Женские образы в «Песни о Нибелунгах»
Образ Кримхильды занимает в "Песне о нибелунгах" важное место, поскольку именно эта героиня доводит завязку сюжета до логического завершения – до битвы. Складывается впечатление, что вся песнь была создана ради одного кровавого побоища с множеством подробностей, которые могли быть интересны только в век бесконечных потешных битв, турниров и захватов чужих земель.
"Песнь о нибелунгах" была создана мужчинами и для мужчин, что очевидно из психологии поведения Кримхильды: женщина, потерявшая мужа, продолжает думать об утраченном кладе, а не о детях. Хотя, вероятно, рассказчик, захваченный завязкой битвы, просто забыл описать эмоции матери в момент, когда Хаген сносит Ортлибу голову в тридцать третьей авентюре. Тогда как же сын Кримхильды от столь горячо любимого Зигфрида? Разве может нормальная женщина "поступиться долгом" и так просто отправить его к дедушке на вечное жительство, предавшись трауру? Очевидно, что нет. Впрочем, сейчас сложно судить о нравах того противоречивого времени, когда христианство добрососедствовало с язычеством и с родовыми традициями кровной мести.
Образ Кримхильды выполняет в "Песне о нибелунгах" функцию "яблока раздора", этакой ненасытной коварной женщины, из-за которой и сыплются все беды на несчастные королевства. Разумеется, это однобокое суждение, которое исподволь и мастерски навязывается повествователем: четких оценок он своим героям не дает, вкладывая их в уста других действующих лиц. Так, например, первый раз "ведьмой злобной" Кримихльду назвал Дитрих в двадцать восьмой авентюре, а второй – Хаген в заключительных строфах песни. Зато в коварстве и жестокости ее обвиняли не раз, и особо заметным любителем таких высказываний был опять-таки Хаген.
Хагена можно назвать антагонистом Кримхильды, ведь не будь его зачастую необоснованного желания досадить ей, не было бы и ее жажды мести. Вместе они составляют основной узел конфликта и не выпадают из повествования до самого конца песни. Чего нельзя сказать о Брюнхильде, образ которой при дальнейшем развитии мог бы стать воистину демоническим, не убери его повествователь из сюжета после выполнения Брюнхильдой своей роли сеятельницы ссоры и раздора. Если распутать до самого конца связь "кто виноват" на бытовом, а не идеологическом уровне, окажется, что искали женщину, а вовсе не Зигфрида, который "а для чего – Бог весть" (в этом моменте даже повествователь удивляется, списывая все на беспечность Зигфрида) отдал кольцо и пояс Брюнхильды жене. Именно любопытство и упорство Брюнхильды, которая
"Намерена я девство и дальше сохранять,
Пока не буду знать всего, что мне угодно знать"
и способствовали вмешательству Зигфрида в столь интимную ситуацию первой брачной ночи Гунтера и Брюнхильды. И, собственно, именно из-за обиды Брюнхильды Хаген решил отомстить Зигфриду. Хотя, разумеется, женщина была лишь поводом к запуску долгосрочного плана Хагена по отнятию владений, славы и клада властителя нибелунгов.
Таким образом, существенную роль в формировании мстительности Кримхильды сыграли именно ее невестка и дядя. Кроме них по ходу действия таким источником стал еще и слабохарактерный Гунтер, легко поддающийся внушению и способный к предательству. Мудрый брат не поверит человеку, который и так принес столько горя сестре, и не решится на очередной злой поступок. А Гунтер поверил и решился не раз. В семнадцатой авентюре Кримхильда говорит ему: "Когда бы вы и в правду к сестре питали жалость,/Я б о супруге милом сейчас не убивалась./Зло не произошло бы, не поощряй вы зла…"
Так что Гунтер тоже оказался не самым примерным братом, в отличии от Гернота и младшего Гизельхера, на которых Кримхильда обозлилась уже просто как на "должников", которые должны воздать ей за грехи Хагена. (Хотя на самом деле потому, что сюжет требовал убить всех родных для пущего эффекту).
Итак, вопрос "почему" уже наполовину раскрыт, пища к размышлениям над второй частью вопроса – в самом сюжете. Что сделало Кримхильду мстительной? Во-первых, убийство мужа, во-вторых, отнятие клада нибелунгов, который по праву принадлежал ей. Вот, в общем, и все мотивы мести. Удивляет та сила ненависти, которую Кримхильда воспитала к убийце. Ведь как сказал один из персонажей о Хагене, не у одной Кримхильды этот жестокий витязь отнял мужа. Возможно, дело здесь еще и в ненасытности и беспричинной бессердечности дяди, с которой он затевал все новые козни против племянницы. Любая бы на месте Кримхильды воспылала к нему враждой и злобой.
Интересно проследить, как Кримхильда из любящей сестры и скромной дочери превратилась в безжалостную властительницу двенадцати корон и полную жажды мщенья женщину.
В первой авентюре рассказчик, описывая внешние достоинства Кримхильды, упоминает, что "примером быть она могла для женщины любой" в отношении ее внутреннего мира. А что касается родных, с ними Кримхильда заботлива и предана им: "Меня, достойный витязь, упрашивать не надо./Я вам, как господину, повиноваться рада" говорит она Гунтеру, а Зигфрида просит за него: "Зигфрид, вам поручаю я /Того, кто мне дороже, чем жизнь и честь моя". Жизнь? Честь? Достаточно интересные слова, учитывая дальнейшие поступки Кримхильды. В плане внешности – Кримхильда просто мечта любого рыцаря. Помимо многочисленных упоминаний о ее неповторимой красоте и лика, сверкающего "как роза утром", повествователь говорит, что "Когда б ей повстречался хулитель самый злобный – / И тот изъяна б не нашел в красавице подобной". Уж настолько она была непередаваемо прекрасна. Да еще к тому же и скромна, коль целый год на Зигфрида осмеливалась лишь из окна глядеть.
Далее автор о Кримхильде вспоминает в связи с Брюнхильдой. И здесь она проявляет себя наиприятнейшим образом, встречая будущую королеву со всей приветливостью и добротой: "Приветлива с невесткой, с ее людьми мила,/ Красавица Крмихильда к исландке подошла, /И, сдвинув осторожно венки с чела рукой, /Расцеловались девушки с учтивостью большой". Жизнь двух королевских пар обещала быть очень счастливой, если бы не диковатый нрав Брюнхильды и ее воистину женская любознательность, которая не давала ей спокойно спать ночами. "Увидев, как золовка близ Зигфрида сидит,/ Надменная Брюнхильда почувствовала стыд…" В итоге же все вышло так, что "дружеская" обида за Кримхильду, якобы отданную замуж за вассала, привела к несчастьям для самой Кримхильды. Кроме того, именно из желания "правду выведать сполна" Брюнхильда и пригласила золовку в гости, что потом обернулось трагедией.
Впрочем, роковой спор о том, кто из мужей краше, начала именно Кримхильда, пусть даже эта мысль пришла королевам в голову одновременно. За мужей женщины готовы поссориться, даже не думая о последствиях. В моменте спора с Брюнхильдой в четырнадцатой авентюре Кримхильда впервые проявляет себя резко, не скромно, неожиданно прозаично. Именно тогда с нее слетает флер куртуазности, и перед нами оказывается обычная женщина, не лишенная недостатков. Пусть она и королева, не желающая поступаться честью, но прилюдная похвальба о том, что Брюнхильда якобы наложница Зигфрида, под стать исключительно крестьянкам и продавщицам на рыночной площади. Этот момент раскрывает одну странную черту Кримхильды, которую трудно объяснить и как-то назвать современным языком. Как обозначить спокойное отношение королевы к тому, что ее муж "первым познал Брюнхильду" в обиду брату, да еще и желание похвастаться этим? Как бы это ни называлось, к достоинствам эту особенность приписать трудно.
Ради справедливости надо отметить, что этот эпизод Кримхильду не испортил. В разговоре с Хагеном она призналась, что "разгневанный супруг безжалостно побил" ее, что, по ее мнению, было искуплением оскорбления, нанесенного невестке. Она чистосердечно просит владетеля Тронье не вымещать на Зигфриде зла за Брюнхильду. Ее гордость супругом а также наивность довела до беды, и Хаген вызнал секрет, о чем Кримхильда ни раз сокрушалась впоследствии.
Любовь Кримхильды к мужу впервые проявляется во всей своей сокрушительной силе после его смерти. Еще даже догадываясь о том, чей труп лежит у двери, королева потеряла сознание и у нее брызнула кровь с губ. Однако твердость разума к ней вернулась довольно скоро: именно Кримхильда уговорила Зигмунда выждать, "пока удобный случай судьба нам не пошлет". Довольно-таки хороший расчет. Эту мысль овдовевшая дама затаила, как говорится, до лучших времен.
Вдовствование и трехлетнее молчание с братом и Хагеном стали переломным моментом в развитии характера Кримхильды. Эти годы она, отказавшись ехать домой и не бросать сына, посвятила трауру по мужу. Она так горевала, что, кажется, это горе было смыслом ее жизни, как ни странно это звучит. Оно заменило ей любовь к ребенку, к своим подданным и родным. При этом Кримхильда не совершила ни одной попытки к самоубийству, значит, уже в то время жажда мести поддерживала в ней силы жить дальше. Но пока она сама признает свое бессилие, обращаясь к брату, и даже ничего не может сделать, лишившись клада нибелунгов. Тринадцать лет жить, постоянно меняя мокрые от слез платья – это нечто редкостное: "вдову душою твердой Создатель наделил".
Столь долгое затишье, однако, не помешало дальнейшей буре в душе и деяниях вдовы. Замуж за Этцеля она согласилась пойти лишь после того, как взяла с Рюдегера клятву отомстить ее врагам. Ради мести она даже поступилась тем, что гуннский правитель был язычником. Фактически замуж снова она вышла исключительно ради Зигфрида. И сына родила ради него же, если быть до конца честными. Впрочем, уже даже не столько ради погибшего мужа, сколько для своего чувства гордости и ради искупления обиды, нанесенной ей роднею. "Кримхильда сокрушалась и днем, и в час ночной, / Что стала против воли язычнику женой. / А кто ее принудил? На ком вина лежит?/ Все те же Хаген с Гунтером, кем Зигфрид был убит". За время второго замужества Кримхильда стала увереннее, почувствовала себя защищенной, и это позволило ей приступить к исполнению своего плана.
Говорить о демонических чертах, которые якобы в ней стали развиваться, будет ошибкой, поскольку демоническое – это злое. Да, разумеется, то, что задумала королева для своих братьев и дяди – страшное деяние, но ведь кровная месть в те времена была самим собой разумеющимся поступком. Витязи зачастую убивали обидчиков друзей, и это было нормальным. Почему тот же прием в руках Кримхильды приводит всех в ужас? Потому что она женщина? Потому что замыслила смерть родным людям? Потому что брала хитростью, а не силой? На мой взгляд, все хитрости, к которым прибегает Кримхильда, оправданы отсутствием у нее грубой физической силы. То, что мстит она братьям и дяде, уравновешивается поступками Гунтера и Хагена в отношении Зигфрида, который никому зла не причинил, и беспомощной Кримхильды, лишенной мужниной поддержки. Как ни посмотри, довольно справедливо получается. Исключение составляют многочисленные воины и вассалы, сражающиеся ради прихоти своих господ и безвременно погибшие.
Жажда мести, которая владеет Кримхильдой с момента убийства Зигфрида, в сочетании с властью, которой наделил жену Этцель, становится огромной силой, сталкивающей полчища воинов, разжигающей вражду, проливающей реки крови. Она в руках женщины кажется еще более страшной, ибо не совсем естественной. В те времена ведьмами называли именно тех женщин, которые обладали сверхъестественной силой. И Кримхильда вызывает даже некоторый трепет, сохраняя хладнокровие и злясь на трусость подданных. В своем исступлении и жажде закончить начатое, Кримхильда становится неумолимой, пусть и продолжает вести себя мягко, словом убеждая вассалов не выпускать врагов из зала. Она, впрочем, не совсем теряет разум от злости, и в тридцать шестой авентюре предлагает братьям сдать Хагена в заложники, обеспечив этим переговоры: "Тогда я буду с вами о мире толковать, /И вспомню, что дала нам жизнь одна и та же мать". Их отказ не сильно огорчил Кримхильду, поскольку ей было уже все равно. Увлеченная реализацией своего давнишнего желания, она даже дает обещание Дитриху, которое – она знает – вряд ли исполнит, и ради того, чтобы вызнать секрет местонахождения клада без лишних мыслей и слов сносит голову Гунтеру.
В самой последней авентюре песни Кримхильда предстает перед читателем безжалостной женщиной, у которой уже нет чувств и сострадания, которое было известно во времена ее молодости, и за которые она была столь любима народом. Кримхильда исполнила свою функцию сполна: отомстила и была уничтожена старцем. "Кто обречен был смерти, тот смерти не избег".
Внутреннее развитие образа Кримхильды по ходу всего повествования не проявлено слишком ярко, поскольку повествователя больше интересовали битвы, нежели психологизм и мотивация некоторых поступков героев. Но Кримхильде в "Песне о нибелунгах" отведена достаточно завидная роль, неслыханная для женщины в таком "военном" произведении. И ее образ в отличии от всех остальных образов наделен выразительностью и даже некой выпуклостью, он реалистичен и вызывает сопереживание к героине. А превращение Кримхильды из прекрасной дамы в "ведьму злобную" через смерть мужа может указывать на знаковость времен, в которых создавалась "Песнь о нибелунгах". Возможно, Кримхильда имела реальный прототип, настолько четко выражено отношение народа (в лице повествователя) к ее неслыханной преданности мужу. Эта преданность предстает в произведении еще одной нравственной ценностью наравне с дружбой.