Только благодаря Милосердию Господа 11 страница

- Я буду делать то, что сочту нужным, - внезапно разозлился я.

- Но это твой долг, Рампури, - удивился он.

- Ты болтаешь чепуху, - услышал я собственный раздраженный голос. - Кто ты такой? Мой гуру? Мой гуру умер.

Кедар Пури отступил на шаг, ошеломленный моей вспышкой гнева не меньше меня самого. Что со мной происходит? Я хотел было извиниться, но гордыня не позволила мне этого сделать. Кто дал ему право вмешиваться в мои мысли? Я стоял и разговаривал со своим умершим гуру, и тут вмешался Кедар Пури.

- Рампури, я просто хотел указать тебе верный путь...

А вот это совсем неверные слова.

- Почему ты нарушаешь покой моего ума, мое блаженство! Никчемный дурак! От тебя одни неприятности! - прорычал я заплетающимся языком. Кедар Пури ушел, а мое настроение испортилось еще больше. Я чувствовал себя, как статуя Хари Пури: замерзшим и сердитым.

На следующий день со всей Северной Индии стали прибывать знаменитости Джуна Акхары, но Амар Пури отказался покидать дхуни и ни с кем не разговаривал. Меня он тоже игнорировал, пока я не дал ему большой шарик гашиша, привезенный из Альморы. Это моментально вызвало на его лице улыбку. Амар Пури разрезал шарик, понюхал его, а затем бросил кусочек Кедару Пури, чтобы тот приготовил чилим.

- Теперь, когда Хари Пури покинул нас, не осталось никакого авторитета. Все они борются друг с другом ради власти. А что такое власть? Есть только дхарма, - сказал Амар Пури Баба. - Если бы я мог сделать это сейчас, я бы поклонился своему гуру-

бхаю. Сандхья Пури Баба сделал Хари Пури саньясином, но я сделал его Нага йогином, обнаженным саньясином. Я выполнил этот ритуал! С этого момента я не буду кланяться ни одному земному существу, каким бы авторитетом тот не обладал.

Амар Пури снова попытался улыбнуться, но у него ничего не вышло.

- Что ты будешь делать теперь, когда твоего гуру больше нет? - спросил он.

- Разве вы не мой гуру тоже? - спросил я его, но в ответ суровый баба повернулся ко мне спиной. Я почувствовал, что он не воспринимает меня всерьез.

Вдруг Амар Пури замер, как кошка, которая увидела рядом с собой воробья, а потом медленно повернул голову в сторону идущего к нему Бхайрона Пури, как всегда одетого в красное. Через некоторое время тантрик ушел, изрыгая вполголоса проклятия, потому что Амар Пури не пожелал заметить его присутствия.

Как только Бхайрон Пури удалился, изо рта Амара Пури послышался странный звук, похожий на шипение ядовитой змеи.

- Почему он здесь? - спросил он. - Неужели хочет убедиться, что Хари Пури действительно умер, и полюбоваться на его могилу?

После того, как трубка чилима обошла всех присутствующих, настало время уходить. Кедар Пури сделал мне знак оставить Баба одного, но я проигнорировал его. Амар Пури Баба повернулся ко мне и подергал себя за усы.

- А что ты тут делаешь? - спросил он.

Я знал, что Хари Пури Баба поругался с Бхайроном Пури из-за моей инициации, и что поэтому Бхайрон Пури угрожал моему учителю. В ту минуту, когда я стал саньясином, с Хари Пури случился удар, и он потерял сознание. Я никогда не думал о своем участии в этих событиях и потому сейчас пытался понять, не винит ли меня Амар Пури в смерти Гуру Джи. Может, я действительно виноват?

- Вы и Хари Пури Баба были для меня как два тела, объединенных одной душой, - сказал я Амару Пури. -Позвольте остаться и служить вам так же, как я служил Гуру Джи, - услышал я свои собственные слова, автоматически отменяя свои планы возвращения в Альмору. "Неужели я совсем сошел с ума? - подумал я. - Нет, мой долг - остаться здесь, рядом с Амаром Пури".

- Мне еще столькому надо научиться, - сказал я.

- Чему я могу научить тебя? - спросил баба. -

Ты едва говоришь на хинди, и у тебя очень странный способ мышления. Я не думаю, что мне удастся заставить тебя понять хоть что-нибудь.

Если бы ты был индусом, дела бы обстояли совсем по-другому.

Мне была понятна его точка зрения. Но как тогда чужаку стать своим?..

- Падуки должны быть возвращены законному владельцу, - заявил Бхайрон Пури.

Большинство из сказанного было для меня полной абракадаброй, но эти слова я понял прекрасно. Сидя на самом краю большого круга садху, я тихо пробормотал, что падуки принадлежат Гуру Даттатрейя. Кедар Пури Баба толкнул меня под ребра. Бхайрон Пури замолчал, наклонил голову набок и посмотрел в мою сторону.

- Что сказал англичанин? - спросил он.

- Он всего лишь разговаривал сам с собой по-английски, - ответил Кедар Пури. - Наверняка опять сказал какую-нибудь глупость.

- Я хочу знать, что он сказал, - настаивал Бхайрон Пури. ,

Кедар Пури попытался заставить меня уйти, но мои ноги словно приросли к земле.

- Скажи мне, англичанин! - заорал Бхайрон Пури.

Сложив руки перед лицом, я закрыл глаза и притворился невидимым, слыша, как Капил Пури высказывает соображение, что не стоит так кипятиться по поводу иностранца, который все равно ничего не знает. И если Бхайрону Пури надо найти собеседника, он перед ним.

- Может, у англичанина есть какая-то важная информация!

Жар, охвативший мое лицо, перешел на тело, я весь начал гореть. "Ну почему он не использует свои тантрические силы, чтобы найти падуки?" -подумал я.

- Да, он сильный тантрик, - сказал позднее Капил Пури Баба, один из самых близких гуру-братьев Хари Пури, - но и Аджун Пури Баба силен, и я тоже! После Кумбха Мелы Бхайрон Баба попросил о встрече с Бабаджи, главой всех Пури в Джуна Акхаре. Бабаджи согласился при условии, чтоони будут сидеть в воздухе в полуметре над землей. Я был свидетелем их дебатов, но из уважения к Бабаджи сидел ниже, чем он. Ты же знаешь, он мой гуру. В этот раз Бхайрон Баба начал с того, что время - это последняя иллюзия, и как только он сказал это, все стали смеяться над тем, что он утверждает очевидное. Бхайрон Баба выбежал из комнаты, ругаясь и обещая отомстить. Он верит, что Хари Пури Баба взял падуки и что ты знаешь, где тот их спрятал, - сказал Капил Пури.

- Я даже не знаю, как они выглядят, - ответил я, надеясь, что баба расскажет мне что-нибудь про них.

- Падуки это символ ученичества и знания, и потому представляют самого Даттатрейю. Падуки - это его деревянные сандалии, соединяющие Гуру с землей так же, как знание соединяется с ученичеством и дух с материей. Мы прикасаемся к ногам наших гуру, потому что они соединены с землей. Это звено в цепи, место, где встречаются два мира, перекресток. Поэтому каждый раз, когда Даттатрейя воплощается в физическом теле, а он делает это время от времени, он оставляет падуки как свою подпись. Эти падуки были принесены в Уджайн из Мультана, города, который сейчас находится в Пакистане, Кешавом Пури Баба, его еще зовут Мультани Баба. Именно нашей семье была доверена Датт Акхара и древнее знание, хранящееся в могилах великих йогинов.

Пока Капил Пури Баба продолжал рассказывать истории о Мультани Баба и других великих садху этой Линии Преемственности, я все больше и больше очаровывался этим йогином, очень похожим на бригадного генерала, особенно когда он тянул себя за усы. Капил Пури знал целый океан историй, поэтому, когда он пригласил меня поехать с ним в Каши, я с радостью согласился.

- Тебе нужно учить санскрит, - сказал баба. -Я найду тебе в Каши самых лучших пандитов. Ты будешь жить со мной в акхаре, и я сделаю из тебя настоящего садху.

- Бабаджи, а как выглядят падуки, вдруг я когда-нибудь их найду?

- Они очень древние, дерево состарилось и стало похоже на соты, а размером они подходят только для ребенка, - сказал Капил Пури.

На следующий день я смешался с огромной толпой, ждавшей у ворот ашрама, когда из Уджай-на прибудет джип со стодвенадцатилетним Токарном Пури Баба, или Пуриджи, как его называли. Старого садху осторожно вынесли из машины, а затем, поддерживаемый баба с двух сторон, он сам медленно подошел к могильному холму, в котором был захоронен Хари Пури.

Президент Джуна Акхары сел на огромный стул, установленный напротив могилы, справа и слева от него сели Шри Махант Арджун Пури и Бхайрон Пури. Стул Амара Пури остался пустым, потому что тот отказался покидать дхуни. Отсутствие Амара Пури стало моральной дилеммой, ведь Гокарн Пури был его гуру. Как же может просветленная душа, погруженная в дхарму, не поприветствовать собственного гуру? Рагу-натх Пури Баба и другие старшие братья пошли уговаривать упрямого баба.

- Я не буду присутствовать, если Бхайрон Пури будет там, - отвечал Амар Пури Баба.

- Ты можешь опозорить человека, если посчитаешь нужным, но не место силы, - сказал один из баба. Как я узнал позднее, искусство дхармы включает в себя знание о том, как и когда искать компромисса, как интерпретировать знаки, а затем совершать соотвествующие обстоятельствам действия.

Амар Пури потянулся, словно кот, а затем мелкими и медленными шажками отправился к Го-карну Пури Баба. Море сидящих баба разделилось. Амар Пури положил одиннадцать рупий под ногу своего престарелого учителя, сложил руки перед грудью, выполнил омкары, а затем вернулся обратно к дхуни. Он выказал уважение i и оплатил свой религиозный долг, но не прикоснулся к ногам пира. Капл Пури Баба сел на стул Амара Пури вместо него.

Я попытался избежать взгляда пира, чувствуя себя, как Джек, который взобрался на бобовый стебель и прячется теперь в углу великаньего замка. Пир мог считать, что я хочу "украсть золото", но я даже не подозревал, где спрятано сокровище и не имел ни малейшего желания присвоить это сокровище себе.

После традиционного пира все мы собрались вокруг дхуни, где были розданы последние деньги, принадлежавшие Хари Пури. Этим занялся Капил Пури Баба, потому что было похоже, что Амар Пури совсем заблудился в мыслях. Я сидел по правую руку от Амара Пури, пока один великий йогин за другим выказывали свое почтение жизни и достижениям Хари Пури Баба. В какой-то момент Амар Пури нарушил молчание.

- Вы снова и снова используете слово "йогин", - сказал он толпе. - Но что это слово значит? Кто такой "йогин"? - Амар Пури заглянул в глаза людей. - Йогин - тот, кто не имеет собственнических интересов. Хари Пури Баба был таким человеком.

Кедар Пури сел рядом со мной. Мне было очень жаль, что я так плохо обращался с ним в последнее время. Я знал, что он любит меня, как брат, и вспомнил, что обещал Хари Пури в последний раз, когда видел учителя живым, присматривать за Кедаром Пури, потому что за ним всегда был нужен глаз да глаз. "Он первоклассный мошенник", -сказал когда-то о нем Хари Пури Баба.

- Ты мошенник! Где остальные деньги? - услышал я собственные слова, когда Кедара Пури Баба отдал мне тысячу рупий. Мне было неловко обвинять гуру-бхая в воровстве, не имея на то никаких доказательств. Но, как оказалось, Кедара Пури уже не раз ловили за руку, когда он запускал ее в копилку. Он вытащил еще около пятисот рупий из сумки желаний и предложил мне.

- Оставь их себе, - сказал я. - У меня достаточно денег.

Конечно, он мошенник, подумал я. Но при этом мошенник с добрым сердцем.

Как только окончилась бхандара, садху положили сложенные постели себе на плечи и отправились в дорогу. Я собрался с духом и пошел сказать Амару Пури, что отправляюсь в Каши вместе с Капилом Пури, где тот будет давать мне учения и где я буду учить санскрит.

- Делай то, что считаешь нужным, - сказал Амар Пури. - Но как ты можешь начать новое дело во вторник? Как ты сможешь хоть чему-то научиться, если Хануман внутри тебя притесняется сейчас Мангалом-Марсом?

Я не совсем понял, что он имеет в виду, но знал, что вторник, день Марса, считался плохим днем для новых начинаний.

- И почему ты не считаешься с Брихаспати-Юпитером, Гуру Богов, чья звезда Пунарвасу отражена на твоем лице? - сказал Амар Пури, разглядывая линии моего лба и форму носа. - Разве ты не знаешь, как читать знаки? Кроме того, дитя, - добавил он мягко, - ты напоминаешь мне о Харри Пури Баба, а мне так не хватает его. Останься со мной ненадолго, и я покажу тебе пару вещей.

Я пошел к джипу, в котором меня ждал Капил Пури Баба, и объяснил ему, что мне надо остаться в ашраме. Капил Пури засмеялся.

- Мальчик, это место - настоящие задворки, - сказал он. - Я приглашаю тебя в Каши,центр Вселенной.

Я объяснил, что сейчас мой долг - остаться с Амаром Пури, и пообещал присоединиться к баба в Каши немного позже. Капил Пури открыл дверь джипа и взял мою голову в свои руки.

- Помни, что падуки принадлежали Мультани Баба, - прошептал он мне. - Когда Сандхья Пури Баба нашел их, Мультани Баба вошел в его тело. Он запретил Сандхья Пури отдавать их Гокарну Пури, поэтому когда Сандхья Пури оставил свое тело, Гокарн Пури получил священный трон Датт Акхары, но не падуки.

ГЛАВА 16

В становлении баба содержание властвует над формой. Если человек становится баба быстро, содержание не успевает должным образом проявиться, поэтому некоторое время приходится довольствоваться формой. Когда я начал учиться у Амара Пури, то был еще очень зеленым несмотря на то, что все задатки баба у меня уже были.

Я очень старался походить на настоящего баба, поэтому всегда обращал внимание на то, как сижу, какое положение занимают мои руки и ноги, как я принимаю прасад или чилим, как пью воду или чай, как прихожу и как ухожу. Очень часто мое внимание было сосредоточено на том, как меня воспринимают окружающие. Но движения, голос и способ мышления часто выдавали меня. Я часто наблюдал за другими и пытался точно копировать их поведение, но никогда не был уверен, что все делаю правильно. Я беспокоился о том, хорошо ли пепел покрывает мое тело, находится ли "синдхур тика" точно на третьем глазу и правильно ли я надел дхоти. Сколько уважения я должен выказывать, кому и как? Баба помладше всегда следили за мной, задавая каверзные вопросы и стараясь вывести на чистую воду. С одной стороны, я прощался с прежними привязанностями и со своим старым "я", менялись объекты моего внимания и восприятие мира. С другой стороны, я всего лишь создавал нового героя для старой пьесы, способного удовлетворить взыскательную публику.

Меня инициировали в ученики, я прислуживал гуру, выполнял омкары и практиковал гуру-мантру. Меня посвятили в саньясины, и я научился жить лишь с немногими привязанностями к миру материальному. Я мог медитировать долгими часами, принимать холодные ванны зимой, поститься, сидеть часами, днями и даже неделями, ничего не делая, научился выживать без денег. Я узнал основные правила социума, манеры и этикет общества баба. За исключением слишком светлой кожи, я полностью выглядел, как баба, и потому последователи и простые люди подходили, чтобы прикоснуться к моим ногам.

Я практиковал, медитировал. Я визуализировал, то есть представлял, мое Истинное Я, мою внутреннюю сущность в виде сияющего света, чистой пустоты или чистого сознания (чем бы это ни было). Я говорил слово "кундалини" и представлял богиню в виде змеи и, закрыв глаза в медитации, видел путь, который она проделывала внутри, поднимаясь от неведения к знанию, раскрывая лепестки лотосоподобных чакр. И, наконец, я представлял богиню и себя вместе с ней, соединяющимися с высшей осознанностью в тысячелепестковом золотом лотосе, цветущем на макушке моей головы. Вот что я воображал, и переживания были очень приятными.

Но глубоко внутри, а может быть, и не очень глубоко, я знал, что на самом деле ничего не знаю. Я чувствовал себя почетным членом эзотерического общества, но кровь все же плотнее воды, и потому я не мог перестать быть иностранцем и все еше мерил этот новый мир старыми мерками.

Иногда мой хинди был безупречным или даже элегантным, иногда совершенно невнятным и с ужасным акцентом. Иногда я очень авторитетно разговаривал с восхищенными последователями, высказывая идеи, которые появлялись, словно бы из ниоткуда. Когда подобное случалось, мне казалось, что говорю совсем не я, и это меня очень удивляло. Но тогда я вспоминал о том, как ребенок учится языку. Он повторяет за родителями и старшими детьми и к тому времени, когда он идет в школу, ребенок уже способен ясно выражаться. Слова исходят из уст других людей, служа их намерениям, а мы затем приспосабливаем эти же слова для выражения собственных нужд. Подобным способом я начал впитывать слова, выражения и знания моих учителей.

По неизвестным мне причинам Амар Пури Баба на время позабыл о моей неспособности учиться и начал давать мне учения. Я хотел, чтобы он учил меня Книге Мира, которую так хорошо читал мой почивший гуру. Вначале мне казалось, что проблема в языке. Английский язык базируется на действии, а тот язык, которому меня учили, основывается на наименовании. Все, что относилось к наименованию, казалось мне ужасающим: заучивание, таблицы, символы, знаки.

Вскоре мы обнаружили, что стоящая перед нами задача была действительно огромной, потому что я был совершенно безграмотным и должен был заглядывать в газету, чтобы узнать день недели и дату, и на часы, чтобы узнать время. Небо, отражающее каждую деталь времени, было для меня полнейшей загадкой, буквами, которые я совершенно не умел читать.

Еще больше усложняло дело то, что Амар Пури не учил меня организованно, к чему я привык. Не было занятий или специально выделенного времени, посвященного обучению. Учение было нераздельно со всем, что происходило рядом с дхуни. Граница между небесным и земным стала прозрачной. В такие мгновения мне казалось, что Амар Пури действительно раскрывает Книгу Миров, я вдруг начинаю видеть, что небо и звезды не так уж далеки от земли, чьи растения и минералы непрерывно насыщали человеческое тело, а затем изливались обратно в виде речи. Я не видел границы, за которой заканчивалась аюрведа и начиналась йога, или где представление о науке плавно перетекало в магию. Все сливалось в единое целое, в котором составляющие теряли собственную индивидуальность.

Я пытался вести записи, но для этого было слишком мало возможностей, поскольку мне приходилось ждать, пока я останусь один и смогу раскрыть дневник. Поэтому я сидел, сидел и слушал, и смотрел. Наконец я начал понимать, что имеет место процесс взаимопроникновения. Одного моего пребывания рядом с Амаром Пури было достаточно, чтобы знание начало медленно аккумулироваться внутри меня. Проникнув внутрь, оно не оставалось в неподвижности, а начинало распространять вокруг себя влияние.

Диета стала легким переходом к изучению науки о теле, а с ней и аюрведы, исскуства долгой жизни, и йогической космологии. Простая проповедь местным крестьянам, в которой Амар Пури описывал адские миры, в которых блуждают их души после еды, насыщенной чесноком и луком, или другие виды ада, преназначенные для любителей мяса и алкоголя, вдруг стала введением в учение о трех природных типах, называемых "Гунами": "раджас", или активный тип; "тамас", или пассивный тип; и "саттва" - сбалансированный тип. Эти природные типы проявляли себя не только в еде, например, чеснок и лук принадлежали пассивному типу энергий, которые наполняли творение и являлись знаками проявления самой природы.

- Мы, баба, не едим тамастическую еду, потому что она является причиной неведения, лени и сомнений, - сказал Баба. - Баба не едят раджа-стическую еду, то есть все приправленное, горькое, кислое, сухое или соленое, потому что эти вещи рождают страсти, а баба стремятся к их отсутствию, - сказал он. - Баба любят есть саттви-ческую еду, все свежее, сочное, легкое, сладкое и насыщающее. Подобные вещи приводят к балансу в организме и гармонируют с природой. Мы любим молоко и топленое масло гхи, сочные фрукты и свежие овощи, рис, пшеницу и мед.

В мире Амара Пури ты был тем, что ты ешь. Это вовсе не значило, что ты превращался в то, что съел, потому что правила скорее описывали происходящее, а не служили предписаниями. Ведь тамастический человек любил тамастическую пищу, раджастический ел только раджастическое, а саттвический предпочитал саттвическую еду.

Затем мне рассказали, что те же три качества рождают великую паутину иллюзии, которой является этот мир. Я узнал, что законы, царящие в космосе, верны и для самой маленькой его частицы и для человека. Ведь до начала существования мира есть только разум. Материя существует в потенциале и неотделима от сознания. Ведомый Амаром Пури, я визуализировал спокойное зеркальное озеро, отражающее лишь самое себя, которое Баба описал как Космический Ум. На этом этапе все есть То, все есть Одно. Таков же потенциальный ум в человеке, где затем происходит различение. Падает маленькая капля, первичное желание индивидуальности, и вот происходит разделение, разбивающее зеркальное озеро на части, вызывающее рябь на его поверхности, и так появляется индивидуальность или эго, то есть движение, отличающееся от первичного покоя. Родилось Другое, а с ним и три природных типа, или "гун", побуждающих потенциальный мир проявиться.

Если будет присутствовать только саттва, то есть сбалансированное, эго будет всегда прозрачным, и движение будет оставаться в потенциале. Раджас, активное, является агентом Того, оно привлекает, трансформирует и ассимилирует. Тамас, пассивное, это агент Другого, оно отвращает и поддерживает изоляцию вещей. Активное вместе со сбалансированным привлекает материю к разуму и создает пять органов познания: обоняние, вкус, зрение, прикосновение, слух, плюс организующий ум.

Эти пять органов познания воспринимают и тем самым дают жизнь пяти элементам мира: обоняние воспринимает Землю, вкус - Воду, зрение видит Огонь, прикосновение распознает Воздух, а слух - Пространство. Напряжение между активным и пассивным формирует пять элементов. Элемент Пространства, будучи наименее плотным, содержит и пропитывает остальные четыре элемента. В этом элементе доминирует Активное. На противоположном полюсе элемент Земли в силу своей плотности поддерживает обособленность и форму. Это агент Пассивного. В середине находятся элементы Воздуха, Огня и Воды, которые отражают различные степени взаимодействия Активного и Пассивного.

- Но как мы можем увидеть скрытую деятельность Вселенной? - спросил я Баба.

- Эта деятельность проявляется в знаках, - ответил Амар Пури. Он объяснил, что тело полно знаков, которые не только отражают небеса и взаимодействие небесных тел, но и земной мир с его пятью элементами. Баба показал мне, как игра

между Активным и Пассивным в человеке отражается на его лице. Форма и размер глаз и других органов, цвет и текстура кожи и волос, а также другие знаки являются буквами языка, при помощи которого можно прочитать целую историю. Так, например, можно понять состояние здоровья человека, ведь если один из пяти элементов преобладает, можно восстановить баланс.

Еще Амар Пури Баба учил меня читать небо.

- Смотри, - сказал он прямо перед рассветом, указывая на созвездия Ориона и Поллукса. - Орион - это колыбель с тремя детьми: Брахмой, Вишну и Шивой. Бетельгейзе, самая яркая звезда в этом созвездии, это драгоценность и Анасуйя, персонифицированная женственность, мать Повелителя Йогинов Даттатрейи. Поллукс - это ашрам его отца Арти, одновременно находящийся на небе и высоко в снежных Гималаях. Сириус, самая яркая звезда, которая находится чуть ниже Ориона, и есть сам Атри. Совсем рядом с Орионом находится созвездие Большого Пса, состоящее из четырех звезд. Это четыре пса Даттатрейи и одновременно знак четырех Вед. Созвездие Волка это корова изобилия Даттатрейи, Камадхену.

Затем Амар Пури прочитал по звездам историю рождения Даттатрейи так, словно это была обычная книга.

- Также необходимо знать благоприятные и неблагоприятные дни, если и не для собственной пользы, то для того, чтобы давать советы другим, - сказал Амар Пури. Мое представление о времени, как о чем-то линейном, нельзя было сравнить с наблюдениями Амара Пури, в которых было больше циклического. Надо сказать, что не столько движение небесных тел влияло на дела людей, сколько человек и его история являлись отражением того, что было начертано на небесах. А поскольку небесные тела вовсе не являлись инертными объектами, а божественными персоналиями со своими характерами, достоинствами и недостатками, иногда движущимися вместе, иногда конфликтующими, то происходящее на небесах всегда отражалось на Земле. Именно это имел в виду Амар Пури, говоря, что мудрые всегда стремятся соотносить свои действия со всей Вселенной.

Амар Пури Баба пригласил пандита-брамина Вира Ханумана Шастри Джи, чтобы тот учил меня санскриту. Мы занимались по паре часов каждый день. Поскольку пандит совсем не знал английского, языком общения стал хинди. Он учил меня при помощи заучивания. Я понятия не имел, что именно запоминаю наизусть, целью было простое повторение произносимого пандитом. Он задавал вопросы, и единственным приемлемым ответом был тот, что я выучил наизусть, слог в слог.

Я нуждался в какой-то системе и потому начал сам составлять таблицы склонения существительных и спряжения глаголов. Я чувствовал, что не смогу разобраться со смыслом, если не разложу все по полочкам. Однако на санскрите что-то имело знание лишь в соединении с чем-то другим. Я пытался вообразить координатную сетку, на которую можно было бы нанести границы этого древнего языка, чтобы я смог понять, что именно учу. Однако вскоре я осознал, что санскрит не ограничен какими-то односложными понятиями и что вся общность механизмов языка, грамматика и синтаксис служили выражению идеи. Звуки слов отражали движение в процессе его созидания. Невозможно было применить человеческие правила грамматики для проникновения в тайны природы.

Амар Пури Баба никогда не сидел со мной один на один, как это делал пандит Традиция Знания - это непрерывное служение все двадцать четыре часа в сутки. Люди приходили к Ба-баджи с утра до позднего вечера за советом, излечением или благословением. Он никогда не заставлял меня что-то учить и никогда не давал мне наставлений и учений так, как, по моему мнению, это должны делать все великие учителя, но его передача учений была непрерывной. Несмотря на то, что и Хари Пури, а потом и Амар Пури просили меня прекратить вести записи, я упрямо продолжал это делать, но не на бумаге, а в уме. Я делал заметки, составлял таблицы и диаграммы, которые составили бы вместе стройную систему, но у меня ничего не вышло.

Однажды, когда я с Кедаром Пури Баба собирал в джунглях травы, я нечаянно дотронулся до какого-то жгучего растения, похожего на крапиву, и вскрикнул от боли. Кедар Пури быстро сорвал листья растения, росшего рядом с крапивой, и потер ими мою кожу. В мгновение ока жжение исчезло, и уменшилось покраснение.

- Разве не здорово, - заметил я, - что природа поместила проблему и способ ее разрешения рядом друг с другом?

- Они всегда растут рядом, - объяснил Кедар Пури. - Все это знают!

Тут я понял, что близость одного растения к другому означает, что между ними есть взаимосвязь. Кедар Пури прочел написанное природой, сделал к прочитанному свой комментарий, и я усвоил нечто новое. Если бы я посмотрел, на что опираюсь, то увидел бы растение, отмеченное тысячью маленьких шипов, говорящих мне: "Не трогай!". Я осознал, что для того, чтобы научиться читать Книгу Мира, надо стать внимательным к знакам, которыми отмечены все вещи. Этой же ночью Хари Пури явился мне во сне в первый раз с момента своей сметри. Так же, как и во многих других снах, в которых появлялся гуру, мы сидели на берегу Ганги в месте, которое позже я опознал как окрестности Хардвара. Он сказал мне, что прекрасно себя чувствует, и я спросил его, где он находится. А учитель ответил, что он сейчас там, где его никто не ищет. "Это что, игра?" - спросил я. Он ответил, если это и игра, то для участия в ней мне потребуется зеркало. Хари Пури дал мне зеркало в оранжевой пластиковой рамке, которое можно было купить на любом индийском рынке, и попросил меня внимательно рассмотреть собственное лицо. Когда я взглянул на отражение, то показался самому себе изменившимся, может быть, старше возрастом. Чуть-чуть повернув зеркало, я увидел собственный затылок, словно позади меня было еще одно зеркало. Обернувшись, я увидел себя отраженным со всех сторон. Я очутился в комнате, полной зеркал, и теперь видел тысячи себя. Небо исчезло, сменившись зеркальным потолком, и когда я взглянул вверх, множество я посмотрело на меня в ответ. Хари Пури исчез, я сидел на самой вершине бездны, в мире, содержащем лишь мое собственное отраженное изображение.

- Ну и сон! - сказал я самому себе, проснувшись. - Фрейд бы удавился от зависти.

Во сне было так много света, что, хотя еще не взошло солнце, весь мир словно сиял. Идя полем к колодцу, чтобы совершить омовение, я видел фосфоресцирующее излучение руд, скрытых под поверхностью земли. Взлянув наверх, я увидел тот же свет льющимся от Венеры-Шукры, уходящей за горизонт туда, где Земля встречается с Небом. Я стал подозревать, что мне что-то подмешали во вчерашнее питье, потому что я видел мягкое мерцающее сияние красного, синего и зеленого, истекающее от стеблей и листьев растений, раскрывающее их тайны и соединяющее их с твердью небесной.

Растения, минералы и звезды, все они похожи друг на друга, подумал я и сел на землю, чтобы помедитировать и совершить практики. Я закрыл глаза и стал повторять пятьдесят один слог. Двигаясь по вокальной дуге, я вдруг нашел каждый слог отраженным в ночном небе звездой. Казалось, что слоги и звезды занимают одно и то же место, разделенные лишь поверхностью зеркала. Но поиск аналогий на этом не закончился.

Мое собственное лицо стало небом, глаза -солнцем и луной. Тело стало Землей, плоть - почвой, прикрывающей кости-скалы, мои вены - великими реками, а внутренние органы - недрами Земли, скрывающими драгоценные металлы. Я понял, что мои уши были отражением Пространства, по которому движется звук. Дыхание было ветром, Воздухом, который позволяет дышать этому физическому миру, который я могу ощутить кожей и потрогать руками. Мои глаза отражали Огонь, вкус - Воду, а нос - Землю.