Новые тенденции во всемирной истории

Причины современного кризиса исторической науки многогранны и лежат не только в когнитивной и эпистемологической, но и в социальной, политической, культурной сферах.

Прежде всего, в XX в. тоталитарные режимы и их крушение продемонстрировали с ужасающей очевидностью, что профессиональная корпорация историков лишь идеологическая прислуга политиков, не более того. Histories Apodexis может рассматриваться только лишь как инструмент манипуляции политическим сознанием и поведенческими установками масс. Историки по определению оказались работниками зловещего лМинистерства правды╗ Джорджа Орруэла, образ которого стал символом потребительского отношения власти к историкам: Есть партийный лозунг относительно управления прошлымЕ Кто управляет прошлым, тот управляет будущим: кто управляет настоящим, тот управляет прошлымЕ То, что партия считает правдой, и есть правда. Невозможно видеть действительность иначе, как глядя на нее глазами партии╗.

О склонности историков к политической конъюнктуре, несомненно, знали и раньше. Вспомним знаменитое высказывание Бисмарка: лГлавное Ч захватить чужой город, а там уж историки обоснуют, почему это исконно наши земли╗. Однако и нацистская, и большевистская пропаганды отличались поистине тоталитарными масштабами переписывания истории. Подобная практика оказала разрушающее воздействие на научные стандарты мастерства историков.

От мысли, что Прошлое можно придумать╗ до идеи: История это всегда только выдумка╗ Ч один шаг. И он были сделан в конце XX в.

Именно это обстоятельство, во-вторых, породило приобретающее все больше сторонников восприятие истории не как науки, а как особой культурной практики.

Однако сам по себе постмодернизм, переживший бурный подъем в 1970-80-е гг., к 1990-м утратил свои позиции

история труднопознаваема, еще не означает, что реальность не существует. Есть и прошлое как объективная реальность, и дискурс как независимый исторический фактор.

С конца XX в. дисциплинарная историография стала все четче

формулировать задачу выхода исследований за национальный, узко

государственный уровень.

Неслучайно, раздались призывы «спасать

историю от нации» (А. McKeown, 2004). Усиливающаяся глобальная

перспектива заставляет историков рефлексировать о том, что отдельные

индивиды не только части наций, но принадлежат всему человечеству.

Исторические опыты, отрицающие универсальность категории челове-

чества, лишающие других равного статуса, противоречат основам со-

временного общества и целостности истории, поэтому традиционная

история, служащая основанием здания нации, становится опасна

(J. Rüsen, 2003). Перед лицом тревожных изменений заметно желание

властных структур повторно сформировать набор исторических отно-

шений между национальными, государственными и глобальными про-

странствами. Это явление заметно в современной российской практике

контроля власти над новыми учебниками по истории России.

Однако новые-старые «объединяющие» исторические нарративы мало учитывают множественность индивидуальных и коллективных интересов,

основанных на альтернативных идеологиях и историях.

Напротив, историки пост-постмодерна откликаясь на вызовы времени, приступили к поиску актуального коэкзистенциального целого

человечества, пытаются изучать исторические связи между изменяю-

щимися пространствами, сообществами и локусами. Социокультурная

ситуация заставляет осмысливать мир в единстве его многообразия на

основе компаративных подходов и делает необходимым поиск глокаль-

ного и глобального субъектов исторического действия.

Еще в 1960-е гг. в качестве ответа этноцентризму оформилась ми-

ровая (компаративная) история, но на рубеже XX–XXI вв. все чаще ста-

ли говорить о глобальной и транснациональной, а также о новой локальной историях, которые, несмотря на разницу в рамках и объектахисследования, имеют важный объединяющий принцип – субъект исторического действия, который не тождествен государству.

Глобальная, транснациональная и новая локальная истории, при

всем своем различии, не останавливаются на политически ограничен-

ных пространствах, а сосредотачиваются на негосударственных акторах

истории.

Исследователи пытаются изменить уже известные простран-

ственно-временные структуры, чтобы по-новому организовать истори-

ческий рассказ. В частности, для глобальной и транснациональной ис-

торий европейское прошлое – становится только одной из многих

возможных тем.

Несомненно, неопределенность, снятие всех и всяческих границ — ключевая характеристика постмодернистской парадигмы ucmopического познания. Ее изъяны очевидны: излишний негативизм, деконструктивизм, хаотический плюрализм, релятивизм.

Труднее выявить достоинства этой парадигмы, но они все-таки есть: отстаивание ценности разнообразия мира, расширение кругозора исследователя, учет особенностей его индивидуального развития, вплоть до самоидентичности.