Движение Шамиля в контексте похода в Кабарду в апреле 1846 г.
Заключительный этап шариатского движения в Кабарде связывается с 1846 г., когда имам Шамиль предпринял попытку вторжения со своими отрядами на эту территорию с целью мобилизовать кабардинцев на борьбу против Российской империи.
Напомним, что Шамиль стал имамом в 1834 г. и оставался им до 1859 г. К этому времени «имамату удалось объединить в военно-теократическое государство народы Дагестана, создать кроме ополчений, регулярную армию, государственные учреждения»[153]. В большинстве районов имамату удалось заменить адат шариатом. Имамат «осуществил переход к единым государственным налогам и созданию централизованного финансового аппарата и казначейства»[154] и т.п. По оценке М.М. Блиева и В.В. Дегоева, имамат Шамиля находился в зените политического могущества в 1844–1849 гг.[155] Именно на это время и приходится его поход на Кабарды в апреле 1846 г.
В 1843 года имам Шамиль обратился с воззванием к кабардинскому народу подняться на «джихад»[156]. Еще в конце августа 1841 года бывший секретарь Кабардинского временного суда Я. Шарданов в докладной записке на имя командующего войсками на Кавказской линии и в Черномории генерала П.Х. Граббе изложил ряд средств для предотвращения усиления влияния Шамиля в Кабарде. Однако ни Граббе, ни командующий Отдельным Кавказским корпусом генерал Головин, не посчитали, что такие действия смогут поколебать влияние Шамиля, отдав предпочтение военному решению проблемы[157].
В течение 1843–1845 гг. Шамиль провел на Кавказе несколько успешных военных кампаний, чего ему удалось достигнуть в основном за счет особенностей применяемой тактики боевых действий. М. Кандур писал, что «суть его военной концепции состояла в том, чтобы собрать воедино и рассеять войска по первому требованию и за невероятно короткий срок; это позволяло ему обходиться без сложной системы снабжения продовольствием»[158].
Военно-политическая ситуация на Кавказе к началу 1846 г. складывалась таким образом, что он «был в общих чертах поделен на три зоны военных действий»[159]. М. Кандур отмечал, что «на востоке – от Владикавказа и Военно-Грузинской дороги до самого Каспия – Шамиль был полным триумфатором, там прочно утвердился мюридизм. На западе – от верховьев Кубани и до Черноморского побережья – борьбу за независимость яростно продолжали черкесы. Однако между этими двумя зонами лежала Кабарда, жители которой со времен Ермолова приняли русское владычество и с тех пор не сопротивлялись открыто»[160]. Комментируя это, М. Кандур отмечал, что «такое положение вещей фактически привело к возникновению серьезной «полосы отчуждения» между воюющими районами»[161]. Это и предопределило планы Шамиля в отношении этого региона. Он понимал, что «если кабардинцев удастся вовлечь в борьбу, его силы значительно возрастут и его мечты об объединении всего Кавказа получал, наконец, реальное воплощение»[162]. М.М. Блиев и В.В. Дегоев отмечали, что «за счет этих территорий Шамиль намеревался отодвинуть границы имамата глубоко на Запад, чтобы в перспективе присоединить и Черкесию, где активно действовали его эмиссары»[163].
Основной задачей Шамиля в этом направлении была активизация движения кабардинцев и закубанских черкесов против российской армии. П.А. Павленко отмечал, что «предприятие, задуманное Шамилем, было грандиозно. Оно превосходило по размаху все, что предпринимал до сих нор. Речь шла не более и не менее как о прекращении сообщения по Военно-Грузинской дороге и об изоляции Грузии от России. Восстание в Кабарде было началом плана»[164].
Отряды Шамиля начали переправу через р. Терек ниже Татартупского минарета на рассвете 17 апреля 1846 г. В ночь с 17 на 18 апреля 1846 г. Шамиль, не дожидаясь, пока царское командование стянет войска у переправы через р. Терек, быстро снялся с позиции у Татартупского минарета и двинулся в Кабарду[165]. Отрядам Шамиля удалось преодолеть атаки российских войск и с незначительными потерями войти на территорию Кабарды и занять несколько кабардинских аулов, принадлежавших знатным уоркам Анзоровым. Шамиль находился в Кабарде с 18 по 26 апреля 1846 г.
В источниках сохранилось известие, что 23 апреля 1846 г. Шамиль послал к старшему князю Большой Кабарды подполковнику Атажукину письмо, в котором отмечалось следующее: «От эмира всех мусульманских народов Шамиля к братьям моим Хаджи-Мисоусту Атажукину и прочим узденям. Желаю вам полного благополучия. Уведомляю вас, что я с моим войском, всегда хранимым Богом, прибыл на реку Суким-су, имея у себя несколько пушек и достаточно пороха. Прибыл я на помощь тем, кто признает слово единого Бога, к вам, мои единоверцы, и на погибель неверных и тех из мусульман, которые пристанут к русским. Если вы любите Бога и желаете быть счастливыми в этом мире и в будущем, вы должны как можно скорее прибыть ко мне для совещаний об общей нашей пользе, или же написать, что вы найдете для себя полезным. Подумайте о будущем и знайте, что я не приму от вас никаких оправданий»[166]. Однако, князь Атажукин не отреагировал на это послание.
В целом же, пребывание Шамиля на территории Кабарды не принесло ему ожидаемых результатов, т.к. основная масса кабардинцев не решилась перейти на его сторону. Однако, по некоторым данным, вместе с ним из Кабарды ушло значительное число кабардинских крестьян, 37 князей и дворян, из которых князь Магомет-Мирза Анзоров был назначен Шамилем наибом Малой Чечни[167]. Российскими же властями он был признан «абреком». Позже Магомет-Мирза Анзоров в документах российских чиновников фигурировал как «один из главных 5 виновников беспорядков и ясный соучастник, подписавший призвание Шамиля в Кабарду»[168]. С их имуществом было решено распорядиться в соответствии с прокламациями генерала А.П. Ермолова (1822). Их подвластным сразу же была объявлена свобода, с условием, что они могут переселиться на постоянное место жительство в Вольный аул вблизи Нальчикской крепости или же там, где сами выберут. Кроме того, аул Магомета-Мирзы Анзорова был расселен по разным населенным пунктам Кабарды[169]. Сам же Магомет-Мирза не раз принимал участие в набегах на кабардинские аулы во главе вооруженных отрядов.
Таким образом, поход Шамиля в Кабарду в апреле 1846 г. потерпел неудачу. М.М. Блиев и В.В. Дегоев отмечали, что «это была смелая и беспрецедентная вылазка далеко за пределы имамата, принесшая большую добычу, внешне выглядела как большой успех»[170]. Кроме того, эти авторы отмечали, что «она (акция – поход Шамиля в Кабарду 1846 г. – З.Б.) произвела сильное впечатление в Дагестане и еще выше подняла авторитет Шамиля: ведь если имам отважился выйти на равнину, где русские войска имели стратегические преимущества, и вернулся оттуда с богатой поживой, значит его могущество, действительно несокрушимо»[171].
Сразу же после ухода войск Шамиля из Кабарды в конце апреля 1846 г. российские власти в регионе начали реализацию комплекса мероприятий, направленных на стабилизацию обстановки. В их числе: возведение и усиление военных укреплений, ужесточение борьбы с абречеством, а также различные формы поощрения участвовавших в отражении похода военных[172].
Таким образом, во второй четверти XIX в. шариатское движение в Кабарде пришло в упадок. Его лидеры, которые не смирились с новым политическим режимом мигрировали в Закубанье или в Чечню. Шариат в обозначенных российским законодательством рамках продолжал функционировать в судебной сфере. Однако он уже был не в состоянии выступить в качестве объединительной силы перед лицом внешней угрозы в этой части Кавказа. О чем косвенно свидетельствует неудачный поход в Кабарду имама Шамиля в апреле 1846 г., когда кабардинцы не решились перейти на его сторону.