Глава 6. Рефьюдж-хаус, 29 октября 2001 года

Меняем реки, страны, города…
Иные двери… Новые года…
И никуда нам от себя не деться,
А если деться - только в никуда.

Омар Хайям. Рубаи

В кабинете старинного особняка Рефьюдж-хаус царила мертвая тишина. Иногда её нарушал бой часов, которые висели на стене между узкими стрельчатыми окнами, зашторенными тяжёлыми бархатными портьерами.
Кабинет представлял собой просторное помещение с высоким потолком, огромным камином и тяжелым письменным столом с мраморной столешницей. Вдоль стен стояли книжные стеллажи, а над камином висели портреты. Мужчины и женщины, изображённые на них, спали, мирно посапывая.
Всё изменилось, едва только послышались звуки приближающихся шагов: вспыхнули поленья в камине, ярко загорелись свечи, а волшебники на портретах, проснувшись, начали зевать и переговариваться.
Дверь распахнулась, и в комнату, словно вихрь, влетел волшебник в развевающейся мантии. Он подошёл к столу, опёрся на него и на какое-то время замер, задумавшись. Потом он направился к камину, и огонь осветил его бледное лицо. В отблесках пламени волшебник выглядел демонически: чёрные волосы до плеч, словно тонкие змейки, обрамляли узкое горбоносое лицо, холодные черные глаза недобро щурились, а губы были сложены в узкую линию. Он был высок, худощав, немного сутул, свободная одежда не скрывала его астеническую фигуру.
Он отыскал глазами портрет пожилого волшебника в чудной фиолетовой мантии, расшитой серебряными звёздами. У нарисованного мага были длинные седые волосы, борода и усы, ярко-синие глаза, большой крючковатый нос, на который были надеты очки-полумесяцы с затемненными стёклами.
Маги долго смотрели друг на друга, и неизвестно, сколько бы продолжалась эта «игра в гляделки», но пожилой волшебник сдался первым, и из портрета послышалось аккуратное покашливание.

– Северус, тебе что-то понадобилось от меня?
– Да, Альбус. Мне хотелось бы о многом спросить у вас. Но сегодня мы остановимся вот на этом.
Волшебник, развязав белоснежный шейный платок и расстегнув ворот белой рубашки, достал массивную золотую цепь, на которой висели два кольца: небольшое серебряное, с геральдическим трёхглавым дракончиком, и золотое, с крупным рубином.
Он взял золотой перстень и некоторое время наблюдал за причудливой игрой света на гранях камня, потом медленно перевёл взгляд на Дамблдора и спросил:
– Что вам известно об этом артефакте?
– Ты же знаешь, что я связан клятвой и не смогу ничего рассказать.
– Да, мы это уже обсуждали, когда вы вручили мне этот талисман. Но, помнится, вы сказали, что тайну можно открыть при «особых» обстоятельствах. – Северус Снейп опять посмотрел на красивую вещицу. – Так вот. Это время наступило.
– Объясни, пожалуйста, что случилось. Как ты понимаешь, для того чтобы нарушить клятву, мне нужны весьма убедительные доводы.
– Альбус, знали ли вы, когда передавали мне этот артефакт, что наследник, а вернее, наследница рода Гримальди жива? – Заклинанием маг придвинул кресло поближе к камину и сел. – А то, что она сменила фамилию на Сильверблейд? – Северус старался говорить тише, но видно было, что это даётся ему с трудом. – А то, что у меня должок перед этими Гримальди, вы, может быть, тоже не знали? Даже не должок, а огромный долг – Долг Жизни! И после моей мнимой смерти он увеличился многократно. Да, вы всё это знали, но не спешили поделиться со мной. А теперь из-за ваших недомолвок и секретов оказалось, что я замешан в преступлениях против семьи Сильверблейд.
Снейп в изнеможении откинулся на спинку кресла, закрыв глаза. На его посеревшем лице отражалась мука. Но он всё же нашёл в себе силы вновь встретиться с взволнованным взглядом синих глаз.
– Я не понял, Северус, в каких преступлениях?
– Я расскажу вам, а вы, со своей стороны, обещайте ответить на все вопросы об этом перстне.
Дамблдор молча кивнул.
– Сегодня, в девять часов утра, я встретился с младшим Малфоем, поскольку он прислал сову с просьбой помочь в каком-то запутанном семейном деле. Я не мог не откликнуться. Мы встретились в Декановом лесу, где Драко рассказал мне прелюбопытнейшую историю, которую подслушал. Как оказалось, его отец встречался с неким Баррейном, человеком из прислуги Сильверблейда. Разговаривали они о леди Валерии Сильверблейд. Люциус, оказывается, давно желает заполучить эту даму. Вместе с её фантастическими доходами, доставшимися в наследство от покойного мужа. И добивается этого уже не один год. Так вот, путь к Валерии Сильверблейд он уже почти расчистил, уничтожив её детей и мужа. Осталась лишь Нарцисса. И в тот день, когда Люциус добьётся своего, за жизнь Нарциссы Малфой я не дам и ломаного кната. Но это ещё не всё. Драко сообщил мне, что леди Сильверблейд в девичестве была Гримальди. А я ничего об этом не знал. Единственный человек, которому я действительно чем-то обязан, борется в одиночку против такого прожжённого негодяя и интригана, как Малфой.
Дамблдор с грустью смотрел на собеседника, а Снейп продолжал говорить:
– Ладно, Альбус, вы ответите на мои вопросы, – он сделал ударение на слове «ответите», – хотя бы потому, что связали меня клятвой помогать любому члену семьи Гримальди взамен на вот этот артефакт. – Снейп указал на перстень с красным камнем.
– Хорошо, спрашивай.
– Нет, пожалуй, лучше я расскажу всё, что мне известно, а вы поправьте меня, если я ошибусь. Или дополните.
– Согласен.
Северус некоторое время молчал, собираясь с мыслями, а потом сказал:
– Вы помните одну из наших последних встреч?
– Помню.
– Вы вызвали меня тогда, чтобы вручить этот талисман, и взяли обещание, что я буду всё время носить его, при этом не надевая на палец. Вы уверяли, что если я буду следовать вашим инструкциям и не нарушу клятву, перстень поможет мне спастись от любого заклятья, вплоть до Avada Kedavra. И как только я поклялся помогать и защищать Гримальди, вы сообщили, что теперь их фамильная защита распространяется и на меня. Дамблдор задумчиво пригладил белоснежную бороду и произнёс:
– В тот год я получил проклятие Салазара Слизерина из-за своей самонадеянности. Надев на палец кольцо Гонта, я подписал себе смертный приговор. Если бы не ты… Ты сказал тогда, что жить мне осталось что-то около года. Я не поверил, но сделал вид, что согласен с тобой, и стал искать способ, который помог бы вылечиться. И вдруг он сам пришёл ко мне в руки… Родовой артефакт Гримальди. Мифический перстень, о котором слагали легенды, но в существование которого мало кто верил.
Гримальди. Мои старинные друзья ещё со времён первой войны против Волдеморта, а вернее, её итальянской кампании. Мужчина, лица которого я так и не увидел из-за скрывающих чар, и женщина, прекрасная, как античная богиня. Всегда вместе. Всегда рядом. Они появились в моём кабинете летом, перед началом учебного года. Неважно, о чём мы тогда говорили, неважно, в чём состояла их просьба, но они сделали мне поистине «сицилийское предложение», от которого я не смог отказаться.
Я должен был закрыть глаза на кое-что, а взамен получил очень многое.
Например, ты помнишь, как в тот год пополнился состав ордена Феникса? Так вот, это была только часть сделки.
Увидев мою руку, Ариана Гримальди догадалась о проклятии. И сделала предположение насчет авторства. Когда я подтвердил её догадку, она сняла перстень со своей руки и, положив его на стол, тут же произнесла древнее заклятие, передающее артефакт мне. Но только в том случае, если я выполню её просьбу. И тогда же она поведала об этом перстне.
На самом деле перстней два. Одинаковые. Похожие друг на друга как две капли воды.
Когда и кем они были сделаны, не знают даже Гримальди. Возможно гоблинами. Камни на парных кольцах зачарованы так, что обеспечивают абсолютную защиту своему хозяину. Владеть артефактом может лишь человек из рода Гримальди или тот, кому последний хозяин добровольно его передал. Обязательное условие – лояльность к семье. А ещё этот перстень является порт-ключом. И именно поэтому я просил, чтобы ты носил его, но не надевал на палец. Если бы ты надел его, оно перенесло бы тебя к своей паре. А на сегодняшний день вторым кольцом владеет Валерия Венера Сильверблейд.
В кабинете на некоторое время воцарилась напряжённая тишина.
– Я продолжу, с твоего позволения, – нарушил молчание Альбус. – Я согласился на все условия четы Гримальди, взамен получив союзников в войне с Вольдемортом и одно из колец. Гримальди и тут выгадали. Приняв оберег, я стал защитником их дочери. Сначала я надеялся, что перстень мне поможет и вылечит от проклятья. Но со временем понял: от него нет спасения. Да, кольцо позволило бы мне жить дальше, но жизнь эта была бы сродни существованию, ибо проклятие Слизерина отняло бы мой разум. Поэтому, взвесив все за и против, я предпочёл передать этот артефакт человеку, которому он действительно был нужен. И выбрал тебя. Тебе я доверял настолько сильно и ценил твою жизнь так высоко, что ни секунды не сомневался. Я уже знал, что в ближайшее время покину этот свет, и тянуть с передачей было нельзя.
– Что ж, спасибо за такое доверие. Вы спасли мне жизнь. Но я столько успел натворить за это время. Конечно по глупости, а не со злого умысла. Однако меня это ни в коей мере не оправдывает… – задумчиво ответил Снейп.
– А помнишь, Северус, – у Дамблдора весело заблестели глаза, – как ты отреагировал, когда разглядел кольцо?
– Ну как же, помню, помню, – зельевар хмыкнул. – Перстень в цветах Гриффиндора. Красный камень на золотом фоне. И тут вы берёте с меня клятву, что я буду «это» носить при себе постоянно. Я был поражён. Решил, что проклятие Слизерина начало действовать в полную силу и вы тронулись умом. Но потом понял, что вы не шутите и что, во всяком случае для меня, это очень важно. Мне пришлось согласиться. Вы же знаете: именно этот перстень спас меня в ту ночь, когда лорд решил со мной покончить. Я и не ожидал, что он придумает такую ужасную смерть, ведь смерть от Avada Kedavra гораздо легче и более достойна, что ли.
– Смерть, мой мальчик, не может быть более или менее достойной… Я, в общих чертах, знаю, но хотелось бы услышать подробности.
– После укуса Нагайны я почувствовал страшную боль, что-то липкое и горячее потекло по моей шее. С облегчением я увидел Поттера, который успел-таки попасть к финалу представления. Он был напуган и не скрывал этого. Где-то рядом маячил Уизли, который умудрился какой-то хлам трансфигурировать в небольшую бутылку. Мне тогда так хотелось наградить Гриффиндор баллами…
Вместе с моими мыслями, которые Поттер собирал в ёмкость, уходили и силы. А мне всё казалось, что я смотрю в глаза Лили…
Что было дальше, почти не помню. Очнулся в незнакомой спальне, как потом оказалось, в Рефьюдж-хаусе. Возле меня суетился Тони. Он поил меня целебными зельями. Оказалось, что прошёл почти месяц с того случая в Визжащей хижине, после сражения. И едва только я смог говорить, сразу же спросил у Тони, что произошло и как я там оказался. Тони рассказал, что ждал меня в Рефьюдж-хаусе. Что лечил меня, применив зелья деда и эльфийскую магию. И что ему помог перстень. Скорее всего, перстень Гримальди и кольцо-порт-ключ, которые висели на одной цепочке, вступили в некое взаимодействие и перенесли меня в дедово поместье. Я прав?
– Да, ты сделал правильные выводы. Именно перстень Гримальди с порт-ключом перенесли тебя сюда. Ну а потом артефакт поддерживал в тебе жизнь. Такова его природа.
– Альбус, те яды, которые Малфой использовал против семьи Сильверблейд, готовил я.
– И ты знал это заранее?
– Мерлин! Нет, конечно! Сначала для меня это было увлекательной игрой: Малфой давал задания, а я их выполнял. Каждый яд был совершенством. А затем я стал догадываться. И когда сопоставил даты и события, то понял, для кого были предназначены эти яды.
Дамблдор рассеянно потёр кончик носа.
– Сказать, что ты не виноват, значит покривить душой. Если кто-нибудь ещё об этом узнает, тебе не избежать Азкабана.
– Плевать я хотел на огласку и Азкабан. Зельевара, приготовившего яды, знает один лишь Малфой, но у него кишка тонка сдать меня – он дал Нерушимую клятву. Меня волнует другое: всё же я, пусть по незнанию, принёс много горя человеку, которого поклялся защищать.
– В таком случае у тебя есть только один способ искупить вину перед Валерией Гримальди. Ты должен помочь ей. А заодно поможешь Нарциссе. Кстати, ты уже решил, что будешь делать с ней и Драко?
– Да. Зелье отречения. Только так Люциус не отследит, где находятся его сын и жена.
– То самое, которое использовал Риддл, когда напал на замок Гримальди?
– Да, то самое. Его придумал мой дед, Арчибальд Принц. А незадолго до своей смерти продал его и ещё несколько столь же опасных Тёмному Лорду. Одно из свойств этого зелья - глава рода не сможет обнаружить родственников, принявших его.
Я договорился с Драко встретиться завтра утром, там же, в Декановом лесу. У Малфоев должна быть при себе приличная сумма денег. На первое время. А потом я перемещу их куда-нибудь в Южную Калифорнию. Там тепло, солнечно. Им будет очень легко затеряться среди магглов. За Малфоев можно не переживать. Но я понятия не имею, что делать с леди Сильверблейд. Есть какие-нибудь соображения?
Альбус Дамблдор оценивающе посмотрел на Снейпа.
– Да, Северус. Есть только одно решение. Ты должен будешь забрать Валерию из её поместья сюда, в Рефьюдж-хаус.
– Вы же знаете, Альбус, что это невозможно, – хмыкнул Снейп, – дом сразу же убьёт её. Она не Снейп и не Принц.
– Ну так введи её в дом не как леди Сильверблейд, а как миссис Снейп, – улыбнулся Альбус.
Зельевар от возмущения даже подпрыгнул в своём кресле.
– Вы что, издеваетесь надо мной? – его голос принял знакомые интонации декана Слизерина с характерным шипением и вкрадчивостью. – Я не сумасшедший, чтобы выставлять себя на посмешище перед леди Сильверблейд!
– Почему на посмешище? – спокойно улыбнулся Альбус.
– Да потому что это смешно! Кто я и кто она? Её чистокровность, богатство, красота, наконец… – Снейп горько рассмеялся. – Что я могу предложить одной из самых красивых ведьм на планете, кроме меченой руки и холодного сердца?
– Зачем ты так говоришь? Ты ещё очень молод. У тебя вся жизнь впереди. – Дамблдор с грустью смотрел на Снейпа
– Мы всё это уже обсуждали. Если у вас больше нет соображений, то я, пожалуй, пойду.
– Никуда ты не пойдёшь, пока не выслушаешь меня! – Дамблдор сердито заморгал.
– А то что?.. – Снейп глумливо усмехнулся. – Вы забыли, Альбус, что больше не можете манипулировать мной, так как вы мертвы. Говорите сейчас, пока моё терпение не лопнуло.
Дамблдор прикрыл глаза, словно мысленно считая до десяти.
– Скажи мне, пожалуйста, есть какие-нибудь ещё варианты, чтобы Валерия могла жить в твоём поместье, не подвергая себя опасности?
– Да, – Снейп снова растянул губы в мерзкой ухмылке, – если станет моей любовницей.
– Посерьёзнее, пожалуйста, Северус. В конце концов, это надо тебе, а не мне.
Улыбка тут же слетела с губ зельевара, он покраснел и с досадой ответил:
– Есть ещё один вариант. Но это сложно. Суть в том, что леди должна каждый час пить зелье Родства с добавлением моей крови. С зельем проблем не будет, но кровь должна быть всегда свежей. С консервированной оно не работает. А я не собираюсь нянчиться с этой женщиной. Мне нужно время, чтобы разобраться с Малфоем.
Дамблдор очень внимательно слушал своего бывшего коллегу, затем опять задумался и пробормотал:
– Значит, остаётся только женитьба.
Снейп закатил глаза, но всё же сдержался от ехидного замечания. Дамблдор, заговорщицкий вид которого совершенно не сочетался с металлическими нотками в голосе, безапелляционно заявил:
– Я всё уже продумал. Слушай меня и, главное, не перебивай. Сделаем так: ты завтра, после того, как определишь Малфоев, сразу отправишься к Валерии. Предложишь ей сделку. Ведь брак может быть и фиктивным. Объяснишь, зачем ей это нужно. Брачный союз вы заключите тайный. Ты же знаешь обряд? Министерство не зафиксирует изменение фамилии леди Сильверблейд, а Рефьюдж-хаус терпимо отнесётся к новой хозяйке. В любом случае этот союз всегда можно будет расторгнуть, всего лишь прочитав соответствующее заклинание.
– Хорошо, а что если леди пошлёт меня куда подальше?
– Не пошлёт. Я очень хорошо знаю Ге… то есть Валерию, – Дамблдор сконфуженно улыбнулся, будто произнёс какую-то глупость. Снейп покосился на старика с подозрением. Но Альбус продолжил, прервав его сомнения: – Только предупреди её, что об этом никто не должен знать. Также ей нельзя будет пользоваться своими вещами и деньгами. Ну что, Северус, сможешь содержать какое-то время леди Валерию? Или твоё материальное положение не позволяет этого?
– Моё материальное положение, Альбус, благодаря деду, сможет выдержать и не такой финансовый удар, – зельевар говорил спокойно, с нотками пренебрежения.
– Ну вот и ладненько. Тогда обдумай мои слова. И поспеши, ведь промедление бывает смерти подобно.