Фонема — основная незначимая единица языка, связанная со смыслоразлпчеиием лишь косвенно
Выполняя перцептивную (опознават.) и сигнификативную (различит.), а иногда и делимитативную (разграничит.) функции в тексте, фонемы в системе языка находятся в отношениях оппозиции друг с другом. Основанием оппозиций служат различительные признаки, представляющие собой обобщение артикуляционных и/или акустич. свойств звуков, так что Ф. может операционально представляться как пучок РП — дифференциальных, формирующих оппозиции, в к-рые вступает данная Ф., и ивтегральных, ве образующих оппозиций данной Ф. с другими.
Фонема, как абстрактная единица противополагается звуку как конкретной единице, в которой фонема материально реализуется в речи; отношение фонемы и звука можно определить в философском плане, как отношение сущности и явления. Одной фонеме могут соответствовать несколько различных реализаций, называемых аллофонами, каждый из которых соотносится с определённой позицией так, что разные аллофоны, как правило, не встречаются в одной и той же позиции (т. наз. принцип дополнит, дистрибуции, т. е. позиционных ограничений на встречаемость аллофонов); напр., в йен. яз. Ф. [d] реализуется как [d] в начале слова и после [п], но как [3] между гласными (ср. donde ‘где’ — todo ‘все’). Иногда позиционные ограничения на встречаемость касаются самих Ф., и тогда говорят об их ограниченной (дефективной) дистрибуции. Напр., Ф. [д] в аигл. яз. невозможна в начале морфемы (и слова); в таких случаях Ф. обычно выполняет делимитативную функцию: так, [о] сигнализирует об отсутствии перед ней морфемной (словесной) границы (т. наз. отрицательный пограничный сигнал). Подобная функция часто выполняется не Ф. в целом, а ее отд. аллофонами; напр., в япон. яз. аллофон [g] возможен только в начале слова и тем самым служит сигналом словесной границы (т. наз. положительный пограничный сигнал), а в др. позициях Ф. [g] реализуется в аллофоне [п].
Аллофоны одной фонемы образуют область ее реализаций, которая может быть упорядочена в виде ряда позиционно чередующихся звуков, находящихся друг с другом в отношении контраста (субфонемиый альтернационный ряд). Различия между членами этого ряда не семасиологизированы, т. е. смена аллофона не сопряжена с изменением значения той единицы, в составе которой наблюдается аллофоническая альтернация. Напр., в разных формах слова «река» (рек, реку, реки, река, реке, рекой, за реку) корень имеет соответственно такие фоие-
тич. реализации: [р'эк-], [р'эк°-], [р'ек'-], [р'ик-], [р'ик'-], [р'ик0-], [р'ьк°-]; здесь представлены альтернационные ряды аллофонов [э — е — и — ь] н [к — к' — к'], в к-рых каждый элемент возможен только в определ. фоиетич. позиции. С учетом аллофоиич. альтернаций Ф. может определяться как ряд позициоино чередующихся звуков (Н. Ф. Яковлев, В. Н. Сидоров, М. В. Панов). Ряды, представляющие разные Ф., могут быть параллельны для одних позиций, но пересекаться в др. позициях; во 2-м случае имеет место нейтрализация фонемного различия (совпадение разных Ф.
в одном аллофоне). Так, в ряду [э — е —
и — ь] звенья [э — е] образуют часть, параллельную аналогичным частям др.
аллофоиич. рядов: [а — а], [о — б],
[у — У], [и— "] (напр., в словах «пятый — пять>, «тетка — тетя>, «брюк — брюки>, «сила — силе»); звенья же [и — ь] — пересекающаяся часть ряда, т. к. эти аллофоны встречаются в тех же позициях и в аллофоиич. рядах др. Ф., напр. [и] как реализация Ф. [а] и [о] в словах [п'и]тёрка, с[л'и]за.
Позиционная реализация Ф. в целом регулируется фоиетич. правилами языка, ио иногда на них накладываются грамматич. и лексич. факторы. Напр., в нем. яз. звуки [х] и [с] (орфографически ch) возможны соответственно после гласных заднего и переднего ряда (Nacht ‘ночь’ — nicht ‘не’), но это фонетич. правило нарушается, если ch относится к суффиксу -chen (грамматич. фактор): в этом случае всегда [с], ср. mach-en [тахэп] ‘делать’ — Mama-chen [mama-can] ‘матушка’. В рус. яз. позиционная реализация гласных подчиняется особым правилам для флексий (грамматич. фактор), для служебных слов (лексико-грам-матич. фактор), для редких слов иноязычного происхождения (лексич. фактор). Во всех подобных случаях можно говорить о грамматич. и лексич. условиях действия фонетич. правил. Но иногда возможна необусловленная неоднозначность фонетич. реализации Ф. в одной и той же позиции (фонетич. дублет-иость), к-рую называют свободным варьированием. Напр., в польск. яз. для одной и той же Ф. (графически V) допускаются две реализации — велярный плавный [X] и билабиальный сонант [и], ио, как часто бывает в таких случаях, эти реализации неравноправны: с 20-х гг. 20 в. [и] постепенно вытесняет [X], к-рый теперь служит признаком рафинированного сценич. произношения. При свободном варьировании нарушается принцип дополнит, дистрибуции, но это нарушение компенсируется дополнительностью свободных аллофонов в др. плоскости: они обычно дифференцированы стилистически и/или социально (в соответствии с возрастными, половыми и др. характеристиками говорящих). Для обозначения стилистического н социального фонетич. варьирования Д. Джоунз предложил (1932) понятие диафона, к-рое позже стало применяться (Э. И. Ха-уген, 1954) для обозначения межъязыковых фонетич. эквивалентов при интерференции. Социально маркированное фонетич. варьирование может охватывать сами Ф.; так, в нек-рых языках имеются особые мужские н женские разновидности, в к-рых фонемный состав слов может заметно различаться, ср. в коасати (Сев. Америка) 6-t ‘он сооружает костер’ (в женском варианте) и о-б (то же в мужском варианте). Аллофоны одного позиционного ряда, т. е. одной Ф., бывают разных типов в зависимости от характера позиции (сильная — слабая) в плане выполнения фонемой указанных выше функций (см. Московская фонологическая школа). В позиции, сильной для обеих функций, представлен основной вид Ф. («важнейший звук> — у Джоунза); в сигнификативно слабой позиции, т. е. в позиции нейтрализации, — вариант (такой аллофон нек-рые языковеды называют архифонемой, неточно следуя Р. О. Якобсону и Н. С. Трубецкому, или слабой фонемой, по Р. И. Аванесову); в перцептивно слабой позиции — вариация (вариант, по Трубецкому и Аванесову, илиоттенок Ф., по Л. В. Щербе). Напр., Ф. [о] представлена оси. видом в слове «лом», вариантом [а] — в «ломать», вариацией [б] — в «Лёня». В терминах РП варианты н вариации можно определить как модификации Ф. по дифференциальному признаку в 1-м случае и по интегральному — во 2-м. При неполных позиционных рядах аллофонов, в к-рых отсутствует осн. вид Ф. (т. е. сигнификативно сильная позиция не заполнена), точное фоиемиое отождествление прочих вариантов невозможно, и нек-рые фонологи (Сидоров, П. С. Кузнецов, А. А. Реформатский, Панов и др.) постулируют для неполных аллофоиич. рядов особую единицу — гнперфонему, обозначая так не индивидуальную, а групповую фонемич. отличимость; напр., в слове «баран» гласный 1-го слога реализует не простую «проверяемую» Ф., а гипер-
{онему (А/О), отличимую от гипер-онемы (У) в «бураи». Система Ф., их функции и закономерности позиционной реализация изучаются в фонологии.
Осн. разногласия в теории Ф. связаны с критерием фонемной идентификации звуков речи — физической или функциональной (в ином аспекте — фонетической или морфематической). В первом случае Ф. трактуется как автономная единица языка, представляющая собой класс фонетически сходных звуков пли их звукотип; при таком подходе (напр., у Джоунза и ряда представителей амер. дескриптивизма) осн. контекстом реализации и функционирования Ф. является только фонетич. слово (фоиетич. сегмент), а установление фонем превращается в механич. процедуру, в к-рой сигнификативная функция Ф. либо игнорируется, либо считается второстепенной н подчиненной фактору дополнит, дистрибуции. Во втором случае (при функ-ционально-морфематич. подходе, напр., в моек, фонологич. школе) в центре внимания находится смыслоразличит. функция Ф. и осн. контекстом функционирования Ф. признаются значимые единицы языка — слова и морфемы. Такая точка зрения восходит к И. А. Бодуэну де Куртенэ, для к-poro Ф. была не автономной фонетич. единицей, а строевым компонентом морфемы, через тождество к-рой следует оценивать тождественность Ф. в разл. ее проявлениях. В нек-ром смысле промежуточную позицию занимает ленинградская фонологическая школа. С одной стороны, ее представители (Щер-ба, Л. Р. Зиндер, Л. В. Бондарко, М. И. Матусевич, Л. А. Вербицкая и др.) исходят из смыслоразличит. функции Ф., но, с др. стороны, рассматривают ее не как компонент морфемы, а в составе словоформы и опираются на фоиетич. критерий отождествления Ф. Поэтому там, где фонологи моек, фонологич. школы н пражской лингвистической школы констатируют явление нейтрализации, фонологи ленингр. фонологич. школы вндят чередование фонем, признавая, однако, варьирование Ф. в виде оттенков. Разногласия в теории Ф. касаются н проблемы ее реальности, вокруг к-рой противоборствуют физикализм — концепция физич. реальности Ф. (напр., Джоунз, Л. Блумфилд) и меитализм — концепция психологич. реальности Ф. (напр., Бодуэн де Куртенэ, Э. Сепир); в некоторых концепциях Ф. обладает семиотической реальностью как ф и-г у р а — компонент знака (Л. Ельмслев, см. Глоссематика), а иногда вообще объявляется фикцией, существующей лишь в метаязыке лингвиста (У. Ф. Твол-дел, чей подход отчасти продолжает генеративная фонология, считающая возможным обходиться вообще без уровня Ф.).
Понятие «Ф.» в совр. смысле термина, а также теория фонологии впервые разработаны Бодуэном де Куртенэ в 70— 80-х гг. 19 в. (см. Казанская лингвистическая школа). Сам же термин «Ф.». появился раньше, во франц. лингвистике, как эквивалент нем. Sprachlaut ‘звук языка’; этот термин предположительно, ввел А. Дюфриш-Деженетт (1873) и использовал Ф. де Соссюр (1879), у к-рого термин «Ф.» был заимствован казанскими лингвистами (Н. В. Крушевский) в новом, бодуэновском осмыслении. В 40-х гг. 20 в. в дескриптивной лингвистике США объем термина <Ф> расширился, стали говорить о фонеме тона, ударения, стыка и т. п.; такое терминоупотребление лишало понятие фонему его исконного онтологии, содержания и не нашло поддержки в Европе, где преобладала трактовка фонемы, близкая пражской. Наряду с термином «фонема» в некоторых концепциях используется термин «м о р ф о н е м а», введенный X. Улашииым (1927) для обозначения фонемы в составе морфемы в отличие от фонемы, трактуемой чисто фонетически; к понятию морфонемы иногда прибегают для обозначения фонемных альтернационных рядов в составе одной морфемы, напр., говорят, что в «рука — ручка> представлена морфонема <к/ч>, реализующаяся Ф. [к] и [ч], связанными отношением чередования.
Приступая к описанию звукового строя любого языка, лингвист должен быть осведомлен о количественном составе фонем, которым он располагает. Честь формулировки правил выделения фонем принадлежит основоположнику фонологии проф. Н.С. Трубецкому [16, с. 52-57].
Приведем основные из них в своей редакции и проиллюстрируем примерами из русского языка.
Первое правило. Если два звука встречаются в одной и той же позиции и их взаимная замена приводит к изменению смысла слов, эти звуки являются разновидностями двух фонем. Примеры: <п>ар - <б>ар, <с>лой - <з>лой, ко<с>а - ко<з>а, т<о>к - т<а>к, <л>ук - <л’>ук, ко<н> - ко<н’>.
Второе правило. Если два звука встречаются в одной и той же позиции, но их взаимная замена не влечет за собой изменения смысла слов, эти звуки являются разновидностями (вариантами) одной фонемы. В примере [г]осподи! и [¡]осподи! взрывное [г] и щелевое [¡] принадлежит фонеме <г>.
Третье правило. Если два звука никогда не встречаются в одной и той же позиции, они являются комбинаторными вариантами одной фонемы. Примеры:
п’[˙б]тый - п’[д]т’, где оба [а] принадлежат фонеме <А>; влз – везу, где чередуются в составе одной и той же морфемы <в’˙оз> и гласные [ о ] // [иэ], и согласные [ с ] // [ з ]. Члены чередования первой пары звуков являются разновидностями фонемы <о>, второй пары звуков – разновидностью фонемы <з>.
От чередований указанного типа, которые являются фонетически – позиционными, т.е. обусловленными действием «живых» позиционных законов (такие чередования не знают никаких исключений), нужно отличать фонетически – непозиционные чередования, доставшиеся носителям современных языков по традиции. Их обычно называют грамматическими, поскольку чередования происходят перед грамматическими единицами, вызываются их требованиями, например, хо<д’>ить - хо<ж>у, во<д’>ить - во<ж>у (д’//ж), но<с’>ить - но<ш>у, про<с’>ить - про<ш>у (с’ // ш) и т.п. По своей сущности чередования первого типа являются внутрифонемными, чередования второго типа – межфонемными. Их изучением занимается морфонология – особый раздел языкознания, занимающий промежуточное положение между фонологией и морфологией.