Тамбовское восстание: вымыслы и факты об использовании удушающих газов
ТАМБОВСКОЕ ВОССТАНИЕ: ВЫМЫСЛЫ И ФАКТЫ ОБ ИСПОЛЬЗОВАНИИ УДУШАЮЩИХ ГАЗОВ
Дежурный по Редакции на 20/06/2011 — 1 комментарий
БОБКОВ Александр Сергеевич — научный сотрудник Института
физической химии и электрохимии имени А.Н. Фрумкина (г. Москва),
кандидат химических наук
ТАМБОВСКОЕ ВОССТАНИЕ: ВЫМЫСЛЫ И ФАКТЫ ОБ ИСПОЛЬЗОВАНИИ УДУШАЮЩИХ ГАЗОВ
Аннотация. В статье на основе документов, хранящихся в Российском государственном военном архиве, и других достоверных источников, освещается вопрос об использовании войсками Красной армии химического оружия при подавлении в 1921 г. Тамбовского восстания. Показан весьма ограниченный масштаб использования удушающих газов. Подробно рассмотрен каждый конкретный случай его применения.
Ключевые слова: Тамбовское восстание 1921 г.; химическое оружие; антоновщина; А.С. Антонов; М.И. Тухачевский.
Summary. The article, based on documents kept at the Russian State Military Archives and other reliable sources, highlights the use by the Red Army of chemical weapons during the suppression in 1921 of the Tambov rebellion. It shows a very limited scale of the use of asphyxiating gases. Each specific case of its application is considered in detail.
Keywords: Tambov rebellion in 1921, chemical weapons, Antonov robbery, A.S. Antonov, M.I. Tukhachevsky.
О Тамбовском крестьянском восстании 1921 года в последние два десятилетия написано немало, при этом особо активно 
муссируется вопрос об использовании при его подавлении войсками М.И. Тухачевского удушающих газов. Однако, несмотря на большое количество таких публикаций, до сих пор фактически не проводилось специального анализа данного вопроса по достоверным источникам. Постараемся восполнить этот пробел, чтобы выяснить, не слишком ли много словесного дыма сегодня окутало знаменитые тамбовские леса.
Напомним о развязке Тамбовского восстания, руководимого А.С. Антоновым. В конце мая 1921 года начались решительные действия по его ликвидации. 25 мая кавалерийской бригадой Г.И. Котовского были разбиты и рассеяны два повстанческих полка под общей командой В.Ф. Селянского, который получил смертельное ранение. 2—7 июня сводная манёвренная группа И.П. Уборевича уничтожила основные силы «повстанческой армии». Сам Антонов с небольшим отрядом скрылся в неизвестном направлении, едва избежав гибели.
Разбитые остатки повстанцев заполнили тамбовские леса, ища отдыха и возможности перегруппироваться. Леса эти, простирающиеся севернее Тамбова и по берегам реки Вороны, южнее Кирсанова, собственно стали настоящей занозой для командования советских войск. «Все эти леса были сильно заболочены, густы, имели массу мелкой поросли понизу и трудно, вследствие этого, проходимы. …Указанные леса служили постоянным и надёжным убежищем банд, являясь подлинными «островками спасения» для разбитых и вынужденных спасаться бегством банд из своих районов»1.
Борьба с повстанцами в лесах, где они всё время перемещались, ускользая от советских частей, грозила затянуться надолго, и тогда в поиске методов решения проблемы Полномочная комиссия ВЦИК во главе с В.А. Антоновым-Овсеенко на своём заседании в Тамбове 9 июня обратилась к вопросу о возможном использовании газов. «Для выкурирования бандитов из лесов, — говорилось в решении комиссии, — прибегнуть к газам, в каждом случае оповещая об этом мирное население…»2. Через день, 11 июня, было опубликовано и отпечатано в большом количестве для распространения обращение к повстанцам. В нём говорилось: «Участники белобандитских шаек, партизаны, бандиты, сдавайтесь. Или будете беспощадно истреблены… Всякий, кто окажет вам помощь, рискует жизнью. Если укроетесь в лесу — выкурим»3. На следующий день, 12 июня, был издан и распространён приказ командующего «войсками Тамбовской губернии» М.И. Тухачевского № 0116. В нём содержались те же призывы и предупреждения и предписывалось «инспектору артиллерии немедленно подать на места потребное количество баллонов с ядовитыми газами и нужных специалистов»4.
Приступая к выполнению приказа, инспектор артиллерии С.М. Касинов понимал чрезвычайную сложность задачи. Дело в том, что баллонов с ядовитыми газами в распоряжении Тамбовского командования просто не было, a специалисты в лице отдельной химической роты и взвода курсантов Высшей военно-химической школы, хоть и прибыли в губернию незадолго до описываемых событий, были по своей подготовке мало на что пригодны. Поэтому ничего другого, кроме как просить баллоны и специалистов-химиков у Москвы, Касинову не оставалось делать. С 13 по 15 июня он от имени комвойсками отправил несколько телеграмм в Москву Главнокомандующему Вооружёнными Силами Республики С.С. Каменеву с просьбой о срочной высылке в Тамбов нескольких химических команд с газовыми баллонами и снарядами. Телеграммы аналогичного содержания он посылал и своему непосредственному начальнику — инспектору артиллерии Реввоенсовета Республики (РВСР) Г.М. Шейдеману.
Телеграммы из Тамбова Каменев обсудил в Москве 19 июня на заседании Комиссии по борьбе с бандитизмом при РВСР (председатель — Э.М. Склянский). Решение о применении для очистки лесов от повстанцев удушливых газов комиссией было встречено неоднозначно, поскольку было общеизвестно, что распространение облака газа при проведении газобаллонных атак зависит от множества случайных факторов, в частности от силы и направления движения ветра до особенностей ландшафта местности, a потому мало предсказуемо по последствиям. Использовать такой метод действий в густо населённой местности, какой являлась Тамбовская губерния, было довольно опасно.
В конечном счёте комиссия постановила: «Предложить тамбовскому командованию к газовым атакам прибегать с величайшей осторожностью, с достаточной технической подготовкой и только в случаях полной обеспеченности успеха…»5. Это решение было доведено до сведения тамбовского командования.
При этом нельзя сказать, что в штабе тамбовских войск не осознавали всей сложности проведения газовых атак. Так, ещё 17 июня начальникам боеучастков и частей был разослан циркуляр штаба тамбовских войск, в котором предписывалось: «При всех операциях с применением удушливого газа надлежит принять исчерпывающие мероприятия к спасению находящегося в сфере действия газов скота»6. Учитывая огромную ценность скота в крестьянском хозяйстве, это указание было совсем не лишним. Инспектор артиллерии Касинов подготовил и разослал в боеучастки инструкцию. В ней говорилось: «При применении газовых волн необходимо заботиться, чтобы не пострадали люди и скот. Для чего начальнику, производящему атаку, через местные органы власти оповестить заблаговременно население с указанием опасных в газовом отношении районов. Скот не должен быть ближе 5 вёрст от места выпуска газов с подветренной стороны…»7.
Как мы видим, тамбовскому командованию было над чем ломать голову. Решение о применении газов, ещё недавно, на заседании Полномочной комиссии ВЦИК, казавшееся таким простым и эффективным, стало понемногу терять свою привлекательность. К тому же было очевидно, что невозможно оповестить «заблаговременно население» о проведении газовой атаки так, чтобы точный адрес её вскоре не стал бы известен антоновцам. Те сразу покинут опасный район, и всё окончится безрезультатно.
Тем временем затягивалось и решение вопроса о материально-техническом обеспечении приказа № 0116. Здесь сделаем небольшое отступление и напомним, что до революции снабжение русской армии специальным химическим имуществом для применения в Первой мировой войне получило развитие лишь в 1916 году. Баллоны для производства газовых атак (малые Е30 и большие Е70) снаряжались хлором или его смесью с фосгеном. Для производства химических снарядов для артиллерии в основном использовались корпуса 3-дюймовых гранат и, в незначительном количестве, 6-дюймовых бомб. Отдельные попытки применения химического оружия против немецких войск (как правило, ответные) имели место, но в боевой практике русской армии они фактически не получили развития.
В Красной армии Главное артиллерийское управление (ГАУ) столкнулось с вопросом применения химических снарядов и баллонов в октябре 1920 года, когда возникла идея использовать их против войск Врангеля на Южном фронте — в Северной Таврии и при штурме Перекопских укреплений8. Была сформирована химрота, ГАУ начало сбор баллонов и снарядов, оставшихся от русской армии, и отправку их на Южный фронт. Пока шла долгая подготовка, войска Врангеля были разбиты, вагоны же с химическими боеприпасами, отправленные на базы Южного фронта, были возвращены назад под опеку ГАУ.
Помощь ГАУ стала необходимой и при подавлении Тамбовского восстания в 1921 году. Из хим- и огнескладов ГАУ до конца июня в распоряжение Тамбовского командования было отправлено свыше 2000 газобаллонов и химснарядов, которые были приняты тамбовским артскладом9. Командование велело выделить «начарту 2 боеучастка снарядов 1000 и баллонов 200, начарту 6 боеучастка снарядов 1000 и баллонов 50»10. Ранее (26 июня) начальник артиллерийского снабжения А.Я. Лифшиц запросил в ГАУ 1500 противогазов конструкции Куманта-Зелинского, каковые и были высланы 8 июля Московским складом артиллерийского и противогазового имущества11. Ещё один запрос, на 1000 противогазов, отправил в Москву инспектор артиллерии Касинов. Кроме того, химрота имела 6000 противогазов. Таким образом, проблем с противогазами не было.
Подводя итог проделанной работы, Касинов 13 июля доложил Тухачевскому: «Согласно данных Вами указаний баллоны с газами распределены и уже доставлены: 50 в 6 боеучасток и 200 во второй. Химснаряды также доставлены по 1000 во 2 и 6 боеучасток. Пока их нигде не применяли. В распоряжение начарта 2 боеучастка из Инжавино выслан взвод курсантов химроты… Для осмотра химроты мною в Инжавино был командирован газотехник тов. Пуськов. Рапорт его о плачевном состоянии роты представляю на распоряжение…»12.
Этот документ подтверждает, что никакие газы в борьбе с антоновцами по крайней мере до 13 июля не использовались. Одновременно обращает на себя внимание поднятый в рапорте Касинова вопрос о состоянии химроты, на которую возлагались особые надежды. Об этом подразделении, часто фигурирующем в рассказах о «тамбовских газах», следует сказать подробнее.
Весной 1921 года в Красной армии существовали всего три химические части, способные провести газовые атаки. Во-первых, Высшая военно-химическая школа в Москве, организованная в 1920 году. Взвод курсантов этой школы в конце мая 1921 года прибыл под Тамбов для участия в лагерном сборе курсантов различных училищ и курсов (место сбора, конечно, было выбрано не случайно). Во-вторых, 1-я Отдельная химическая рота, сформированная в середине октября 1920 года для проведения газовых операций на Южном фронте. Ввиду того что необходимость в таковых отпала, рота была отправлена в Кострому. В конце мая 1921 года она в поредевшем составе была переброшена в Тамбовскую губернию участвовать в лагерном сборе курсантов. В-третьих, сформированный в марте 1921 года Украинский отдельный химический отряд, дислоцировавшийся в Харькове13. Ему было поручено заниматься обучением местных войск противогазному делу, а на запрос Москвы в июне о возможности отправки отряда в Тамбов пришёл ответ из Харькова, что данный отряд представляет собой «недееспособную единицу»14.
Прибывшую из Костромы в Тамбовскую губернию химическую роту разместили в селе Инжавино и стали пополнять молодыми призывниками из малограмотных тамбовских крестьян. Когда понадобилось привлечь подразделение к делам по его назначению, инспектор артиллерии Касинов 5 июля направил в Инжавино с проверкой газотехника В. Пуськова, который и доложил о её «плачевном состоянии»:
«Имеется комсостава по списку 6 человек, лиц административно-хозяйственных — 3; из них: командир роты находится в госпитале на излечении в г. Костроме, комиссар роты — в командировке в г. Москве, помощник ком. роты — в командировке в г. Краснодаре, заведующий хозяйством и делопроизводитель по хозяйственной части — в госпитале на излечении в г. Костроме.
Всего имеются налицо 3 командира взводов и 1 метеоролог.
Имеется красноармейцев по списку 214 человек; из них 25 откомандированы в г. Краснодар, 13 остались в г. Костроме, 16 — в госпитале, 6 — в отпуску, 3 — в командировке в г. Москве, 10 — в бегах.
Всего имеется налицо 131 человек.
Вещевое снабжение неудовлетворительное… Люди выглядят болезненными и утомлёнными. Почти все заражены вшами…
Из учебных пособий имеется: учебные (пустые) баллоны, 2 ящика коллекторного набора.
Боевых химических средств рота не имеет, химразведка и метеонаблюдения не ведутся…»15.
Отчёт заканчивался неизбежным выводом: «Благодаря вышеизложенному, a именно: постоянные наряды и отсутствие комсостава и обмундирования, учебные занятия не ведутся, люди совершенно не обучены, и химрота в отношении газоборьбы является абсолютно не подготовленной и не боеспособной»16.
Таким образом, проводить газобаллонные атаки для очистки лесов от повстанцев в Тамбовской губернии было некому.
Впрочем, одна такая «атака» всё же была проведена. По инициативе Касинова 26 июля командой курсантов Московской Высшей военно-химической школы (М. Хожанков, В. Кукин, В. Гаврилов) под руководством начальника техчасти этого учебного заведения Н. Ивонина курсантам учебной артиллерийской команды 16-х Тамбовских пехотных курсов были прочтены лекции по военно-химическому делу. A 27 июля в манеже тамбовских кавалерийских казарм произведено «примерное окуривание», для чего было израсходовано два баллона с хлором17. Это была единственная известная «газобалонная атака» за период подавления Тамбовского восстания.
Рапорт Пуськова имел и другие последствия. Попав в Москву к начальнику артиллерии особого назначения (АОН), которому рота подчинялась в административном отношении, он побудил озаботиться её судьбой, чему до этого уделялось явно недостаточное внимание. Результатом было письмо начальника АОН тамбовскому командованию от 8 сентября: «Сообщаю, что… недочёты, обнаруженные газотехником В. Пуськовым в химроте, расположенной в с. Инжавино Тамбовской губернии, в настоящее время в отношении условий помещения и снабжения красноармейцев роты устранены. Приношу сердечную благодарность за наблюдение и прошу впредь не оставлять её без надзора»18.
Одновременно начальник артиллерии АОН просил «при первой же возможности, как только позволит оперативная обстановка, освободить химроту от того назначения, которое она в данное время выполняет, и командировать в г. Москву, так как химрота, как единственная в своем роде часть в Республике, являющаяся двигателем и проводником новых идей в области химической борьбы, должна находиться в центре научной мысли в Москве и использование её как стрелковой единицы неминуемо отражается на успехе подготовки роты и на постановке дела газовой борьбы в Республике»19.
Тамбовское командование согласилось, и 24 сентября химрота была отправлена в Москву, на станцию Пушкино, в распоряжение начальника штаба Московского военного округа. На этом ее «тамбовская одиссея» закончилась.
Таким образом, в результате выявившихся организационных трудностей в проведении газобаллонных атак и, главным образом, кадрового дефицита тамбовское командование было вынуждено полностью отказаться от газобаллонного оружия. Однако оставались ещё химические снаряды, являвшиеся более удобным и эффективным в применении средством газовой борьбы. Как уже упоминалось выше, полученные химические боеприпасы были распределены между 2-м и 6-м боеучастками. Настало время их использовать.
В российской печати последних лет некоторые сведения об использовании газовых снарядов уже публиковались. В частности, Б.В. Сенников в своей книге20 привёл некоторые документы, которые широко цитировались во многих более поздних работах, посвящённых Тамбовскому восстанию. Однако достоверность приведенных текстов вызывает серьёзные сомнения. И дело даже не в том, что ознакомиться с подлинниками не представляется возможным, ибо Сенников ссылается на некий «архив», якобы найденный им под полом Зимней церкви Казанского монастыря в Тамбове, сколько в том, что сами тексты не выдерживают никакой критики. Например, на с. 88 своей книги автор цитирует несколько рапортов. Цитируем их.
Документ первый
«Начальнику артиллерии войск Тамбовской губернии
тов. Косинову
Р А П О Р Т
20 августа 1921 года
Дивизион Заволжских артиллерийских курсов при операции в районе озера Рамза израсходовал 130 шрапнельных, 69 фугасных и 79 химических снарядов.
Начальник отдела Заволжского дивизиона артиллерийских курсов Михайлов».
Второй документ
«Начальнику артиллерии группы войск Тамбовской губернии
22 августа 1921 г., с. Инжавино
Д О Н Е С Е Н И Е
Августа 22 числа 1921 года артиллерийская бригада Заволжского военного округа в бою с бандитами израсходовала 160 шрапнельных, 75 фугасных и 85 химических снарядов.
Начальник артиллерийской бригады» (подпись неразборчива)
По поводу этих документов укажем на следующее:
1) должности «начальника артиллерии» в войсках Тамбовской губернии не существовало. Была должность инспектора артиллерии войск Тамбовской губернии. Причем он не командовал артиллерией, а курировал её, обеспечивал в техническом отношении, а сами артиллерийские батареи подчинялись начальникам частей, которым они были приданы;
2) не «Косинову», a Касинову (должность тамбовского инспектора артиллерии занимал Сергей Михайлович Касинов), и это хорошо знали все командиры, с ним общавшиеся;
3) ни 20, ни 22 августа, как свидетельствуют архивные служебно-боевые документы, никакой «операции в районе озера Рамза» не проводилось, «боёв с бандитами» с применением артиллерии в эти дни тоже не было, поэтому никаких снарядов выпущено быть не могло;
4) никаких «Заволжских артиллерийских курсов» не существовало. В составе 2-го боеучастка Тамбовских войск действовала стрелковая бригада (комбриг — Д.С. Гаевский) Заволжского военного округа (ЗВО) со своим лёгким артиллерийским дивизионом, обычно в документах именовавшимся «лёгартдив ЗВО» (командир — Х.К. Смок). Больше ничего «Заволжского» в Тамбовской губернии не было (можно добавить, что лёгартдив входил во 2-й боуечасток, а район озера Рамза являлся зоной ответственности 6-го боеучастка, имевшего свою артиллерию);
5) термин «фугасных» в подлинных документах тех лет не встречается (ни в тамбовских документах, ни в документах фондов ГАУ, Штаба РККА, войсковых командований и т. д. он ни разу не упоминается и упоминаться не мог, так как фугасные снаряды в то время именовались «гранатами» для 3-дюймовой артиллерии и «бомбами» для орудий более крупных калибров, словом «фугасный» ни один командир, тем более артиллерист, не пользовался;
6) человека по фамилии «Михайлов» среди личных дел комсостава лёгартдива ЗВО, да и во всей тамбовской артиллерии, равно как и в управлении инспектора артиллерии, нет;
7) никакой «артиллерийской бригады» в Тамбовской губернии, да и в Красной армии в то время не было;
8 ) неясно, почему начальник мифической артиллерийской бригады пишет своё донесение из Инжавино, где располагался штаб 6-го боеучастка, a не из Рассказово (или со станции Сампур), из штаба 2-го боеучастка, которому и подчинялась выделенная артиллерия ЗВО.
Всё вышесказанное не позволяет признать приведённые тексты подлинными.
Однако стрельба химснарядами всё же велась. Правда, в реальности это выглядело вовсе не в том масштабе и не так эффектно, как описывается во многих публикациях. Известны всего два оперативных случая, когда заранее планировалось применение газовых снарядов, причём в одном из них они так и не были использованы. Кроме того, выявлено два разрозненных эпизода артиллерийской стрельбы химическими боеприпасами. Этим и исчерпывается история «тамбовских газов». Начнём с того, что мы назвали эпизодами.
Первый произошёл в зоне 2-го боеучастка северо-восточнее Тамбова. Получив присланные химснаряды, командир лёгартдива ЗВО Х. Смок (исполнявший, кроме того, и обязанности начальника артиллерии этого боеучастка) своим очередным донесением о движении боеприпасов сообщал инспектору артиллерии Касинову, что «за период 13—20 июля израсходовано 15 химических снарядов»21. Ни обстоятельств их расходования, ни результатов этой стрельбы в донесении не указано. Представляется наиболее вероятным, что эти боеприпасы были выпущены в бою у деревни Смольная Вершина в ночь на 13 июля, других столкновений с применением артиллерии в период с 13 по 20 июля выявить не удалось. Оперативная сводка так описывает этот бой: «В 24 часа 12.07 банда до 200 сабель окружила и повела наступление на д. Смольная Вершина… После часового боя отбитая гарнизоном д. Смольная Вершина и подошедшим артвзводом и пулемётной командой из д. Пахотный Угол банда скрылась в западном и юго-западном направлениях. С нашей стороны ранены 2 красноармейца, председатель сельсовета. Ранено несколько лошадей… По сведениям агентразведки, банда… понесла потери 20 убитых и 45 раненых»22.
Остаётся только гадать, что же заставило красноармейцев выпустить целых 15 химических снарядов. Видимо, ничем, кроме чистого любопытства и желания узнать насколько эффективны новые боеприпасы, объяснить это невозможно. Вероятно, разочаровавшись в действенности химснарядов, артиллеристы 2-го боеучастка больше нигде их не применяли, и указанные 15 снарядов исчерпали весь использованный ими газовый арсенал.
Несколько масштабнее выглядела артиллерийская стрельба в зоне 6-го боеучастка юго-восточнее Тамбова, в районе озера Ильмень. 16 июля начальник артиллерии этого участка Родов докладывал Касинову: «14 июля [в] 22 часа белгородская конная батарея обстреляла лес, что южнее озера Ильмень. Выпущено 7 шрапнелей и 50 химических снарядов»23. Следует заметить, что, несмотря на то, что в этом донесении упоминается батарея, речь, видимо, шла лишь о её 2-м взводе. Дело в том, что 1-я Белгородская конная батарея постоянно дислоцировалась в селе Карай-Салтыково и 14 июля в боевых действиях не участвовала24. Чего нельзя сказать о её 2-м взводе, который в начале июля был откомандирован в село Троицкое-Караул для усиления частей, проводивших прочёсывание25. Возможно, орудиями этого взвода и были выпущены упомянутые химические боеприпасы.
Целенаправленные поиски причин, целей и результатов этой стрельбы не принесли никаких результатов. Остаётся только предполагать, что упомянутый обстрел мог являться составной частью боевых действий, которые в те дни вели войска 6-го боеучастка в районе озера Ильмень, юго-восточнее Тамбова. Скажем о них подробнее.
Во-первых, в середине июля проводилась операция по очистке Семёновского леса силами рот красных коммунаров и Рязанских пехотных курсов. Крупных сил антоновцев выявлено не было, но места стоянок, землянки были обнаружены. Возможно, применялся артобстрел с целью спугнуть бандитов с «насиженных мест». Во-вторых, в эти же дни силами «батальона Калужских курсов и автовзвода при одном орудии Белгородской батареи производилось обследование леса по берегам р. Вороны до оз. Рамза26. В-третьих, 13 июля в районе деревень Верхний Шибряй, Сергиевское, Выселки Гусевские произошёл бой с повстанцами Чернавского полка и отряда Ворожищева. Вполне вероятно, что применялся артогонь. Разбитые в результате этого боя антоновцы отступили в разных направлениях.
Однако в оперативных сводках о боевых действиях 6-го боеучастка в середине июля не содержится никаких конкретных сообщений о результатах обычного артиллерийского огня, а тем более с применениям химических боеприпасов. Единственным документом, упоминающим обстрел с применением 50 химических снарядов, остаётся процитированное выше донесение Радова. Очевидно, что выпуск данных боеприпасов был похож не на спланированную заранее операцию, а скорее на импровизацию артиллерийского командира Родова.
Единственной операцией с заранее спланированным и подготовленным газовым обстрелом стали боевые действия по очистке Паревского леса, проводившиеся силами 6-го боеучастка в период с 1-го по 10-е августа. Прежде чем обратиться к документам, освещающим эту операцию, представляется целесообразным подробнее сказать о роли артиллерии в борьбе с повстанцами. Обстрел засевших и рассеявшихся в лесах и болотах повстанцев артиллерийским огнём являлся подобием артиллерийской подготовки. Поскольку расположение повстанцев редко когда было известно в точности, огонь вёлся приблизительно, по разным участкам леса, по площадям, в расчёте, главным образом, не на физическое, a на моральное воздействие. Так, при описании одного из артналётов против антоновцев источник сообщает: «Этот огонь, не нанеся больших потерь рассеянным в лесах бандам, произвёл на них потрясающее моральное впечатление. Многие бандиты в одиночку и мелкими группами в результате артиллерийского воздействия стали выходить на опушки лесов и сдаваться»27. Это сказано об обычном артиллерийском огне. Безусловно, артиллерийский газовый, химический налёт в случае его применения тоже обладал в первую очередь сильным моральным эффектом.
Вполне можно полагать, что в операции по очистке Паревского леса расчёт делался прежде всего на моральное воздействие химического оружия на повстанцев. Кроме того, красные командиры, наконец, могли бы узнать, действительно ли применение газов так эффективно, как они надеялись.
В рамках подготовки к использованию газовых боеприпасов инспектор Касинов 22 июля разработал и разослал инструкцию «Краткие указания о защите от удушливых газов и способы применения их», в которой о стрельбе химснарядами говорилось следующее28.
«Химические снаряды могут применяться в тех случаях, когда газо-баллонный выпуск невозможен по метеорологическим или топографическим условиям, например: при полном отсутствии или чрезвычайно слабом ветре, если противник засел в лесах или за возвышением, в местах трудно доступных для газов, но имеющих то преимущество, что если туда попал газ, то он держится там упорно.
Виды и действия снарядов:
Химические снаряды разделяются на два типа:
1) Синие, начинённые удушливыми газами и сильно ядовитыми веществами (циановые соединения), действия чрезвычайно сильного, но кратковременного.
2) Красные, начинённые ядовитыми жидкостями, вызывающими слезотечение и воспаление слизистых оболочек глаз и носа, более продолжительны (более суток, в зависимости от температуры воздуха). Сильный ветер (более 3 м/с), обильный дождь, ниже 15 градусов делают стрельбу недействительной.
Стрельба.
Каждый снаряд отравляет площадь 400—500 квадратных саженей, что служит основанием для расчёта количества подлежащих выпуску химических снарядов…».
Несмотря на то что С.М. Касинов был очень грамотным артиллеристом и командиром, следует признать, что при написании этой инструкции он не блеснул специальными познаниями. Разумеется, длительность действия красных (отравляющего действия) снарядов «более суток» сильно завышена. Столь же сильно преувеличена и площадь («400—500 квадратных саженей»), отравляемая каждым снарядом. Однако среди артиллерийских командиров 6-го боеучастка имелись не менее грамотные люди. Достаточно сказать, что некоторые из них являлись бывшими офицерами, окончившими такие солидные учебные заведения, как Михайловское и Сергиевское артиллерийские училища. Начальником артиллерии 6-го боеучастка Родовым был составлен рапорт, вошедший в приказ по войскам боеучастка № 43 от 28 июля29:
«Для сведения и руководства объявляю краткие указания о применении химснарядов:
1. Химические снаряды применяются в тех случаях, когда газобаллонный выпуск невозможен по метеорологическим или топографическим условиям. Например: при полном отсутствии или слабом ветре, если противник засел в лесах, в местах труднодоступных для газов.
2. Химические снаряды разделяются на два типа: первые — удушающие, вторые — отравляющие.
3. Быстродействующие химснаряды употребляются для немедленного действия на противника; испаряются через 3—5 минут.
Медленно действующие — употребляются для создания непроходимой зоны, — для устранения возможности отступления противника: испаряются через 15 минут.
4. Для действительной стрельбы необходим твёрдый грунт (т.к. снаряды, попадая в мягкую почву, не разрываются и никакого действия не производят); местность — лучше закрытая и поросшая негустым лесом. При сильном ветре, и также в жаркую погоду стрельба делается недействительной.
5. Стрельбу желательно вести ночью. Одиночных выстрелов делать не стоит, т.к. не создаётся газовой атмосферы. Стрельба должна вестись настойчиво и большим количеством снарядов (всей батареей) для большего действия и создания эффекта. Общая скорость стрельбы не менее 3-х выстрелов в минуту на орудие. Сфера действия снарядов 20—25 кв. шагов. Стрельбу нельзя вести при частом дожде.
Стрельба невозможна, если до противника 300—400 шагов и ветер в нашу сторону. Весь личный состав батарей должен быть снабжён противогазами…».
Об этой инструкции можно сказать, что её писал хорошо сведущий в химическом деле человек.
Оснащённые инструкциями артиллерийские подразделения получили от штаба Тамбовского командования задачу по практическому использованию химических боеприпасов при очистке Паревского леса. В отличие от описанных выше двух эпизодов стрельбы химическими снарядами весь ход этой операции хорошо известен. Имеется значительное число источников, её освещающих, в частности очень подробное описание операции её руководителем — начальником 6-го боеучастка Н.Н. Доможировым30.
Поводом для проведения этой операции послужили оперативные сведения особого отдела 1-го боеучастка о том, что близ озера Змеиное, в районе Паревка — Рамза — Карай-Салтыково, скрывается часть повстанцев, среди которых находятся видные антоновские командиры и сам Антонов со своим братом Дмитрием. 30 июля частям 6-го боеучастка была поставлена задача уничтожить их.
Район предстоящего проведения операции представлял из себя низкую котловину, шириной в 4—6 вёрст, длиной около 12 вёрст, ограниченную с запада овражисто-лесистым берегом реки Вороны, с востока — широкой открытой равниной и рядом деревень. Вдоль деревень — озёра, соединённые рукавами как между собой, так и с рекой Вороной. Внутри — болотистая местность, поросшая камышами, и ряд небольших островков, среди которых выделялся своим размером и лесистостью остров Сухие Дубки.
С учётом конфигурации района для непосредственного его прочёсывания были выделены три курсантские роты — красных коммунаров, курских и рязанских пехотных курсов и спешенный эскадрон Борисоглебских кавкурсов. В то же время для наружного оцепления выделялось значительное количество войск. Район был взят в плотное блокирующее кольцо.
1 августа в окрестности озера Змеиное была выслана разведка, которая, не найдя антоновцев тем не менее обнаружила оборудованный лагерь предположительно на 180—200 человек. К вечеру 1 августа цепь рот, назначенных для прочёсывания, остановилась на сухом месте, примерно на линии деревни Кипец — северная окраина Паревки; стоявшее сзади оцепление бригады ВЧК придвинулось вплотную к цепям. В ночь на 2-e августа вдоль озёр и по реке Вороне были высланы разведывательные лодки, которые показали, что антоновцы вновь находятся в лагере вблизи озера Змеиное. Таким образом, подготовительные мероприятия были закончены.
Штабом Тамбовских войск был отдан секретный оперативный приказ, выделяющий артвзвод с химснарядами для обстрела Паревского леса. 1 августа начальник оперотдела 6-го боеучастка по прямому проводу сообщал в штаб армии: «Взвод выступил и стоит на позиции, но ещё в действие не применялся»; при этом уточнялось, что для «приведения в действие, очевидно, будет дана целая батарея»31. Речь шла о 1-й Белгородской конной батарее, дислоцировавшейся в Карай-Салтыково и оказавшейся в центре событий. Второй взвод этой батареи был срочно возвращён из села Караул. 2 августа начальник артиллерии 6-го боеучастка Родов докладывал инспектору Касинову: «Взвод Белгородской батареи 2 августа из Троицкое-Караул перешёл в дер. Карай-Салтыково. Белгородская конная батарея в 8 часов 2 августа выступила на село Кипец, где и заняла позицию. В 16 часов по острову, что с.-з. села Кипец, был открыт огонь. Выпущено 65 шрапнелей, 49 гранат и 59 химических. В 20 часов батарея вернулась в Карай-Салтыково»32.
Оперсводка № 519 сообщала: «Взводом Белгородской батареи был произведён обстрел леса, что 4 версты западнее Козьмодемянское — Рамза, 8 вёрст с.-в ст. Инжавино, после чего отрядом в составе: роты краскомов, роты Рязанского батальона, роты Костромского батальона и роты Владимирского батальона было приступлено к осмотру леса»33. Как и ранее, вновь был использован испытанный и хорошо себя показавший метод предварительной артиллерийской подготовки перед прочёсыванием лесных зарослей. Однако на сей раз уже с применением химснарядов, от которых всё ещё ждали больших результатов. Увы, надежды не оправдались. 2 августа курсантские роты, выделенные для прочёсывания, продвинулись с исходной линии Кипец — северная окраина Паревки до линии Кипец — северная окраина озера Змеиное, просмотрев по пути передвижения лесистый остров Сухие Дубки, по которому в основном и вёлся огонь. Там были найдены привязанные к деревьям три лошади; серая лошадь, по всем приметам, принадлежала Антонову. В камышах было задержано несколько повстанцев, давших путаные показания о местопребывании и состоянии их основных сил во главе с Антоновым. То ли антоновцы успели выйти из-под обстрела, то ли их вообще не было на Сухих Дубках, но ни о каких понесённых ими потерях ни оперсводки, ни Доможиров не сообщали.
Единственными трофеями оказались вышеупомянутые три лошади, кстати, вполне благополучно пережившие газовый обстрел. И это было не случайно: выпущенных 59 химических снарядов было явно недостаточно, чтобы создать газовое облако необходимой концентрации.
В дальнейшем описании Доможировым событий говорится о продолжении боёв в районе озера Змеиного, в частности о том, что 4 апреля против повстанцев вела огонь конная батарея Белгородского взвода, вызванная из Инжавино. 10 бомб сбросили аэропланы, они также вели корректировку огня артиллерии. 5 апреля эпизодически также применялся артиллерийский обстрел. Сообщается много различных подробностей, но нет никаких упоминаний о химических боеприпасах. Возможно, что они всё же были использованы, но это представляется маловероятным. Во-первых, огонь вёлся по заболоченным местам, где повстанцы имели кое-как устроенные лёжки и шалаши. Проинструктированные Родовым артиллеристы помнили, что «снаряды, попадая в мягкую почву, не разрываются и никакого действия не производят», поэтому вряд ли стали бы вести огонь химбоеприпасами в этих условиях. Во-вторых, по воспоминаниям Доможирова, пехота сузила кольцо окружения настолько, что осколки от гранат почти достигали своих. Как же в таком случае применять огонь химическими снарядами, если даже по инструкции «стрельба невозможна, если до противника 300—400 шагов»? Таким образом, газовые снаряды могли использоваться только в полном противоречии со здравым смыслом, с прямой угрозой для собственных войск, и очень трудно предположить, что это так и было.
С 6 августа красноармейцы продолжали прочёсывать кочки вокруг Змеиного озера, затем перешли к полной чистке района, вылавливая рассеявшихся повстанцев в камышах. 10 августа операция была завершена.
Ещё раз подведём итоги артиллерийской стрельбы химическими снарядами. 2 августа по Сухим Дубкам выпущено 59 снарядов, эффект их применения ни в каких документах не обнаружен, остаётся говорить только об их морально-психологическом эффекте; 4—5 августа газовые снаряды вряд ли использовались; по мере перехода к плотному прочёсыванию местности не только химические, но и обыкновенные снаряды становились опасными для своих же бойцов.