Ироха Синдо], удар ножом в грудь от [Кодая Камиути], смерть 1 страница

Эйдзи Микагэ

Пустая шкатулка и нулевая Мария

Том 3

Перевод с английского языка – Ushwood

Бета-редактирование – Danholm

Любое коммерческое использование данного текста или его фрагментов запрещено

Оглавление

Пролог

Начало

Раунд 1

Раунд 2

Раунд 3

Эпилог

Послесловие автора

Ироха Синдо], удар ножом в грудь от [Кодая Камиути], смерть 1 страница - student2.ru Ироха Синдо], удар ножом в грудь от [Кодая Камиути], смерть 1 страница - student2.ru

Ироха Синдо], удар ножом в грудь от [Кодая Камиути], смерть 1 страница - student2.ru Ироха Синдо], удар ножом в грудь от [Кодая Камиути], смерть 1 страница - student2.ru Ироха Синдо], удар ножом в грудь от [Кодая Камиути], смерть 1 страница - student2.ru

Ироха Синдо], удар ножом в грудь от [Кодая Камиути], смерть 1 страница - student2.ru

Пролог

Я снова был в том месте, которое помню лишь пока сплю.

Сколько же раз я уже с ним (с ней?) встречался? …Ну, неважно, думаю.

Он, как всегда, нес какую-то ерунду, так что я почти не слушал.

Но одна из его фраз продолжала звучать у меня в ушах.

Верно, вы с Дайей Омине-куном враги.

К оглавлению

Начало

Когда я впервые увидел его серебристые волосы, я подумал: «А, наши пути никогда не пересекутся».

Уверен, большинство моих одноклассников считали точно так же. Дайя Омине – буквально все в нем бросало вызов окружающим. Думаю, его внушительная манера поведения и забойный стиль были для него лишь способом держаться на расстоянии от остальных.

Но мы с ним отлично поладили. Отчасти благодаря посредничеству Харуаки; но не думаю, что одного этого было бы достаточно.

«…Эмм, ты… Кадзуки Хосино, да? Не могу объяснить почему, но ты странный какой-то!»

Так он обратился ко мне в первый раз.

Но я верил, что мы с ним друзья; в конце концов, он всегда был рад общаться со мной.

И вот он произнес это.

– Ты как-то связан с «О», верно?

Было это в обеденный перерыв за день до начала промежуточных экзаменов. Усевшись с равнодушным видом рядом с Марией, он произнес эти слова.

– …Омине, ты раздобыл «шкатулку»? – спросила Мария вместо меня, потому что я произнести что-либо был не в состоянии.

– Что за риторический вопрос? Разумеется, да. И главное: вообще-то я с Кадзу разговариваю. Так что сиди тихо, вредная церберша.

Мария с силой выдохнула и взглянула на меня, словно давая понять, что предоставляет все мне.

Но что я могу сказать?..

Не обращая внимания на то, что я не отвечаю, Дайя продолжил говорить.

– Мне всегда казалось это странным. Появление Отонаси, твое признание Коконе, ну и еще несколько вещей.

Дайя дотронулся до серьги в правом ухе.

– Все сомнения исчезли, когда я встретил «О». Когда я встретил его – существо, которое нельзя описать иначе как неестественное, – я сразу же понял, что именно он послужил причиной всех этих недавних странных происшествий. И тогда он сказал мне, что его интересует Кадзуки Хосино.

Не в состоянии полностью врубиться в происходящее, я просто сидел и молча слушал.

– Значит, я не единственный, кто чувствовал в тебе что-то странное. …Знаешь, Кадзу? Я больше года на тебя смотрю, и за это время одну вещь я понял.

Обратив на меня пронзительный взгляд, он заявил:

– Ты парИшь.

– …Парю?

Я совершенно не мог понять, в чем смысл этого странного, абсолютно вываливающегося из контекста слова.

– Все выглядит так, как будто ты смотришь на нас из выгодной позиции откуда-то сверху. Ты здесь, но ты никогда ни во что не лезешь глубоко, ты всегда удерживаешь дистанцию. Ты ни внутри, ни снаружи. Ты просто… паришь.

По-прежнему не понимая, что он сказал, я приподнял бровь.

– И в то же время ты заявляешь, что хочешь сохранить повседневную жизнь. Для меня всегда было загадкой, почему. Но когда я говорил с «О»… он рассказал, что ты отказался от «шкатулки», которая выполняет любое «желание», и тогда я наконец понял.

И Дайя объявил:

Твоя цель – растаптывать «желания» других.

– Неправда!

Получилось настолько громко, что я сам удивился. Но я должен был выразиться предельно ясно.

– Я так серьезно отношусь к повседневной жизни, потому что… мне кажется, стремиться к чему-то – доказательство, что я жив… поэтому…

– Просто смешно.

Вопреки своим словам, он совершенно не смеялся. Он лишь продолжил жестким тоном:

– Значит, у тебя есть что-то, к чему ты стремишься? Назови хоть одно!

– Разумеется, есть. Это…

Я осекся.

Есть что-то. Не может не быть. Но не могу сформулировать.

…Наверняка это из-за того, что оно не имеет формы.

– Ты хочешь стремиться к чему-то. Пфф, даже если я приму это утверждение, остается еще один вопрос. Почему ты таким стал?

– …Э?

Почему меня стала так заботить повседневная жизнь?

А кстати, всегда ли я таким был? …Вряд ли. Тогда после какого…

– …

Передо мной возникло видение.

…Кто-то неясный, как в тумане, не могу понять кто именно.

Не могу узнать эту расплывающуюся внешность. Не могу узнать? …Нет, по правде, я знаю, кто это, сколько бы там ни было тумана.

Она

– Понял?

Дайя перебил меня, и силуэт растворился в тумане.

– …Чего?..

– На самом деле ты пытаешься защищать повседневную жизнь рефлекторно, как собачка Павлова.

Я пытаюсь сохранить повседневную жизнь рефлекторно? В таком случае…

– Это то же самое, что топтать «желания» других. …Слушай, Кадзу.

Дайя обратился ко мне без своей обычной ленцы в голосе.

– Я заполучил «шкатулку». Я стал тем, кто противоречит этой повседневной жизни. …Итак, твои действия?

Я не знаю «желания» Дайи. Но если оно угрожает моей повседневной жизни, я…

– Ты ведь уже решил, правда?

И Дайя заявил своим монотонным голосом, вновь притронувшись к правой серьге:

– Следовательно, я – твой враг.

Пришли результаты промежуточных экзаменов, и сквозь июль, словно переваривая эти результаты, потянулась череда дней, полных вялой лени.

– Ребят, я категорически запрещаю вам упоминать, что потом мы идем по магазинам!

Так заявила Коконе, волосы которой на этот раз были собраны в пучок, по пути в больницу, где лежала Моги-сан.

– В первую очередь тебе, Харуаки!

– Да знаю я, знаю!

– Ну мало ли? Я тут слышала недавно, что современное значение слова «Харуаки» – «не умеющий чувствовать атмосферу».

– Никогда не слышал о таком значении! Зато я точно знаю, что аббревиатура «К.К.» сейчас означает «приставала».

– Эй! Чего это мои инициалы означают «приставала»?

– Кирино, если Моги услышит твои вопли, вся твоя предусмотрительность пропадет зря.

Услышав предостережение Марии, Коконе хмыкнула и, оттянув одной рукой нижнее веко, высунула язык[1]. Последовала реплика Харуаки «Ты думаешь, это симпатично выглядит, или как?»; Коконе хмуро покосилась на него.

Вздохнув при виде этой сравнительно нормальной сцены, я вошел в палату.

– …

Первым делом мне в глаза бросилась полуобнаженная мужская фигура на обложке журнала.

– Касуми?..

– Э?.. АЙ! – и она быстро сунула журнал под футон. – П-привет, ребята… Ч-чего такое? Вы как-то рано сегодня, а?..

Моги-сан неуклюже улыбнулась.

– …

Не увидел ли я что-то, чего не должен был?.. Мы с Коконе переглянулись и без слов договорились: «Замнем для ясности».

– Уаа, чего ты там прячешь, Касуми!..

Облом. Среди нас был человек, имя которого означает «не умеющий чувствовать атмосферу».

– Н-ничего я не прячу!..

– Не ври! …Мм? Аа, эротический журнальчик, точно! Покажи, покажи! Всегда хотел знать, какие эротические журналы держат у себя де-… Гхх!

Коконе саданула ему локтем. Угу, я с ней согласен.

– Не бойся, Касуми, мы ничего не видели… Да нет, все нормально, правда! В конце концов, если долго валяешься в больнице, ну… много всякого скапливается, правда ведь?

– Ни-ни-ни-ничего у меня не скапливается!

Моги-сан отчаянно замахала руками перед заалевшим лицом.

– В-все не так совсем! Это… ну…

Поджав губы и чуть поколебавшись, она все же вытащила журнал из-под футона. На обложке действительно был полуобнаженный мужчина, но, кроме того, там красовались всякие надписи типа «Йога» или «Тренируйся правильно».

– Это журнал с упражнениями по фитнесу! Так что, эмм… он вовсе не эротический.

– Э? А, точно. Ха-ха, прости. …Но почему тогда ты его прятала?

Почему-то Моги-сан взглянула не на Коконе, а на меня, когда пробормотала в ответ:

– …Потому что такие журналы мне не идут…

Раз уж она упомянула – я машинально кинул взгляд на ее руки. Белые руки, казавшиеся когда-то очень хрупкими, теперь выглядели малость покрепче. …Впрочем, они по-прежнему тонкие.

Заметив мой взгляд, Моги-сан засмущалась и спрятала руки за спину. Затем сказала:

– …Я надеялась, мне это поможет в реабилитации.

С тех зацикленных дней прошло уже четыре месяца. Переломы срослись, и начался процесс реабилитации. Ее возвращение в школу, казавшееся когда-то далекой мечтой, постепенно, шаг за шагом близилось к воплощению в реальность. Скоро она и ее инвалидная коляска в нашем классе станут частью повседневной жизни.

Моги-сан вернется в мою повседневную жизнь.

…Как тогда – до Марии.

– Слушай, слушай, Мария, а тебе что, неловко, когда ты рядом с Касуми?

Харуаки задал этот вопрос, едва мы зашли в торговый пассаж; а мы-то с Коконе специально старались на эту тему помалкивать…

– Хару… знаешь, иногда ты просто ужасен…

– Это почему?

Он даже не понял, что имела в виду Коконе. Ужасен!

– …Почему ты так думаешь? – монотонным голосом поинтересовалась Мария.

– Потому что я ни разу не видел, чтобы вы с ней нормально разговаривали! Ну, правда, может, это из-за того, что я вообще редко вижу вас вместе.

– …Хару, слушай сюда, – Коконе подтащила Харуаки к себе вплотную и зашептала ему в ухо. – …Они соперницы в любви… вот почему им неловко. Ты ведь и сам должен понимать, правда?..

Эмм, Коконе?.. Я знаю, что ты стараешься проявить деликатность, но я тебя слышу.

– Ооо, понял, понял!

Харуаки ухмыльнулся мне от уха до уха. …Ну что с ним сделаешь.

Мария при виде их реакции лишь вздохнула.

– В общем, можете понимать как хотите, но мне действительно непросто с ней общаться.

– Хо-хо! В том смысле, что вы соперницы?

– Усуй. А ты мог бы разговаривать как ни в чем не бывало с человеком, который выставил тебя полным идиотом и пырнул ножом в живот?

– Хаа?

– Шутка, – ровным голосом произнесла Мария; Коконе и Харуаки переглянулись.

…Лишь у меня одного сердце подскочило из-за этого ее заявления.

– …Эээ, так, ладно, сменим тему… Приступим к главному пункту программы!! «Подбираем одежки, которые подойдут Мари-Мари!» Мда, правда, ей почти все подойдет… Блин, эта твоя чертова модельная фигура!

Кто бы жаловался; это ведь твоя фотка появилась в модном журнальчике совсем недавно?

– А кстати, как этот вопрос вообще возник?

– Вот слушай, слушай! Я в последнее время часто встречаю Мари-Мари на выходных в обычных шмотках; понимаешь, она совершенно не следит за модой! Ее одежда не сказать чтоб плохая, ей просто не хватает индивидуальности… а когда я спросила, от кого шмотки, она сказала, что носит Uniqlo[2].

– Забудь уже, что было в прошлом, сейчас Uniqlo делает довольно модную одежду. В последнее время они здорово развиваются, у них есть много качественных вещей по хорошей цене. Uniqlo – отличный выбор, по-моему.

– Я, знаешь ли, тоже Uniqlo ношу! Но сейчас я не об этом! Я просто думала, типа… ты должна стремиться стать идеальной, или… ааа, блин! Все из-за того, что ты одним своим телом можешь все выиграть!..

– Кири, спокойней будь! Ты ее опережаешь как минимум сиськами!

– Только сиськами?! Не умничай тут, Хару! …Я ее еще опережаю в…

Коконе внезапно замолчала, оглядела Марию с головы до ног и застыла в ужасе.

– …Не может быть… У меня что, без шансов?.. Гуаа, не может быть! Лучше б тебе стать кем-то вроде Мисс Мира, тогда я более-менее спокойно смогу признать, что ты «вполне себе ничего»!

– К-коконе, красота – вообще субъективная вещь, знаешь…

– А ты тогда кого считаешь более красивой, Кадзу?

– …

– Ну и чего замолчал? Давай говори, что меня, даже если это вранье!

– Эй, это разве не невозможное требование?

– А ты заткнулся, оборванец!

– Что?! Осмелюсь заметить, что моя одежда как минимум выше среднего уровня!

Из-за поднятого ими шума взгляды находящихся поблизости покупателей начали обращаться в нашу сторону. …Всякий раз так получается, когда с нами Коконе.

– П-послушай, Коконе, давай потихоньку…

Едва я к ней обратился, она кинула на меня испепеляющий взгляд. Уаа, чувствую приближение опасности…

– Кстати, Кадзу-кун, знаешь, чего я больше всего терпеть не могу в одежде Мари-Мари? Того, что у вас с ней, поскольку вы одного роста, несколько общих шмоток!

– …Э? А что, не должно быть?

Коконе распахнула глаза.

– …Хаа? Это что за изумленная физиономия? «…Э? А что, не должно быть» – мать моя женщина! У тебя что, вообще думалка отрубилась? Я, во всяком случае, была просто в шоке, когда случайно увидела на тебе футболку, которую Мари-Мари носила за день до того!

Я, по-прежнему не понимая, что тут такого, повернулся к Харуаки.

– Не, она права, знаешь?

…Меня обломили.

– Ты просто такой человек, да? Тот, кто может без проблем прикончить полувыпитую бутылку, которую тебе дала девушка, которая тебе нравится.

– И что тут такого?..

– О боже, боже, – и Харуаки преувеличенно замахал руками, словно специально показывая мне. Затем вздохнул. …Что еще за реакция.

– Хару, ты понял, почему я хочу заставить ее купить себе новые шмотки?

– Более чем!

После того как эта парочка объединилась, наши поиски одежды для Марии начались, как Коконе и запланировала. Однако сама Мария шопингом не наслаждалась совершенно и потому лишь вяло сообщала Коконе, что она думает о той или иной вещи, которую ей показывали. А время от времени Коконе заставляла ее что-нибудь мерить.

Сперва я опасался, что Коконе будет недовольна, потому что Мария не покупала вещи, которые она предлагала; но на самом деле Коконе просто сияла. По ее словам, «такую куколку-красавицу наряжать – уже восторг!» …Будучи человеком мужского пола, совершенно ее чувств не понимаю.

Что до еще одного присутствующего здесь представителя мужского пола, Харуаки, то ему, похоже, доставляло удовольствие просто разглядывать покупательниц и продавщиц. Завидую его стилю мышления – хотя… вообще-то не очень. Вообще не завидую.

Энергия била из Коконе ключом; я дивился про себя, откуда она в ней берется. Я взмолился о перерыве. Три часа спустя моя просьба была удовлетворена.

Ффуф… наконец-то я свободен хоть ненадолго.

– …Харуаки, ты такой довольный.

– Ага! Я вообще сюда шел поглазеть на красивых девчонок. Аа, это было классно! Номером один, на мой вкус, была продавщица в предпоследнем магазине.

Настроение Коконе резко упало.

– Она мне слегка напомнила нашу председательшу студсовета, – продолжил Харуаки. – Тебе так не показалось, Хосии?

– Эээ… ты думаешь?.. – возразила Коконе. – Наша Пред куда более клевая… А, кстати, ребят, вы знаете о «Трех суперменах»?

– Я знаю.

– …Ну, вообще-то это просто не могло не угодить мне в уши.

Похоже, я был единственным, кто не в курсе.

– …И что это за «Три супермена»?

– Вот смотри, в каждом из трех классов есть ученик, у которого оценки просто супер, так? Поскольку у них, кроме оценок, есть всякие другие выдающиеся качества, кто-то их обозвал «суперменами». Вот, ну и слово оказалось настолько подходящим, что тут же прижилось.

– …Небось Мария одна из них?

– Угу. Мне без разницы, как меня называют, но мне не хочется слишком уж выделяться.

Нет… и это ты говоришь после той сцены во время приветственной церемонии?

– В общем, Мари-Мари от первоклассников, Пред от третьего класса. А от второго…

Коконе зависла на полуфразе. Невооруженным глазом видно было, как ее настроение упало.

…Стало быть, последний – Дайя.

Дайя исчез сразу после того, как в школьной столовке объявил нам с Марией, что он «владелец». С тех пор он не появлялся в школе, и дома его тоже не было.

Исчез, ни слова не сказав ни Коконе, ни Харуаки.

Именно это Коконе особенно злит. У нее в голове не укладывается, как он мог так внезапно пропасть, не дав ей знать. Хотя на самом деле, конечно же, она просто о нем тревожится.

По-моему, Коконе убеждена, что его исчезновение – это ненадолго. Поэтому она и способна на него сердиться. Но я… я не думаю, что это ненадолго.

Ведь Дайя – заполучил «шкатулку».

Он отделился от нашей повседневной жизни.

Нахмурившись, Коконе одним глотком прикончила свой карамель-макиато[3], затем вздохнула и сказала:

– Ладно, не будем об этом засранце; суть в том, что эти «Три супермена» неординарные люди.

– Это я могу понять в отношении Марии и Дайи… но наша председатель студсовета что, тоже необычная?

– Она просто обалденная! Оценки у нее такие, что она запросто сможет поступить в Токийский университет, как член нашей легкоатлетической команды она участвовала во всеяпонских соревнованиях по бегу на короткие дистанции и по прыжкам в длину, а в студсовете она занимается тем, что хоронит наши допотопные школьные правила. Но, похоже, даже и без этих потрясающих фактов можно легко видеть, что она обалденная.

– …Что ты имеешь в виду?

– Я тут услышала немножко… Пред, похоже, не так уж и быстра на тренировках. Она даже иногда проигрывает другим членам команды. Но на реальных соревнованиях она почти всегда ставит лучшее время и побеждает.

– Значит, что, она на тренировках не выкладывается?

– Судя по всему, это не так. Вот что она сама говорит: «Цель тренировок – становиться сильнее. Цель настоящего забега – выиграть. Вполне естественно, что я быстрее всего бегу в соревновании, где я обязана полностью сосредоточиться на том, чтобы высвободить всю мою силу». …Ну, что думаешь? Она, может, и кажется немного странной, но ты не считаешь, что она крута?

– …Угу. Она как из другого измерения.

– Точно так! – с этими словами Коконе удостоверилась, что все наши чашки пусты, и самодовольно улыбнулась. – Отлично! Возвращаемся к нашему шоу «Приодень Мари-Мари»!

Честно говоря, еще немного этой скукоты, и я вымотаюсь окончательно…

– К-коконе, у меня дома уже скоро время ужина, так что мне пора постепенно…

– Эээ…

Коконе поджала губы.

– Ну, тогда еще один, последний магазинчик! Есть одна штучка, Мари-Мари просто обязательно должна ее примерить!

В конце концов Коконе приволокла нас в магазин, атмосфера которого совершенно не похожа была на предыдущие. Почти вся одежда там была черного цвета и с какими-то странными рюшечками-оборочками.

– Это тебе точно пойдет! Гот-лоли-Мария-тан, хаа-хаа.

Перевозбудившаяся Коконе протягивала черное платье с множеством рюшечек. Ничего удивительного, что Мария поморщилась, беря платье в руки.

– …Ты хочешь, чтобы я померила вот это?

– Конечно! …Кстати, что ты думаешь про гот-лоли?

– По-моему, у них в голове ветер.

– Ну, стало быть, тебе пойдет идеально!

Ээээ! Ч-что еще за заявленьица!

Я осторожно глянул на Марию. К счастью, она была сосредоточена на разглядывании платья, которое ей дала Коконе, так что комментировать ее слова не стала, по крайней мере пока.

Коконе пробормотала что-то вроде «Так, еще нам понадобится шляпка… или еще что-нибудь на голову!» и принялась шариться в аксессуарах.

Мария вздохнула.

– …Если тебе правда неохота, лучше б тебе прямо отказаться.

Мария некоторое время переводила взгляд с платья гот-лоли на мое лицо и обратно, затем тихонько произнесла:

– Ты тоже хочешь это увидеть?

– Э?

– Я спрашиваю, ты тоже хочешь увидеть меня в этом платье гот-лоли?

Не пойму, чего она добивается этим вопросом; тем не менее, я решил ответить честно.

– …Эмм, если ты настаиваешь, чтобы я сказал, то мне бы этого правда хотелось.

– Понятно. Если тебе так уж сильно хочется, я его надену.

– …Не, я не хотел сказать…

– Я его надеваю только потому, что ты попросил – так, к твоему сведению. Боже, ты безнадежен.

…Эмммм.

Неужели Марии самой хотелось его примерить?

Итак, Мария превратилась в гот-лоли.

– О господи, господи, господи! Мари-Мари, н-наступи на меня! Вот этими своими ножками наступи на меня!!

Уаа, что же нам делать? У Коконе поехала крыша.

– Мой выбор был просто слишком идеален. Ты со мной согласен, Кадзу-кун?!

– А-ага.

Платье ей шло, это точно. Харуаки тоже кивал с довольным видом, и даже кто-то из продавщиц заглядывал в примерочную. Ей шло просто чертовски.

Что до Марии – похоже, она не могла решить, какое выражение лица принять, так что она просто стояла, скрестив руки на груди и глядя куда-то непонятно куда.

– Эй, Кадзу-кун, и это все?

– …В смысле?

– Ты должен изобразить больше… ну, восторга, что ли. Я хочу увидеть что-нибудь типа низкопробной слезоточивой драмы, когда ты в изумлении разеваешь рот и бормочешь «Такая прекрасная…», на что Мари-Мари пытается скрыть смущение, произнося что-то вроде «Пфф, значит, ты в меня так внезапно влюбился лишь потому, что я ношу это?», на что Кадзу-кун пытается возразить «Н-нет, что ты, ты всегда прекрасна! Ты правда прекрасна, Мария!», и в итоге у вас обоих красные физиономии! Потому что тогда я вас обоих поколочу.

– …Я так не могу.

– Что за ничтожество. Ты из тех, кто в караоке-барах поет исключительно никому не известные песни, да? И я уверена, ты из тех, кто поет ни хорошо, ни плохо, так что даже цуккоми[4] не вставишь. …Ааа, ну тебя к черту, Кадзу-кун. Слушай, слушай, Мари-Мари, можно я фотку сделаю?

– Исключено, – отрезала Мария, по-прежнему отводя глаза и скрещивая руки на груди.

…О? Неужели она правда стесняется носить это платье?

– Убери эту ухмылку, Кадзуки.

– Э?

– У тебя только что была такая похотливая рожа. Стало быть, ты хотел унизить меня, заставив надеть это платье, верно?

– Д-да не так все.

– Подойди-ка на минуту.

Мысленно приготовившись получить выволочку, я встал перед Марией и опустил голову. Гот-лоли Мария со скрещенными руками выглядела ну очень властно.

– Оно мне идет?

Почему она спрашивает? Не понимая этого, я тем не менее кивнул.

– Понятно.

Мария сняла с головы расшитую кружевами ленту. Когда она взглянула на ленту, губы ее изогнулись в улыбке, и…

– Э?

…зачем-то она нацепила ее мне на голову.

– Да, тебе тоже идет!

– …Хаа?

Мария выглядела довольной до невозможности.

– Я это надела, потому что ты очень хотел, чтобы я это надела. Так было?

– …Эмм.

– Так было, верно?

– …Угу.

– Следовательно, раз я прислушалась к одному из твоих эгоистичных требований, думаю, будет только справедливо, если и ты прислушаешься к одному из моих. Ты со мной согласен?

– …Я… наверно.

– Это платье мне хорошо идет. У нас с тобой одни и те же размеры. Иными словами, ты тоже можешь его носить.

– …

И своим властным голосом, не допускающим даже намека на возражение, Мария потребовала:

– Надень его.

Так вот я стал гот-лоли.

– Ууу… – простонал я, взглянув на себя в зеркало в примерочной.

Стало быть, Мария надела его, с самого начала планируя затащить меня в такое положение. Ради этого она специально подстроила ситуацию, в которой я не мог ей отказать.

Кстати, она ведь еще тогда смотрела попеременно на меня и на это платье.

– Эй, ты еще не кончил переодеваться, Кадзуки? Выходи уже.

– …Мария. Почему я должен это надевать?..

– Разумеется, потому что я так сильно хочу посмотреть, какая из тебя гот-лоли, что это даже уже не смешно. Естественно, это включает в себя и твое смущение.

Опять эта Мария надо мной издевается!..

Ну, не могу же я сидеть тут вечно. Собравшись с духом, я открыл дверцу.

– Гия-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!

Коконе сразу же показала на меня пальцем и принялась ржать. По идее, перед примерочной должны были стоять только Мария, Коконе и Харуаки, но почему-то здесь торчали еще и продавщицы, и несколько случайных посетителей магазина. Ну что за публичная казнь…

– Кия-ха-ха-ха, Кадзуки-тян, какая же ты милашка!

С этими словами Коконе достала свой мобильник и навела на меня. …Пожалуйста, нет…

– П-прекрати! Не снимай!

– Невозможно. Я просто обязана.

Не только Коконе, но и Харуаки, и даже Мария принялись меня фотографировать. Хотя себя она снимать запретила!

– Не волнуйся, Кадзуки. Это очень симпатично.

Довольно-таки двусмысленное ободрение со стороны Марии.

– Отлично, и отсылаем!

– П-погоди секундочку, Коконе! К-кому ты это только что отправила?!

– Хаа? Касуми, разумеется!

– Ч-что ты делаешь?! Во-во-первых, разве не ты говорила, что мы не должны говорить ей, что идем по магазинам?!

– Ты что, идиот, Кадзу-кун? Есть такая вещь, называется «приоритеты»!

Это ты здесь идиотка, Коконе! Это чересчур жестоко!

…Мой мобильник завибрировал почти сразу. Поколебавшись, я его раскрыл. Новый мэйл. Имя отправителя – «Касуми Моги».

Текст состоял из одного слова.

«Милашка ♥»

Мне уже все до лампочки!

✵✵✵✵✵

Я проснулся от сильнейшей вони – у меня даже голова заболела.

– Э?.. – вырвалось у меня от неожиданности.

Последнее, что я помню, – я нырнул в свою постель, чтобы забыть этот кошмар, едва не вызвавший у меня душевную травму на всю жизнь. Потом я, скорее всего, уснул…

…Так где я сейчас?

Кругом было черно – хоть глаз выколи; атмосфера была такая, словно кто-то втиснул все желания мира в один маленький горшок. Воздух вязко лип к моему телу. Вязко, ко всему телу.

Я осторожно поднялся на ноги.

Мир сворачивался прямо передо мной. Мрак, мрак, полнейшая чернота, чуть ли не вторгающаяся мне в глаза. Мне удалось удержаться на ногах, не свалиться.

В полной тьме я заметил слабый огонек. Синевато-белое мерцание. Похоже на сияние электроловушек, убивающих насекомых разрядами тока, – такие часто ставят перед входом в магазины. Я чувствовал, что идти на огонек не стоит, но, несмотря на это, ноги понесли меня сами.

До огонька было метров пять. Но только он словно бы отодвигался с каждым моим шагом; мои чувства, игнорируя реальность, увеличивали расстояние.

Оой…

Моя нога на что-то наткнулась.

Я опустил глаза.

– …ИИИ!

Тело девушки.

– У, аа, хияа! Ха, ха, хааа…

Пытаясь успокоить рвущееся дыхание, я присмотрелся к телу. Незнакомая девушка в пижаме, с длинными волосами – нет, кажется, где-то когда-то я ее уже видел. Может, просто шапочно знакомая, которую я с трудом припоминаю?..

Она не дышала.

Но только она не мертвая. Она, скорее всего, «остановлена».

Я ощупал собственное одеяние. На мне то же, что было, когда я лег спать, – футболка взамен пижамы и трусы.

Понятно. Нас обоих, похоже, притащили сюда во время сна.

И вот – нас поместили в «шкатулку».

Наконец-то я оказался перед сине-белым свечением. Присмотревшись, я обнаружил, что это что-то вроде старого игрового автомата с видеоигрой – такой вполне смотрелся бы в какой-нибудь богом забытой гостинице близ горячего источника. На экране значилось «Битва за трон» – видимо, название игры или типа того.

Рядом с автоматом стоял он.

– …Дайя.

Он стоял, точно такой же, как до своего исчезновения, с серьгами в обоих ушах.

– Давно не виделись, Кадзу. Сколько, уже почти два месяца? – произнес он небрежно, словно начиная пустячную беседу. Мне много о чем хотелось у него спросить, но в первую очередь я задал очевидный вопрос.

– …Это твоя «шкатулка»?

– Тебе нужен мой ответ?

Именно. Очевидно, он воспользовался наконец-то своей «шкатулкой».

– Скука… есть люди, которые взрывают свой мозг, чтобы только сбежать от этого монстра.

При этих его загадочных словах я нахмурился; увидев это, он приподнял уголки губ.

– Это цитата из «Этюда двадцатого года»[5].

– …Ты вообще о чем, Дайя?

– Это и есть «желание», которое я поместил в «Игру бездельников».

Я по-прежнему не мог врубиться в происходящее.

Наши рекомендации