Отношение человека к своей трансцендентной основе: тварность

Что касается темы тварности как характеристики нашего отношения к Богу, то нам здесь предстоит рассмотреть ее лишь в ее окончательном и чрезвычайно формализованном виде, ведь это отношение к Богу может быть выражено в его целостности лишь через всю христианскую весть. Говоря об этих чрезвычайно формальных, основополагающих особен­ностях, мы обсудим сначала само это отношение постольку, поскольку в своем последнем существе оно может быть охарактеризовано как отношение тварности.

Здесь мы, конечно, вправе оставить в стороне вопрос, есть ли это чисто философское высказывание, где высказы­вание и одновременно предмет просто естественны, или речь идет о философском высказывании философского субъекта, но предмет этого высказывания - хотя он бого­словски интерпретируется только в последующем - это реальность, в создании которой участвует благодатное действие Бога, или же это высказывание о нашей тварности даже по высказанному предмету и высказывающему субъекту полностью принадлежит богословию откровения. Ведь в

ОСНОВАНИЕ ВЕРЫ

схоластическом богословии постоянно дискутируется вопрос, относится ли учение Первого Ватиканского собора о том, что Бог может быть познан так называемым светом естественного разума, к Богу также и в том смысле, в каком мы говорим о нем не только как о какой-то первопричине мира, а в строгом смысле слова о Творце мира, и относится ли наша тварность (также понятая в строгом смысле) к тем данным, которые, согласно этому учению (DS 3004), могут быть познаны светом естественного разума. На этот вопрос Первый Ватиканский собор ответа не дает; он учит, что Бог - Творец всех вещей, созданных Им из ничего и постоянно создаваемых, но не говорит о том, может ли это высказывание быть чисто философским или оно может быть сделано лишь в рамках откровения, то есть личного самосообщения Бога.

Не частный случай причинного отношения

В нашем трансцендентальном опыте, необходимо и неизбежно указывающем нам на невыразимую священную Тайну, во всяком случае, дано, что такое тварность и как она в этом опыте непосредственно познается. Слово «тварность» верно интер­претирует этот исходный опыт отношения, существующего между нами и Богом. Говоря аналогически или продолжая то высказывание, которое уже было нами сделано, мы утверждаем, что тварность не представляет собой частный случай общего причинного отношения между двумя реальностями, такого отношения, какое - пусть несколько в ином виде - встречается не только здесь. В первом и изначальном смысле под твар-ностью понимается отношение, сущность которого мы можем прочитать лишь в трансцендентальном опыте как таковом, а не в том, что одна вещь основана на другой, существующей наряду с нею, не в эмпирическом феномене, состоящем в том, что в пределах нашего категориального опыта один феномен функционально связан с другими. Мы сразу неправильно поймем, что подразумевается под тварностью, если решим, будто тварность - это экстраполяция такого функционального

-[104]-

ЧЕЛОВЕК ПЕРЕД АБСОЛЮТНОЙ ТАЙНОЙ

отношения двух категориальных реальностей, встречающихся нам в сфере нашего опыта. Тварность - это как раз не один из множества случаев причинной или функциональной связи между двумя вещами, включенными в некое единство высшего порядка. Тварность подразумевает абсолютно уникальное отношение, встречающееся лишь однажды и потому имеющее свое собственное, только ему принадлежащее место, которое сообщается нам лишь в этом трансцендентальном опыте как таковом. Точно так же как метафизический принцип причин­ности не может рассматриваться в качестве экстраполяции естественнонаучного функционального закона причинности, так и тварность не должна мыслиться или рассматриваться как частный случай, конкретное применение, экстраполяция или сублимация такой внутримировой причинной или функцио­нальной взаимосвязи.

Итак, то, что по-настоящему подразумевается под тварным происхождением, познается изначально в процессе трансцен-денции. Это уже означает, что слова «тварность», «сотворен-ность», «творение» в исконном смысле указывают не на какой-то момент в прошлом, когда в качестве однократного действия было сотворено данное создание. Эти слова означают на самом деле длительный, постоянно остающийся актуальным процесс, происходящий для каждого сущего сейчас, как он происходил в предшествующие моменты его существования, хотя это длящееся творение есть творение такого сущего, которое само имеет временную протяженность. Таким образом, творение и тварность обозначают в первую очередь не событие, произо­шедшее в какой-то момент (первый для существующего во времени создания), но полагание этого существующего и самого его времени, каковое полагание как раз не находится во времени, а составляет его основу.

Тварность как коренное отличие и коренная зависимость от Бога

Чтобы понять, что подразумевается под тварностью как основным отношением человека к Богу, мы начнем вновь с

ОСНОВАНИЕ ВЕРЫ

его трансцендентального опыта. Человек как духовная личность неявно утверждает в каждом акте познания и в каждом поступке в качестве его реальной причины абсо­лютное бытие, а это бытие - как тайну. Эта абсолютная, неохватная реальность, которая всегда представляет собой онтологический молчащий о себе горизонт всякой духовной встречи с реальностями, таким образом бесконечно отлича­ется от познающего субъекта. Она отличается также и от отдельного конечного понятия. В качестве такового она дана в каждом высказывании, в каждом акте познания и в каждом поступке.

Соответственно, мы теперь - исходя из этого принципи­ального положения - можем определить отношение между понимающим и понимаемым как между конечным существую­щим и абсолютным бесконечным с двух сторон: Бог должен быть выделен в качестве абсолютного и бесконечного по преимуществу. Иначе Он был бы предметом познания через понимание, но не основой такого познания. Но Он остается таковым даже там, где Он называется и объективируется в метафизически понятийной рефлексии. Поэтому Он не может нуждаться и в конечной действительности, имя которой «мир», ибо в противном случае Он не был бы по-настоящему радикально отличен от нее, но был бы частью высшего целого, как это и понимает пантеизм. И наоборот, мир должен быть коренным образом зависим от Бога, не делая Его зависимым от себя подобно тому, как хозяин зависит от слуги. Мир никоим образом не может иметь в себя ничего независимого от Бога, и точно так же совокупность существующих в мире вещей в своем многообразии и единстве не может быть познана без прорыва трансценден-ции духа к Богу. Эта зависимость освобождается Богом, потому что в качестве конечной и становящейся она не может быть необходимой, а необходимость установленного, если бы она все же существовала, могла бы происходить лишь из необходимости полагания в Боге, необходимости, которая сделала бы мир необходимостью Бога, то есть не позволила

ЧЕЛОВЕК ПЕРЕД АБСОЛЮТНОЙ ТАЙНОЙ

бы Ему быть независимым от мира. Коренная зависимость мира от Бога должна длиться продолжительное время, то есть касаться не только момента начала, ибо конечное ведь теперь и всегда указывает на абсолютное как на свою причину.

Это специфическое отношение между Богом и миром христианское учение именует сотворенностью мира, его тварностью, его постоянной «посланностью-себе-самому» из свободного полагания личного Бога. Такое полагание, следовательно, имеет в качестве пред-посылки не уже наличествующий материал, материю, и в этом смысле оно происходит «из ничего». Творение «из ничего», в сущности, означает: творение, без остатка исходящее от самого Бога, но притом такое, что в этом творении мир коренным образом зависит от Бога и, тем не менее, Бог не зависит от мира, но остается по отношению к нему свободным, основан­ным на самом себе. Везде, где мы встречаем причинное отношение категориального, внутримирового типа, дело обстоит так, что следствие, как это видно из самого понятия, зависит от своей причины, но сама эта причина каким-то странным образом также зависит от своего следствия, потому что она не может быть причиной сама по себе, если из нее не следует никакое следствие. В отношении Бога и твари это не так, ибо в противном случае Бог опять-таки был бы неким моментом внутри сферы нашего категориального опыта, а не абсолютно отчужденной целью «Куда» той трансценденции, внутри которой познается отдельное конечное.

Коренная зависимость от Бога и подлинная самостоятельность

Бог сам полагает полагаемое и свое собственное отличие от него. Но именно в силу того, что Бог полагает полагаемое и свое отличие от него самого, это полагаемое Богом есть подлинная, отличная от Бога реальность, а не простая

4Ю7]-

ОСНОВАНИЕ ВЕРЫ

видимость, за которой скрывается Бог и Его собственная реальность. Коренная зависимость и подлинная реальность существующего, происходящего от Бога, находятся в отно­шениях прямой, а не обратной пропорциональности. В нашем человеческом опыте дело ведь обстоит так, что чем больше зависит нечто от нас, тем меньше оно от нас отлича­ется и тем меньше его собственная реальность и самостоя­тельность. В категориальной сфере коренная зависимость следствия от причины и самостоятельность причиненного обратно пропорциональны друг другу.

Но если мы рефлексируем над истинно трансценден­тальным отношением между Богом и тварью, то выясняется, что как раз здесь подлинная реальность и коренная зависи­мость безусловно являются лишь двумя сторонами одной и той же реальности, а потому находятся в отношениях именно прямой, а не обратной пропорциональности. Мы и те, кто существует в нашем мире, подлинны и реальны, будучи при этом отличны от Бога, именно потому, а не в противоречии с тем, что мы полагаемы Богом, а не кем-либо иным. Творение - особый и уникальный, ни с чем не сравни­мый способ, который не предполагает иное как возможность деятельного выхода-за-пределы-себя, но создает это иное именно как иное, удерживая его у себя как на этом способе основанное и в то же время отпуская его, предоставляя ему быть самим собой. Разумеется, понятие творения может осознать, в конечном счете, лишь тот, кто не только обретает опыт собственной свободы и ответственности, в том числе и перед Богом и в связи именно с Ним, в глубинах своей экзистенции, но и свободно принимает его в делах своей свободы и в рефлексии. Что это значит на деле - быть иным, нежели Бог, и тем не менее коренным образом, до последней степени происходить от Него,- что значит тот факт, что эта коренная связанность лежит как раз в основе самостоя­тельности, становится ясно лишь тогда, когда восприни­маешь себя как свободного субъекта перед Богом и прини­маешь на себя эту ответственность, понимаешь, что такое

4108]-

ЧЕЛОВЕК ПЕРЕД АБСОЛЮТНОЙ ТАЙНОЙ

самостоятельность и что по мере роста связи с Богом она не уменьшается, а возрастает. Только при этом условии стано­вится ясно, что человек одновременно самостоятелен и зависим от своей основы.

Трансцендентальный опыт как исконное место опыта тварности

Опыт тварности имеет ведь свое исконное место не в пустой протяженности времени, не в цепочке феноменов, а в трансцендентальном опыте, где субъект и само его время познаются как стоящие на непостижимой основе. Хрис­тианское вероучение всегда говорит поэтому о тварности, основываясь на обращенном в молитве к Богу опыте само­стоятельной, ответственной, собственной реальности, доверенной без остатка неподконтрольной власти Тайны как таковой и таким образом порученной нам самим. Поэтому тварность всегда означает и благодать, а также веление поддерживать и принимать то аналогическое парение, какое представляет собой конечный субъект, веление обдумывать, понимать и принимать себя самого как подлинно реальное, порученное самому себе, доверенное самому себе и именно потому связанного своим происхождением и направленного к абсолютной Тайне как своему будущему. Оттого этот субъект парения, аналогии всегда будет испытывать иску­шение потерять из виду один из моментов этого неподконт­рольного единства. Человек может или воспринимать себя как пустую видимость, которым Божество играет в свою собственную вечную игру, или он бежит от своей ответст­венности и своей свободы - возможно, бежит к Богу, стремясь свалить себя и свое бытие на Бога, так чтобы его бремя перестало быть по-настоящему его собственным бременем, либо - это другая возможность такого ложного понимания - этот человек понимает истину и действи­тельную реальность, которую представляем собой мы, таким образом, что они не исходят уже подлинно от Бога, но и

4109]-

ОСНОВАНИЕ ВЕРЫ

независимо от Него все-таки что-то собой представляют, и Бог становится тогда партнером человека в ложном смысле этого слова: получается, что различие между Ним и нами, а тем самым и возможность реального партнерства не уста­новлена самим Богом, но предшествует Богу и нашему отношению к Нему.

Опыт тварности как денуминизация мира

Христианское учение о тварности мира, происходящей прежде всего и изначально именно как полагание свободной субъектности конечных личностей, видит в этом не какой-то странный, почти уже необъяснимый исключительный случай. Это учение означает, напротив, демифологизацию и денуминизацию мира, которая определяет христианское понимание бытия и мира, а не только чувство бытия, утвердившееся в Новое время.

Поскольку мир, устроенный Богом в Его свободе, хотя и происходит от Него, но не таким образом, каким Бог сам обладает собою, мир подлинно не есть Бог. Поэтому он по праву рассматривается не как «священная природа», но как материал для творческой власти человека. В первую очередь, не на основании этой природы и ее глухой, не сознающей себя конечности познает человек свою сотворенность, но в себе самом и в мире, лишь познанном и свободно управляе­мом им в его неограниченной духовной открытости, и именно здесь встречает он Бога.

Этим замечанием, конечно, еще не описано адекватно верное отношение человека к «природе» как окружающему его миру. Это отношение имеет еще много других особен­ностей, которые не определяются денуминизацией мира, и у самого этого отношения есть история, возможности которой для нас сегодня носят не только позитивный характер. Но этой темой, несмотря на всю ее значимость, мы здесь больше заниматься не можем.

по]-

ЧЕЛОВЕК ПЕРЕД АБСОЛЮТНОЙ ТАЙНОЙ