В: Расскажите о своем детстве.

О: У моего отца, Йенса Брейвика, трое детей от первого брака: Эрик, Йан и Нина, – а у матери, Венке Беринг, от прошлых отношений есть дочь Элизабет. Родители развелись, когда мне был 1 год. Я, моя сестра и родители – Венке (медсестра) и Йенс (магистр делового администрирования) – в то время жили в Лондоне, так как мой отец работал там (а затем и в Париже) дипломатом в посольстве Королевства Норвегия. Йенс остался в Лондоне и позднее женился на Туве Овермо, которая также работала в норвежском посольстве. Венке, Элизабет и я вернулись в Осло и стали жить в Скойене, на западе столицы. Позже Венке встретила моего отчима, Торе, командира норвежской армии; мачеха, Туве, стала вице-консулом, а отец – коммерческим советником норвежского Министерства иностранных дел, сначала в Лондоне, после в Париже.

Мои родители не были политически активными, но, как и большинство работников государственного сектора, поддерживали политику норвежской Рабочей партии. Мой отчим, Торе, придерживался умеренных правых взглядов, мачеха Туве являлась умеренной культур-марксистской и феминисткой, а моя мама Венке – аполитичной умеренной феминисткой.

Йенс и Туве хотели получить опеку надо мной и растить меня в Париже, однако несколько лет спустя проиграли тяжбу об опекунстве. Когда мне было двенадцать, Йенс и Туве развелись, но до этого я регулярно ездил к ним в Париж, приезжал в наши летний дом и коттедж во французской Нормандии и норвежском Нуттодене.

Я был в хороших отношениях с отцом и Туве, и до сих пор поддерживаю контакт с ней, однако с отцом не общаюсь с тех пор, как он сам отказался от нашего общения – тогда мне было 15 (он был не в восторге от моего увлечения граффити в период 13-16 лет :)). У отца было четверо детей, но он прекратил общаться со всеми – понятно, по чьей вине это произошло. Лично я вовсе не обижен на него, в отличие от моих братьев и сестер. Дело в том, что он просто не очень хорошо ладит с людьми. Я пытался связаться с ним пять лет назад, но он сказал, что морально не готов к воссоединению в силу различных факторов, и плохое состояние здоровья являлось одним из них.

Торе, мой отчим, был майором норвежской армии и сейчас находится на пенсии. Я до сих пор общаюсь с ним, хотя после выхода в отставку он проводит большую часть времени с проститутками в Таиланде. Он очень примитивное сексуальное животное, но в то же время очень приятный и хороший парень. Не могу сказать, что одобряю его образ жизни, но и винить его не могу, когда вижу нынешнее социальное марксистское устройство.

В целом, я считаю себя выходцем из привилегированной части общества, и уверен, что благодаря ответственным и умным людям, окружавшим меня, я получил соответствующее воспитание. Впрочем, я не одобряю супер-либерального, матриархального воспитания, так как оно полностью лишено дисциплины и внесло свой вклад в некоторую мою «феминизацию». Я действительно не могу припомнить каких-либо негативных моментов в своем детстве. Ну, если угодно, у меня было слишком много свободы. Пока мне не исполнилось 16, я ежегодно виделся с отцом. Так что, пожалуй, я произошел из типичной норвежской семьи среднего класса. У нас никогда не было каких-либо экономических проблем.

У меня хорошие отношения со сводными братьями и сестрами – Ниной, Эриком и Йаном, но особенно с Элизабет. Мы собираемся два раза в год. Четырнадцать лет назад Элизабет переехала в Лос-Анджелес, теперь у нее двое детей – Кайя и Тайлер. Я общаюсь с ней раз в месяц. И она, и ее муж умеренные консерваторы, но, в целом, занимают позицию аполитичных циников-карьеристов. Среди трех детей отца от первого брака двое – консерваторы, один – умеренный консерватор. В целом они аполитичны, но я очень рад, что большинство членов моей большой семьи – умные и относительно против марксизма. Однако подруга моего сводного брата Эрика – супер-феминистка, придерживающаяся весьма радикальных марксистских взглядов. У нас были довольно интересные разговоры, когда она чуть ли не физически душила меня. :D

Я посещал следующие образовательные заведения: детский сад «Vigelandsparken», начальную школу «Smestad», среднюю школу «Ris», старшую школу «Hartvig Nissen» и старшую школу «Handelsgym» (школа коммерции).

В: Как бы вы описали себя?

О: Я считаю себя спокойным и вполне терпимым в отношении большинства вопросов. В связи с тем, что я десятилетиями подвергался мультикультурному воспитанию, необходимо подчеркнуть, что я действительно не расист и никогда им не был. Моя крестная (меня крестили в 15 лет) Амелия Хименес и ее муж переехали в Норвегию из Чили как политические беженцы. Оглядываясь назад, я понимаю, что они были марксистскими политическими активистами, но тогда я этого не осознавал. Наши семьи тесно дружили на протяжении всего моего детства и юности. У меня было несколько друзей ненорвежского происхождения и мусульман: я проводил много времени с турком Онором, Джонатаном из Эритреи, Раулем и Натали из Чили, пакистанцами Арсаланом Ахмедом Сохаилом, Файзалем и Вазимом. В юности у меня были десятки друзей ненорвежского происхождения: Башир из Сомали, Пабло из Чили, Одд Эрлинг, усыновленный из Колумбии, Лене из Индии – мы были хорошими друзьями, а с парой-тройкой из них я по-прежнему общаюсь.