V. теории богословского редактирования
Оценив вклад направления "истории форм" в понимании Евангелий, мы теперь остановимся на еще одном подходе, развившемся из самой школы "истории форм". Представители этой школы сосредоточили свое внимание на множестве не связанных между собой единиц предания, которые, по их мнению, сначала содержали евангельский материал, и они пришли к выводу, что евангелисты были составителями, а не авторами. Эта тенденция явилась результатом непризнания Евангелий как цельных произведений75. Это было серьезной ошибкой исследователей "истории форм" вообще и Бультмана в частности, несмотря на позднейшие попытки опровергнуть это76, которая была отмечена уже на ранних стадиях движения "истории форм", но мало внимания было уделено ее критике77.
А. Появление течения "истории редакций"
Акцент метода "истории форм" на общинном богословии {Gemeindetheologie)78 должен был рано или поздно привести к смещению внимания на богословие самих евангелистов. Это движение стало известно под названием "история редакций" (нем. Redaktionsgeschichte), или "история составления" (англ, composition-history), которое началось с исследования Гансом Концельманом79 Евангелия от Луки и Вилли Марксеном80 - Евангелия от Марка. Мы начнем с Марксена, потому что у него этот новый подход выразился более четко. Он различает три последовательных культурно-исторических ситуаций (Sitz im Leben). К первой он относит Sitz im Leben в жизни Самого Иисуса и выявление связи между письменными сообщениями и фактическими событиями. Ко второй он относит Sitz im Leben в ранней Церкви, что основывается на попытках школы "истории форм" отделить общинное богословие от слов и дел Иисуса. Третья стадия касается самих авторов и попыток показать различие между богословием евангелистов и богословием общины. В. Марксен назвал третью стадию "историей редакций" (Redaktionsgeschichte), и поэтому он рассматривал ее, по определению, как дальнейшее развитие метода "истории форм", а не как часть последней. Тем не менее он признает, что к третьей стадии нельзя подойти без второй. Это признают все сторонники течения "истории редакций", так как они все являются приверженцами школы "истории форм".
Не все, однако, согласны с Марксеном. Многие рассматривают вторую и третью стадию как одну81, хотя и отличаются от представителей либерального направления в школе "истории форм" тем, что ставят больший акцент на богословском редактировании, чем на отдельных "единицах" предания. Такой позиции придерживался Г. Концельман82. Прав или нет Марксен, делая четкое различие между методом "истории форм" и методом "истории редакций"83, но несомненно, что новый подход пошел значительно дальше, ставя акцент на богословии отдельных Евангелий. Евангелисты тогда снова становятся индивидуумами, а не "пустым местом". Это надо считать большим достижением этого движения, хотя некоторые его аспекты должны быть подвергнуты критике84.
Марксен считает все Евангелие от Марка проповедью, написанной с целью убедить Церковь в Иудее бежать в Галилею и ждать там парусин. Как бы неправдоподобно было такое предположение, а именно, что Марк адресовал свое Евангелие евреям и считал парусию столь близкой (в свете Мк. 13), Марксен прав в том, что Евангелие надо рассматривать все в целом. И неудивительно, учитывая приверженность Марксена к школе "истории форм", что его больше интересовало богословие Евангелия от Марка, чем его история85.
Такую же тенденцию можно наблюдать в подходе Концельмана к Евангелию от Луки86. Он видит в основе этого Евангелия особую схему. По его мнению в Евангелии от Луки отражено три периода времени: период Израиля (эпоха пророков), средний период (эпоха земного Иисуса) и период Церкви. Евангелие от Луки сосредотачивается на среднем периоде. Концельман считает87, что период Иисуса был уникален в том смысле, что он был свободен от вмешательства диавола и в этом отношении отличается от церковного периода. Но сам Лука не подтверждает такого о себе мнения Концельмана, потому что он подчеркивает действие злых сил во время служения Иисуса, как и неразрывность миссии Иисуса и миссии Церкви88. Концельман также видит богословскую важность хронологического и особенно географического характера ссылок у Луки. Эта тенденция отнюдь не нова, так как еще Э. Ломейер89 и Р. Лайтфут90 указывали на нее у Марка. Здесь надо заметить, что эта тенденция видеть значение хронологии и географии непосредственно связана с отрицанием К. Л. Шмидта91 их подлинности у Марка.
Г. Борнкам, Г. Барт и Г. И. Хельд92 подходят к Евангелию от Матфея с такой же самой точки зрения. Здесь достаточно привести один пример их метода. В эпизоде усмирения бури Борнкам видит главным образом интерпретационную цель и считает, чтоон был введен, чтобы показать опасность и славу ученичества93. Такого рода "история редакций" не учитывает исторической природы повествования, потому что она априорно считается невозможной. Евангелисты использовали этот материал как средство для выражения своего богословия. Такой же метод применили П. Боннар94 к Евангелию от Матфея и Э. Генхен95 к книге Деяний.
Б. Последующее развитие
Несколько ученых использовали метод "истории редакций", но каждый делал это по-своему. Так, те, кто полностью признал выводы школы "истории форм", применяли метод вышеупомянутых ученых. Но появилась модифицированная форма "истории редакций", которая не так сильно зависит от выводов школы "истории форм", и поэтому избежала некоторых ее недостатков. К сожалению, термин "история редакций" появился в связи с методом "истории форм", и поэтому он начал применяться для определения метода, при помощи которого разные евангелисты пользовались своими литературными источниками, а не для процесса редактирования не связанных между собой единиц предания.
Эта модифицированная форма "истории редакций" пыталась выяснить различные богословские интересы писателей путем изучения их редакторских методов. Так, были проведены исследования редакций источника "Q"96 и каждого из синоптических Евангелий97.
В. Недостатки метода "истории редакций "
1. Его основа
Где предполагаются выводы школы "истории форм", там метод "истории редакций" будет страдать теми же недостатками, о которых мы говорили выше. Даже там, где отвергаются выводы школы "истории форм", метод "истории редакций" должен обязательно полагаться на критику источников, потому что она зависит от возможности определить метод, при помощи которого евангелисты использовали свои источники. Любой вид метода "истории редакций" поэтому должен рассматриваться в свете той теории источников, которая является ее отправным моментом. Большинство работ в этой области проводилось на основании предположения, что и Матфей, и Лука использовали как Марка, так и "Q". Конечно, легче понять, как этот метод использовался в случае Матфея и Луки. Однако вопросы, вставшие в последнее время относительно обоснованности теории приоритета Марка, должны подвергнуть сомнению результаты метода "истории редакций".
2. Его индивидуализм
Несомненно, самым важным в методе "истории редакций" было то, что она снова ввела личный элемент в критику Евангелий. Однако надо заметить, что это не было чем-то абсолютно новым. Ранние типы теории уже отметили важную роль евангелистов в составлении Евангелий. Кроме того, В. Вреде, книга которого о Мессианской Тайне много сделала для развития метода "истории форм", придавал большое значение богословскому редактированию Евангелия от Марка. Это достижение истории составления Евангелий надо рассматривать на фоне анонимности, которой школа "истории форм" придавала первостепенное значение. Предположение о существовании множества отдельных "единиц" предания отодвинула на второй план личное участие евангелистов в составлении Евангелий. Но с появлением школы "истории редакций" евангелисты предстали не как редакторы, а как богословы, оказавшие свое влияние на евангельский материал98. Однако не надо думать, что современные представители "истории редакций" видят в евангелистах только богословов. Метод "истории редакций" занимается главным образом изучением методов редактирования литературных источников, при помощи которых каждый писатель выразил свою богословскую точку зрения".
Здесь необходимо заметить, что основная задача выяснить цель евангелистов отнюдь не нова, потому что уже в XIX в. один из наиболее радикальных критиков Ф. X. Баур считал, что Марк представил свой материал в свете своего собственного богословия (нацеленного на то, чтобы стереть различие между язычниками и евреями), тогда как в начале XX в. В. Вреде выдвинул идею, что Марк представил Иисуса Христа со своей собственной точки зрения (мессианская тайна), чтобы объяснить отвержение Иисуса.
3. Его связь с критикой источников
При смещении акцентов в новозаветной критике важно не терять из виду их взаимосвязанность с более ранними направлениями критики. Необходимо подчеркнуть, что в той же мере, в которой метод "истории форм" лежит в основе метода "истории редакций", критика источников является основой для них обоих. Акцент на евангелистах как авторах Евангелий не может не привнести более индивидуальный элемент в критику источников.
4. Опасности, таящиеся в "истории редакций" (Redaktionsgeschichte) Если школа "истории форм" имела тенденцию переоценивать роль общины в передаче преданий, то новому движению будет грозить противоположная опасность, если богословие писателя не будет считаться выражением богословия его Церкви. Едва ли Евангелия, получившие признание не только в той Церкви, в которой они возникли, но и в других Церквах, могли появиться в результате богословия одного человека. Отдавая должное богословскому влиянию евангелистов, нельзя подчеркивать их индивидуальность в ущерб всему христианскому опыту. Так, например, богословские акценты Луки могли быть другими, чем Марка, но оба они представляли того же Господа и Спасителя, каким Его единодушно признавали все патриотические писатели. Некоторые ученые совершенно не учитывают единодушия в богословии ранней Церкви, и это отразилось на их подходе к богословию евангелистов100. Но тогда трудно становится объяснить общую богословскую позицию ранней Церкви, если не видеть основы для единства в преданиях в учении Самого Иисуса.
Г. Заключение
Решающим вопросом, который вызывает метод "истории редакций", является степень, до которой она позволяет применить подлинно исторический подход к Евангелиям. Позволяли ли богословские пристрастия каждого евангелиста написать им историю? Слишком часто считается, что история и богословие несовместимы. Но это отнюдь не так, потому что писатель может быть одновременно и историком, и богословом. Предположение, что богослова настолько не интересует история, что он готов исказить факты в пользу своих богословских взглядов, основывается на неправильном представлении о развитии раннехристианской мысли. В следующем разделе мы рассмотрим вопрос исторических критериев.