Итак, слои 5 – 7 и основная часть слоя 4 составляют один начальный пласт нашего летописания и принадлежат одному автору.
Пространство, события, люди.
Последний из перечисленных выше пунктов заслуживает подробного рассмотрения. Начнём его с топографических указаний, связанных с описанными событиями. Центром событий, безусловно, является Киев. Опуская топонимы греческого происхождения в рассказе о 1-м походе Игоря, мы далее встречаем упоминание о холме с кумиром Перуна и о церкви Св. Ильи в Киеве. Последняя точно привязана к местности: «над Ручаем, конец Пасынчей беседы». Названа р. Лыбедь, обтекавшая киевскую крепость. Далее в тексте упоминаются: древлянский град Коростень, ряд мест в Киеве, Вышгород, Новгород, Плесков (Псков), село Ольжичи, киевская гавань Почайна (тот же Ручай?), реки Дунай, Днепр, Десна, Мста и Луга. Последние не слишком велики и упомянуты в связи с размежеванием владений Ольги с новгородскими землями.
Для датировки текста важно замечание летописца, что сани Ольги «стоят в Плескове и до сего дня». Сани эти, конечно, не в музее хранились, а стояли на дворе и до средины XI в. не дожили бы. Т. о., текст этот писался не намного позже упоминаемой поездки Ольги (947 г.), видимо, в те же годы, к которым мы приурочили деятельность «летописца Ярополка».
Возвращаясь к перечню топонимов, для эпохи Святослава отметим: Оку, Волгу, хазарскую крепость Белую Вежу на Дону, земли ясов и касогов, Переяславец на Дунае. Географический кругозор летописца расширяется вместе с расширением пределов Руси. Описано схождение к устью Дуная торговых путей из Чехии, Венгрии и Руси. Далее названы придунайский город Деревестр, Белобережье в устье Днепра, днепровские пороги. В эпоху Ярополка названы: древлянский град Вручий, города Полоцк и Туров, стан Владимира под Киевом «меж Дорогожичем и Капичем», г. Родня на устье р. Рси, р. Волхов.
Все названные объекты указаны на местности верно. Летописец имел ясное представление об их положении. Ряд точных топографических указаний относится непосредственно к Киеву и его ближайшим окрестностям. Автор их, если и не родился в Киеве, жил там достаточно долго, знал город и его окрестности, названия, которые использовали местные жители. Все прочие топонимы даются в связи с интересами Киева и деятельностью киевских князей. Итак, мы вправе считать этого летописца киевлянином, притом с хорошими географическими познаниями.
Теперь обратимся к называемым в тексте именам, не касаясь здесь имён, находящихся в текстах договоров, а также взятых из иноземных источников и вошедших в позднейшие вставки.
Прежде всего, это, конечно, имена князей и членов княжеского рода, образующих три поколения: Игорь, Ольга, Святослав, Ярополк, Олег, Владимир. К ним присоединим побочную жену Святослава, мать Владимира Малушу, её брата Добрыню, их отца Малка Любечанина (которого некоторые авторы безосновательно смешивают с Малом Древлянским), не упомянутую у Лаврентия жену Святослава (угорскую королевну), жену Ярополка (гречанку, бывшую черницу), жену Владимира Рогнеду Полоцкую.
Сверх того названы (начиная с 945 г.): воевода Свенелд (Свеналд), его сын Мистиша, «кормилец» юного Святослава Асмуд, древлянский князь Мал, киевские бояре Борич, Гордята, Никифор, Воротислав, Чудин, воевода Претич, безымянный пловец-киевлянин, безымянный же печенежский князь, некие киевские бояре, посылавшие к Святославу, ещё ряд безымянных послов, печенежский князь Куря. Лица, добавленные к этому списку, были перечислены выше, при рассмотрении источников «летописца Ярополка» (Лют Свеналдич, ещё один печенежский князь, Рогволод Полоцкий и его сыновья, князь Тур, Блуд, Варяжко и пр.).
Из всего списка «бездеятельны» лишь единожды упомянутый Мистиша, да некоторые из названных бояр, жившие гораздо позднее. Их дворы указываются только для уточнения топографии Киева. Все прочие лица, так или иначе, причастны к описываемым событиям или к княжескому роду. Заметим, что если Свенелд был воеводой Игоря, то Мистиша был сверстник Святослава. Упоминать оного имело смысл только при его жизни, поскольку он более ничем не прославился. Вряд ли кто-нибудь в средине XI века помнил и других эпизодических персонажей – Асмуда, Курю, Варяжко. И уж совсем не надо было выдумывать им имена, если переписчик хотел «оживить» некий эпизод. Имена эти сохранились только благодаря старым записям. Тут мы опять имеем указание, что данный текст писался ещё в Х веке, и автор был современником названных лиц. Время его деятельности плавно перетекает в эпоху «летописца Ярополка».
Свидетельства очевидцев.