Англо-саксонский эпос. Беовульф( как возникла, основа легенды народность, фольклор и христианство, образ главного героя)

Единственным образцом древнегерманского эпоса большого масштаба является англосаксонская «Поэма о Беовульфе».

«Англосаксонской» называется литература на англосаксонском (или древнеанглийском) языке, которая возникла в среде германских племен, переселившихся в Британию. Переселение этих племен (англов, саксов, ютов) с континента (из прибрежных областей южной. Ютландии, Фрисландии и северной Германии) в Британию, сопровождавшееся ожесточенной борьбой с кельтским населением острова, началось в середине V в. и завершилось примерно через два столетия; однако уже к середине VI в. англосаксами был занят весь юг, центр и северо-восток нынешней Англии. С момента завоевания началось самостоятельное развитие политического и общественного быта, культуры и языка англосаксов, стоявшее в теснейшей зависимости от новых условий их исторического существования к прежде всего от общего процесса феодализации и христианизации англосаксонского общества.

На исходе VI столетия англосаксы не имели еще письменной литературы. Тем большее значение в ранние века англосаксонской истории имела, устная словесность. Мы имеем много свидетельств о существовании у англосаксов богатой песенной традиции. Среди различных племен распространены были песни, связанные с языческим религиозным культом, магические заговорные формулы и заклинания, первоначально имевшие метрический характер, а также песни свадебные, застольные, рабочие, военные, погребальные плачи и т. д. Со всеми подобными произведениями, прочно вошедшими в быт англосаксов, христианская церковь вела долгую и безуспешную борьбу.

Особой популярностью пользовалась, по-видимому, устная эпическая поэзия, следы которой сохранились в географических названиях и в позднейших литературных памятниках. [31]

Искусство слагать песни и исполнять их в сопровождении музыкальных инструментов пользовалось у англосаксов большим почетом. Искусный певец, по-видимому, рано получил у англосаксов профессиональный облик. Наряду с певцами-музыкантами народного типа («глеоманами») на ранней стадии англосаксонской культуры встречается также профессиональный дружинный певец («скоп»), выделившийся из состава дружинников. Он был хранителем исторического предания рода, племени, княжеской дружины, близко стоял к королевской или вообще знатной семье и получал щедрые дары. Такой певец изображается в ряде произведений англосаксонской поэзии.

Один из наиболее ранних памятников этого рода — «Видсид» (т. е. «Много-странствовавший») рассказывает о таком странствующем певце, «объехавшем много дружин и народов», и упоминает о его песенном репертуаре, вращавшемся в круге сказаний континентально-германских эпических циклов.

Самым значительным произведением англосаксонской поэзии является «Поэма о Беовульфе». Произведение это, в основе которого, вероятно, лежат древние эпические песни, дошло до нас в более или менее полном виде в единственной рукописи, написанной в начале X в. Поэма (объем около 3000 стихов) распадается на две части, связанные между собой лишь личностью главного героя Беовульфа. Развитие основной темы прерывается рядом вставных эпизодов в обеих частях; эти эпизоды имеют, однако, важное значение для выяснения происхождения поэмы, времени ее возникновения и т. д.

Вместо вступления рассказывается о легендарном родоначальнике датских королей Скильде Скефинге, который в младенчестве чудесным образом приплыл к берегам Дании в ладье, полной сокровищ, вырос, стал королем и долго и счастливо правил страной; счастливо правили и его потомки. Правнук Скильда, король Хротгар, был удачлив в войнах и скопил большие богатства. Он воздвиг обширную и богато изукрашенную палату для пиров со своей дружиной, назвал ее «Хеорот», т. е. палатой оленя (так как она, вероятно, украшена была оленьими рогами). Недолго длилось веселье в этой палате. Вскоре каждую ночь стал появляться в Хеороте Грендель, страшное чудовище, жившее в соседнем приморском «болоте»; он увлекал за собой и пожирал десятки лучших хротгаровых дружинников; никто не мог отвратить эту беду; палата опустела, пиры прекратились, овладела датчанами великая скорбь. Весть об этом достигла земли геатов (скандинавское племя гаутов, населявшее южные области Швеции). Услышал об этом и Беовульф, храбрейший из витязей короля геатов Хигелака, велел снарядить корабль и отправился на помощь датчанам вместе с четырнадцатью лучшими воинами. В первую же ночь их пребывания в гостях у Хротгара произошла страшная битва между Беовульфом и Гренделем. Грендель явился в Хеорот в полуночный час, подкрался к геатам, схватил одного из них, разорвал пополам, раздробил его кости, стал сосать кровь из его жил и глотать мясо огромными кусками. Не успел он потянуться за другим, как схватила его могучая рука Беовульфа, и началась между ними борьба. Напрасно Грендель пытался вырваться: жилы в плече его порвались, лопнули кожа и мясо, кости выскочили из суставов, и вся рука Гренделя осталась у Беовульфа; смертельно раненное, повлеклось чудовище издыхать в свои болотные топи. На другой день Хротгар устраивает богатый пир в честь победителя и щедро одаривает Беовульфа.

Мстительницей за убитого Гренделя в следующую ночь является мать чудовища, которая вновь наносит ущерб дружине Хротгара, пока Беовульф с товарищами отдыхал в других покоях. [32] Наутро Беовульф совершает второй свой подвиг: он спускается в страшную водяную бездну и убивает там мать Гренделя тем чудодейственным мечом («издельем великанов»), который висит в ее водных покоях, тем же мечом отрубает он и голову Гренделя и хочет унести оружие в память битвы; на меч, как лед, тает в его руках до самой рукоятки. Хротгар устраивает новый великий пир и еще более щедрыми дарами награждает Беовульфа, провожая его на родину. Покрытый славой, возвращается Беовульф к королю Хигелаку.

Во второй части поэмы Беовульф представлен уже стариком. По смерти Хигелака и его сына, погибших в бою против франков, он мирно царствует над геатами в продолжение пятидесяти зим, но когда в его землях появляется страшный огнедышащий дракон, то Беовульф решает убить его в единоборстве. Беовульф поражает дракона, но и сам умирает от ядовитых ранений, попрощавшись с дружиной и установив распорядок своих похорон. Торжественно сжигают его тело на костре, над пеплом воздвигают высокий могильный холм, вокруг которого двенадцать могучих витязей поют славу погибшему вождю.

«Поэма о Беовульфе» отличается чрезвычайно сложным составом. В том виде, в каком она дошла до нас в единственной рукописи, она, несомненно, является памятником позднего происхождения. Однако в основе сохранившейся письменной редакции, вероятно, лежат более древние редакции одного или нескольких сказаний, восходящие, по-видимому, к народно-песенному преданию. Отсюда и все трудности анализа и датировки поэмы и серьезные разногласия среди ее исследователей. Ученые старой школы рассматривали «Беовульф» как единственный в своем роде англосаксонский памятник, свидетельствующий о богатой эпической традиции языческих поэм, уничтоженной нетерпимым отношением к ней христианской церкви. Ранние исследователи полагали, что поэма в своих наиболее существенных чертах создана была еще до принятия англосаксами христианства или даже до их переселения в Британию и что в основе ее лежат подвергшиеся впоследствии обработке более краткие героические песни. В настоящее время сложение поэмы принято относить не раньше чем к началу VIII в., и она рассматривается как книжный эпос, написанный христианским клириком; это, впрочем, не исключает предположений о разнообразных первоисточниках поэмы, в числе которых, вероятнее всего, были также и устные героические песни.

Центральные эпизоды первой части поэмы — о битвах Беовульфа с Гренделем и его матерью — имеют ряд параллелей в народных сказках, а также в исландских сагах; рассказ второй части о битве Беовульфа с огнедышащим драконом также представляет аналогии с другими германскими сказаниями. Существенно также, что Беовульф не англосаксонский герой; действие поэмы также не приурочено к Англии и происходит в первой части в Дании или Зеландии, во второй — в южной Швеции. Беовульф — личность не историческая, но в поэме можно найти отголоски действительных исторических событий — распрей и войн северогерманских народов между собой или с их западногерманскими соседями, правда, в виде кратких эпизодов или даже только случайных намеков. Так, в короле геатов Хигелаке усматривают сходство с датским королем Хохилайком, о походе которого против франков (515) упоминается в хронике Григория Турского. Историко-географическая номенклатура в «Беовульфе» скорее всего указывает на то, что обработанные в поэме сказания могли сложиться в первой половине VI в. в области, лежавшей к северу от континентальной родины племени англов. [33] [34 ― Страница рукописи «Беовульфа»]

Однако в дошедшем до нас виде поэма о Беовульфе уже значительно отклонилась от этой своей предполагаемой основы и по всем данным свидетельствует не об одной, а о нескольких ступенях ее литературной обработки. В дошедшей до нас редакции поэма доносит на себе следы довольно значительных изменений христианского книжника, который выбросил имена языческих богов и слишком явные намеки на германскую мифологию, а также сделал ряд вставок, легко отличимых в произведении, имеющем в общем дохристианский характер. Этот редактор поэмы называет Гренделя потомком Каина, морских чудовищ — исчадием ада, сожалеет об язычестве датского короля; в различных местах поэмы упоминаются имена Авеля, Ноя, библейское предание о потопе и т. д. Даже сам Беовульф превращен в своего рода христианского святого, змееборца, который жертвует своей жизнью для того, чтобы избавить страну от огнедышащего дракона, и произносит чисто христианские наставления. Вмешательством того же книжника следует объяснить некоторые черты близости «Беовульфа» к античной литературе (например, к «Энеиде» Вергилия). Поэму отличает весьма изысканная литературная техника. Как и все произведения англосаксонской поэзии, она написана древнегерманским аллитерационным стихом, отличающимся, однако, особой изощренностью и обилием книжно-поэтических приемов (нанизывание синонимов, метафор, косвенная речь вместо прямой и т. д.).

7. Зрелое возрождение. Хроники вагантов(кармина бурана), шатильонский, ордеонский. примос, шатильонский и архепиит;секуляризация общественного сознания;

XII – XIIIв. vagantes – бродяги (или еще голиарды, от gulа – глотка). Поэзия вагантов – это лирика Срв бродяжничающих студентов, поэзия большой дороги. Ваганты – студенты универс. в Болонье, Салерно, Сорбонне, Праге и др. В университетах преподавание велось на лат. яз. Студенты не были тогда привязаны к 1 университету, преходили из одного в другой, дабы послушать разных профессоров. Переходя из города в город, собирались в компании, дабы было побезопаснее. А дорогой воровали и попрошайничали, чтобы добыть пропитание. Поэзия вагантов – восхваление Бахуса и Венеры, протест против аскезы, постничества, пропаганда радостей жизни, грубых, чувственных наслаждений, причем достаточно откровенная. Одан из наиболее распростр. худож. приемов в поэзии вагантов – гипербола. Т.к. Срв общ-во было корпоративным, ваганты тоже считали себя орденом вагантов, так себя воспринимали, воспевали братство вагантов. Поэзию вагантов на русск. яз. переводили М. Гаспаров, Л. Гинзбург. Особенности лирики: 1) Срв характер, нет индивидуальности, личности автора; 2) один и тот же лирич. герой – обобщенный образ ваганта. Ваганты использовали традиц. жанры, многие из которых восходили к церковным обрядам, перефразируя, пародируя их: исповедь, проповедь, завещание. Пародировали обороты речи, взятые из речи церковников: «Пир вам и со духом свиным» (мир вам и со духом святым), «Опрокинь» (вместо «аминь» во «Всепьянейшей литургии»). Образ возлюбленной – пастушка, поселянка, привлекательная, юная скромница (или не скромница). Оправдания своим вольностям ваганты ищут у природы и у древних (Овидий, Ювенал, Песнь песней). В поэзии вагантов намечается соединение традиций ант-ти и Срв. Перу вагантов принадлежит множ-во сатирич. стихов, в которых осуждалось взяточничество, папская курия, особенно часто обличали симонию (продажа церк. должностей; от имени Симона Волхва: узнав, что Петр и Иоанн совершают чудеса, предложил им за деньги научить его делать то же). Самая известн. рукопись лирики вагантов – Carmina Burana (рукопись баварск. монастыря бенедиктинцев). Тексты записаны приблиз. в XIV в. Это самое полное собрание текстов. Лейтмотив сборника – колесо фортуны. Большая часть стихов написана 6-8мистопными хореями, есть гекзаметры, есть рифмы, двуязычие (латынь, но отдельн. фразы на немецк. и других языках). До нас не дошли биографии вагантов. Но известны некот. псевдонимы. Одним из самых талантл. вагантов считается Архипиит Кёльнский (серед. XIIв.), ему принадлежат 10 стихотв. (где авторство точно установлено). Жил в Кёльне, стихи-просьбы, исповедь. Известен еще 1 поэт, Вальтер Шатильонский (XIIв.) Был священником, служил в Реймсе, англ. и франц. городах, совершал паломнич-во в Рим, из которого почерпнул материал для сатир. стихотв. «Обличение Рима». Известно, что умер трагически, от проказы. К более позднему времени относится студенч. гимн «Gaudeamus iggitur» («Будем веселы, пока мы молоды»).