Смерть геракла и принятие его в сонм олимпийских богов

Изложено по трагедии Софокла "Трахинянки"

Когда Геракл за убийство Ифита был продан в рабство Омфале, Деянире c

детьми пришлось покинуть Тиринф. Жене Геракла дал приют царь Фессалийского

города Трахины Кеик. Прошло уже три года и три месяца, как покинул Геракл

Деяниру. Жена Геракла беспокоилась о судьбе своего мужа. Не было известий от

Геракла. Деянира даже не знала, жив ли еще ее муж. Тяжелые предчувствия

мучили Деяниру. Позвала она своего сына Гилла и сказала ему:

-- О, возлюбленный сын мой! Позор, что ты не ищешь своего отца. Вот уж

пятнадцать месяцев, как он не дает о себе вести.

-- Если только можно верить слухам, -- ответил матери Гилл, -- то

говорят, что после того как три года пробыл отец рабом у Омфалы, он, когда

кончился срок его рабства, отправился с войском на Эвбею к городу Ойхалии,

чтобы отомстить царю Эвриту за оскорбление.

-- Сын мой! -- прервала Гилла мать, -- твой отец Геракл никогда не

покидал меня раньше, уходя на великие подвиги, в такой тревоге, как в

последний раз. Он оставил мне даже при прощании табличку с записанным на ней

старым предсказанием, данным ему в Додоне [1]. Сказано там, что если три

года и три месяца пробудет Геракл на чужбине, то или постигла его смерть,

или же, вернувшись домой, будет вести он радостную и спокойную жизнь.

Покидая меня, оставил мне Геракл и распоряжение, что из земель его отцов в

случае его смерти должны получить в наследство его дети. Тревожит меня

участь мужа. Ведь говорил же он мне об осаде Ойхалии, что он или погибнет

под городом, или же, взяв его, будет жить счастливо. Нет, сын мой, иди, молю

тебя, разыщи твоего отца.

---------------------------------------------------------------

[1] Город в Эпире, на западе северной Греции, с знаменитым в древности

оракулом Зевса.

---------------------------------------------------------------

Гилл, покорный воле матери, отправился в далекий путь на Эвбею, в

Ойхалию, искать отца.

Через некоторое время, после того как Гилл покинул Трахину, прибегает к

Деянире вестник. Он сообщает ей, что сейчас придет от Геракла посол Лихас.

Радостную весть принесет Лихас. Геракл жив. Он победил Эврита, взял и

разрушил город Ойхалию и скоро вернется в Трахину в славе победы. Следом за

вестником приходит к Деянире и Лихас. Он ведет пленных, и среди них Иолу,

дочь Эврита. Радостно встречает Деянира Лихаса. Посол Геракла рассказывает

ей, что Геракл по-прежнему могуч и здоров. Он собирается праздновать свою

победу и готовится принести богатые жертвы, прежде чем покинет Эвбею.

Деянира смотрит на пленных; заметив среди них прекрасную женщину, спрашивает

Лихаса:

-- Скажи мне, Лихас, кто эта женщина? Кто ее отец и мать? Больше всех

горюет она. Не дочь ли это самого Эврита?

Но Лихас отвечает жене Геракла:

-- Не знаю, царица, кто она. Наверно, к знатному эвбейскому роду

принадлежит эта женщина. Ни слова не сказала она во время пути. Все льет она

слезы скорби с тех пор как покинула родной город.

-- Несчастная! -- воскликнула Деянира, -- к этому горю не прибавлю я тебе

новых страданий! Веди же, Лихас, во дворец пленных, я сейчас приду следом за

вами!

Лихас ушел с пленными во дворец. Лишь только ушел он, как приблизился к

Деянире слуга и сказал ей:

-- Погоди, царица, выслушай меня. Не всю правду сказал тебе Лихас. Он

знает, кто эта женщина; это дочь Эврита, Иола. Из любви к ней состязался

некогда Геракл с Эвритом в стрельбе из лука. Гордый царь не отдал ему,

победителю, в жены дочери, как обещал, -- оскорбив, он прогнал великого

героя из города. Ради Иолы взял теперь Ойхалию Геракл и убил царя Эврита. Не

как рабу прислал сюда Иолу сын Зевса -- он хочет взять ее в жены.

Опечалилась Деянира. Она упрекает Лихаса за то, что он скрыл от нее

правду, Сознается Лихас, что действительно Геракл, плененный красотой Иолы,

хочет жениться на ней. Горюет Деянира. Забыл ее Геракл во время долгой

разлуки. Теперь любит он другую. Что делать ей, несчастной? Она любит

великого сына Зевса и не может отдать его другой. Вспоминает убитая горем

Деянира о крови, которую дал ей когда-то кентавр Несс, и то, что он сказал

ей перед смертью. Деянира решается прибегнуть к крови кентавра. Ведь он

сказал же ей: "Натри моей кровью одежду Геракла, и вечно будет он любить

тебя, ни одна женщина не будет ему дороже тебя". Боится прибегнуть Деянира к

волшебному средству, но любовь к Гераклу и страх потерять его побеждают,

наконец, ее опасения. Достает она кровь Несса, которую так долго хранила в

сосуде, чтобы не упал на нее луч солнца, чтобы не согрел ее огонь в очаге.

Деянира натирает ею роскошный плащ, который выткала она в подарок Гераклу,

кладет его в плотно закрывающийся ящик, зовет Лихаса и говорит ему:

-- Спеши, Лихас, на Эвбею и отнеси Гераклу этот ящик. В нем лежит плащ.

Пусть наденет этот плащ Геракл, когда будет приносить жертву Зевсу. Скажи

ему, чтобы ни один смертный не надевал этого плаща, кроме него, чтобы даже

луч светлого Гелиоса не коснулся плаща, прежде чем он наденет его. Спеши же,

Лихас!

Ушел Лихас, с плащом. После его ухода Деянирой овладело беспокойство.

Пошла она во дворец и, к своему ужасу, видит, что та шерсть, которой

натирала она плащ кровью Несса, истлела. Деянира бросила эту шерсть на пол.

Луч солнца упал на шерсть и согрел отравленную ядом лернейской гидры кровь

кентавра. Вместе с кровью нагрелся яд гидры и обратил в пепел шерсть, а на

полу, где лежала шерсть, показалась ядовитая пена. В ужас пришла Деянира;

она боится, что погибнет Геракл, надев отравленный плащ. Все сильней и

сильней мучает жену Геракла предчувствие непоправимой беды.

Немного прошло времени с тех пор, как ушел на Эвбею с отравленным плащом

Лихас. Во дворец входит вернувшийся в Трахину Гилл. Он бледен, глаза его

полны слез. Взглянув на мать, восклицает он:

-- О, как хотел бы я видеть одно из трех: или чтобы не было тебя в живых,

или чтобы другой звал тебя матерью, а не я, или же чтобы лучший разум был у

тебя, чем теперь! Знай, ты погубила собственного мужа, моего отца!

-- О горе! -- в ужасе воскликнула Деянира. -- Что говоришь ты, сын мой?

Кто из людей сказал тебе это? Как можешь ты обвинять меня в таком злодеянии!

-- Я сам видел страдания отца, не от людей узнал я это!

Рассказывает Гилл матери, что случилось на горе Канейоне, около города

Ойхалии: Геракл, воздвигнув жертвенник, готовился уже принести жертвы богам

и прежде всего отцу своему Зевсу, как пришел Лихас с плащом. Сын Зевса надел

плащ -- дар жены -- и приступил к жертвоприношению. Прежде принес он

двенадцать отборных быков в жертву Зевсу, всего же герой заклал сто жертв

богам-олимпийцам. Ярко вспыхнуло пламя на алтарях. Геракл стоял,

благоговейно воздев свои руки к небу, и призывал богов. Огонь, жарко

пылавший на жертвенниках, согрел тело Геракла, и выступил на теле пот. Вдруг

прилип к телу героя отравленный плащ. Судороги пробежали по телу Геракла.

Почувствовал он страшную боль. Ужасно страдая, призвал герой Лихаса и

спросил его, зачем принес он этот плащ. Что мог ответить ему невинный Лихас?

Он мог только сказать, что с плащом прислала его Деянира. Геракл же, не

сознавая ничего от страшной боли, схватил Лихаса за ногу и ударил его о

скалу, вокруг которой шумели морские волны. Насмерть разбился Лихас. Геракл

же упал на землю. Он бился в невыразимых муках. Крик его разносился далеко

по Эвбее. Геракл проклинал свой брак с Деянирой. Великий герой призвал сына

и с тяжким стоном сказал ему:

-- О, сын мой, не покидай меня в несчастии, -- если даже будет грозить

тебе смерть, не покидай меня! Подними меня! Унеси меня отсюда! Унеси туда,

где не видел бы меня ни один смертный. О, если чувствуешь ты ко мне

сострадание, не дай мне умереть здесь!

Подняли Геракла, положили на носилки, отнесли на корабль, чтобы перевезти

его в Трахину. Вот что рассказал Гилл матери и закончил рассказ такими

словами:

-- Сейчас вы все увидите здесь великого сына Зевса, может быть, еще

живым, а может быть, уже мертвым. О, пусть накажут тебя, мать, суровые

Эринии и мстительница Дикэ[1]! Ты погубила лучшего из людей, которых

когда-либо носила земля! Никогда не увидишь ты подобного героя!

Молча ушла во дворец Деянира, не проронив ни одного слова. Там, во

дворце, схватила она обоюдоострый меч. Увидала Деяниру старая няня. Она

зовет скорее Гилла. Спешит Гилл к матери, но пронзила она уже мечом свою

грудь. С громким плачем бросился к матери несчастный сын, он обнимает ее и

покрывает поцелуями ее похолодевшее тело.

В это время приносят ко дворцу умирающего Геракла. Он забылся сном во

время пути, но когда опустили носилки на землю у входа во дворец, Геракл

проснулся. От страшной боли ничего не сознавал великий герой.

-- О, великий Зевс! -- восклицает он, -- в какой стране я? О, где вы,

мужи Греции? Помогите мне! Ради вас я очистил землю и море от чудовищ и зла,

теперь же никто из вас не хочет избавить меня огнем или острым мечом от

тяжелых страданий! О, ты, брат Зевса, великий Аид, усыпи, усыпи меня,

несчастного, усыпи быстролетающей смертью!

---------------------------------------------------------------

[1] Богиня справедливости.

---------------------------------------------------------------

-- Отец, выслушай меня, молю тебя, -- просит со слезами Гилл, -- невольно

совершила это злодеяние мать. Зачем жаждешь ты мести? Узнав, что сама она --

причина твоей гибели, пронзила она сердце острием меча!

-- О, боги, умерла она, и я не мог ей отомстить! Не от моей руки погибла

коварная Деянира!

-- Отец, не виновата она! -- говорит Гилл. -- Увидав в доме своем Иолу,

дочь Эврита, мать моя хотела волшебным средством вернуть твою любовь. Она

натерла плащ кровью сраженного твоей стрелой кентавра Несса, не ведая, что

отравлена эта кровь ядом лернейской гидры.

-- О, горе, горе! -- восклицает Геракл. -- Так вот как исполнилось

предсказание отца моего Зевса! Он сказал мне, что не умру я от руки живого,

что суждено мне погибнуть от козней сошедшего в мрачное царство Аида. Вот

как погубил меня сраженный мною Несс! Так вот какой сулил мне покой оракул в

Додоне -- покой смерти! Да, правда, -- у мертвых нет тревог! Исполни же мою

последнюю волю, Гилл! Отнеси с моими верными друзьями меня на высокую

Оэту[1], на ее вершине сложи погребальный костер, положи меня на костер и

подожги его. Сделай это скорей, прекрати мои страдания!

---------------------------------------------------------------

[1] Гора в Фессалии около города Трахины.

---------------------------------------------------------------

-- О, сжалься, отец, неужели ты заставляешь меня быть твоим убийцей! --

умоляет Гилл отца.

-- Нет, не убийцей будешь ты, а целителем моих страданий! Есть еще у меня

желание, исполни его! -- просит сына Геракл. -- Возьми себе в жены дочь

Эврита, Иолу.

Но отказывается Гилл исполнить просьбу отца и говорит:

-- Нет, отец, не могу я взять в жены ту, которая была виновницей гибели

моей матери!

-- О, покорись моей воле, Гилл! Не вызывай во мне вновь затихших

страданий! Дай мне умереть спокойно! -- настойчиво молит сына Геракл.

Смирился Гилл и покорно отвечает отцу:

-- Хорошо, отец. Я буду покорен твоей предсмертной воле.

Торопит Геракл сына, просит скорее исполнить его последнюю просьбу.

-- Спеши же, сын мой! Спеши положить меня на костер, прежде чем опять

начнутся эти невыносимые муки! Несите меня! Прощай, Гилл!

Друзья Геракла и Гилл подняли носилки и отнесли Геракла на высокую Оэту.

Там сложили они громадный костер и положили на него величайшего из героев.

Страдания Геракла становятся все сильнее, все глубже проникает в его тело яд

лернейской гидры. Рвет с себя Геракл отравленный плащ, плотно прилип он к

телу; вместе с плащом Геракл отрывает куски кожи, и еще нестерпимее

становятся страшные муки. Одно лишь спасение от этих сверхчеловеческих мук

-- это смерть. Легче погибнуть в пламени костра, нем терпеть их, но никто из

друзей героя не решается поджечь костер. Наконец, пришел на Оэту Филоктет,

его уговорил Геракл поджечь костер и в награду за это подарил ему свой лук и

стрелы, отравленные ядом гидры. Поджег костер Филоктет, ярко вспыхнуло пламя

костра, но еще ярче засверкали молнии Зевса. Громы прокатились по небу. На

золотой колеснице принеслись к костру Афина-Паллада[1] с Гермесом и вознесли

они на светлый Олимп величайшего из героев Геракла. Там встретили его

великие боги. Стал бессмертным богом Геракл. Сама Гера, забыв свою

ненависть, отдала Гераклу в жены дочь свою, вечно юную богиню Гебу. Живет с

тех пор на светлом Олимпе в сонме великих бессмертных богов Геракл. Это было

ему наградой за все его великие подвиги на земле, за все его великие

страдания.

---------------------------------------------------------------

[1] По некоторым вариантам мифа, на колеснице была не Афина, а богиня

победы -- Никэ.

---------------------------------------------------------------

ГЕРАКЛИДЫ

Изложено по трагедии Еврипида "Гераклиды"

После смерти Геракла его дети и мать его Алкмена жили в Тиринфе у

старшего сына Геракла, Гилла. Недолго прожили они там. Из ненависти к

Гераклу Эврисфей прогнал детей величайшего героя из владений их отца и

преследовал их всюду, где только не старались они укрыться. Дети Геракла

долго скитались во всей Греции: наконец, приютил их у себя престарелый

Иолай, племянник и друг Геракла. И у него настигла несчастных ненависть

Эврисфея, и пришлось им с Иолаем бежать в Афины, где правил тогда сын Тесея

Демофонт.

Узнав, что дети Геракла укрылись в Афинах, Эврисфей послал своего

вестника Копрея потребовать у Демофонта выдачи гераклидов. Демофонт отказал

Копрею, не устрашила его и угроза, что Эврисфей с большим войском нападет на

Афины и разрушит город. Демофонт не хотел нарушить обычай гостеприимства.

Вскоре Эврисфей вторгся с большим войском в Аттику. Предстояла афинянам

битва с многочисленными врагами. Вопросили они богов об исходе битвы и боги

открыли им, что афиняне победят лишь в том случае, если будет принесена в

жертву богам девушка. Макария, старшая дочь Геракла к Деяниры, добровольно

обрекла себя в жертву богам, она решила пожертвовать жизнью ради спасения

своих братьев и сестер.

Встретились оба войска на поле битвы, пришел и Гилл с отрядом воинов; он

нашел помощь против Эврисфея. Перед началом битвы принесена была в жертву

Макария. Жесток и кровопролитен был бой. Победили афиняне. Эврисфей

обратился в бегство, и Гилл бросился на колеснице преследовать врага своего

отца.

Увидал это Иолай. Он умолил Гилла уступить ему колесницу -- престарелый

соратник Геракла сам хотел отомстить за все беды, которые причинил Эврисфей

его другу. Иолай быстро помчался на колеснице в погоню. Он уже почти настиг

Эврисфея. Тогда Иолай взмолился богам-олимпийцам. Он молил их вернуть ему

лишь на один день его юность и его былую силу. Услышали мольбу Иолая боги.

Две яркие звезды скатились с неба, темное облако опустилось на колесницу

Иолая. Когда расступилось облако, то Иолай стоял на колеснице во всем блеске

своей юности, могучий и прекрасный. Настиг Иолай Эврисфея и пленил его.

Иолай с торжеством привез связанного Эврисфея в Афины. В неистовый гнев

пришла мать Геракла Алкмена, увидав врага своего великого сына. Несмотря на

то, что хотели защитить Эврисфея и Гилл, и Демофонт, вырвала Алкмена своими

руками глаза Эврисфею и убила его. Так погиб Эврисфей. Афиняне не оставили

без погребения побежденного врага; он был погребен в Аттике, у святилища

палленской Афины.

КЕКРОП[1], ЭРИХТОНИЙ[2] И ЭРЕХТЕЙ[3]

---------------------------------------------------------------

[1] Кекроп, основатель Акрополя, -- получеловек-полузмея.

[2] Эрихтоний, рожденный землей, тоже имеет вид змеи. Афиняне же

называли себя кекропидами, т. е. потомками Кекропа. Отсюда ясно, что было

время, когда афиняне верили в свое происхождение от змеи или от предка змеи.

Это указывает на древность мифа.

[3] Эрехтей -- первоначально синоним Эрихтония. Лишь с конца V в. до

н. э. в произведениях Еврипида Эрехтей упоминается как самостоятельный

мифический герой.

---------------------------------------------------------------

Основателем великих Афин и их Акрополя был рожденный землей Кекроп. Земля

породила его получеловеком-полузмеей. Тело его оканчивалось громадным

змеиным хвостом. Кекроп основал Афины в Аттике в то время, когда спорили за

власть над всей страной колебатель земли, бог моря Посейдон, и воительница

богиня Афина, любимая дочь Зевса. Чтобы решить этот спор, все боги собрались

во главе с самим великих громовержцем Зевсом на афинском Акрополе. На суд

властитель богов и людей призвал и Кекропа, чтобы он решил, кому же должна

принадлежать власть в Аттике. Змееногий Кекроп явился на суд. Боги решили

дать власть над Аттикой тому, кто принесет стране самый ценный дар. Ударил

колебатель земли Посейдон своим трезубцем в скалу, и из нее забил источник

соленой морской воды, Афина же вонзила в землю свое сверкающее копье, и

выросла из земли плодоносная олива. Тогда Кекроп сказал:

-- Светлые боги Олимпа, всюду шумят соленые воды безбрежного моря, но нет

нигде оливы, дающей богатые плоды. Афине принадлежит олива, она даст

богатство всей стране и будет побуждать жителей к труду земледельцев и

возделыванию плодородной почвы. Великое благо дала Афина Аттике, пусть же ей

принадлежит власть над всей страной.

Боги-олимпийцы присудили Афине-Палладе власть над городом, основанным

Кекропом, и над всей Аттикой. С тех пор стал называться город Кекропа

Афинами в честь любимой дочери Зевса. Кекроп основал в Афинах первое

святилище богине Афине, защитнице города, и отцу ее Зевсу. Дочери Кекропа

были первыми жрицами Афины. Кекроп дал афинянам законы и устроил все

государство. Он был первым царем Аттики.

Преемником Кекропа был Эрихтоний, сын бога огня Гефеста. Подобно Кекропу

он был также рожден землей. Полно тайны его рождение. Когда он родился,

богиня Афина взяла его под свое покровительство, и он рос в ее святилище.

Афина положила новорожденного Эрихтония в плетеную корзину с плотно закрытой

крышкой. Две змеи должны были охранять Эрихтония. Охраняли его и дочери

Кекропа. Афина строго запретила им поднимать крышку с корзины, они не должны

были видеть таинственно рожденного землей младенца. Любопытство мучило

дочерей Кекропа, им хотелось хоть раз взглянуть на Эрихтония.

Однажды Афина отлучилась из своего святилища на Акрополе, чтобы, принести

от Паллены гору, которую она решила поставить у Акрополя для его защиты.

Когда богиня несла гору к Афинам, навстречу ей прилетела ворона и сказала,

что дочери Кекропа открыли корзину с Эрихтонием и увидали таинственного

младенца. Страшно разгневалась Афина, она бросила гору и в мгновение ока

явилась в свое святилище на Акрополе. Афина строго покарала дочерей Кекропа;

их охватило безумие, они выбежали из святилища, в безумии бросились с

отвесных скал Акрополя и разбились насмерть. С этих пор сама Афина охраняла

Эрихтония. Гора же, которую бросила Афина, так и осталась на том месте, где

сообщала богине ворона о проступке дочерей Кекропа; потом эта гора стала

называться Ликабетом. Эрихтоний, возмужав, стал царем Афин, где и правил

долгие годы. Им были учреждены древнейшие празднества в честь

Афины-Панафинеи[1].

---------------------------------------------------------------

[1] Панафинеи -- главный праздник Афин; справлялся в продолжении

нескольких дней в месяце Гекатомбайоне, первом месяце года, по нашему счету,

-- в конце июля и начале августа. Раз в четыре года справлялись великие

Панафинеи, отличавшиеся особой торжественностью. Начинались празднества

ночью торжественным бегом с факелами. Утром устраивалось пышное шествие на

Акрополь, шествующие несли богато затканный новый пеплос (верхняя одежда)

богини. Его надевали во время Панафиней, кроме того, состязание в беге,

борьбе, бросании диска и т. д., состязания в беге колесниц, а также

состязания поэтов, певцов и музыкантов. В гимнастических состязаниях и в

особом торжественном танце в полном вооружении участвовали мальчики, юноши и

взрослые граждане. Конечно, ближайшее участие в празднестве могли принимать

только зажиточные граждане, так как это требовало значительных расходов.

---------------------------------------------------------------

Эрихтоний первый впряг коней в колесницу и первый ввел ристания на

колесницах в Афинах.

Потомком Эрихтония был царь Афин, Эрехтей. Ему пришлось вести тяжелую

войну с городом Элевсином, которому пришел на помощь сын фракийского царя

Эвмолпа -- Иммарад.

Несчастлива была эта война для Эрехтея. Все больше и больше теснили его

Иммарад и фракийцы. Наконец, Эрехтей решил обратиться к оракулу Аполлона в

Дельфы, чтобы узнать, какой ценой может он достигнуть победы. Ужасный ответ

дала пифия. Она сказала Эрехтею, что только в том случае победит он

Иммарада, если принесет в жертву богам одну из своих дочерей. Эрехтей

вернулся из Дельф с ужасным ответом. Юная дочь царя Хтония, полная любви к

родине, узнав ответ пифии, объявила, что готова пожертвовать жизнью за

родные Афины. Глубоко скорбя о судьбе своей дочери, Эрехтей принес ее в

жертву богам; лишь желание спасти Афины заставило его решиться на такую

жертву.

Вскоре после того как принесена была Хтония в жертву, произошло сражение.

В пылу битвы встретились Эрехтей и Иммарад и вступили в поединок. Долго

бились герои. Они не уступали друг другу ни в силе, ни в умении владеть

оружием, ни в храбрости. Наконец, победил Эрехтей и поразил насмерть своим

копьем Иммарада. Опечалился отец Иммарада, Эвмолп: он упросил бога Посейдона

отомстить Эрехтею за смерть сына. Быстро примчался на своей колеснице по

бурным волнам моря Посейдон в Аттику. Взмахнул он своим трезубцем к убил

Эрехтея. Так погиб Эрехтей, защищая свою родину. Погибли и все дети Эрехтея.

Лишь одна дочь его, Креуса, осталась в живых, ее одну пощадил злой рок.

КЕФАЛ И ПРОКРИДА

Изложено по поэме Овидия "Метаморфозы"

Кефал был сыном бога Гермеса и дочери Кекропа, Херсы. Далеко по всей

Греции славился Кефал своей дивной красотой, славился он и как неутомимый

охотник. Рано, еще до восхода солнца, покидал он свой дворец и юную жену

свою Прокриду и отправлялся на охоту в горы Гимета. Однажды увидала

прекрасного Кефала розоперстая богиня зари Эос, похитила его и унесла далеко

от Афин, на самый край земли. Кефал любил одну лишь Прокриду, только о ней

думал он, имя ее не сходило с его уст. Тосковал он в разлуке с женой и молил

богиню Эос отпустить его назад в Афины. Разгневалась Эос и сказала Кефалу:

-- Хорошо, возвращайся к Прокриде, перестань жаловаться на судьбу!

Когда-нибудь ты пожалеешь, что Прокрида твоя жена, пожалеешь даже, что узнал

ее! О, я предвижу, что это случится!

Отпустила Эос Кефала. Прощаясь с ним, она убедила его испытать верность

жены. Богиня изменила наружность Кефала, и он вернулся никем не узнанный в

Афины. Хитростью проник Кефал в свой дом и застал жену в глубокой печали. И

в печали была прекрасна Прокрида. Кефал заговорил с женой и долго старался

склонить ее забыть мужа, уйти от него и стать его женой. Не узнала Прокрида

мужа. Долго не хотела она и слушать незнакомца и все твердила:

-- Одного лишь Кефала люблю я и останусь ему верна. Где бы он ни был, жив

или умер, я навек останусь ему верна!

Наконец, поколебал ее богатыми дарами Кефал. И она уже была готова

склониться на его мольбы. Тогда, приняв свой настоящий образ, воскликнул

Кефал:

-- Неверная! Я твой муж, Кефал! Сам я свидетель твоей неверности!

Ни слова не ответила Прокрида мужу. Низко склонив от стыда голову,

покинула она дом Кефала и ушла в покрытые лесом горы. Там стала она

спутницей богини Артемиды. От богини получила в подарок Прокрида чудесное

копье, которое всегда попадало в цель и само возвращалось к бросившего его,

и собаку Лайлапа, от которой не мог спастись ни один дикий зверь.

Недолго был в силах Кефал жить в разлуке с Прокридой. Он разыскал в лесах

свою жену и уговорил ее вернуться назад. Вернулась Прокрида к мужу, и долго

жили они счастливо. Свое чудесное копье и собаку Лайлапа Прокрида подарила

мужу, который, как и прежде, до рассвета уходил на охоту. Один, без

провожатых, охотился Кефал, ему не нужно было помощников -- ведь с ним было

чудесное копье и Лайлап. Однажды с раннего утра был на охоте Кефал; в

полдень, когда наступил палящий зной, стал он искать защиты в тени зноя.

Медленно шел Кефал и пел:

-- О, сладостная прохлада, приди скорей ко мне! Овей мою открытую грудь!

Скорей приблизься ко мне, прохлада, полная неги, и развей палящий зной! О,

небесная, ты -- моя отрада, ты оживляешь и укрепляешь меня! О, дай мне

вдохнуть твое сладостное дуновение!

Кто-то из афинян услыхал пение Кефала и, не поняв смысла его песни,

сказал Прокриде, что слыхал, как муж ее зовет в лесу какую-то нимфу

Прохладу. Опечалилась Прокрида, она решила, что Кефал уже не любит ее, что

он забыл ее для другой. Раз, когда Кефал был на охоте, Прокрида тайно пошла

в лес и, спрятавшись в разросшихся густо кустах, стала ждать, когда придет

ее муж. Вот показался среди деревьев и Кефал. Громко пел он:

-- О, полная ласки прохлада, приди и прогони мою усталость!

Вдруг остановился Кефал -- ему послышался тяжелый вздох. Прислушался

Кефал, но все тихо в лесу, не шелохнется ни один листок в полуденном зное.

Опять запел Кефал:

-- Спеши же ко мне, желанная прохлада!

Только прозвучали эти слова, как тихо зашелестело что-то в кустах. Кефал,

думая, что в них скрылся какой-нибудь дикий зверь, бросил в кусты не знающее

промаха копье. Громко вскрикнула Прокрида, пораженная в грудь. Узнал ее

голос Кефал. Он бросился к кустам и нашел в них свою жену. Вся грудь ее была

залита кровью; смертельна была ужасная рана. Спешит Кефал перевязать рану

Прокриды, но все напрасно. Умирает Прокрида. Перед смертью сказала она мужу:

-- О, Кефал, я заклинаю тебя святостью наших брачных уз, богами Олимпа и

подземными богами, к которым иду я теперь, я заклинаю тебя и моей любовью,

не позволяй входить в наш дом той, которую ты звал сейчас!

Понял Кефал из слов умирающей Прокриды, что ввело ее в заблуждение.

Спешит он объяснить Прокриде ее ошибку. Слабеет Прокрида, затуманились

смертью ее глаза, нежно улыбаясь Кефалу, умерла она на его руках. С

последним поцелуем отлетела ее душа в мрачное царство Аида.

Долго был неутешен Кефал. Как совершивший убийство, покинул он родные

Афины и удалился в семивратные Фивы. Здесь помог он Амфитриону в охоте на

неуловимую тавтесейскую лисицу. Ее послал в наказание фивянам Посейдон.

Каждый месяц приносили лисице в жертву мальчика, чтобы хоть как-нибудь

утолить ее ярость. Кефал выпустил на лисицу свою собаку Лайлапа. Вечно

преследовал бы Лайлап лисицу, если бы не превратил громовержец Зевс в два

камня и лисицу, и Лайлапа. После охоты на тавтесейскую лисицу Кефал принял

участие в войне Амфитриона с телебоями и достиг, благодаря своей храбрости,

власти над островом Кефаленией, названном так по его имени, -- там и жил он

до самой своей смерти.

ПРОКНА И ФИЛОМЕЛА

Изложено по поэме Овидия "Метаморфозы"

Царь Афин Пандион, потомок Эрихтония, вел войну с варварами, осадившими

его город. Трудно было бы ему защитить Афины от многочисленного варварского

войска, если бы на помощь ему не пришел царь Фракии, Терей. Он победил

варваров и прогнал их из пределов Аттики. В награду за это Пандион дал Терею

в жены дочь свою Прокну. Вернулся Терей со своей молодой женой во Фракию.

Там родился вскоре у Терея и Прокны сын. Казалось, что счастье сулили мойры

Терею и его жене.

Прошло пять лет со дня брака Терея. Однажды Прокна стала просить мужа:

-- Если ты еще любишь меня, то отпусти меня повидаться с сестрой или же

привези ее к нам. Съезди в Афины за сестрой моей, попроси отца отпустить ее

и обещай, что она скоро вернется назад. Увидеть сестру будет для меня

величайшим счастьем.

Приготовил Терей корабли к дальнему плаванию и вскоре отплыл из Фракии.

Благополучно достиг он берегов Аттики. С радостью встретил своего зятя

Пандион и отвел его в свой дворец. Не успел еще сказать Терей о причине

своего приезда в Афины, как вошла Филомела, сестра Прокны, равная красотой

прекрасным нимфам. Поразила Терея красота Филомелы, и он воспылал к ней

страстной любовью. Он стал просить Пандион отпустить Филомелу погостить у

сестры ее, Прокны. Любовь к Филомеле делала еще убедительней речи Терея.

Сама Филомела, не ведая, какая грозит ей опасность, тоже просила отца

отпустить ее к Прокне. Наконец, согласился Пандион. Отпуская свою дочь в

далекую Фракию, он говорил Терею:

-- Тебе поручаю я, Терей, дочь мою. Бессмертными богами заклинаю я тебя,

защищай ее, как отец. Скорей пришли назад Филомелу, ведь она единственная

утеха моей старости.

Пандион просил и Филомелу:

-- Дочь моя, если ты любишь старика-отца, возвращайся скорей, не покидай

меня одного.

Со слезами простился Пандион с дочерью; хотя тяжелые предчувствия

угнетали его, все же не мог он отказать Терею и Филомеле.

Взошла прекрасная дочь Пандиона на корабль. Дружно ударили веслами

гребцы, быстро понесся корабль в открытое море, все дальше берег Аттики.

Торжествует Терей. Ликуя, воскликнул он:

-- Я победил! Со мной здесь на корабле избранница моего сердца,

прекрасная Филомела.

Не сводит глаз с Филомелы Терей и не отходит от нее во все время пути.

Вот и берег Фракии, окончен путь. Не ведет в свой дворец Филомелу царь

Фракии, он уводит ее насильно в темный лес, в хижину пастуха, и держит там в

неволе. Не трогают его слезы и мольбы Филомелы. Страдает Филомела в неволе,

часто зовет она сестру и отца, часто призывает великих богов-олимпийцев, но

тщетны ее мольбы и жалобы. Филомела рвет в отчаянии волосы, ломает руки и

сетует на свою судьбу.

-- О, суровый варвар! -- восклицает она, -- тебя не тронули ни просьбы

отца, ни его слезы, ни заботы обо мне моей сестры! Ты не сохранил святости

твоего домашнего очага! Возьми же, Терей, мою жизнь, но знай: видели твое

преступление великие боги, и, если есть еще у них сила, то понесешь ты

заслуженное наказание. Сама поведаю я обо всем, что ты сделал! Сама пойду я

к народу! Если же не пустят меня уйти леса, которые здесь вокруг, я всех их

наполню своими жалобами; пусть слышит мои жалобы вечный Эфир небесный, пусть

слышат их боги!

Страшный гнев овладел Тереем, когда услыхал он угрозы Филомелы. Выхватил

он свой меч, схватил за волосы Филомелу, связал ее и вырезал ей язык, чтобы

никому не могла поведать несчастная дочь Пандиона о его преступлении. Сам же

Терей вернулся к Прокне. Она спросила мужа, где же сестра, но Терей сказал

жене, что сестра ее умерла. Долго оплакивала Прокна мнимо умершую Филомелу.

Миновал целый год. Томится Филомела в неволе, не может она дать знать ни

отцу, ни сестре, где держит ее взаперти Терей. Наконец, нашла она способ

известить Прокну. Она села за ткацкий станок, выткала на покрывале всю свою

ужасную повесть и послала тайно это покрывало Прокне. Развернула Прокна

покрывало и, к ужасу, увидела на нем вытканную страшную повесть своей

сестры. Не плачет Прокна, словно в забытье блуждает она, как безумная, по

дворцу и думает лишь о том, как отомстить Терею.

Были как раз те дни, когда женщины Фракии справляли праздник Диониса. С

ними пошла в леса и Прокна. На склонах гор, в густом лесу разыскала она

хижину, в которой держал ее муж в неволе Филомелу. Освободила Прокна сестру

и привела ее тайно во дворец.

-- Не до слез теперь Филомела, -- сказала Прокна, -- не помогут нам

слезы. Не слезами, а мечом должны мы действовать. Я готова на самое страшное

злодеяние, лишь бы отомстить и за тебя, и за себя Терею. Я готова предать

его самой ужасной смерти!

В то время, когда говорила это Прокна, вошел к ней ее сын.

-- О, как похож ты на отца, -- воскликнула Прокна, взглянув на сына.

Вдруг смолкла она, сурово сдвинув брови. Ужасное злодеяние замыслила

Прокна, на это злодеяние толкнул ее гнев, клокотавший в ее груди. А сын

доверчиво подошел к ней, он обнял мать своими ручками и тянулся к ней, чтобы

поцеловать ее. На одно мгновение жалость проснулась в сердце Прокны, на

глазах у нее навернулись слезы; она поспешно отвернулась от сына, а от

взгляда на сестру снова вспыхнул в ее груди неистовый гнев. Схватила Прокна

сына за руку и увела его в дальний покой дворца. Там взяла она острый меч и,

отвернувшись, вонзила его в грудь сына. Разрезали Прокна и Филомела на куски

тело несчастного мальчика, часть его сварили в котле, часть же изжарили на

вертеле и приготовили Терею ужасную трапезу. Прокна сама прислуживала Терею,

а он, ничего не подозревая, ел кушанье, приготовленное из тела любимого

сына. Во время трапезы вспомнил о сыне Терей и велел позвать его. Прокна же,

радуясь своей мести, ответила ему:

-- В тебе самом тот, кого ты зовешь!

Не понял ее слов Терей, он стал настаивать, чтобы позвали сына. Тогда

вышла вдруг из-за занавеси Филомела и бросила в лицо Терею окровавленную

голову сына. Содрогнулся от ужаса Терей, он понял, как ужасна была его

трапеза. Проклял он жену свою и Филомелу. Оттолкнув от себя стол, вскочил он

с ложа и, обнажив меч, погнался за Прокной и Филомелой, чтобы отомстить им

своими руками за убийство сына, но не может он настигнуть их. Крылья

вырастают у них, обращаются они в двух птиц -- Филомела в ласточку, а Прокна

в соловья. Сохранилось у ласточки-Филомелы на груди и кровавое пятно от

крови сына Терея. Сам же Терей был обращен в удода, с длинным клювом и с

большим гребнем на голове. Как у воинственного Терея на шлеме, так

развевается у удода на голове гребень из перьев.

БОРЕЙ И ОРИФИЯ

Грозен Борей, бог неукротимого, бурного северного ветра. Неистовый

носится он над землями и морями, вызывая полетом своим всесокрушающие бури.

Увидал однажды Борей, проносясь над Аттикой, дочь Эрехтея Орифию и полюбил

ее. Молил Борей Орифию стать его женой и позволить ему унести ее с собой в

свое царство на далекий север. Не соглашалась Орифия, боялась она грозного,

сурового бога. Отказал Борею и отец Орифии, Эрехтей. Не помогали никакие

просьбы, никакие мольбы Борея. Разгневался грозный бог и воскликнул:

-- Я заслужил сам такое унижение! Я забыл о моей грозной, неистовой силе!

Разве подобает мне смиренно умолять кого-либо? Лишь силой должен я

действовать! Я гоню по небу грозовые тучи, я вздымаю на море, словно горы,

волны, я с корнем вырываю, как сухие былинки, вековые дубы, я бичую градом