Опустившийся ниже обычной глубины промерзания лед разрушал магистрали, вводы в дома, пожарные гидранты, что в условиях частых обстрелов и бомбежек было чрезвычайно опасно.
А нынче пьют из Невки, из Невы/ (Метровый лед коли хоть ледоколом)./ Стоят, обмерзшие до синевы,/ Обмениваясь шуткой невеселой,/ Что уж на что, мол, невская вода,/ А и за нею очередь. Беда!../ Лишилась тока сеть водоснабженья,/ Ее подземное хозяйство труб./ Без тока, без энергии движенья/ Вода замерзла, превратилась в труп./ Насосы, фильтры - их живая связь/ Нарушилась. И вот - оборвалась. Вера Инбер. Пулковский меридиан
В Петербурге принято вспоминать о блокаде в сентябре и январе. И мы вспомним, хоть и не забывали никогда. Память об этой грандиозной трагедии и подвиге осталась, кажется, в генетической памяти горожан. Несмотря на попытки центральной власти в конце сороковых принизить значение событий, стереть память о самом трагическом, но и самом решительном моменте, пике самостоятельности Ленинграда.
Переживет она, надеемся, и нынешнее поветрие превращения истории в шоу. Тем более что работа современных историков, исследователей продолжается, вводятся в оборот ранее неизвестные документы и, что особенно важно - новые типы источников. Изучение, например, дневниковых записей становится тем мостиком в прошлое, который позволяет понять происходившее в душе горожан в самые тяжелые блокадные дни и месяцы. Очень часто как тяжелое и важное событие в дневниках упоминались походы за водой.
Методично походя к разрушению города и уничтожению жителей, немецкое командование особое внимание уделяло инфраструктурным объектам: складам (вспомним те же Бадаевские склады, сгоревшие в первые дни блокады), заводам, фабрикам и, конечно, объектам водоснабжения. Насосные станции и резервуары с водой стали мишенями с самого начала. Первый налет на них состоялся 7 сентября 1941 года, налеты 3, 4, 5 октября нанесли серьезные повреждения главной водопроводной станции. Достаточно скоро начались перебои с водой.
Опустившийся ниже обычной глубины промерзания лед разрушал магистрали, вводы в дома, пожарные гидранты, что в условиях частых обстрелов и бомбежек было чрезвычайно опасно.
Ситуацию усугубил холод, приведший к вымораживанию внутриквартирных сетей. Трубы разрывались, и вода «вставала» до весны. Холод зимы 1941-1942 годов был исключительный, что привело к вымерзанию не только труб внутри домов. Опустившийся ниже обычной глубины промерзания лед разрушал магистрали, вводы в дома, пожарные гидранты, что в условиях частых обстрелов и бомбежек было чрезвычайно опасно. Жители города вынуждены были или идти за водой к Неве и речкам, или искать колонки, просто открытые люки магистрального водопровода, топить снег, если это было возможно.
Несколько раз в связи с перебоями в подаче электроэнергии под угрозой замерзания были и центральные насосные станции. В эти же дни частично вышла из строя система канализации - и дворы, лестничные пролеты стали заполняться замерзшими нечистотами. Походы за водой наравне со стоянием в очередях были одним из главных испытаний для ослабевших жителей. Пройдя иногда несколько километров, постояв в очереди, люди подходили к обмерзшим скользким полыньям и с огромным трудом доставали оттуда воду. Вдали от Невы и других рек устанавливались гидранты, водоразборные колонки.
Художник Иван Коротков вспоминал: «Водопровод работал кое-где, и оттуда можно было ведром доставать воду, но получались такие большие ледяные горы. На Невском, как раз около Гостиного Двора, была такая башня. Почему она образовалась? Потому что когда ведра наполняли, то воду проливали, она скатывалась, лед нарастал и на метра два-три поднимался от земли. Потом забраться туда было целым событием… Так и на спуске к Неве, кто ходил за водой на Неву».
Основные магистральные сети поддерживались под давлением все блокадные месяцы и годы, и даже в самую страшную первую зиму. Давление, правда, было невысоким, вода была только в первых этажах зданий.
Но все же все основные магистральные сети поддерживались под давлением все блокадные месяцы и годы, и даже в самую страшную первую зиму. Давление, правда, было невысоким, вода была только в первых этажах зданий. Аварийные бригады выезжали на ремонт в течение всей блокады. В одной из публикаций о работе «Водоканала» в дни блокады описывается такой эпизод: при бомбежке был поврежден магистральный водопровод, вода стала литься ручьями по улице - и вскоре вокруг нее скопилась группа людей с ведрами и бидонами, набиравших ее домой. Прибывшая ремонтная бригада не была ими пущена к месту разрыва - люди не понимали, что употребление такой воды «из ручейка» чревато кишечными инфекциями. В итоге конфликт был улажен, а рядом от починенной трубы сделан был отвод с тендером (наземным краном).
Возобновление водоснабжения домов стало возможно только весной 1942 года. И эта работа была произведена работниками «Водоканала». Правда, вода все равно поднималась лишь не выше первого-второго этажа. И для блокированного города стали характерными картины вроде описанной военным журналистом Павлом Лукницким: «1942 год, 15 июля. Водоснабжение действует. Но выше первых этажей вода, как правило, не поднимается. Воду берут из кранов во дворах или просто на улицах. Носят ведрами, бидонами, чайниками. Но таскать на верхние этажи тяжело. Ту, что принес, надобно экономить. Поэтому каждое утро у кранов на дворах и на улицах - мужчины с засученными рукавами рубашек или даже с оголенными торсами, с полотенцами через плечо: моются, даже бреются. И женщины … моют посуду … на мостовой стирают белье». Возвращение ленинградцев к нормальной жизни весной 1942 года, преодоление последствий самой страшной зимы в истории города - часть истории не менее важная, чем сама трагедия ноября - февраля 1941 года, и не менее героическая.
На проспекте Непокоренных на доме № 6 на стене дома есть памятный знак «Источник жизни». Это одно из мест, где ленинградцы брали воду в дни блокады. На набережной Фонтанки на спуске к воде установлен знак в память о блокадной проруби.