Подводная лодка «u-211»

Акустик оберматрос Вессель регулярно докладывал и комментировал свои версии боя надводных кораблей. Усилившийся ветер и шквалы проливного дождя создавали на воде шум, мешавший «слухачу», но громкие плюхи на воде он доносились прекрасно. Весть о том, что большой немецкий корабль терзает английское соединение, расползлась по лодке, и теперь стиснутые в стальной сигаре подводники чувствовали себя более уверенней, словно находились под защитой той крепкой надводной брони и калибров. Хотя прекрасно понимали, что подвергнись они сейчас атаке эсминца, вероятней всего линкору будет не до них.

А Вессель выдавал очередное «Ох!», когда снаряды взрывались о воду и он получал в наушниках чёткий характерный звук. И хоть взрыв на воде обозначал промах, все радовались – линкор ещё даст прикурить Владычице морей.

Корветтен-капитан Карл Хаузе вовлечённый в азарт акустика, иногда сам прислонял наушник к уху, но больше его волновали непонятные тихие винты предполагаемо «охотника», крадущегося по пеленгу 110. Дистанция до посудины была примерно шесть миль, ход тоже примерно - 15 узлов, но никаких намёков на работу «асдика» не было.

- Скорей всего это подлодка, - предположил Хаузе, - судя по скорости, идёт в надводном положении. Представляю, как их сейчас болтает.

«U-211» дрейфовала, повернувшись кормой к постепенно сокращавшим дистанцию неизвестным кораблём. Кормой было удобней всего – и лупануть можно из торпедных кормовых аппаратов, и удрать если что в более удобном положении. Хаузе приказал заглушить двигатели, всем сидеть тихо как мыши, акустику доклад о любых изменениях.

Изменения конечно были. Корабли на поверхности на месте не стояли.

- Герр капитан, «охотник» по пеленгу 100, - снова обратил на себя внимание акустик.

- Что там?

- Дистанция пять миль. Курс 330 – 335. Скорость увеличил, вероятно, до 18 - 20 узлов. Громкость – два. Быстро усиливается. Если он не изменит курс, пройдёт весьма близко.

- Так, так! Двадцать узлов! Всё-таки корвет. А ещё вероятней эсминец. Не очень-то он быстр. Хотя при таком шторме вполне понятно, –командир метнулся к штурманскому столику, где Фридрих Хансен уже орудуя линейкой и карандашом, быстро чертил линии курсов и выставлял расположение кораблей.

- Приготовиться к торпедной атаке! - Хаузе хищно улыбнулся, находясь явно в возбуждённом состоянии, привычно, резкими движениями за козырёк поправил на голове фуражку.

Лодка приятно отозвалась знакомыми звуками, словно напрягшийся хищник перед броском на добычу: хрипами в переговорном устройстве, тихим жужжанием электродвигателей, шорохами засуетившейся команды.

- При таком волнении будет трудно попасть в эту посудину, - скривил бородатую физиономию помощник.

- Угостим их «рыбками» с магнитным взрывателем. Выставим на торпедах большую глубину хода. Кораблик вроде бы небольшой, рванёт под килем – ему хватит. Наш великан «Бисмарк» ведёт честный бой, а «томми» похоже выходят на торпедную атаку. Что ж, если здесь нет Вольфарта Парсифаля, мы прикроем в этом «пруду» нашего гиганта.[32]

- По-прежнему считаешь что это «Бисмарк»? – Обер-лейтенант смотрел с сомнением, - тебе просто хочется в это верить.

- А та обрывочная радиограмма?

- Ребята на «Тирпице» просто хотели запутать англосаксов, - возразил помощник. Тем более что сообщение я бы назвал откровенно невнятным.

- Запутать? Кодированным сообщением? К чёрту Вильгельм. Нам самое простое было бы выйти с ним на связь, но ты же сам слышал – англичане забили весь эфир помехами, -

губы Хаузе скривились в ухмылке, - дорогой Вили, мы уже давно дразним Нептуна, - он выставил указательный палец вверх и плавно загнул кисть руки вниз, - всякий раз погружаясь под воду. И если вся команда в один голос твердит, что их утащили на дно, а потом отпустили морское сирены, я готов больше поверить в мистику, даже если здравый смысл говорит мне, что такого не может быть.

Он вдруг коротко хохотнул, но как-то без особого веселья:

- В детстве всегда мечтал поплавать на «Летучем голландце». Скоро узнаем, не призраки ли мы, а? – На последнем «а», он ободряюще посмотрел на притихшего, прислушивающегося к командиру Хансена.

Молодой парень смущённо отвел глаза, делая вид, что склонился над штурманской картой.

Люк в соседний радиоакустический отсек был широко открыт, при слабом свете просматривалась сидящая за аппаратурой, сгорбленная фигура оберматроса. За время разговора Вессель три раза подавал голос, докладывая о курсе эсминца. Не оставлял без внимания и удалённые, занятые друг другом крупные тоннажи.

- «Охотник». Дистанция три мили. Курс прежний.

- Главмех! Поднимай лодку на глубину 14 метров. Осторожно! Если наверху по-прежнему шторм, а там наверняка шторм, нас может вытолкнуть на поверхность, - командир в нетерпении взялся за ручки перископа, - но придётся рискнуть.

- Ох! – Снова восторженно выдал, держащийся за наушники акустик.

Привыкшие к его возгласам никто не посмотрел в его сторону, однако тот заставил обратить на себя внимание:

- Командир! Он накрыл «охотника»!

Конечно, было понятно кто «Он». Все в рубке повернулись в сторону акустической рубки. Возникла тихая пауза. В глазах стоял немой вопрос.

- «Охотник» застопорил ход. Я его не слышу.

- Последний пеленг!?

- Примерно 45, - Вессель подался вперёд прижав наушники ладонями, - сорок пять градусов, - подтвердил он последнее направление, - дистанция три мили, слышу всплеск.

Оберматрос, не отрывая рук от наушников, повернулся всем корпусом к командиру:

- У них явно повреждения, винты не вращаются, что-то уронили за борт. Трубу или часть надстройки? – Предположил он.

Хаузе взглянул на стрелку глубомера.

- Прекратить всплытие. Убрать перископ. Малый ход. Лево руля до максимума. Вильгельм разворачиваем лодку. Кормовые аппараты закрыть, - встретившись взглядом с обер-лейтенантом, утвердительно кивнул, - нам такие ребята много нервов потрепали. Добьём.

«U- 211» ложилась на атакующий курс, электромоторы отбирая энергию у аккумуляторов, раскручивали винты до полных оборотов. Набрав скорость, лодка пошла на глубине 30 метров устойчивым ходом.

- Делай поправку на дистанцию 800 метров, - приказал командир Хансену.

Штурман кропотливо счислял дистанцию до цели, скорость лодки и время подхода на дистанцию пуска торпед.

- Вессель?

- Они там же герр капитан. Я слышу как они чем-то гремят, не иначе топчутся по палубе и гремят молотками.

- Ага, ирландский степ, - взъерошенная борода Хаузе растянулась в улыбке, - приготовить аппараты три и четыре. Дистанция?

- Тысяча пятьсот метров.

- Перископ! Скорость средняя.

По мере подъёма лодку стало легко качать – наверху было весьма неспокойно. Сбавив скорость «U-211» вновь обрела некоторую устойчивость, но тем не менее все удерживались, что бы сохранить равновесие. Где-то звякнуло, стукнуло, внизу хлюпала вода. Штурман громко прихлопнул ладонью покатившийся по столу карандаш. Зажужжал мотор перископа. Хаузе прилип лицом к резиновой подушке окуляра перископа, совершая круговые движения, выбирал позицию для атаки. У него что-то не ладилось, он двигал перископ вверх, вниз в промежутках между подъёмом и спадом волны.

- Угол перекладки руля влево 10 градусов. Глубина 20. Держать курс! Аппараты, товсь! Глубина хода торпеды – десять.

- Курс выставлен, - доложил стармех.

- Он прямо по носу! – Командир одним толчком втянул перископ внутрь лодки, убрал ручки и отключил мотор.

Лодка погружалась в более спокойные вόды.

- Глубина 20 метров!

- Пли!

- Аппарат три – пли! – подтвердил помощник, - четвёртый – пли!

Произведя два толчка, торпеды помчались к цели. Штурман, замерев, одними губами отсчитывал секунды. Почти точно, раньше на три секунды расчётного времени подводники услышали взрыв. Следом прогремел второй. Хаузе удовлетворённо крякнул.

«Сент-Альбанс».

Командир фрегата понимал, что неподвижный корабль является прекрасной мишенью для немецких канониров. Вокруг израненного фрегата вспухало облако дымовой завесы, что бы через несколько минут быть сдутым сильным ветром. И снова постановщики дымовой завесы отстреливали заряды, закрывая англичан от дальномеров противника. Английский офицер надеялся что не услышит кошмарного звука прорывающихся сквозь воздух снарядов.

Корабль уже стал восстанавливать свою боевую функциональность. В головки самонаведения торпед вгоняли новые данные о пеленге корабля противника. Офицер пытался связаться с командующими. Технику поста ГАС 2050 никак не удавалось вставить новый модуль с экраном в консоль. Бесплодно провозившись минут двадцать, он подсоединил блок аппаратуры целиком, на специальный ремонтный кабель. Выданная картинка была пугающей. Он не стал уповать на неправильную загрузку системы, а сразу забил тревогу и попробовал согласовать с автоматической системой контрмер. Не успел.

Пламенный выброс под днищем вскрыл «Сент-Альбанс» как консервную банку.

Он стал медленно переламываться пополам, задирая нос и корму, его средней части уже не было видно, когда у кормы прогремел второй взрыв. Магнитный детонатор сработал с некоторым запозданием, торпеда не причинила никакого ущерба, но и первой было достаточно. Выплыть удалось только четверым членам экипажа. Забравшись в спасительный мирок надувного плотика, полузамёрзшие, грязные, покрытые маслянистой соляркой, они, закрывшись надёжной «молнией» от морских брызг установили дополнительный тревожный радиомаячок и распечатали согревающие пакеты. Теперь им оставалось только ждать.

«U-211».

Хаузе поздравив экипаж с одержанной победой, посмотрел на присутствующих в центральном посту.

- Тоннаж не ахти какой, зато боевой корабль. Посмотрим, господа офицеры? Думаю эта маленькая победа заслуживает раскупорки части «бутылок с лекарством»!

– Главмех! Продуть балласты, поднять оба горизонтальных руля – всплытие! Провентилировать лодку.

Почувствовался дифферент на корму – задирая нос, лодка поползла на поверхность. Сразу стала проявляться усиливающаяся болтанка. Через минуту стармех, не отрывая глаза от глубиномера, доложил:

- Лодка всплыла на поверхность!

С протяжным свистом в корпус лодки устремился свежий воздух. Заработал один из дизелей. Воздух высокого давления с ревом рванулся на запуск второго дизеля.

- Матросов с оружием на мостик!

Напялив прорезиненный плащ, вооружившись биноклем, Хаузе стал легко взобраться по скобтрапу.

Было слышно, как с лёгким свистом открывается рубочный люк.

Лодка, дрожа всем телом от работы дизелей, разбивая волны на пену и брызги, карабкалась на волны, переваливалась через гребни, срываясь вниз, зарывалась в подошвы водяных накатов.

Водяные валы перекатывались через лёгкий корпус. За погружённой в воду рубкой вился бурлящий водоворот. Подымающаяся корма то и дело обнажала вращающиеся винты, вспенивающие воду. Открытый мостик нещадно забрызгивало водой и командир то и дело протирал линзы бинокля.

Порывистый ветер холодил кожу и взъерошил бороды. На севере и северо-востоке скорее угадывались надстройки больших кораблей, слышались глухие раскаты стрельбы.