развиваются прежде всего в имперских системах: Эллинистической (323—30 гг. до н.э.), Римской (31 г. до н.э.— 527 г. н.э.), Китайской (от I в. до н.э. — 1911 г.), Византийской (324-1453 гг.), Российской (1721-1917 гг.), Аббасидской (7201258 гг.), Османской (1451-1788 гг.), в абсолютистских режимах Европы начала Нового времени, а также в тех формах соединения имперских элементов с феодальными, основные примеры которых можно видеть в Западной и Центральной Европе средних веков и до некоторой степени в Японии.

Обычной формой была смена династий, зачастую связанная с изменениями в государственных границах. Иногда такие изменения (например, в случае Византийской империи) приводили к исчезновению политической системы, но без устранения этнических, религиозных или региональных общностей. Однако имели место и тотальные макросоциальные перемены.

Политические процессы в этих цивилизациях были связаны с внутренней перестройкой политической системы, особенно принципов доступа к власти. Смена династии часто означала и изменение состава политической элиты, а также политической организации и самосознания широких слоев, их влияния на состав и принципы формирования центральной власти.

Таким образом, совокупные изменения могли означать: подъем и падение профессиональных, культурных и религиозных элит и институтов; изменение в соотношении сил между монархией и аристократией, между аристократией, городскими слоями и крестьянством; степень влияния и независимости бюрократии и т.д. Изменения охватывали также принципы политического сознания и отношения к власти, что приводило к расширению или сужению самостоятельного доступа различных слоев к центру или их взаимодействия друг с другом.

Следует подчеркнуть, что в имперских системах границы эт-

нических, религиозных, культурных и политических общностей, а в некоторой степени и различных институциональных систем зачастую не совпадали. Многие из «больших традиций», особенно относящихся к религии, сохранялись в рамках империй, как, например, греческая православная церковь после падения Византийской империи. Однако, за частичным исключением ислама, эти «большие традиции» обычно ослабевали в этих условиях. Резко противостояли такой тенденции буддийское, а особенно индусское общества.

Относительно высокий уровень идеологического самосознания и организации участников политического процесса способствовал слиянию основных движений протеста (повстанческих и еретических), привлечению вторичных элит к участию в формировании социальных институтов, особенно в экономической и культурной сферах. Успех таких коалиций мог привести к вызреванию новых постоянных структур.

Высокий уровень идеологического сознания проявлялся и в том, что в этих обществах борьба велась за перестройку различных базовых сфер социального взаимодействия. Одной из этих сфер было перераспределение экономических ресурсов (особенно земли и долгов) среди различных групп населения. Это направление могло перерасти в борьбу за переустройство социоэкономических основ всего общества, а также принципов формирования власти и политической жизни общества в целом. <...>

В отличие от первого типа межгрупповые и межэлитные конфликты в такого рода динамике имели тенденцию к конвергенции в нескольких важных основаниях социального взаимодействия.

Само собой разумеется, правящая элита активно сопротивлялась консолидации протестных движений. И политика, направленная на ослабление тенденций к их соединению, на их раздробление, а особенно на недопущение создания социальных институтов, была большей частью успешной. Тем не менее в случае успеха соединение таких движений приводило к частичной трансформации режима или к его гибели.

3. Особый (exeptional) тип изменений получил развитие в некоторых, особых городах-государствах, наиболее значительные из которых были в Древней Греции и Риме, в особых племенных федерациях, таких, как древний Израиль, и некоторых ранних исламских государствах. Этот тип отличается очень высокой степенью совместимости различных движений протеста и политической борьбы и особенно высокой степенью самосознания и символизации идеологии политической борьбы.

В некоторых из этих особых случаев сформировались новые

принципы политической регуляции, которые мы называем имперской и имперско-феодальной системами (например, переход к широкому перераспределению экономических ресурсов), а также возникали конфликты по поводу основ социоэкономического устроения общества. Кроме того, в этих обществах разгоралась борьба по поводу общих принципов деятельности центра и участия различных социальных групп в политической жизни общества. Эта борьба была связана прежде всего с укоренившимися социальными конфликтами, порождавшими движения за перестройку общества, нередко принимавшие революционный характер. В указанных племенных федерациях возникли новые определения ответственности власти и принципы ее формирования, особое значение получили проблемы соотношения политической власти с религиозным и космическим порядками и отчетности правителей перед представителями подлинного, космического порядка.

В исключительных городах-государствах сформировался новый тип политической символики, получивший полное выражение в идее гражданства. Основой этой идеи стало положение о полном и равном соучастии индивидов, освобожденных от партикулярных первичных связей, в формировании политической организации, а также положение об индивидуальной политической и правовой ответственности. Эта концепция подразумевала ответственность правителей перед управляемыми.

Представление о широком участии в политическом и культурном устроении общества развивалось в разных направлениях в Древней Греции и Риме. В греческом понимании эти идеи в правовом и институциональном планах не смогли выйти за пределы городовгосударств. В древнеримском обществе основное значение придавалось разработке права и правовых институтов и возможности расширения гражданства за пределы первоначальных границ города-государства.

Развернувшаяся в этих обществах политическая борьба редко приводила к устойчивой институциональной перестройке. Жестокая борьба зачастую вела к гибели города-государства или племенной федерации, к их превращению в более централизованный полуимперский или же имперский режим или же к включению в Другую политическую систему (как это случилось с греческими городами-государствами). (Revolution and the Transformation of Society... P. 74-85.)

Комментарии

Отказываясь от циклической типологии изменений в жизни Цивилизаций в зависимости от общего состояния «духовности», Ш. Эйзенштадт вводит классификацию изменений в сложных обществах в зависимости

от степени социальной, политической и экономической дифференциации. Характер изменений обусловлен как религиозно-цивилизационными факторами, так и, может быть в еще большей степени, типом политического режима (патримониальный, имперский, имперско-феодальный, «особый»). Идейносимволические компоненты выступают лишь как один из факторов общего взаимодействия.