Раскольничьи бунты и меры правительства

Раскольничьи бунты 1667–1708 гг.С 1667 по 1676 год, то есть почти 10 лет, страна была охвачена бунтами в столице и на окраинах. Затем с 1682 года начались стрелецкие бунты, в которых раскольники играли немаловажную роль. Раскольники нападали на монастыри (1687, 1689, 1693 годы), грабили монахов, захватывали церкви. Но и этим дело не кончилось. Рецидивы следовали один за другим весь XVIII век, начиная с 1708 г., когда под лозунгом «За старую веру!» поднял бунт казак Булавин и его сподвижник Некрасов, и кончая Пугачевским бунтом в 1770-е годы, когда раскольники снабдили Пугачева деньгами, приютили его на Иргизе и оказывали всемерную поддержку.

Некрасовцы-поповцы ушли к турецкому султану, поселились в низовьях Дуная (Добруджа) и принимали участие в войнах с Россией (в 1809 и 1828 гг.) на стороне турок. Московские федосеевцы принимали Наполеона на Преображенском кладбище. За оказанные ему услуги (здесь французы печатали фальшивые русские деньги) Наполеон разрешил раскольникам разорить иконостасы в нескольких православных храмах, или, как они пишут, «спасти древние иконы».

Массовые самосожжения.Страшным последствием учения Капитонов об антихристе явились гари, или массовые самосожжения, к которым призывали, а иногда и принуждали изуверы. Самое раннее сообщение о таком самосожжении относится к 1672 году, когда в Палеостровском монастыре сожглись 2700 человек. С 1676 по 1685 год самосожжения приняли характер эпидемии. Только по документально зафиксированным сведениям в этих гарях погибли около 20 000 человек. Аввакум из Пустозерска успел благословить самосожженцев: «тецыте, тецыте, и спасетесь огнем». Но в целом беглопоповцы-старообрядцы осудили самосожжение и сами не сжигались. Более того, в 1691 году на своем съезде отметили, что подстрекатели к самосожжению сами избегали огня и захватывали имущество погибших. Самосожжения продолжались и в XVIII столетии, а отдельные случаи самоуморения бывали даже в конце XIX.

Меры правительства против раскольников в XVII в.До 1685 года правительство подавляло бунты и казнило нескольких вождей раскола, но специального закона о преследовании раскольников за веру не было. В 1685 году при царевне Софье был издан Указ о преследовании хулителей Церкви, подстрекателей к самосожжению, укрывателей раскольников вплоть до смертной казни (одних через сожжение, других мечом). Прочих старобрядцев — бить кнутом, и, лишив имущества, ссылать в монастыри, под строгий начал. Укрывателей старообрядцев бить батогами и, поеле конфискации имущества, тоже ссылать в монастырь. С этого времени беспоповцы побежали в леса за Волгу (Керженец) и в Олонецкий край, а беглопоповцы в Стародубье, на Дон, в Литву и Польшу.

Не удивительно, что многие историки XIX века видели в расколе социальный протест. Но по многим признакам они скорее напоминают религиозные войны периода Реформации, то есть имели антицерковныйхарактер. В России два начала — иудаистское со стремлением к племенному Богу и идеей избранничества и языческое с тягой к жречеству — наиболее четко проявились в двух течениях раскола XVII века: поповцах-старообрядцах и беспоповцах-староверах.

Трудно судить, кто более виноват в этих гонениях, — бунтовщики или гонители, но одно можно сказать со всей определенностью, что не обвиняемый в них Святейший Патриарх Никон. Он никакого отношения к гонениям на раскольников не имел. С 1658 по 1681 год он находился сначала в добровольной, а затем в вынужденной ссылке. Патриарх не уморил голодом боярыню Морозову — ее взяли под стражу в 1671 году, когда Патриарх уже четыре года томился в ссылке, а боярыня все эти годы по-прежнему имела влияние при дворе и оказывала мощную поддержку Аввакуму. Патриарх не сжигал Аввакума. И ко времени Указа царевны Софьи о преследовании раскольников он уже четыре года находился в могиле. Так как о Святейшем Патриархе Никоне нам уже не доведется говорить, посоветую читателям прочитать о нем недавно переизданное сочинение дьяка Ивана Шушерина, который очень любил Патриарха, а потому написал о нем правду. Царство ему Небесное!

Единоверие

В конце XVIII века сами раскольники стали предпринимать попытки как-то сблизиться с Церковью, и в результате возникла странная с канонической точки зрения форма присоединения к Церкви, известная под названием «единоверие». Пожелавшим вернуться в Церковь старообрядцам было дозволено служить по старым книгам и соблюдать «старые обряды», среди которых наибольшее значение придавалось двоеперстию, но при этом богослужение и требы совершали православные священнослужители. Церковь явно была озабочена одним — пусть ценою канонических уступок, но спасти хотя бы часть погибающих вне Церкви. Однако сами единоверцы не были удовлетворены полученными разрешениями. Они желали, чтобы Церковь поставила им своего единоверческого епископа, который мог бы сам поставлять единоверческих священников. Вопрос этот в 1850-е годы обсуждался в Синоде, и в связи с этим многим архиереям были разосланы вопросы с просьбой выразить свое мнение. Большая часть из них, в том числе и Святитель Иннокентий, который хорошо знал старообрядцев по Сибири, ответили отрицательно.

Епископа единоверцам не поставили, и тогда они стали требовать отмены пресловутых «клятв», мотивируя требование тем, что «клятвы» оскорбляют «старые обряды», а в церковных сочинениях, направленных против старообрядцев, допущены оскорбляющие их чувства выражения. Хотелось бы заострить внимание читателя на том, что требование об отмене «клятв» исходило не из среды самих раскольников, а от единоверцев, и Церковь согласилась обсуждать возможность такой отмены только ради тех же единоверцев, которых считала исчитает верными своими чадами.

Записка отца Павла Прусского (1866)

Ознакомимся с выдержками из малоизвестного документа, который дает представление о различных взглядах на возможность отмены «клятв» в 1860-е годы. В 1899 году Т. И. Филиппов опубликовал в небольшой брошюре под названием «Три разговора со старообрядцами» (6) «Записку», которую написал бывший наставник федосеевской общины, перешедший в единоверие в 1868 году, отец Павел Прусский (П. И. Леднев, 1821-1895). В этой «Записке» отец Павел излагает свои соображения по вопросу о клятвах Собора 1667 года: «подлежат ли они упразднению, или только разъяснению?».Он полагал, что более верный путь лежит в разъяснении, а не в упразднении, и вот почему.

До перехода в единоверие, то есть будучи еще раскольником, он рассуждал, как и все раскольники, так: «Произнесением клятв на древние обряды греко-российская Церковь пала, лишилась благодати Святого Духа, а потому еще требует исправления и очищения»».Далее он пишет: «Тогда только соборные клятвы перестали служить для меня препятствием к соединению с Церковью, когда изменил я самое понятие о сих клятвах».Бог помог отцу Павлу «выразуметь», что «Церковь, изъяв из употребления так называемые старые обряды, не отвергла самого учения догматического, с сими обрядами соединяемого, и что соборные клятвы положены не за содержание именуемых самых обрядов, тем паче не на самые обряды, а на людей, похуливших Церковь из неразумной ревности по обрядам, что притом они были вызваны дерзкими хулениями на Церковь и ее уставы».

Замечу, что при желании любой человек может это «выразуметь», если прочтет текст «клятв» и не будет предубежден или злонамерен.

«Правильное понятие о соборных клятвах,— пишет далее бывший федосеевец, — и отворило мне дверь ко вступлению в правоcлавную Церковь».Посему он считал, что для уврачевания раскола, для спасения миллионов погибающих без благодатного окормления Церковью, упорствующих в расколе людей необходимо именно разъяснение. «А снятие или упразднение клятв,—пишет он, —без такого убеждения не только не привлекло бы к Святой Церкви, но еще подало бы повод заключать, что, видно, Церковь и в самом деле проклинала не противников и раздорников церковных, а самые святоотеческие, чтимые нами обряды, и чрез сие впала в грех, лишилась благодати...»Как мы знаем, все вышло по-писанному: раскольники на призыв Святой Церкви не откликнулись, а повод используют, хотя, как всегда, с передержками и подлогами.

Чтобы лучше разъяснить затронутый им вопрос, отец Павел Прусский, в то время архимандрит Никольского единоверческого монастыря, изложил свою беседу с известным апологетом белокриницкого согласия Семеном Семеновичем (1830—1867). Содержание беседы таково.

Отец Павел спрашивает: «Скажите чистосердечно, Семен Семенович, как вы полагаете, можно ли будет присоединиться к Церкви, ежели, как слышно, будут Собором упразднены клятвы 1667 года?»

Семен Семенович ответил: «Ежели и будут упразднены клятвы, не присоединюсь я к Церкви, пока она не введет в употребление старые книги и старые обряды».

О. Павел: «А когда и клятвы будут уничтожены, и старые книги будут введены в употребление, тогда согласны ли будете присоединиться к Церкви?»

С. С: «Не присоединюсь еще и тогда; а пусть Церковь сначала признает, что предки наши и мы неизменно соблюли древнее благочестие и раздорниками не были, как она думает, и что она несправедливо и незаконно изнесла на нас клятвы».

О.Павел: «А ежели и это все будет исполнено, тогда, наконец, согласны будете идти в Церковь?»

С. С: «И тогда еще не пойду; а пусть греческие и российские архиереи прощения попросят у наших(то есть у белокриницких) за свои на старые обряды дерзости: когда получат от наших архиереев разрешение,тогда и будем с ними воедино».

В заключение отец Павел пишет: «Он не только не допускал, чтобы по снятии клятв старообрядцы легко могли присоединиться к Церкви, но еще приходил к тому заключению, что по снятии клятв сами церковные должны присоединиться к старообрядцам, подвергнув себя исправе».Он же говорит, что все согласия и толки имеют самочинно выработанные чины принятия — у одних перекрещиванием, у других «перемазыванием», у третьих — возложением рук, но у всех обязательно проклятие и отречение от «ереси», то есть от Православной Церкви.

Как легко убедиться путем сравнения, нынешние апологеты старообрядчества буквально повторяют все претензии Семена Семеновича. Поясним, кого Семен Семенович имеет в виду, говоря «наши архиереи».

Лжеиерархии и «древлеправославные церкви»

Первая лжеиерархия поповцев (1846).Как уже было сказано выше, в XVII веке ни один епископ не ушел в раскол. Правда, в своем словаре старообрядцы пишут, что при церковном расколе открыто принял сторону старообрядцев епископ Павел Коломенский. Но он умер в 1656 году и, как пишут в словаре, «не успел поставить себе преемника».

Мечта о создании своей собственной иерархии в среде беглопоповцев существовала всегда. Если единоверцы надеялись получить «своего епископа» от Церкви, то беглопоповцы пошли другим путем — они решили переманить к себе какого-либо православного епископа и принять его, «исправить», по второму чину. Было ясно, что на такую сделку ни один русский архиерей не пойдет. Поэтому, как пишет словарь, «теснимые и гонимые в своем отечестве, старообрядцы решили учредить епископскую кафедру за границей», а именно в селе Белой Кринице в Австро-Венгерской империи. Австро-Венгрия с удовольствием дала разрешение, понимая, какой вред этим можно нанести своему заклятому «другу и союзнику» — России. На роль основателя новой церкви согласился босно-сараевский митрополит Амвросий, по настоянию турок лишенный кафедры и живший в Константинополе. Как написано в том же словаре, этот митрополит не был под запрещением (будто это имеет значение в свете дальнейшего) и сам выбрал второй чин для своего «присоединения к древлеправославию». 28 октября 1846 года «велегласно проклял все ереси» (то есть свою веру), исповедался мирянину, отрекшемуся от Церкви бывшему монаху Иерониму, который и «восстановил тем самым полноту трех-чинной иерархии в старообрядческой Церкви». После отречения Амвросия, «перемазанного» неизвестно где взятым миром, ему уже не составляло никаких затруднений умножить число лжеепископов, к чему он и приступил. Один «посвятил» двух первых лжеепископов. От них и пошла «белокриницкая иерархия». Вскоре белокриницкие самозванцы перебрались в Россию, где учредили 12 «епархий».

Административным центром этой «лжеиерархии» стало Рогожское кладбище. Превратившиеся из беглопоповцев в поповцев раскольники стали называть себя «Древлеправославной Церковью Христовой». В 1988 году они объявили своего лжеархиепископа Алимпия (А.К. Гусев, род. 1929 г.) митрополитом московским и всея Руси, а «церковь», по аналогии с Русской Православной Церковью, назвали «Русской Православной Старообрядческой Церковью», чтобы отличаться от других «древлеправославных», а заодно на уровне аббревиатуры (РПСЦ) походить на РПЦ. Это, возможно, самая многочисленная из «древлеправославных церквей». Она насчитывает на территории СНГ 250 приходов, управляемых 4 лжеепископами. Находится в единстве со старообрядческой «церковью» в Румынии (центр — г. Браила). К сожалению, в словаре не указана численность паствы РПСЦ, хотя, возможно, она и неизвестна.

Так вот именно у этих лжеархиереев «русские архиереи должны просить прощения за свои дерзости и получить разрешение», по мысли Семена Семеновича и его нынешних единомышленников. Вполне возможно, что «архиереи» на Рогожском кладбище подобные крайние мнения сами не высказывают, но в старообрядческих газетах и в светских СМИ об этом говорится открыто.

Многие беглопоповцы, хорошо зная каноны, не признали новое самочинное сборище за «трехчинную иерархию». Они продолжали оставаться без нее, пока не наступили новые времена.

Новозыбковцы (ДЦ, 1923).В России разразилась революция, а в Церкви объявились новые раскольники — обновленцы. Один из них, обновленческий архиепископ Саратовский Николай (П.А.Позднев, 1853—1934), бывший под запрещением, стал «родоначальником иерархии Древлеправославной церкви» в ноябре 1923 года. После «проклятия ересей», исповеди у беглого попа Тихомирова и «миропомазания» саратовские беглопоповцы объявили Николу «архиепископом московским, саратовским и всея России», видимо, полагая, что обрели нечто похожее на патриарха. Магистр богословия Никола от этого звания не отказался. В 1924 году Никола сварил миро, но один поставлять «епископов» не решался. В 1929 году «архиепископ всея России» принял в древлеправославие еще одного архиерея — Стефана Расторгуева, и тогда вдвоем они приступили к хиротониям. Административный центр этой второй лжеиерархии несколько раз перемещался, а с 1963 года обосновался в Новозыбкове. Как сообщает словарь, «за последнее десятилетие число общин ДЦ выросло втрое и достигает 60».

Андреевцы (ЕДЦ). Насколько просто было становиться основателями «древлеправославных церквей», можно судить по тому, что «архиепископ всея России Никола» был не единственным родоначальником. После смерти Святителя Тихона появился еще один повод к отпадению от Церкви в связи с неприятием митрополита Сергия. Раскольники всех мастей объявили новую ересь — «сергианство», и некоторые из «никониан» стали переходить в разные толки. Так, епископ Андрей (князь А. А. Ухтомский, 1872—1937), брат которого был единоверцем, стал «первоиерархом» еще одной «древлеправославной церкви», для отличия от прочих названной еще и «Единой» (ЕДЦ). Это была одна из ветвей катакомбной «истинной православной церкви», которая анафематствовала и РПЦ («сергиан»), и обновленчество.

Климентовны (ДЦ). Родоначальником еще одной ветви катакомбных единоверцев стал отрекшийся от Церкви бывший иеромонах Климент (Логинов, ум. 1938 — см. (7), с. 142), первоначально ставший лжеепископом на Рогожском кладбище. На конец 1994 года у климентовцев, которые называют себя опять же «древлеправославной церковью», имелись четыре лжеепископа. Общая численность не превышает 5000 человек (см. словарь).

Итак, «древлеправославных церквей» по меньшей мере четыре: ДЦХ (РПСЦ), ДЦ-1, ЕДЦ, ДЦ-2.

Поморская церковь (ДПЦ).К этому нужно добавить еще одну «церковь» — брачного (есть небрачники) поморского согласия беспоповцев (не приемлющих священства). Тем не менее они называются «Древлеправославной Поморской церковью». В России около 300 общин, но есть еще и в Прибалтике, и в Польше, и в США.

За неимением места нет возможности подробно сказать об одном весьма интересном явлении в среде белокриницких поповцев, связанном с именем И. Г. Кабанова (псевдоним Ксенос — по-греч. «странник», 1819—1882). Он был автором Окружного Послания 1862 года, из-за которого произошло разделение приемлющих белокриницкую лжеиерархию на «окружников» и «неокружников». К тому времени в среде поповцев получили распространение антиправославные мнения об антихристе, заимствованные от беспоповцев. В этом Послании Ксенос (впервые со времени начала раскола!) признал, что написание имени Иисус, в которого веруют «никониане», есть имя Христа, так же как и написание имени Исус, почитаемое старообрядцами. До этого раскольники утверждали (а беспоповцы и неокружники утверждают и поныне), что имя Иисус — это имя иного бога, то есть антихриста, а троеперстие — печать того же антихриста. Ксенос также выступил против хулы на четырехконечный греческий крест, который изображается на просфорах и который раскольники изначально трактовали как «латинский крыж». «Окружное послание» Ксеноса привело к очередному делению — на окружников и неокружников и к взаимному обвинению в ереси друг друга.

Несмотря на многовековое противостояние, Церковь и многие раскольники, как видно на примерах отца Павла Прусского и поповца Ксеноса, искренне хотели уврачевать раскол. К сожалению, даже 70 лет безбожных гонений, во время которых пострадали тысячи верующих, православных и «древлеправославных» не объединили. Впрочем, история Церкви не дает ни одного примера «уврачевания раскола». Покаяние возможно только для каждого отдельного человека. Можно представить, насколько этот путь труден для людей, родившихся в семьях раскольников, где родители берут с детей клятву не предавать «старую веру». Святитель Иннокентий видел в этом большую беду и уговаривал старообрядцев отказаться от такого обычая.

Посмотрим, какие меры принимали государство и Церковь к этому уврачеванию.

V. ИСТОРИЯ ОТМЕНЫ «КЛЯТВ»