Египет: свадьбы, которых не было 2 страница
Законы Исина регулировали даже взаимоотношения мужей с блудницами:
§ 27. Если человеку его жена не родила детей, а блудница с улицы родила ему детей, то он должен давать этой блуднице содержание хлебом, маслом и одеждой. Дети, которых родила ему блудница, – его наследники, но пока его жена жива, блудница не должна жить в доме вместе с супругой.
§ 30. Если юноша, имеющий жену, возьмет за себя блудницу с улицы, и судьи скажут ему, чтобы он не возвращался к этой блуднице, но затем он покинет свою супругу, то разводную плату он должен отвесить вдвое.
* * *
В середине восемнадцатого века до нашей эры царь ВавилонаХаммурапи объединил страны Междуречья и издал общие для государства законы. Эти законы он приказал выбить на столбе из черного базальта. Столб этот сохранился до наших дней. Начинается текст, конечно, прославлением самого Хаммурапи:
Я – царь, превосходящий прочих царей, мои слова отменны, моя мудрость не имеет себе равных. По велению Шамаша, великого судьи небес и земли, да воссияет в стране моя справедливость; по слову Мардука, моего владыки, пусть мои указы не имеют нарушителя. В Эсагиле, храме, который я люблю, пусть мое имя вечно поминается во благо!
Прославлением себя любимого, «дракона среди царей», «ярого буйвола, бодающего врагов», «любимца богини Иштар», текст и заканчивается. Но между этими славословиями на столбе выбито огромное количество законов, охватывающих все мыслимые и немыслимые ситуации. Определяется, какую кару должен нести человек, нанявший вола и отрезавший ему хвост… Как определить виновного, «если человек нанял вола, и бог его поразил, и он издох»… Что делать, «если судно, идущее против течения, ударило судно, идущее по течению, и потопило его»… Какую ответственность несет строитель, если он «построил человеку дом и работу свою не укрепил, и стена обрушилась»…
Всего законы Хаммурапи насчитывают 282 статьи, из них около семидесяти посвящено семейному законодательству. Во многом эти законы повторяют те, которые существовали в Междуречье раньше.
Точно так же сожительство без брачного договора супружеством не считается. А девушка, «которая еще не познала мужчину и которая еще проживала в доме своего отца», считается женой, если брачный контракт подписан.
Многоженство законами Хаммурапи было запрещено. Муж бездетной жены мог завести наложницу «и ввести ее в свой дом», но «эта наложница не должна равняться с бесплодной женой». Впрочем, ревнивая жена, даже будучи бесплодной, могла уберечь свой дом от вторжения наложницы. Для этого достаточно было выбрать рабыню (например, самую уродливую, от греха подальше) и вручить ее своему мужу для продолжения рода. После этого муж был не вправе даже думать ни о каких наложницах. А рабыню, если та «стала равнять себя со своей госпожой», законная жена всегда могла поставить на место. Правда, продать ее после того, как она родила хозяину сына, было нельзя. Но ревнивая супруга была вправе «наложить на нее рабский знак и причислить ее к рабыням». Если же она «сыновей не родила, ее госпожа может продать ее за серебро».
Так что в вопросе о наложницах закон держал сторону жены. И только в одном случае – если жена заболевала проказой – мужу разрешалось вводить в дом вторую жену. Первая жена могла в этом случае остаться в его доме или же забрать приданое и возвратиться в дом отца.
Регулировались законом и повторные браки вдов, имеющих маленьких детей:
Если вдова, сыновья которой еще малы, захочет вступить в дом второго мужа, то без ведома судей она не должна вступить. Когда она будет вступать в дом второго мужа, судьи должны рассмотреть дела дома ее прежнего мужа, и дом ее прежнего мужа они должны передать следующему мужу и этой женщине, а также заставить их изготовить документ. Пусть они берут дом и растят малышей. Продавать утварь за серебро они не могут. Покупатель, который покупает утварь сыновей вдовы, теряет свое серебро и обязан вернуть имущество его хозяину.
Особо оговаривались меры против вздорных жен и против женщин, уклоняющихся от исполнения супружеских обязанностей:
§141. Если жена человека, которая проживает в доме человека, захочет уйти и начнет вздорничать, разорять свой дом и унижать своего мужа, то ее должны уличить, и, если ее муж сказал: «Я ее оставлю», он может ее оставить и ничего ей не дать с собой за оставление ее. Если ее муж сказал: «Я ее не оставлю», то ее муж может взять в жены другую женщину, а эта женщина должна жить в доме своего мужа как рабыня.
§142. Если женщина возненавидела своего мужа и сказала: «Не бери меня», то дело ее должно быть рассмотрено в ее квартале, и если она блюла себя и греха не совершила, а ее муж гулял и очень ее унижал, то эта женщина не имеет вины: она может забрать свое приданое и уйти в дом своего отца.
§143. Если она не блюла себя, была гулящей, дом свой разоряла и унижала своего мужа, эту женщину должны бросить в воду.
Вавилонские мужья ценили своих жен. И не удивительно, ведь им дважды приходилось платить за них. При обручении жених платил родителям невесты так называемый «библум» – задаток. Если юноша потом отказывался жениться, библум оставался в семье невесты. Если же от договора отказывалась семья невесты, библум возвращался жениху в двойном размере. Ну а если дело все-таки доходило до свадьбы, жених должен был внести вторую часть выкупа, которая называлась «терхатум».
Несмотря на то что мужчина как бы «покупал» жену, женщины Вавилона времен Хаммурапи имели право голоса при выборе мужа. Во всяком случае, касательно разведенных жен такая оговорка законом делается: «…а затем ее может взять в жены муж, который ей по сердцу». Аналогично и про потерявших невинность невест сказано: «…затем муж, который ей понравился, может взять ее замуж…» Надо полагать, что невесты, сохранившие невинность, пользовались не меньшими правами, иначе закон вводил бы юных вавилонянок в соблазн.
Но со временем права женщин сошли на нет. А заодно и права родителей.
Знаменитый греческий историк и путешественник Геродот, которого называют «отцом Истории», посетил Вавилон в середине V века до нашей эры и описал брачный обычай вавилонян. Сегодня этот обычай кажется нам настолько диким, что в него трудно даже поверить. И некоторые историки сомневаются в его достоверности. Но сам Геродот, интеллигентнейший человек, этим обычаем восхищается, назвав его «самым благоразумным». Наверное, представления о благоразумии сильно менялись со временем… Но предоставим слово Геродоту:
Раз в году в каждом селении обычно делали так: созывали всех девушек, достигших брачного возраста, и собирали в одном месте. Их обступали толпы юношей, а глашатай заставлял каждую девушку поодиночке вставать, и начиналась продажа невест. Сначала выставляли на продажу самую красивую девушку из всех. Затем, когда ее продавали за большие деньги, глашатай вызывал другую, следующую после нее по красоте (девушки же продавались в замужество). Очень богатые вавилонские женихи наперебой старались набавлять цену и покупали наиболее красивых девушек. Женихи же из простонародья, которые вовсе не ценили красоту, брали и некрасивых девиц и в придачу деньги. После распродажи самых красивых девушек глашатай велел встать самой безобразной девушке или калеке и предлагал взять ее в жены за наименьшую сумму денег, пока ее кто-нибудь не брал с наименьшим приданым. Деньги же выручались от продажи красивых девушек, и таким образом красавицы выдавали замуж дурнушек и калек. Выдать же замуж свою дочь за кого хочешь не позволялось, а также нельзя было купленную девушку уводить домой без поручителя. И только если поручитель установит, что купивший девушку действительно желает жить с нею, ее можно было уводить домой. Если же кто не сходился со своей девушкой, то по закону требовалось возвращать деньги. Впрочем, женихам можно было являться и из других селений и покупать себе девушек. Этот прекраснейший обычай теперь у них уже не существует.
Таким образом, если верить Геродоту, вавилонские женщины превратились в рабынь. Причем рабыню можно хоть продать в хорошие руки. А в судьбах бедных вавилонянок были не вольны даже их собственные родители… После этого уже не удивляешься, прочитав у того же Геродота еще про один вавилонский обычай, тоже связанный с торговлей женщинами:
Самый же позорный обычай у вавилонян вот какой. Каждая вавилонянка однажды в жизни должна садиться в святилище Афродиты и отдаваться [за деньги] чужестранцу. Многие женщины, гордясь своим богатством, считают недостойным смешиваться с [толпой] остальных женщин. Они приезжают в закрытых повозках в сопровождении множества слуг и останавливаются около святилища. Большинство же женщин поступает вот как: в священном участке Афродиты сидит множество женщин с повязками из веревочных жгутов на голове. Одни из них приходят, другие уходят. Прямые проходы разделяют по всем направлениям толпу ожидающих женщин. По этим-то проходам ходят чужеземцы и выбирают себе женщин. Сидящая здесь женщина не может возвратиться домой, пока какой-нибудь чужестранец не бросит ей в подол деньги и не соединится с ней за пределами священного участка. Бросив женщине деньги, он должен только сказать: «Призываю тебя на служение богине Милитте!» Милиттой же ассирийцы называют Афродиту. Плата может быть сколь угодно малой. Отказываться брать деньги женщине не дозволено, так как деньги эти священные. Девушка должна идти без отказа за первым человеком, кто бросил ей деньги. После соития, исполнив священный долг богине, она уходит домой и затем уже ни за какие деньги не овладеешь ею вторично. Красавицы и статные девушки скоро уходят домой, а безобразным приходится долго ждать, пока они смогут выполнить обычай. И действительно, иные должны оставаться в святилище даже по три-четыре года. Подобный этому обычай существует также в некоторых местах на Кипре.
Почему первый обычай представляется Геродоту «самым благоразумным», а второй – «самым позорным», об этом мы уже никогда не узнаем. Но известно, что сами вавилоняне не видели в ритуальной проституции ничего постыдного. Дело в том, что, отдаваясь чужеземцам в храмовой роще, вавилонянки вступали отнюдь не в случайную связь, а в ритуальный брак с божеством. А что оно приняло облик заезжего купца, так на то воля богов. На вершине храма Бела (или Мардука) для одного из воплощений бога специально стояло золотое ложе, где Мардук, воплотившийся в царя Вавилона, вступал в ритуальный брак со жрицей богини Иштар. Позднее, когда Вавилон был завоеван персами и должность царя упразднили, бог стал вселяться в своего верховного жреца.
Правда, кое-что Геродот, возможно, перепутал. Сегодня историки утверждают, что правом насладиться любовью бога в облике иностранца пользовались не все вавилонянки, а только девушки-жрицы из наиболее знатных семей. Впрочем, девушки попроще тоже могли отдаваться иностранцам за деньги – проституция в Вавилоне была очень распространена и не слишком осуждалась. Деньги девушки забирали себе, но зато и похвастаться браком с божеством им было не дано.
Римский историк Страбон, живший в первом веке нашей эры, подтверждает слова Геродота о продаже вавилонских невест с аукциона. Он пишет:
…Своеобразным у них является обычай ставить во главе каждого племени трех мудрых людей, которые выводят на народ девушек, достигших брачного возраста, и продают их с торгов женихам, причем всегда в первую очередь девушек более знатных. Таким образом там заключаются браки. После полового общения муж и жена всякий раз встают и каждый отдельно выходит, чтобы воскурить фимиам. Утром, прежде чем коснуться какого-нибудь сосуда, они обмываются…
Страбон сообщает о том, что для выдачи девушек замуж и для рассмотрения жалоб о прелюбодеянии у вавилонян существует специальное судебное учреждение, одно из трех высших судебных учреждений государства.
Интересно, что Геродот наиболее ценными называет красивых невест, а Страбон – невест знатных. Впрочем, между этими двумя историками лежат шесть веков… Судя по тому, что для борьбы с прелюбодеяниями вавилонянам потребовалось специальное учреждение, этот грех сильно распространился на берегах Тигра и Евфрата. А с некрасивой женой живется спокойнее…
Несмотря на то что невесты Вавилона были низведены до положения живого товара, были в государстве девушки, которые сами решали свою судьбу. Такая свобода дозволялась жрицам Милитты – богини любви. Святилище Милитты было расположено на небольшом островке между Тигром, Евфратом и двумя каналами. С этим святилищем связано древнее предание.
В незапамятные времена здесь, на берегах безымянных еще рек, жила жрица богини, имевшая троих детей: двух сыновей и дочь Месопотамию. Дочь была от рождения безобразна. Обычая выдавать замуж уродок, обеспечив их приданым, полученным от продажи красавиц, еще не существовало, и девушке предстояло остаться старой девой. Утешением матери служили сыновья. Но один из них, по имени Евфрат, поранил ногу о шип ядовитого куста и, не в силах терпеть боль, утопился в реке, которая с тех пор носит его имя. Второй брат, Тигр, не выдержал разлуки и утопился вслед за первым. Тогда мать обратилась к богине с просьбой помочь ей хотя бы с дочерью. Милитта услышала мольбу матери, провела ладонью по лицу девушки, и та стала красавицей. К ней пришли свататься лучшие женихи Вавилона. Лукавая красотка не дала им ответа, но одному из них она предложила испить из своей чаши, на второго надела венок из роз, а третьего поцеловала. Каждый жених считал, что выбор сделан в его пользу. Законопослушные юноши отправились в суд, и судья отдал девушку тому из женихов, которого Месопотамия поцеловала. Отвергнутые женихи оказались все же недостаточно законопослушными и учинили поединок, в результате которого погибли все трое.
Печальная судьба Месопотамии, лишившейся трех женихов сразу, ничему не научила жителей Вавилона. И с тех пор они учредили такой обычай: жрицей Милитты избирается самая красивая девушка страны. Когда для нее наступает пора выбрать мужа, она одного из женихов угощает вином, на другого надевает венок, а своего избранника целует в губы.
Впрочем, как и во времена Месопотамии, недовольные женихи могли отправиться в суд, а если приговор судьи их не удовлетворял, решали дело поединком. И все же хоть какая-то иллюзия свободного выбора у жрицы была.
* * *
Примерно через три-четыре века после того, как Хаммурапи выбил свои законы на базальтовом столбе, хетты– народ, живший в Малой Азии, – тоже издали свод законов. Заморачивались ли хетты с базальтовыми столбами – неизвестно, дошедшие до нас копии сохранились на глиняных табличках в царском архиве в Хаттусе, столице хеттской державы. В остальном их брачные законы во многом напоминают шумерские и старовавилонские.
Точно так же жених задолго до свадьбы должен был уплачивать родителям невесты выкуп – своего рода залог серьезности своих намерений. Если жених потом откажется от невесты, выкуп остается ее родителям в качестве компенсации. Если же от брака откажутся родители невесты, выкуп надо вернуть в двойном размере. Ну а если девушку «уведет другой», то этот другой и должен платить неустойку неудачливому жениху.
Видимо, у хеттов случалось, что оскорбленный жених с друзьями пускался в погоню за похитителем невесты. Такое самоуправство не наказывалось, но и не одобрялось. В этом случае закон дипломатично отказывался от вмешательства: «… если при погоне умрут 2 или 3 человека, возмещения не должно быть: “Ты-де стал волком“». То есть и похититель, и жених, попытавшись решить вопрос силой, «стали волками» и никаких законных претензий предъявлять не могут, что бы ни случилось.
Предусматривали хеттские законы и браки между свободными и рабами. Это было большой редкостью в древнем мире, где раб обычно считался бесправным. У хеттов же рабы могли вступать в брак и владеть имуществом:
Если свободный мужчина и рабыня полюбовно сойдутся, и он возьмет ее в жены, и они заведут себе дом и детей, а затем они поссорятся и согласятся разойтись, то они должны поделить между собой дом пополам; мужчина может взять детей, а женщина может взять 1 сына.
И наоборот, если муж – раб, а жена – свободная, при разводе один сын доставался мужу. Дочери, как нечто малозначимое, в законе не упоминались.
Разводы свободных людей законом не предусматривались. По крайней мере, в тех табличках, которые дошли до нас, об этом ничего не говорится. Но зато судьбу вдов закон обеспечивал на много лет и браков вперед. После смерти мужа женщина автоматически переходила к его брату. Если же и брат умирал, жена доставалась отцу обоих братьев. В этом случае закон дозволял многоженство. Дотошные хетты предусмотрели даже ситуацию, когда женщина вдовела третий раз. Она опять доставалась кому-то из ближайших родственников, но кому именно, мы не знаем: текст закона неясен.
Есть в хеттских табличках и еще один весьма неясный пункт, вызывающий недоумение ученых: «Если раб отдаст выкуп за свободного юношу и захочет взять его в мужья, то никто его не обязан выдать». Как хотите, так и понимайте! Некоторые историки деликатно считают, что раб берет юношу в мужья своей дочери. Но тогда почему за него надо платить? Традиционно (и хетты – не исключение) выкуп платят за невесту! Более раскрепощенные комментаторы утверждают, что речь идет о гомосексуальном браке, благо гомосексуализм как таковой хеттскими законами не возбранялся. Если это так, то древние хетты своей толерантностью на три с половиной тысячи лет опередили самых раскованных европейских законодателей. Но тогда почему правом взять себе в мужья свободного юношу пользуются только рабы? Может быть, хеттские законодатели следили за нравственностью свободных людей, а рабами пренебрегали? Но как же быть со свободным юношей, которого раб приобретал для своих услад? Ответа нет!
* * *
Незадолго до того, как Геродот совершал свои путешествия, Междуречье, Малая Азия, Египет попали под власть Персидского царства,которым правила первая из великих иранских династий – Ахемениды. Религией персов был зороастризм, названный в память своего основателя – Заратуштры. Последователи Заратуштры молились огню и исповедовали веру в два управляющие миром начала – доброе (Ахурамазда, или Ормазд) и злое (Ангро-Майнью, или Ахриман). Поскольку воинство Ахурамазды надо было умножать, а обращение иноверцев – дело хлопотное и не всегда благодарное, первые зороастрийцы решили увеличить число своих приверженцев самым простым, доступным и приятным способом: они стали размножаться. Многоженство приветствовалось, содержание нескольких наложниц – тоже.
Геродот писал:
Главная доблесть персов – мужество. После военной доблести большой заслугой считается иметь как можно больше сыновей. Тому, у кого больше всех сыновей, царь каждый год посылает подарки. Ведь главное значение они придают численности. Детей с пяти– до двадцатилетнего возраста они обучают только трем вещам: верховой езде, стрельбе из лука и правдивости. До пятилетнего возраста ребенка не показывают отцу: он среди женщин. Это делается для того, чтобы в случае смерти ребенка в младенческом возрасте не доставлять отцу огорчения.
Позднее Страбон тоже отмечал, что персидские цари ежегодно давали гражданам награды за многодетность.
Свадьбы у персов было принято играть в начале весеннего равноденствия. Жених вступал в брачный покой, предварительно отведав яблока и верблюжьего мозга, и в этот день уже ничего больше не ел.
По-видимому, такая диета способствовала многодетности.
Несмотря на верблюжий мозг и на все старания зороастрийцев, многочисленными они стали не сразу. Живя в окружении иноверцев, первые последователи Заратуштры категорически не хотели с ними родниться. Поэтому они проповедовали браки между родственниками, считая, что лучше выдать девушку за брата или даже отца-зороастрийца, чем за иноверца. Поначалу это было вынужденной мерой, но потом зороастрийцы к ней привыкли и она им понравилась. Обычай родственных браков получил громкое название «хваэтвадата» и вошел составной частью в зороастрийский «символ веры».
Ксанф Лидийский, современник Геродота, писал о мужчинах-зороастрийцах, что они «сожительствуют со своими матерями. Они также могут вступать в связь с дочерьми и сестрами». Причем поощрялось не просто сожительство, но именно брак. Многие цари персов были женаты на своих сестрах.
Следует отметить, что современные зороастрийцы категорически отрицают свою приверженность к кровнородственным бракам; они утверждают, что обычай хваэтвадаты следует понимать исключительно в духовном смысле.
Обычаи персов и покоренных народов распространялись и смешивались внутри огромной державы. Страбон писал:
Мидийцы и армяне почитают все священные обряды персов… Знатнейшие люди племени также посвящают богине своих дочерей еще девушками. У последних в обычае выходить замуж только после того, как в течение долгого времени они отдавались за деньги в храме богини, причем никто не считает недостойным вступать в брак с такой женщиной.
Страбон пишет также, что горным мидийцам не разрешалось иметь менее пяти жен. А мидийские женщины, в свою очередь, считали за честь иметь как можно больше мужей и, если у них было меньше пяти мужей, «полагали это несчастьем».
Первый парфянский царь Аршак женился на двух своих единокровных сестрах. Эту традицию продолжали и его наследники – цари Аршакидской династии, а сменившие их Сасаниды не только продолжили ее, но развили и углубили. Правивший в середине третьего века нашей эры Шапур I женился на собственной дочери Адур-Анахид и сделал ее своей Царицей Цариц. А зороастрийский первосвященник Кридэр, перечисляя в надписях свои благочестивые дела, называет среди них и поощрение браков-хваэтвадата. Примеру Сасанидов, носивших титул Царя Царей, следовали и просто цари – например, известный своим благочестием армянский царь Тиридат I, женившийся на сестре, и их подданные.
Зороастрийские обычаи существовали в Азии больше тысячелетия, и только ислам – довольно жесткими методами – смог ограничить их применение. В результате в четырнадцатом веке зороастрийские жрецы требовали только, чтобы родители «старались сына одного брата женить на дочери другого», благо такой брак был обычным и среди мусульман.
Гинекей и гименей
Первой греческой (а кстати, и первой европейской) свадьбой, о которой мы знаем, была печально знаменитая свадьба Персея и Андромеды. Правда, сама свадьба происходила в Эфиопии. Но жених был греком, и описание ее, составленное греческими авторами, сохранилось в пересказе римского поэта Овидия.
Когда Персей, отрубив голову Медузы, летел через море на своих крылатых сандалиях, он увидел Андромеду, прикованную к скале на съедение морскому чудовищу. Андромеда, хотя и была эфиопкой, проявила себя в этой нелегкой ситуации как истинная гречанка: даже перед лицом неизбежной смерти не смела «дева – с мужчиною речь завести». Она и лицо «стыдливое скрыла б, верно, руками», но помешали цепи. Столь удивительная в столь экстремальных условиях скромность прельстила сердце героя. Разумеется, спасать чужую невесту (Андромеда была просватана за собственного дядю) Персей не собирался, но, пока чудовище вылезало из воды, он успел поставить перед ее родителями вопрос ребром: «Доблестью ей послужу, и да будет моей – вот условье». Кефей и Кассиопея, естественно, согласились. Обладатель крылатых сандалий даже не стал доставать из сумки убийственную голову – с воздуха он без особых проблем пронзил чудовище мечом.
Свадьбу сыграли незамедлительно, причем не по эфиопскому, а по греческому обычаю. И даже греческие боги почтили дворец царя Кефея своим присутствием. Возможно, римлянин Овидий кое-что прибавил от себя – но в «Метаморфозах» описывается, как сами Амур с Гименеем потрясали факелами на этой свадьбе. Всюду были зажжены благовонные огни. С кровель свисали цветочные венки. Звучали «лиры, трубы и песни». В царском дворце были настежь распахнуты все двери, открыт «золотой атрий». На «пышно устроенный пир» прибыла местная знать.
Свадебный пир подходил к концу, и уже «дарами щедрого Вакха повозбудились умы», когда во дворец ворвался Финей – первый жених Андромеды. Финей был по всем понятиям не прав, и отец невесты пытался воззвать к его совести:
…Коль ее ты столь ценной считаешь,
Сам бы деву забрал на скале, где ее приковали!
Неудачливый жених не прислушался к голосу разума и метнул копье в соперника, но не попал. Персей перехватил копье и тоже метнул его… И тоже не попал – копье угодило в голову некоего Рета, который, вообще говоря, был ни при чем. После чего пиршественный зал превратился в поле битвы. Дрались чем придется. У одних было оружие, другие сражались кто – сорванным с дверей дубовым засовом, кто – тяжелым кратером, предназначенным для разведения вина. Сам Персей поленом, дымившимся на алтаре, ударил по лицу шестнадцатилетнего Лимнея и «раздробил ему вдребезги кости». Когда же стало ясно, что одним поленом врагов не одолеешь, Персей призвал соратников отвернуться и достал из сумки знаменитую голову. После чего враги окаменели, а соратники остались невредимы. Невредимым остался и злокозненный Финей, тоже успевший вовремя отвернуться. Неудалый жених обратился к Персею с мольбой о пощаде, но герой ответил:
…Не обижу тебя я железом.
Наоборот, на века, как памятник некий, оставлю.
Будешь всегда на виду ты в доме у нашего тестя,
Чтобы супругу мою утешал нареченного образ.
После чего Финей тоже был обращен в камень. Но видимо, Персей все же усомнился в том, что Андромеда сможет должным образом «утешаться», глядя на статую бывшего жениха и дяди. Во всяком случае, вскоре после кровавой свадьбы он забрал жену и переехал с ней на остров Сериф, к своей матери Данае.
Так была отпразднована примерно в четырнадцатом веке до нашей эры первая известная нам свадьба с участием европейца.
Конечно, и до той поры боги, герои и простые смертные женились и выходили замуж, но как проходили сами свадьбы – мы не знаем. Известно, например, произошедшее в Аргосе массовое бракосочетание пятидесяти сыновей Египта со своими двоюродными сестрами Данаидами. Но подробности самой свадьбы до нас не дошли, а дошли лишь подробности первой брачной ночи. В эту ночь сорок девять невест из пятидесяти прикончили своих молодых мужей, и только одна из них, Гипермнестра, не стала участвовать в заговоре и тайно вывела супруга из дворца.
Вторая свадьба, отголоски которой докатились до наших дней, – скандальная свадьба Пелея и Фетиды, состоявшаяся в тринадцатом веке до нашей эры. Она особо примечательна тем, что это была первая и, кажется, последняя в Греции свадьба богини со смертным (случайную связь Афродиты с Анхизом можно не считать). Было предсказано, что родившийся от богини Фетиды сын превзойдет своего отца. Боги не любят уступать детям место на Олимпе, поэтому после долгих размышлений богиню решено было выдать замуж за смертного – героя Пелея. На свадьбу позвали всех, кроме богини раздора Аты. Она-то и подбросила на пиршественный стол золотое яблоко с надписью «прекраснейшей». После чего ссора трех красавиц, поспоривших из-за яблока, стала причиной Троянской войны, свадьба рядовой в общем-то богини вошла в историю.
Третьей свадебной церемонией, рассказ о которой сохранили мифографы, была трагическая свадьба царя лапифов Пирифоя и Гипподамии. Приглашенные на праздник кентавры, с непривычки перебрав вина, бросились похищать женщин, включая невесту, и свадебный пир превратился в побоище…
Вот, пожалуй, и все свадьбы довоенных (имеется в виду Троянская война) времен, о которых мы знаем. Несколько больше нам известно о разнообразных стилях супружеских отношений. В те времена греческие женщины еще не успели помешаться на скромности, и если к поведению девушек общество предъявляло строгие требования, то замужние дамы пользовались изрядной свободой. Чего стоит одна лишь история Миноса и Пасифаи, живших на Крите за два поколения до Троянской войны. Царица Пасифая, будучи законной женой Миноса, страстно влюбилась в быка, которого послал ее мужу Посейдон. Но бык остался холоден к заигрываниям царицы, ибо предпочитал коров и телок. Тогда для удовлетворения своей страсти Пасифая приказала зодчему Дедалу изготовить полую деревянную корову, с помощью которой и обманула доверчивое животное. Плодом этой связи стал печально известный Минотавр. Интересно, что ни сама царица, ни Дедал, ни бык не понесли за адюльтер никакого наказания. Минос не потребовал развода, и даже Минотавр хотя и содержался в закрытом лабиринте, но остался жить в семье царя вместе с детьми Миноса и пользовался определенными правами. Специально для его прокорма из далекой Аттики регулярно доставлялись четырнадцать юношей и девушек. В сегодняшнем мире, несмотря на победу сексуальной революции, такую толерантность трудно даже представить… Но повторяем, как именно заключали брак Минос и его раскованная жена, а равно и другие их современники, нам почти неизвестно. Поэтому свадьбы Персея с Андромедой, а также Пелея с Фетидой и Пирифоя с Гипподамией представляют особый интерес. Хотя их описания частично и принадлежат поздним авторам.
Брачная жизнь Пирифоя вообще была отмечена особой скандальностью. Прошло не так много лет после его первой свадьбы (что случилось с женой, история умалчивает), и он вместе со своим другом Тесеем решил похитить Елену Аргивскую, тогда еще совсем ребенка. Тесей к тому времени успел умыкнуть и бросить Ариадну, силой увезти в Афины царицу амазонок и родить с ней сына Ипполита, потом вступить в трагический брак с Федрой… Короче, женихи друг друга стоили. Оба они были уже немолоды, но: седина в бороду – бес в ребро.