Часть вторая. Игра Михаила Брейнштейна.

Пауза. Госпожа нелепо улыбается. Нелепо бежит к двери. Нелепо пытается ее открыть.

Госпожа: Брейнштейн, немедленно откройте! Ты слышишь меня? Сию же минуту открой! Собака паршивая, открывай! Не заставляй меня приказывать им! Не вынуждай меня применять против тебя силу…

Советник: Госпожа!

Госпожа оправляет пиджак, оправляет взъерошенные волосы. Оправившись, отходит от двери.

Госпожа: Министр, будьте добры.

Министр пытается открыть дверь – безуспешно. Тогда он подзывает к себе судью, теперь они вместе безуспешно пытаются открыть дверь. Их действия безуспешны. Они заперты в этом безликом, пустынном жилище Михаила Брейнштейна.

Советник: Хорошо вы это придумали, Михаил. Я, знаете, всегда ценил в вас непредсказуемость Ваших мыслей и Ваших действий.

Михаил: Спасибо, Советник. (Всем. Спокойно) Сегодня потрясающий момент – рождение нового сценария! Увы, из предыдущего я был выброшен вами, советник. Знаю, здесь нет вашей вины. Но теперь создавать будущее буду я, так что, вы свободны!

Михаил Брейнштейн с большим значением протягивает советнику пульт. Советник с большим значением, но осторожно берет его в руки. Рассматривает. К нему подбегает министр. Резко, безо всякого значения, выхватывает пульт из рук советника.

Министр: Чего вы ждете?

Советник: Не делайте этого!!!

Министр нажимает одну из кнопок. В комнате начинает резко темнеть. Брейнштейн достает из кармана темные очки, надевает их. Огромные голографические планеты начинают летать по стенам. На потолке загораются маленькие лампочки. Они горят все ярче и ярче. Начинают гудеть от перегрузки. Начинают моргать, все чаще и чаще. Это похоже на пытку. Госпожа, министр, судья и советник корчатся, закрывают руками уши, раздаются несвязанные крики. Министр тянет пульт Брейнштейну.

Министр: Умоляю, выключите!!!

Брейнштейн спокойно берет пульт, нажимает на кнопку. Комната озаряется светом от ламп дневного свечения. Слышен только шум, доносящийся с улицы. Все медленно приходят в себя, гневно смотрят на Брейнштейна.

Судья: Я сошел с ума? Я, кажется, видел… Красную планету.

Министр: А я - Белую…

Советник: Это шутка! Шутка! Вспомните, во избежание межпланетных войн и поддержание нашего авторитета, эти планеты были уничтожены, как первые, на которых якобы обнаружили признаки жизни…

Михаил: Мне просто захотелось напомнить вам: какие это были красивые планеты, и какие паршивые сценарии были написаны вами…

Судья: Выходит, эти планеты были не пригодны для жизни?

Все удивленно смотрят на судью.

Михаил: Господа, теперь прошу вашего внимания. Мое последнее изобретение – пульт новой формулы. Формулы, которая не имеет погрешности. Пульт очень прост. Всего две кнопки. Если нажать на одну – произойдет взрыв снаружи моего жилища, погибнет все: люди, города и страны, материки и континенты. На планете не останется ни флоры, ни фауны. Только вода, годная для жизни атмосфера, и лучшие друзья, то есть, мы с вами. Бинго! Но есть и плохая новость. Вторая кнопка, менее удачна для нас. Взрыв произойдет здесь, внутри моего жилища. Мы погибнем, от нас не останется ровным счетом ничего, ни останков, ни желаний, ни стремлений. Но зато все, что окружало нас, будет нетронуто. Таковы условия моей игры. Прошу вас!

Брейнштейн протягивает пульт по очереди всем. Госпожа смотрит на него вопросительно. Судья отрицательно мотает головой. Советник, не стесняясь ложного притворства, крепко жмет Брейнштейну руку.

Советник: Это гениально, Михаил.

Госпожа: Советник! Заткнись!

Министр медленно подходит к Брейнштейну, забирает пульт из его рук, неосторожно вертит его, отчего все остальные время от времени вздрагивают.

Министр: Я не понял, а которая кнопка открывала и закрывала дверь? Покажите, пожалуйста. Здесь становится невыносимо душно.

Госпожа: Значит, опять ... Я думала, что тебе уже опостылели подобные игры. Как я ошибалась, когда думала, что устранить тебя будет легко и даже, как мне казалось, весело!

Брейнштейн спокойно забирает пульт у министра.

Министр: Значит, вы не подскажите нам кнопку открывания двери?

Госпожа: Альберт! (Всем) Смотрите все, внимательно смотрите, перед вами - Михаил Брейнштейн! На мою беду, я слишком давно знакома с ним и могу с легкостью предсказать дальнейшее. Он будет мучить нас до смерти, а потом уже мертвых убьет еще раз. Какая изощренная месть. Михаил, ты - жестокий судья.

Михаил: Извините, а разве действо, которое творилось здесь раньше, не было жестоким? И я зря растрачивал свои нервы, прося пересмотра, вынесенного мне приговора?

Советник: Михаил, я хочу, чтобы вы знали, я всегда восхищался вами и вашими творениями. В душе я считаю себя вашим учеником. Конечно, я не ученый, я всего лишь советник. Но я пишу новую жизнь для каждого из нас, я такой же изобретатель нового, как и вы…

Судья: Вам сейчас должно быть стыдно, ведете себя с этим маньяком, как последний халдей.

Советник: Отнюдь. Всю жизнь я писал сценарии только для одной персоны. Знаете ли, чересчур жесткие рамки. Только что произошел долгожданный сюжетный поворот. Я – личность, хоть об этом и позабыли. Я – сценарист будущего человечества! И я согласен творить при новом правителе, Михаиле Брейнштейне.

Михаил: Премного благодарен.

Госпожа: Ну, и свинья же ты, Александр!

Судья: О каком, к черту, сценарии вы постоянно говорите?

Михаил: Видишь ли, Яков, все в жизни должно идти по сценарию. Это они так считают. Войны придумываются для регуляции численности людей. Голод – для необходимости войн. Экономические кризисы создают армии для новых войн. Ну, и так далее. Напомню, это они так считают. А сейчас понаблюдаем за сюжетом для избранных! Прошу!

Пауза. Госпожа подходит к двери, начинает отчаянно колотить в нее. Из ее уст вырывается звериный крик. Мужчины удивлены этим проявлением своего начальника. Никто не двигается с места, все стоят в неком затруднении. Наконец Брейнштейн подходит к госпоже, крепко хватает ее, сжимает в объятиях. Сначала госпожа сопротивляется, но вскоре успокаивается.

Госпожа: У меня там дети! Дети! Ты же знаешь! Неужели твоими игрушками в тебе выжжено все человечное! Дети! Дети! Мои дети!

Михаил: Тише, Ольга! Тише, дорогая моя! Ты права, я слишком заигрался. Я убивал людей. Уничтожал животных. Сжигал растения. Я даже взорвал планеты. Я сметал на пути все живое, лишь бы ты оставалась на вершине, милая моя. Я долго думал, кто я? Твой раб, вынужденный разрушать или Создатель нового мира? Не знаю. Я уверен, что Создатель заглядывает в глаза каждому человеку в моменты его рождения и смерти. Я же убивая, был лишен возможности видеть глаза людей. Теперь нет ничего. Ни фотографий, ни документов, ни историй их жизней. Пустота. Ты уничтожила все. Тогда в моей голове сложилась формула. Формула, которая не может иметь погрешности. Я загляну в глаза умирающим, и тем, кому предстоит жить в новом мире. Только тогда я узнаю: Создатель я или это моя фантазия? Поэтому, я пригласил вас сюда.

Брейнштейн обнимает Ольгу все крепче и крепче. Он крепко целует ее в щеки. Крепкой большой рукой гладит ее по волосам.

Судья: Альберт, неужели вам так приятно смотреть на картину, как сумасшедший старик целует вашу жену?

Министр: Мне неприятно другое - она не сопротивляется этому!

Советник: Браво, Михаил! Браво, замечательный монолог. (Всем) А теперь посмотрите, он, будто ведет Ольгу в танце. Изящно как. Старомодно, но изящно. Убийца признал свои грехи, и, кажется, был великодушно прощен. В этот момент между ними проскочила искра, они поняли, что все - таки не могут друг без друга…

Министр продолжает стоять и смотреть, Брейнштейн целует госпожу, которая время от времени говорит: «Дети, мои дети!».

Судья: Бред какой-то. Дайте сюда этот ваш аппарат!

Судья нервно подходит к госпоже и Брейнштейну, протягивает руку, несколько раз нервно сжимает ладонь.

Судья: Именем закона, дайте немедленно! Никто не имеет права задерживать людей насильно!

Михаил: Мальчик мой, я вижу, ты хорошо выучил законы.

Брейнштейн протягивает судье пульт. Все останавливаются. Все насторожены! Судья поднимает пульт вверх.

Госпожа: Яков, будь благоразумен! Прошу тебя, верни эту штуковину Брейнштейну!

Судья: Я не собираюсь играть в ваши игры. Вы мне надоели. Не моя вина, что я сын своего отца…

Михаил: Вот это уже интересно, мальчик мой!

Судья: Ненавижу вас и вам подобных. Я так и написал в финале своего обучения: Я презираю род человеческий!

Министр: И что?

Судья: И получил диплом с отличием! Теперь, когда отца нет, я волен жить по-своему!

Судья поднимает пульт высоко над головой, заносит палец над одной из кнопок. Все остальные, кроме Брейнштейна, падают на пол.

Советник: Брейнштейн, передумайте сюжет! Отнимите у ребенка эту игрушку!

Судья нажимает на кнопку. Включается резкий свет. Напряжение растет. Все закрывают глаза. Брейнштейн опять достает из кармана защитные очки, надевает их. Подходит к судье, который неестественно корчится на полу, забирает у него пульт. Выключает этот отвратительный, нарастающий свет. Садится рядом с судьей, гладит его по спине.

Михаил: Яков, твоего отца убил я! Он был слабым человеком. Ты спросишь меня, зачем появляются на свет слабые люди? Для того, чтобы взращивать таких сильных людей, как ты.

Судья: Мой отец погиб. Это был несчастный случай…

Советник: Этот незамысловатый сюжетец написал я. Народу нужна была трагедия. Авиакатастрофа. Где еще может быть лучшее столкновение человека с роком?

Михаил: Мы были хорошими друзьями, но однажды твой отец увидел то, чего не должен был видеть.

Советник: Это не было прописано мной…

Михаил: Твоего отца всегда портила одна черта – честность. Даже удивительно, как он уживался в нашей компании.

Советник: Честный человек был необходим.

Михаил:Твоего отца пришлось убрать, потому что он потребовал огласки. А время и без того было напряженное…

Советник: Предстояли испытания нового оружия. На гражданской авиации. Пришлось почиркать, подправить, и убить двух зайцев разом.

Пауза.

Судья: Скотины! Ублюдки! Свиньи! Министр, что вы стоите? Перед нами убийцы! Помогите же мне покончить с ними!

Министр не трогается с места.

Михаил: Хорошо, хорошо, судья! Пусть будет по - вашему. Имею ли я право на последнее слово?

Судья: Только быстро. Альберт, подойдите же ко мне, помогите!

Министр не трогается с места.

Михаил: Во-первых, Яков, я очень рад, что ты зашел навестить старика, то есть меня. Спасибо. Во-вторых, если ты хочешь быть честным судьей, как был твой так называемый отец, ты обязан выслушать меня.

Судья: Ближе к делу.

Михаил: Хочу открыть тебе две тайны! Первая, я любил человека, которого ты называешь отцом…

Госпожа: Михаил, остановись! Я приказываю!

Михаил: Ольга, как я могу следовать твоим приказам, если законы, по которым ты их отдаешь, здесь не действуют?

Госпожа: Михаил, хорошо, хорошо, я прошу. Я умоляю тебя!

Михаил: Не волнуйся так, дорогая, я пообещал открыть мальчику только две тайны…

Госпожа: Михаил…

Михаил: Яков, как ты думаешь, кто приказал оборвать историю жизни твоего так называемого отца?

Госпожа: Яков, не слушай его!

Михаил:(Указывая на госпожу) Позволь представить тебе героиню этого сюжета! Вуаля! Вот видишь, дорогая, ничего страшного про тебя я не сказал.

Госпожа: Ты же подписал договор со мной, Брейнштейн, о не разглашении…

Михаил: Договор там, за стенами. И он уже никак не повлияет на нашу судьбу, даже косвенно. Ты помнишь о нашей игре? Совсем скоро испепелится либо договор, либо его составители.

Госпожа: Я ненавижу тебя, Михаил Брейнштейн!!!

Михаил: (госпоже) Как прекрасно услышать столь ласковые слова перед смертью от любимой женщины. (Судье) Яков, я готов, казни меня.

Пауза.

Судья: Я вынес неверный приговор. Я отменяю его.

Михаил: Ольга, у тебя прекрасный, честный.. наследник. Удивительное воспитание.

Пауза.

Министр: Погодите! А это что значит?

Михаил: Это значит, что я умолкаю.

Брейнштейн медленно ложиться на пол по диагонали. Раскидывает в стороны свои руки, хаотично переводит их вправо – влево. Это чем-то напоминает движущиеся стрелки часов. Министр медленно ходит вокруг Брейнштейна. Смеется. Бьет себя ладонями по коленям. Смеется опять.

Министр: Хорошо. Хорошо. Я не буду вас спрашивать. Дорогая, может быть, ты ответишь?

Советник: Даже мне кажется - это жестоко, Михаил…

Госпожа: (зло) Замолчи, Александр! (мягко) Альберт, не сейчас. Когда-нибудь придет время, но не сейчас.

Михаил: Время уходит. Тик – так.

Все смотрят на Брейнштейна, он приподнимает голову.

Михаил: Ой, извините, это не я – это часы сказали. Вот так. Тик – так.

Министр: Ольга! Мы умрем с минуты на минуту. Посмотри на этого шута.

Советник: Альберт, хочешь, я расскажу тебе?

Госпожа: Не сметь!

Советник: Кажется, это финал, Ольга. Или ты думаешь, что Брейнштейн разыгрывает нас со своими волшебными кнопочками?

Михаил: О!!! Тик – так!!!!!

Советник: Человек обязан узнать, хотя бы перед смертью, что иногда его судьба – всего лишь проигранная партия в преферанс.

Министр: Какой преферанс?

Советник, молча, вытягивает руку в сторону госпожи. Медленно выворачивает из сжатого кулака указательный палец, мистически сворачивает указательный палец обратно в кулак. Судья в углу всхлипывает в такт этому движению. Госпожа мотает головой и кусает нижнюю губу.

Михаил: Так! Все! Время вышло! Александр, с тобой невозможно иметь дело. Ты всегда был скучным человеком и скучным писателем, но что значит весь этот псевдоритуальный обряд?

Советник: Я тоже учусь создавать новый мир.

Михаил: Этому надо было раньше учиться. Теперь эти познания не нужны. Хочу подтвердить недавно тобою сказанные слова: да, я не разыгрываю вас с моими волшебными кнопочками. Если вы забыли, я слишком стар для этого. Мы либо умрем, либо выживем. Таковы правила!

Министр: Вы что? В сговоре?

Советник:(льстиво)Да! Давно! Да!

Михаил: Нет! Вот что, дружок Альберт, пока этот человек тычет в твою жену указательным пальцем и верит, что именно таким образом он создаст новый мир, я и тебе открою ровно две тайны!

Госпожа: О, Боже!

Михаил: Да, дорогая. Не волнуйся, ровно две. Как ты заметила, я умею держать слово. Итак, с какой бы начать: с первой или со второй?

Госпожа: Михаил!

Михаил: Да, моя госпожа!

Госпожа: Во имя всего, что нас объединяет… вторую - открой чуть позже.

Брейнштейн подходит к госпоже, нежно и предано гладит ее по волосам, предано и нежно смотрит ей в глаза. Госпожа продолжает кусать нижнюю губу, это единственное, что удерживает ее, чтобы не разрыдаться на глазах у всех.

Михаил: Милая моя, обещаю тебе больше: право раскрытия второй тайны я предоставлю тебе. Расскажешь все своему мужу сама, когда придет время. (весело) А придет время уже скоро. Хочу еще раз напомнить: либо мы умрем, либо нам больше делать будет нечего, кроме как раскрывать друг другу тайны…

Советник в приподнятом настроении выходит на середину комнаты. Жеманно улыбается. Поднимает руки вверх, намекая на тишину.

Советник: У каждого короля должен быть свой шут. Эта честь выпала тебе, Альберт. Во время кризиса стало ясно, что удержать власть можно только сроднившись с народом. Изрядно выпив однажды, мы играли с Ольгой в преферанс. На желание. Такая невинная забава. Ты работал коридорным, в том отеле, как он назывался?

Министр: Рай.

Советник: Действительно. Рай. Забавно даже. Мы спивались в раю... В общем, госпожа продула советнику. И через несколько месяцев ты уже разъезжал с визитами в другие страны. Как ребенок рассматривал их изобретения, обнимался со всеми, улыбался во весь рот. Ты нам был нужен, чтобы ослабить бдительность. Чтобы все поверили - мы не думаем больше о войнах. Нужна была такая картинка – обложка детской книги, на которую смотришь и плачешь от умиления.

Брейнштейн достает из нагрудного кармана боек.

Михаил: О, боек завалялся! Надо же…

Брейнштейн поднимает с пола пистолет. Ловко вставляет боек на место, взводит и стреляет в советника. Советник падает на пол. Судья истерично кричит.

Михаил: Я имел желание поведать эту веселую историю сам. К тому же советник ровным счетом не причастен к ней, ну разве что, обыграл в преферанс и загадал нелепое желание… А я был тем злым волшебником, который колдовал в подвалах темной крепости, пока на мировой арене прогуливался сказочный принц Альберт с детской, наивной улыбкой до ушей.

Судья: Пожалуйста, откройте дверь и уберите труп из комнаты! Я ненавижу мертвых людей!

Судья плачет, госпожа подходит к нему, обнимает. Брейнштейн подходит к советнику, хлопает его по плечу.

Михаил: Александр, вставай! Я тебя даже не ранил, а ты так пугаешь мальчика!

Советник медленно поднимается, в его глазах недоумение. Судья начинает плакать еще сильнее. Госпожа утешает его, словно младенца, целует в щеки и лоб. Горячо и пламенно. Из ее уст постоянно вылетает: «Тишетишетишетише». Звучит это неожиданно нежно и пронзительно.

Михаил: Советник, пропускаете исторический момент. Мы переходим в жанр трагедии. Посмотрите, мать обнимает вновь обретенного сына.

Министр: Михаил, эта шутка, эта шутка, она… дурацкая!

Михаил: Альберт, кто сказал тебе, что это шутка? Неужели не прекрасно открывать каждый день в человеке, которого знаешь, что-то новое и неожиданное. Познакомьтесь: Яков – это твоя мать Ольга, Ольга – это твой сын Яков.

Судья резко перестает плакать, смотрит в лицо госпоже, нервно отползает от нее. Она пытается нелепо ухватить его за одежду руками, но он нервно, словно напуганное животное, выбивается, увертывается от ее цепких рук.

Михаил: Извини, дорогая, не удержался.

Госпожа: Ну, и скотина же ты, Михаил! Я не могу поверить, что ты творишь все это со мной, со мной…

Михаил: Продолжай…

Госпожа: Не смей говорить вслух! (Судье) Яков, мальчик мой, я давно хотела сказать тебе…

Судья: Уберите от меня эту сумасшедшую. Она больна, она больна. Да помогите же мне.

Советник пытается отвести госпожу в сторону, она сопротивляется, шепчет: «Мальчикмойпростипрости». Повторяет эту фразу настолько часто, что слов уже давно не разобрать, только шипение разносится по комнате.

Министр: Объясните шуту – дурачку, молодой судья – мой пасынок?

Советник: Да, болван.

Министр: (советнику) И вы это знали?

Михаил: Конечно, он знал, ведь он – настоящий отец Якова… Ох, уж этот преферанс… Азартные игры еще никого до добра не доводили.

Судья забивается в угол, он машет руками, обзывает всех вокруг сумасшедшими. Просит, чтобы все происходящее оказалось сном. «Яхочупрснутьсяпроснутьсяяхочу». Кричит, что его отец умер. «Мойотецмертвмертвмойотец». Госпожа повторяет в ответ свое «простипрости». Советник оставляет госпожу, направляется к Брейнштейну. На лице советника теперь ярость.

Советник: Я своими руками убью тебя, Брейнштейн.

Михаил: Создателя невозможно убить, он либо бессмертен, либо – фальшивка.

Брейнштейн достает свой пульт, поднимает его высоко вверх. Судья замолкает. Министр отворачивается в испуге. Советник замирает на месте. Госпожа вскакивает.

Госпожа: Давай, давай, дорогой, нажимай уже на свою кнопку – убей нас всех. Мы здесь все хорошенько протухли, жми!!!!

Судья: Я не протух. Я вообще не хотел работать с вами, вообще не хотел работать с людьми! Я уже говорил вам об этом! Животные, рыбы, насекомые– вот мои собеседники! Я оказался в этой должности по воле моего отца, то есть человека, который притворялся моим отцом. Вы, кажется, называли его честным человеком. Обман. Все обман. Скорее создавайте ваш новый мир! Я хочу жить, я не хочу умирать!

Михаил:Мальчик говорит дельные вещи. Я подумаю над этим, к тому же у меня еще есть время!

Госпожа резко подходит к Брейнштейну, вырывает из его рук пульт. Брейнштейн не сопротивляется столь дерзкому поступку со стороны госпожи. Затем Ольга неуверенно и медленно опускается на колени.

Госпожа: Яков, мой мальчик, ты только что на себе ощутил, что невозможно больше жить в этом грязном обмане, который создали мы, и который убивает нас. Я никогда не отпускала тебя, ты всегда был рядом. Я очень люблю тебя. Но по сценарию, госпожа не имеет права иметь детей от советника. Такова наша игра. Еще раз прости меня.

Госпожа закрывает глаза. Никто ничего не говорит, шум с улицы теперь, в этой тишине, становится очень навязчивым. Госпожа нажимает на кнопку. Наступает кромешная темнота. Около минуты, а может и больше, ничего не происходит. Но вдруг из темноты возникает маленький голографический, неестественного цвета росточек. Он растет на глазах, тянется ввысь. Рядом с ним появляется еще растение ядовитого цвета, еще и еще. Все стены комнаты заполняются растениями разных, раздражающих глаза, цветов. Черные фигуры запертых здесь, отчетливо вырисовываются на этом ярком, ослепляющем фоне.

Судья: А с коридорными детей заводить выходит можно?

Михаил: Да произведет земля зелень, траву и дерево…

На стене быстро растет красивое дерево, через мгновение оно покрывается белыми, нежными цветами, еще через мгновение цветы опадают, лепестки их кружатся по комнате. Вот и плоды быстро растут на ветвях его – скоро становится понятно, что это яблоки. А еще вскоре яблоки краснеют и падают, только одно остается висеть на ветке. Еще вскоре раздается звериный отчаянный крик, от которого все растения исчезают, будто пугаясь.

Госпожа: Убей меня!!!!! Я больше не могу так!!!!!! Казни!!!! Задуши!!!!!! Забей меня ногами! Прошу тебя, Михаил, умоляю!!!! Дорогой мой, дорогой мой, я больше не могу, не выдержу, дорогой мой!!!

В комнате зажигается свет.

Михаил: Только подумайте, вначале была чистая палитра. Какими были деревья? Какого цвета трава? Прекрасные, нежные цветы. Сочные ягоды. Иногда ночью я закрываю глаза и пытаюсь вспомнить только одно: цвет и запах розы, которая росла у моего дома, когда я был ребенком. Я напрягаю свою память до отвратительной боли в голове, до тошноты. И не могу, не могу вспомнить. Казалось, что может быть проще? Я хотел показать Якову, что мы наделали. Мы сломали не только его судьбу, играя по бездарному сценарию, не только судьбы миллионов, но и судьбу всего живого. Настоящую чистоту. Мы легко убивали, потому что не видели глаз умирающих. Неужели возможно после этого жить?

Все молчат. Пауза.