Единовластие председателя советов

– Да, вот кстати, заметил один из юношей, – почему все общие вопросы решаются одним человеком (или советом), а не целым обществом? Разумеется, не из миллиона членов, а таким, как верховное или сельское? Всё же общество не сделает вред самому себе, решая какую-нибудь общественную задачу. Напротив, одна личность человеческая, с её эгоизмом и множеством душевных недостатков, скорее решит дело в свою пользу, а не в пользу человечества.

– Это так, подтвердил учитель, – за то решение одного гораздо быстрее решения многих. Решает же – лучший в данном круге людей, наиболее беспристрастный по признанию самого общества! Решение большинства может быть также эгоистично по отношению к слабейшим членам или по отношению к остальному человечеству. Разве один класс, и притом малочисленный, не порабощает другой. Вот вам и справедливость общества! Во всяком случае, раз избранный – наиболее добрый, умный и способный, – то он и решение даст выше среднего общественного уровня. Да и в чем может выразиться эгоизм президента? Имущества личного нет, денег также. Все свободны. С другой стороны малейшее пристрастие, нарушение законов, разные дурные качества избранного у всех на виду. Недовольство собирает людей в общее собрание и уклонившийся, большинством, примерно, 2/3 голосов, устраняется и заменяется новым. Недостаток лиц с высшими свойствами, мы уже знаем, пополняется из других обществ, более богатых лучшими людьми. Часто это иностранцы. Англичане должны дать много удачных выборов. Менее – французы, немцы и другие национальности.

– Президент любого разряда собирает общество, сведущих людей, свидетелей, специалистов, смотря по надобности, и пользуется всегда их знанием, прежде чем придти к заключению. Если же он этого не делает, то и успеха не имеет, возбуждает недовольство ошибками и сейчас же смещается.

Скорость суда, быстрое решение всяких споров, хозяйственных вопросов, отсутствие торможения, волокиты – имеет громадные преимущества, которые возможно получить только тогда, когда власть предоставлена одному.

Да и легко ли собирать то и дело общество по всяким пустяшным сельским делам! На всё это не только тратится непроизводительно время, беспокоится общество, но и приносит материальный вред через потерю времени.

Вот когда собрание необходимо: при выборе президента. Тут надо не менее 2/3 благоприятных для него голосов. Со временем, при обилии лучших людей, это число ещё увеличится и может быть дойдет до 9/10 или станет ещё ближе к единице. Для сельских обществ президенты выбираются большинством 2/3 голосов, уездные требуют 3/4 голосов, губернские 4/5 и т. д. Конечно, числа примерные. Но раз мы выбрали чуть не единогласно председателя, – как же не доверять ему? Разумеется, человек от власти портится, уклоняется от истины, зазнается, утомляется, становится небрежным, равнодушным к общественным делам. Но раз это начинается, кто же мешает обществу устранить усталого и портящегося председателя!!

В конце концов, очевидно, что президенты всех разрядов вполне зависят от народа и высших советов им же, т. е. народом избранных.

– Есть весьма важный закон, обеспечивающий зависимость всех властей от народа, заметил учитель, – это невозможность исключения члена общества его президентом. Значит, члены общества не могут исключаться президентом, так что он не может изменить состав своего общества. Напротив, сам он каждую минуту может быть смещен со своего места в заурядные члены и даже ниже. Таким образом, состав уездных обществ и высших всегда будет зависеть от первичных общественных ячеек, а значит, от них же качества всех президентов. Иными словами, никакое общество, кроме сельского, не может установить или изменить состав своих членов, оно только властно, большинством голосов, избирать своих президентов или подать жалобу на провинившегося члена низшему обществу, которое одно может исключить его из высшего общества за нарушение частных законов. Оно может даже предать его суду и лишить свободы за нарушение основных законов. Только первичное общество само не только судит своих членов за нарушение основных законов или общественных, но и исключает из общества на отруба, в колонии или лишает свободы. Его членам апеллировать не к кому.

В начале истории высшей культуры народа, лет сто тому назад, было множество отрубников. Так что тогда они определяли выборами в собраниях даже состав сельских обществ. Только теперь малочисленность отрубников стушевала их роль.

Наступило молчание. Но мысли слушателей шевелились и готовили возражения.

Ограниченность выбора супруга(Критика законов)

– Не нравится мне, сказал некто, при следующей беседе, – обязанность заключать брак только с членами общества одного (или близкого) порядка. А если понравится мне женщина из другого общества, если я не могу жить без девушки из верховного слоя! Если она также жить без меня не может! Что же пропадать нам!.. Я – сельчанин даже не могу заключить брака с девушкой уездного общества. Это совсем обидно.

– Пожалуй, согласился учитель. – Однако ничто не мешает вам усилием воли попасть в высшее общество, к вашей Дульцинее. Препятствие к браку может возвысить вас нравственно. С другой стороны для вас свет не клином сошёлся: несколько миллиардов женщин сельских обществ к вашим услугам, только добейтесь их расположения. Вот выбор жен для окружных и в особенности верховных президентов действительно ограничен. Но это люди особых душевных свойств и они не будут жаловаться на ограниченность своего брачного выбора, так как имеют в виду более всего улучшение человеческого рода. Да и страсти их умеренны, поглощённые высшими соображениями и альтруизмом. Ведь, это цвет человечества!.. Члены окружного общества ещё имеют обширный выбор между десятком тысяч женщин. С ними не только не хватит времени основательно познакомиться, но едва ли увидать их всех мельком. Значит вопрос только в верховном обществе. Но там народ почти бесстрастный. Кроме того, каждый член, положим губернского общества, принадлежит то губернскому, то уездному обществу, так что брак, для большинства, расширяется двумя классами обществ. То же и для членов верховного общества. Но и верховные президенты когда то были членами верховного общества. Поэтому, при заключении брака, их выбор был весьма широк, состоя из десятков тысяч женщин. ещё и то нужно вспомнить, что каждый гражданин, хотя и сын высочайшего, начинает свою карьеру в сельском обществе. Нередко там он и женится, имея громадный выбор жен. Потом уже попадает он в уездные, губернское и высшие собрания, если будет того достоин. А это бывает чаще в зрелые годы, после женитьбы. Так что жена высочайшего часто сельчанка, не имеющая прав голоса в обществе мужа и, наоборот, верховная женщина имеет сельчанина мужа, не имеющего полных прав в обществе, к которому принадлежит жена.

– У нас не только права, заключил учитель, – но и обязанности. И если мы не хотим их исполнять, то не можем составить хорошо организованного общества и стремиться этим путём к совершенству и счастью. Надо заметить, что брак во всяком обществе требует ещё разрешение местного президента, который советуется с выборным врачом, прежде чем даст удовлетворительный ответ.

– Это уж ни на что не похоже, вспылил один из юношей!..

– А как же иначе! спокойно заметил учитель. – Приятно ли вам жить с женой, неспособной к брачному сожительству, или больной, или иметь больных детей, или потерять жену при первых родах. Если вы и равнодушны, то жена ваша совсем не расположена отдавать жизнь при рождении первенца. Сами то вы разве можете предвидеть результаты брачной жизни?

– Ну, конечно, нет, послышались возгласы!

– В том то и дело!

Помолчали., но мысли кипели, и возражающие набирались сил.

Отсутствие собственности

– У нас нет личной собственности, сказал один из совершеннолетних слушателей, – хорошо ли это? Мысль о собственности придаёт энергию, воодушевляет, заставляет работать. Напротив, не могущий её приобрести, скажет: «зачем работать? всё пойдёт обществу, а не мне. Ну, положим, часть моей работы попадёт и мне, часть моему роду, но какая ничтожная часть! Если я же буду ничего не делать, или показывать только вид, что отбываю трудовую повинность, ничто не изменится. Я буду получать столько же. Всё необходимое у меня будет». Итак, отсутствие личной собственности может породить лентяев, паразитов, живущих трудом других. Таковые будут жениться и распложать ленивое племя. Общество упадёт и будет нищенствовать. Ведь это гибель!.. Напротив, тяжёлая борьба за жизнь, без поддержки общества, – или заставляет лентяев трудиться и напрягать все свои силы, или заставляет их вымирать с их семействами от лишений. Пускай же пропадает негодный элемент, зато остаются энергичные, трудоспособные люди, отчего общество совершенствуется. Лентяям не будет места. Труженики восторжествуют, размножатся и заполнят земной шар. Это истинный прогресс человечества.

– Совершенно верно! заметил учитель, – но не слишком ли односторонне. Вы не подробно разобрали вопрос… Да и фактически: разве мы живем сейчас хуже, чем при изолированной личной жизни былых времен! Почитайте-ка историю, и вы ужаснётесь. Но всё же разберем ваше возражение теоретически. Объясним, почему именно современный строй даёт чудные плоды. Конечно, есть ленивые, но в большинстве случаев лень есть слабость, недостаток природный, от рождения наследованный, иногда результат болезненности, иногда – наследственности, расы, – и вполне заслуживает внимания и снисхождения здоровых, сильных и работоспособных. У каждого человека есть потребность труда, только посильного и тогда он – радость. Но обратимся к действительным лентяям. Не трудиться у нас нельзя: все на виду, на глазах общества, а не в темноте и закоулках прошедшего времени.

Побуждает трудиться самолюбие, соревнование, сознание необходимости и плодотворности работы. Великолепные общественные орудия труда, недоступные одинокому рабочему, делают труд таким легким, безопасным и производительным, что душа радуется и работа становится даже приятной. Закон обязывает трудиться определённое незначительное число часов. Не исполняющий закон судится и записывается его нарушение. При частом уклонении от работы и при неисправимости, член исключается из общества и присуждается к одинокой жизни на удельной земле. Там уже нельзя не трудиться, в особенности имея в виду примитивные орудия. Там голод и холод заставит работать в несколько раз больше и напряжённее Условия для размножения будут неблагоприятные, и род будет отставать в своей численности. Он поглотится более трудолюбивым элементом, пользующимся общественными преимуществами.

Некоторые ссылаются в колонии таких же ленивых. Жизнь там, понятно, гораздо скуднее и колонии вымирают, так как слабо размножаются. Итак, отбор трудоспособных будет продолжаться и в коммуне, но только более разумно, чем естественным подбором. Вы знаете, что многие, отведавшие горечь индивидуальной жизни, делаются рьяными работниками и принимаются обратно в общество. Тянет в него также разлука с семейством, с неповинными в нарушении закона и часто горячо любимыми – женой и детьми. Впрочем, дети у таких редко бывают: не успели ещё народить, как уже отлучаются за лень. Помимо этого ленивым не разрешается и право деторождения. Это также не способствует расположению тунеядцев. С другой стороны, способности и усердие в труде награждаются обществом возможностью иметь больше детей, т. е. благоприятными условиями размножения. Да и все ли трудились при старых порядках? Наследование имуществ, капитализм и империализм давали возможность прожигать жизнь на счет труда ближних. При этом естественный подбор вырабатывал качества совсем не симпатичные: жадность, лесть, хитрость, бессовестность, жестокость и т. п.

Выгоды описанного строя

– Но какая бездна справедливости в нашей общественной жизни, сравнительно с индивидуальной! Какие громадные выгоды она даёт! Уже не виноват человек, что имеет большое семейство! Не наказывается за это изнурительным трудом за десятерых. Старый, больной всегда обеспечен, как и самый сильный и талантливый. О детях, конечно, нет заботы. Нет заботы и о сохранении собственности. Приятно иметь собственность, спору нет, – так устроен несовершенный человек, – но сколько и горя она приносит! Как трудно её сохранить: и от воров, и от хитрецов, и от времени, и от животных, и от погоды. Сколько горя она приносит богачам да и средним людям! Сколько сил расходует, как заставляет преждевременно стариться, седеть, болеть и умирать. И в то время собственность как будто легко сохранялась в банках в виде драгоценностей и ценных бумаг. Но и банки грабились, и банки лопались, государственные перевороты также всего лишали.

А выгоды совершенных орудий производства! Ведь они не доступны были при первобытной жизни! Как сократился и облегчился труд, какие плоды стал приносить! Как мы всем роскошно обеспечены! Какая утварь, какая прелесть в домах. ни пылинки, ни бактерий, ни холода! Разве это не роскошь! А природа, а чудные сады, аллеи, а свободное время и возможность много знать, исследовать, идти вперед и воплощать мечты! Тут уж не скроется гений и истинное достоинство! Оно у всех на виду и имеет возможность идти вперед до самого верха, т. е. до верховного общества…

Деньги(обсуждение законов)

– А вот капитал! Я много читал о капитале, заметил один из юношей, – не отнимает ли у нас силы отсутствие денег? Не связывает ли нас отсутствие капитала? При личной собственности могут накопиться в одних руках громадные массы золота, серебра или денежных знаков. Не дают ли они возможности развивать всю силу технического и научного знания!

– Да, это так, ответил учитель. Но всё же капитализм не есть наиболее совершенное орудие технического и умственного прогресса. В самом деле, у нас золото и другие драгоценности идут только на одежды, здания, утварь, машины, орудия – вообще на явную пользу для людей! В складах эти полезные продукты бесплодно не лежат. Это – раз. Далее, разве теперь мы не имеем возможности и без золота организовывать самые грандиозные предприятия, о которых в старое время даже никто не слыхал! Наш капитал есть земной шар, его богатства, затем солнечный свет и человеческий труд. Владеем мы всем этим вполне, и это создаёт жизнь и благосостояние, как и прежде, но в тысячи раз обильнее, благодаря высокой организованности человечества. Ни одна замечательная или полезная человечеству мысль не может утратиться в настоящее время. Она восходит понемногу всё выше и выше, смотря по своей важности, доходит иногда до верховного, и осуществляется или через него, если представляет общечеловеческое, или через других президентов, – если частное, местное. Люди – мыслители, отмеченные таланты, вознаграждаются почетом, уважением, записью их дел, историческим бессмертием. Мыслителя лелеют, дорожат им, хлопочут особенно о его здоровье и довольстве, много слушают и исполняют охотно его желания и предписания. Даже на род его переходит внимание человечества. И род лелеют и ждут от него благодеяний, хотя это оправдывается только на немногих потомках, иногда отдалённых.

– Как будто и прежнее и новое одинаково по сущности, заметил учитель, – но это далеко не так. Золото и другие драгоценности и богатства в одних или немногих руках дают повод к бесчисленному множеству малозаметных для большинства преступлений. Они дают владельцу право на обжорство, на развращённую изысканность в пище, одежде, жилище, женщинах, в разных безрассудных прихотях. Даёт власть, господство и происходящую от этого нравственную гибель. Капитал даёт возможность делать не только хорошее, но и дурное. Кто же выигрывает? Даже сам богач себя губит этим развратом разного сорта. У него редко бывает настолько мудрости, чтобы понять пагубу богатства, а если и есть, то не хватает характера, или уже расшатанной силы воли – одолеть дурные страсти. Они отнимают у владельца здоровье, покой, охоту жизни, веру в будущее и даже, иногда, несмотря на всё изобилие, побуждают к самоубийству.

Ну, а общество, что выигрывает? Конечно, гениальный богач организует великие технические предприятия, которые дают неисчислимые выгоды людям. Однако самые ли даровитые люди приобретают богатство? Во-первых, нет. Во-вторых, богатство часто достаётся по наследству совсем слабым во всех отношениях людям. В-третьих, и гениального человека возможность удовлетворить всем страстям, всеобщая ложь, лесть и преклонение

– скоро развращают и делают негодным, больным и жалким: гениальность быстро испаряется. Род также не улучшается благодаря разнузданности, даруемой деньгами. Богач ловит на удочку своего могущества жену его не любящую. Сам он пленяется не умственными и нравственными качествами, даже не здоровьем и общечеловеческою красотою женщины, но половою привлекательностью, которая очень часто бывает обманчива и не соответствует истинным человеческим достоинствам. Нередко и многочисленности рода не достигается. Редко богачи оставляют большое потомство.

Тот же гений не погиб бы в современном обществе. Не было бы причин гибели! Он получил бы лучшую жену, сообразно своему общественному возвышению, сохранил бы многочисленное и хорошее потомство.

Беспомощность человека прежде. Разлука с детьми(Критика законов)

– Как одинок был в прошедшей жизни человек, сказал учитель,

– он мог умереть с голоду и никто этого не заметил бы! И мёрли без конца бесчисленное множество людей прошедших времен, если не прямо от голода, то от лишений, недостатка в пище, одежде, воздухе, с горя и уныния, от ужаса окружающей неправды, от безнадёжности… Гибли незаметно, не привлекая ничьего внимания.

– А вот относительно детей! воскликнул один из семейных,

– зачем их разлучают с родителями, живущими в высших обществах? Не жестоко ли это?

– Детей малолетних с родителями не разлучают, а совершеннолетним не дают сразу прав, какие имеют их родители. Если поступать иначе, возразил учитель, – то всякое высшее общество потеряет свой высокий состав, так как дети часто не получают всех хороших качеств их родителей. Наследственность не всегда сказывается, хорошие качества иногда приобретаются личным усилием, волею, суровыми обстоятельствами жизни. Никто не мешает детям возвышаться и путём выбора двигаться вперед и догонять или даже перегонять их родителей. Детей родителей всех обществ воспитывают одинаково. Но часто, в силу наследственности, они достигают высших школ, высших качеств и поднимаются высоко. Необходимость школы вообще отдаляет несколько детей от родителей, независимо от их положения. Так было и раньше, но, пожалуй, в большей степени. Часто отдавали детей с 10-летнего возраста в закрытые учебные заведения, и никто не находил этого ужасным. Теперь лет до 15 дети при родителях, затем переходят, если способны, в высшие школы и видятся с родителями не редко. Далее, лет с 20 поступают гражданами в сельские общества, самостоятельно живут и возвышаются. Совершенные годы, также как и прежде, спускают всех детей в первичные ячейки, откуда они могут подняться только путём выбора. Да и в прежнее время совершеннолетние с родителями часто расходились.

– Значит, все-таки разлучение есть.

– Но чего же вы хотите, чтобы 20 летний малый держался всю жизнь за юбку матери. Нигде и никогда этого не было, и сами молодые люди этого не хотят. Они склонны вести жизнь самостоятельную.

Вспомните-ка свою молодость, да здесь и так большинство молодых (слышится гул одобрения). Свидания же взрослых детей с родителями высших обществ могут изредка совершаться. Кроме того, родители высших обществ свободнее от родственных предрассудков и страстей. Более слабые члены, т. е. члены сельских обществ почти всю жизнь имеют детей при себе. Так что большинство человечества свободно удовлетворяет своим родственным чувствам. даже более, чем в прошедшие века. Низшие школы устраиваются в высших обществах, так что и там дети до совершеннолетия живут близ родителей. Чем выше общество, тем более там члены свободны от животного родительского инстинкта.

Войны и армии(из бесед)

– Не может ли произойти, сказал после некоторой паузы, один из школьников, – в современном обществе борьбы, разделений, войн, возмущений и переходов к деспотизму и несовершенному строю?

– Конечно, может, – ответил учитель. Но всё же это было бы довольно неожиданно! Рассмотрим сначала сельское общество. Выборный президент имеет к своим услугам несколько выборных же воинов, обыкновенно не более десятка, которые могут исполнять обычные занятия и только по сигналу должны собираться на зов президента. Это добрые, послушные и мускулистые ребята, ничем не вооружённые, кроме добрых кулаков. Вообще, имейте в виду, что оружия для взаимного истребления у нас совсем нет. Производство его запрещено. Есть охотники делать револьверы, сабли и т. д., но они судятся, а оружие уничтожается. Оружие сделалось достоянием музеев.

– Интересные вещи: пушки, ружья, бомбы. вздохнул кто-то в уголке. – Интересны то они интересны, только нужны они одним преступникам, заметил учитель, – или, вернее, слабости человеческой они нужны. При высоком состоянии нашей техники нет ничего легче, как создать в высшей степени совершенные орудия самоистребления. Но к чему они? В случае возмущений, борьбы и войны они усилят бедствия и так не малые. Во время всеобщих беспорядков, конечно, трудно целым округам запретить вооружаться. Но покамест они вооружатся, пройдёт время и наступит мир, так что оружию не придётся сыграть в полной мере своей губительной роли.

– Но не могут ли несколько преступников, хорошо вооружённых, победить целое общество?

– Могут. Не забывайте только, что вся жизнь у нас на виду: как скрыть приготовление сложный орудий, требующих множества приспособлений, грандиозных сооружений и армию рабочих, сказал учитель! За приготовление оружия или за попытки к этому виновные изгоняются из общества и ограничиваются в свободе, как грабители и убийцы. Оружие нужно было ранее для защиты от хищных зверей. Но их уже давно нет. Зачем же оно?

– Преступники, драчуны или вспыльчивые люди могут воспользоваться чем попало для своей борьбы: палками, инструментами, камнями., но те же орудие есть всегда и у других. Всё же это не принесёт столько зла, сколько сабли, револьверы, пулеметы, пушки и бомбы и ядовитые газы. Кроме того, где эти преступники? На самых низах. Они не пользуются даже полной свободой, не только что сложными приспособлениями. Сами они находятся под тщательным надзором. Есть и такие, что гуляют на свободе. Но надолго ли, и много ли их!..

– Однако, мы уклонились от рассмотрения возмущений в сельском обществе. Не подчиняющийся подсудимый или преступник поневоле подчинится десятку мускулистых молодцов. Нарушитель закона, опасный для общества, таким образом удаляется. Не могут ли перессориться между собою президенты и президентши? Не могут ли части обществ начать между собою безобразную борьбу? Конечно, это вполне возможно. Как же быть? Борьба одной половины первичного общества с другой не может быть не замечена. Об этом узнает уездный президент, на обязанности которого и лежит подавления бунта или беспорядка в селе. Он призывает всех воинов уезда, которых соберется около 500 человек. Эта рота и водворяет легко порядок, так как и в целом селе, с женами, стариками и детьми, не более 400 человек. Способных же и желающих бороться совсем немного, Если беспорядки чересчур велики, то уездный может из каждого села потребовать более чем 10 воинов и тогда во всяком случае победа будет на его стороне. Вероятно, не будет ни одного убитого. Разве подобьют кому-нибудь глаз или сломают руку. Но это несчастие можно исправить. При обыкновенных драках, в собственном селе, довольно своего десятка воинов, а в крайности двух трех десятков воинов, вызываемых из уезда.

При распре между двумя сельскими обществами довольно того же батальона уездного президента.

Возможно, что несколько сельских обществ увлекут другие такие же и, в крайности, восстанет целый уезд. Он может быть подавлен губернскими силами.

Борьба между сельскими президентами гораздо менее вероятна, чем борьба между членами сельского общества: всё таки президенты люди отборные, отличающиеся разумом, кротостью и доброжелательством. Ещё менее вероятна борьба между уездными президентами, как людьми ещё более развитыми. Неужели затеют драку окружные? Неужели они не понимают, что право не в кулаке и подобная победа ничего не докажет и ничего не даст, кроме зла! Будут мирны окружные, – нет повода драться и округам. Ведь округа для войны надо организовать! Кто же это сделает кроме окружных, пользующихся, как выборные, авторитетом! Восстание в уезде или между несколькими уездами подавляется губернским президентом с помощью губернского войска, содержащего не менее 25 тысяч человек. Сельская рота содержит десяток воинов, уездный батальон – около 500, губернский полк – 25.000, окружная дивизия – 1.250.000 и верховная армия 62.500.000. Смотря по величине беспорядков, собирается рота, батальон, полк, дивизия или вся армия в 62 миллиона человек.

Возможна ли война? Если и возможна, то на неё пойдут почти весело – с одними кулаками. Вооружаться будут, но хорошенько не успеют. Пока же вооружатся, пыл пройдёт.

Село даёт сигнал о сборе воинов звуком, светом, поднятым высоко предметом. Уездный посёлок – светом, или телефоном. Губернские и прочие посёлки – телеграфом. Разумеется, годно и радио. После подавления восстания и ареста виновников, начинается суд. Виновные, понижаются в общественном ранге, изгоняются на отруба или ограничиваются в свободе, смотря по степени своей виновности. Сельское общество судится уездным президентом, уездное – губернским и т. д.

Беседа о правах

Все живые существа и души (т. е. атомы), ещё не попавшие в существа, имеют свои права и обязанности – от нуля до известной величины. Чем больше обязанностей, тем больше и прав, и обратно. Растения, бактерии, низшие существа не имеют обязанностей, но не имеют и прав. Прирученные и домашние животные имеют уже некоторые обязанности. За то они имеют права на жизнь и относительное благосостояние. Люди, не подчиняющиеся никаким законам или преступники, каковы убийцы, насильники, нарушители целомудрия – не только не имеют прав свободы, но даже и прав на приходящийся им пай земли. Они имеют только надежды на исправление, прощение и восстановление своих прав.

Чем меньше преступлений, или чем менее уклоняется человек от основных законов, тем больше он получает свободы и меньше неволи. Одни получают право за землю и одинокое существование. Другие, более общественные, право на жизнь в особых колониях, с подобными же уклоняющимися. Не все имеют право на рождение детей. Не нарушающие основных законов имеют право на абсолютную личную свободу, касающуюся только их самих, и на свой пай земли. Исполняющие обязанности и законы первичных обществ, получают и права их. Члены уездных обществ имеют больше обязанностей, но и прав также. Наибольшее число обязанностей имеют верховные президенты, но и прав у них больше всего. Мы знаем, что они издают законы или, скорее, утверждают их для всего человечества, организуют общий язык, меры, руководят армиею и собирают её в случае надобности. Но и обязанности их велики и никак не под силу среднему обывателю: необыкновенная личная кротость, терпение, скромность, вместе с непреклонной волей, трудные обязанности изучения всего земного шара, вечные заботы о человечестве, о непрерывном его движении вперед, об улучшении его физических и нравственных качеств, об увеличении его благосостояния, – забота о животных и обо всех существах, даже не пришедших ещё в мир: всё это доступно не многим, избранным с великим тщанием всеми людьми. И благо им – заурядным людям, что не берутся они сами непосредственно решать вопросы о законах, правах и обязанностях, ибо пришли бы они к жалким законам, соответствующим не высокому нравственному и умственному уровню среднего человека.

Итак, особенные права заключаются в пользовании высшими орудиями производства, орудиями науки, в лучших условиях жизни и труда, в возможности много видеть и знать, в сношении с отборными людьми, в посвящении себя умственной деятельности, во власти, в праве усиленно размножаться и заключать браки с лучшими особями и т. д.

Основание всех законов – величайшее милосердие ко всему сущему – милосердие, истекающее из разума, знания и справедливости. Заботятся даже и о душах (атомах), ещё находящихся в небытии. Они имеют свои права, именно на возникновение в высшей человеческой форме. Обязанности же их, по пришествии в мир, соответствуют полученной ими форме.