Орфей, пифагор и новая эсхатология

§ 180. Легенды об Орфее: певец и "основоположник посвящений"

Вряд ли возможно писать об Орфее и орфизме, не вызывая раздражения у тех или иных ученых: у скептиков и «рационалистов», которые преуменьшают значение орфизма в истории греческих верований, или у почитателей и «энтузиастов», которые видят везде отголоски этого движения.[361]

Анализ источников позволяет нам разделить реалии на две группы: 1) сказочные мифы и предания, связанные с Орфеем; 2) понятия, верования и обычаи, считающиеся «орфическими». Впервые он был упомянут в VI веке до н. э. поэтом Ивиком из Регии, который говорит "о славном имени Орфея". Для Пиндара Орфей, "играющий на лире, — отец мелодичных песен" ("Пифийские оды", IV, 177). Эсхил упоминает о нем как о том, "кто завораживает всю природу своими чарами" ("Агамемнон", 1830). Имя Орфея с определенностью названо на метопе IV в. из сокровищницы сикионцев в Дельфах: он изображен на борту судна с лирой в руках. Начиная с V в. иконография Орфея постоянно обогащается: он играет на лире в окружении птиц, диких зверей или в обществе верных фракийцев; он растерзан менадами; он — в Аиде рядом с другими божествами. пятым веком неизменно датируются первые упоминания о его схождении в ад за своей женой Эвридикой ("Alceste", 357 и сл.). Он терпит крах — либо по той причине, что слишком рано оборачивается,[362]либо потому, что ему противостоят силы ада.[363]Согласно легенде, Орфей живет во Фракии и принадлежит к догомеровскому поколению. Однако на керамике V в. он всегда изображен в греческой одежде: он завораживает своей игрой диких зверей или варваров.[364]Именно во Фракии он нашел свою смерть. Согласно утерянной пьесе Эсхила «Bassarides», Орфей каждое утро поднимался на гору Пангеос, чтобы поклониться солнцу, отождествляемому с Аполлоном. Разгневавшись, Дионис натравил на него менад, которые разорвали кифариста, а останки его разбросали.[365]Голова Орфея, брошенная в Гебр, продолжала петь и доплыла до Лесбоса, где была встречена с почестями и затем стала оракулом.

Нам еще представится случай поговорить о других ссылках на Орфея в литературе VI–V вв. до н. э. Отметим, кстати, что слава Орфея и наиболее значимые эпизоды его жизни удивительно близки к шаманству. Как и шаманы, он одновременно целитель и музыкант; он завораживает и укрощает диких зверей; он спускается в преисподнюю, чтобы вызволить Эвридику; его отсеченная голова становится оракулом совсем как черепа юкагирских шаманов даже в XIX в.[366]Все эти моменты архаичны и резко контрастируют с греческой духовностью VI–V вв. Мы не знаем их предыстории, т. е. мифо-религиозного значения в Древней Греции, до интеграции их в легенду об Орфее. кроме того, Орфей стоит в одном ряду с другими мифическими персонажами, такими, как Абарид, Аристей и пр., которым также свойствен экстатический опыт шаманического или парашаманического типа.

Всего этого было бы достаточно, чтобы датировать годы жизни легендарного певца «догомеровским» временем — как явствует из предания и как многократно повторяется в упоминаниях об Орфее. Не столь важно, была ли эта мифология с претензией на архаичность отчасти результатом каких-то негативных притязаний (в сущности, можно угадать за мифологией желание поместить Орфея в волшебное изначальное время и, следовательно, говорить о нем, как о "предке Гомера", а значит, о персонаже более древнем, более почитаемом, нежели представитель, или даже символ, официальной религии). Для нас важен тот факт, что отбирались древнейшие детали, к которым в VI в. могли иметь доступ греки.[367]Настойчивость, с какой говорится о пребывании, проповеди и трагической смерти Орфея во Фракии,[368]подтверждает его «изначальность». Равным образом, примечательно и то, что среди редких сошествий в ад, засвидетельствованных в греческом предании, сошествие Орфея стало наиболее популярным.[369]Катабасис имеет общую основу с посвятительными обрядами. А наш Певец приобрел репутацию "основоположника посвящений и мистерий". Согласно Еврипиду, "он явил светочи сокровенных мистерий" ("Rhesos", 943). Автор книги "Contre Aristigiton А" (§ 11) утверждал, что "Орфей явил нам наисвятейшие Таинства", имея в виду, по всей вероятности, элевсинские мистерии.

Наконец, отношения Орфея с Дионисом и Аполлоном подтверждают его репутацию "родоначальника мистерий", так как речь идет единственно о тех греческих богах, поклонение которым предполагало посвящения и «экстаз» (включая разные его виды, в том числе и несовместимые). С античных времен эти соотношения дают повод для полемики. В том, что Дионис уводит из Аида свою мать, Семелу, Диодор (IV, 25, 4) усматривает аналогию с Орфеем, который спустился в преисподнюю в поисках Эвридики. Эпизод с менадами равным образом может быть истолкован как дионисийский ритуал — sparagmos [растерзание] бога в облике животного (ср. § 124). Однако Орфей был известен преимущественно как поклонник Аполлона. По одной из легенд, он даже был сыном этого бога и нимфы Каллиопы. Его ужасная смерть стала результатом преданности Аполлону. Музыкальным инструментом Орфея была аполлонова лира.[370]Наконец, будучи "основателем инициаций", Орфей придавал огромное значение очищениям, а техника катарсиса была ничьей иной, как аполлоновой.[371]

Нужно иметь в виду следующие моменты: 1) хотя его имя и некоторые детали его мифа подтверждаются лишь с VI в., Орфей — религиозный персонаж архаического типа. Нетрудно представить, что он жил "до Гомера", если понимать это выражение с точки зрения либо хронологии, либо географии (т. е. что он жил в варварской области, где еще не были знакомы с духовными ценностями, свойственными цивилизации Гомера); 2) нам неизвестны происхождение и предыстория Орфея; однако он, бесспорно, не принадлежит ни гомеровской традиции, ни средиземноморскому наследию. Связь Орфея с фракийцами довольно загадочна, потому что, с одной стороны, он ведет себя среди варваров как грек, а с другой стороны, обладает доэллинистическими магико-религиозными способностями (укрощение зверей, шаманский катабасис). По своему облику Орфей близок к Залмоксису (§ 179) — также родоначальнику мистерий (через катабасис) и культурному герою гетов — тех фракийцев, "что считали себя бессмертными". 3) Орфей представлен преимущественно как основатель инициаций. Если о нем говорят, как о "предке Гомера", то только для того, чтобы подчеркнуть значение его религиозной миссии. Она в корне отличается от олимпийской религии. Нам не известна суть посвящения, «основателем» которого считается Орфей. У нас есть лишь сведения о процедуре подготовки к нему: вегетарианство, аскеза, очищение, религиозное обучение (hieroi logoi — священные книги). Известны также его богословские предпосылки: переселение и, следовательно, бессмертие души.

Посмертная жизнь души являлась, как мы видели (§ 97), целью элевсинских посвящений, но культы Диониса и Аполлона также преследовали эту цель. Поэтому вполне допустимо, что в VI–V вв. в мифической фигуре Орфея видели основателя мистерий, который, хотя и взял за образец традиционные установления, предложил более приемлемую посвятительную дисциплину, поскольку в ней учитывалось переселение и бессмертие души.

С самого начала фигура Орфея возникла под двойным знаком Аполлона и Диониса. Орфизм будет развиваться в том же направлении. Это подтверждается множеством примеров. Мелампус, пилосский прорицатель, хотя и был любимцем Аполлона, в то же время "объяснил грекам имя Диониса, жертвоприношение в его честь и шествие с фаллосом" (Геродот, 11, 49). К тому же, как мы видели (§ 90), Аполлон имел некую связь с Аидом. Да и кончилось все тем, что Аполлон заключил мир с Дионисом, и того приняли в общество Олимпийцев. Это сближение двух богов-антагонистов не лишено смысла. Может быть, греческая духовность выражала тем самым надежду найти в их сосуществовании выход из тупика, к которому привело крушение религиозных ценностей эпохи Гомepa?[372]