Игра в балду и ее последствия

Некоторое время мы с отцом ели молча. Он не отрывал глаз от тарелки и поглощал пищу так быстро, словно поставил себе целью покончить с ужином в рекордно короткий срок.

В доме слышны были только стук вилок да карканье увечной вороны, доносившееся из моей спальни.

— Мне очень жаль. Извини, — проговорил отец, поднимая наконец глаза. — Я не хотел кричать на тебя. Так уж получилось.

Я глубоко вздохнула и потребовала ответа:

— Почему так получилось?

Отец поскреб у себя в затылке, взлохматив седеющие волосы, и пристально посмотрел на меня.

— Я занят очень важной работой, — сказал он. — Она не терпит постороннего вмешательства. Чтобы достичь успеха, очень важно соблюдать временной режим. — Отец улыбнулся (впервые за последний месяц!) и добавил: — Нет желания сыграть в балду?

Мы прошли в гостиную и приготовили карандаши и бумагу. Отец начал придумывать несуществующие слова, я ему в этом подыграла. Мне показалось, что в мире снова установился порядок. Теперь все будет так, как прежде.

Осмелев, я решилась задать ему не вполне «удобный» вопрос:

— Папа, какой работой ты сейчас занимаешься?

Отец судорожно сглотнул. На его скулах проступили желваки.

— Я не могу тебе об этом сказать.

— Почему? Неужели ты не доверяешь мне, папа?

— Мне нельзя об этом разговаривать. Пока работа не закончена, я не могу обсуждать ее ни с кем.

Он вздохнул.

— Но… — начала было я.

Отец снял очки и положил их на стол.

— Больше никаких вопросов, договорились? Тема закрыта, — проговорил он мягким, но не предполагавшим возражений тоном.

— Я не ребенок, — не унималась я. — Если ты занимаешься каким-то секретным делом, так и скажи. Мне можно доверять.

— Извини, Лаура. Мне очень жаль, но я действительно не могу обсуждать с тобой эту тему.

Отец откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, словно почувствовал себя вдруг смертельно усталым. Затем он открыл глаза и спросил:

— Хочешь закончить игру?

Я кивнула, хотя при данных обстоятельствах игра интересовала меня меньше всего на свете.

Когда мы закончили партию, отец помог мне убрать со стола.

— Лаура, я думаю, будет лучше, если ты поживешь какое-то время у мамы, — сказал он, не поднимая глаз.

Я схватилась за грудь, будто меня ударили.

Эти слова нанесли мне глубокую рану. Мне было больно, очень больно.

— Ты… ты хочешь избавиться от меня? — выдохнула я.

— Поверь, так будет лучше.

— Я должна уехать отсюда из-за того… только из-за того, что спросила, что ты делаешь в сарае? — проговорила я, с трудом сдерживая слезы.

— Когда-нибудь ты поймешь, — тихо сказал он и снова надел очки. — Это нужно для твоего же блага.

— Нет! — вскрикнула я. — Нет! И при чем тут мое благо? Ты прекрасно знаешь, что я не хочу жить в Чикаго. Я должна находиться рядом с лесом. А как насчет школы? А как же мои друзья? Я должна порвать с ними только оттого, что у тебя появились какие-то дурацкие секреты?

— Лаура… — Отец поднял руку, призывая меня успокоиться. — Я твой отец. Я должен позаботиться о тебе. Поверь, мне вовсе не хочется расставаться с тобой. Я люблю тебя больше всего на свете, но…

Я прикрыла ладонью рот, чтобы не разрыдаться у него на глазах.

«Не могу поверить, что он это говорит», — промелькнуло у меня в голове.

Меня охватила дрожь.

— Хорошо, хорошо, — проговорила я, давясь от слез. — Я и близко не подойду к сараю. Обещаю. И не буду задавать вопросов. Никаких вопросов о твоей работе.

Отец внимательно посмотрел мне прямо в глаза.

— Ты обещаешь?

— Клянусь, — сказала я.

Но могла ли я исполнить это обещание?

Я решила во что бы то ни стало выпытать его секреты. Я выведу его на чистую воду! Что это за тайны, ради которых он готов выгнать из дому родную дочь?

Я узнаю правду.

Глава VII

Я ВЕДУ РАССЛЕДОВАНИЕ

Я легла спать поздно, в начале двенадцатого, и долго не могла уснуть.

Я была оскорблена в своих лучших чувствах. Я испытывала боль, страх и злость — и все это вперемешку.

Желая успокоиться, я сняла трубку телефона, стоявшего на ночном столике, и набрала номер Эллен.

— Алло. — Ее голос прозвучал тускло и невнятно. Видимо, она уже спала.

— Я тебя разбудила?

— Ничего страшного, — зевнула Эллен. — Что случилось? У тебя какой-то странный голос.

Я рассказала ей о предложении отца.

— Не могу заснуть, — прошептала я. — Каждый раз, когда я закрываю глаза, мне мерещится какая-нибудь жуткая сцена. Например, передо мной возникает отец в белом халате с беззащитным маленьким животным в одной руке и с огромным шприцем в другой. Он делает укол, заставляя крошечное существо мучиться и страдать. У меня в ушах до сих пор звучат стоны этого бедняги.

— Но твой отец ветеринар, — напомнила мне Эллен. — Он все время делает уколы животным. Такая уж у него работа.

Я посмотрела на скользившие по потолку тени и возразила:

— Но это совсем другое. Он не объясняет мне, что делает. Что это за эксперименты, если их приходится скрывать от собственной дочери?

— Не знаю, — отозвалась Эллен. — Но всем известно, что твой отец и мухи не обидит. Он ни за что не станет мучить живое существо. Это просто невозможно.

— Эллен, он потерял работу в ветеринарной клинике. Может быть, это произошло оттого, что он делал что-то не так.

— Мы ничего об этом не знаем, — возразила она.

Я понимала, что она говорит это, чтобы меня успокоить. Но мое беспокойство только усиливалось.

Наконец я повесила трубку, позволив подруге снова погрузиться в сон. Затем я закрыла глаза и тоже заснула — правда, ненадолго.

Меня разбудил низкий рокочущий звук, проникший сквозь открытое окно моей спальни.

Я посмотрела на светящиеся стрелки часов, встроенные в электронный радиоприемник. Без четверти два.

Потирая глаза, я подошла к окну и посмотрела на лес. Между деревьями передвигались яркие огоньки.

Я подавила зевок и посмотрела перед собой более пристально. Огни медленно передвигались взад-вперед, как призраки. Это была жуткая сцена. Меня охватила дрожь.

В этом лесу нет дорог, хотя его нельзя назвать густым. И там нет никаких домов на протяжении по меньшей мере мили. Так что же это за огни?

«Нужно разбудить папу», — подумала я.

И отвернулась от окна.

Нет. Я передумала. Решила, что не буду его будить. Мне вообще не хотелось его видеть, тем более — разговаривать с ним.

Но я должна была узнать, откуда взялись огни в лесу. Я натянула джинсы и кофточку, в которой ходила вчера. Через пару секунд я уже открыла кухонную дверь и вышла из дома.

Облака скользили по небу, заслоняя серебристый диск луны. Порывистый ветер пригибал траву то в одну сторону, то в другую. «Как океанские волны», — подумала я. Ветер был теплый, но у меня по спине пробежал холодок.

Я осторожно закрыла за собой дверь, прислушиваясь к мягкому щелчку, свидетельствующему о том, что замок захлопнулся. Затем я направилась к лесу напрямик через лужайку.

Я стала искать огни или хотя бы освещенные стволы деревьев, но ничего такого не обнаружила. Рокочущий звук тоже прекратился.

— Странно, — пробормотала я.

Остановившись на полпути между домом и лесом, я прислушалась. Тишина. Полная тишина.

Если не считать тихого, низкого стона.

Я повернулась. Этот стон доносился до меня со стороны сарая.

Опять этот чертов сарай. Я должна посмотреть, что там внутри. Сейчас мне предоставилась прекрасная возможность это сделать.

Дверь была заперта на висячий замок. Но я знала, где отец хранил ключ. Потихоньку пробравшись на кухню, я достала ключ из маленькой чашки, в которой мама держала в свое время леденцы.

Затем я опять выскользнула из дома. Когда я подошла к сараю, у меня мурашки побежали по коже. Я услышала изнутри звуки, издаваемые животными: стоны, тихие крики, подвывания. У меня возникло ощущение, что эти несчастные существа умоляют меня спасти их.

— Я иду, — прошептала я.

Но тут послышался совсем другой звук, заставивший меня отшатнуться от двери.

Это было глухое, но грозное рычание. Оно сопровождалось топотом ног.

Кто-то мчался прямо на меня.

Я была так испугана, что окаменела. В какой-то момент я увидела выскочившее из-за угла сарая существо, показавшееся мне громадным.

Оно передвигалось большими прыжками.

Дело кончилось тем, что оно запрыгнуло мне на плечи.

И повалило на землю.

Глава VIII