Список книг для чтения детям разных возрастов 6 страница

Обычно Моряна благожелательна к людям, помогает морякам в опасности. Стоит кораблю по­дойти к скрытым под водой рифам, Моряна поднимает из воды голову и начи­нает петь, если хочет предупредить корабелов об опасности. Часто показывает морякам путь среди скал или посылает для этого дельфинов. Может выручить и тех, кто во время бури или по неосторожности упал в воду. Она почитается жителями островов и прибрежных поселений, так как помогает им в морских промыслах и приглядывает за их детьми в воде, играет с ними, выбрасывает на берег диковинные подарки. Изредка заходит в селения; её можно узнать по мокрым следам, струящейся с длинных волос воде и непросыхающей одежде.

Тем, кто рассердит или обидит Моряну, или её любимцев из морских обитателей, лучше не выходить в море, не купаться – так как и её сёстры, и её отец морской не пощадят обидчика. Поэтому, всегда считалась плохой приметой гибель дельфинов, - даже случайная гибель любимцев вызывала печаль и гнев морских Водяниц.

У Моряны множество сестриц с разным характером. Есть морские Водяницы, которых называют – Сирены. Они очень красивы, коварны, холодны и расчётливы. Могут завлечь своим чудным пением моряков в опасное место, рыбаков – увести на лодке в открытое море, а пловца или ныряльщика – заворожив своим видом и речами, утянуть в глубину, откуда нет возврата. Это им поручено хранить особые тайны подводного мира и сокровища утонувших кораблей. Им послушны и помогают в этом обитатели морских глубин, которые не столь безобидны как дельфины.

«Среди зелёных волн, лобзающих Тавриду

На утренней заре я видел Нереиду.

Сокрытый меж деревьев, едва я смел дохнуть:

Над ясной влагою полубогиня грудь

Младую, белую, как лебедь, воздымала

И пену из власов струёю выжимала».

(«Нереида» А.С. Пушкин)

«С виду все Водяницы неземные красавицы, даже если не были та­ковыми при жизни (земной). Только они необычайно бледны и кажутся про­зрачными – нежить всё-таки!»

(«Энциклопедия русских преданий»)

«… Вот показалась рука из воды,

Ловит за кисти шелковой узды.

Вышла младая потом голова,

В косу вплелася морская трава.

Синие очи любовью горят,

Брызги на шее, как жемчуг дрожат».

(«Морская царевна» М.Ю. Лермонтов)

«…И куда лазурной Нереиды

Нас зовёт певучая печаль?

Где она, волшебной Геспериды

Золотящаяся даль?»

(«Голоса» Вяч. Иванов)

«…Сирены увидели мимо плывущий корабль наш.

С брегом он их поравнялся; они звонкогласно запели:

«К нам, Одиссей богоравный, великая слава Ахеян,

К нам с кораблём подойди; сладкопеньем Сирен насладися,

Здесь ни один не проходит с своим кораблём мореходец,

Сердцеусладного пенья на нашем лугу не послушав;

Кто же нас слышал, тот в дом возвращается, многое сведав.

Знаем мы всё, что случилось в троянской земле и какая

Участь по воле безсмертных постигла Троян и Ахеян;

Знаем мы всё, что на лоне Земли многодарной творится».

(«Одиссея» Гомер)

НАЯДА

(берегиня земных вод)

Светлый служебный дух, обитательница земных вод: ключей и источников, рек и озёр, название которых часто становится именем Наяды. Наяда – слово греческое, на Руси её называют Водяница. Благодетельное су­щество, хранительница земных вод, водная Берегиня. Она отличается красо­той и привлекательностью, иногда гуляет по прибрежным лугам. Может являться людям в облике молодой, стройной девушки с мокрыми волосами, чей го­лосок журчит как вода. Любит детские забавы и смех; веселится и плескается вместе с ними. Утверждают, что купание в водах, где живёт Берегиня-Наяда, даёт исцеление от болезней, душевное успокоение и вдохновение в творчестве.

Если Наяда уходит из источника или ручья – они могут погибнуть. И наоборот – если ручей пересыхает, то может погибнуть (уйти в мир Светлой Нави раньше своего срока) и его Берегиня. Говорят, что журчание воды – говор Наяды – вдохновляет поэтов, которые могут их видеть и слышать, разговаривать с ними.

«С холмов кремнистых водопады

Стекают бисерной рекой,

Там в тихом озере плескаются Наяды,

Его ленивою волной...»

(«Воспоминания в Царском селе» А.С. Пушкин)

«Страшно, сладко, неизбежно, надо

Мне – бросаться в многопенный вал,

Вам – зеленоглазою Наядой

Петь, плескаться у ирландских скал».

(А.А. Блок)

На греческом языке всех Берегинь называют Нимфами. Нимфы моря – Нереиды, это наши Моряны. Нимфы земных вод – это Наяды, наши Русалки, Бродницы, Вилы и другие Водяницы. В греческих мифах много рассказывается об этих прекрасных и вечно юных девушках: они поют и играют, водят хоро­воды и вдохновляют поэтов, исцеляют раны и предсказывают буду­щее, знают тайну жизни и смерти. Все Берегини веселы и редко печалятся, а живут долго-долго. Они часть живой природы; берегут и охраняют то пространство, в котором существуют. Нимфы-Берегини обычно благожелательно относятся к людям и любят с ними общаться. Об одной из них написал Г.Р. Державин:

«С младой, весёлою, прекрасной

и нежной Нимфой ты сидишь».

ОГНЕВУШКА-ПОСКАКУШКА

Весёлый, маленький, но грозный служебный дух стихии земного («живого») Огня. Может являться людям, как в образе плясуньи-девчонки, так и в образе старушки-веселушки.

Эти образы возникают из танцующих, постоянно передвигаю­щихся язычков пламени. Говорят, что их можно увидеть, если смот­реть долго и внимательно на пламя костра. Неугомонные плясуньи, они постоянно двигаются, балагурят, шутят, разговаривая с людьми. Могут поучать, помогать советом в беде, а могут и проучить (особенно тех, кто нера­див с костром или с огнём). Кто обидит Огневушек (или даже просто огонь костра) словом или поступком – обязательно будет наказан. Они умеют постоять за себя, да и боги огня Перун-громовержец с Семарглом их в обиду не дадут, так как Огневушки земные родствен­ницы Огню небесному и Перуницам – духам молний (то есть огню электрическому). С самим Солнцем-Дажьбогом и Ярилой они тоже в дальнем родстве.

Легко и быстро перемещаются в пространстве, становясь то видимыми, то невидимыми. Очень часто их видят дети, чьи души и помыслы – чисты. Люди, обычно, видят их как бегущие по земле язычки пламени, вихрящиеся вокруг себя. Лучше их остере­гаться: нельзя спорить с Огневушкой и вставать на её пути.

Огневушки видят «сквозь землю»: руды, клады, самоцветы, жилы водяные. За их шут­ками и прибаутками спрятана древняя мудрость, которой они делятся только с тем, кто этого заслуживает, кто умеет правильно слушать и задавать вопросы.

В старину особо чтили Огонь домашнего очага, считали его све­щенным. В нём видели силу, не только дающую человеку тепло и пищу, но и отгоняющую беды, болезни и враждебных сущностей. Перед «Живым ог­нём» очага произносили заговоры и клятвы, по колебанию пламени предсказывали судьбу и угадывали будущий урожай. Переселяясь из родительского гнезда в новый дом, молодые обязательно брали с со­бой для нового очага горящие угольки со старого. Девушка перед венчанием всегда прощалась с огнём родительского дома, для этого были особые обряды и песни – «огнёвки». В старину, отправляясь в дальний путь, Русичи брали с собой горсть родной земли и щепоть золы с домашнего очага, как оберег и память о доме и Родине, которая хранит и помогает в беде. Зола, взятая от костра или домаш­него очага в праздничные дни или после особых обрядов, и в наши дни считается лечебной и обережной.

«Кончил дедко Ефим рассказ. На месте костерка одни угольки остались, а старатели всё сидят да на эти угольки глядят. Вдруг из са­мой серединки вынырнула девчонка махонькая. Вроде куклёнки, а живая. Волосёнки рыженькие, сарафанчик голубенький, и в руке пла­точек, тоже сголуба. Поглядела девчонка весёлыми глазками, блес­нула зубёнками, подбоченилась, платочком махнула и пошла плясать. И так у ней легко да ловко выходит, что и сказать нельзя. У старате­лей дух захватило. Глядят – не наглядятся, а сами молчат, будто за­думались.

Девчонка сперва по уголькам круги давала, потом, – видно, ей тесно стало, – пошире пошла. Старатели отодвигаются, дорогу дают, а девчонка, как круг пройдёт, так и подрастёт маленько. Стара­тели дальше отодвинутся. Она ещё круг даст и опять подрастёт. Когда вовсе далеко отодвинулись, девчонка по промежуткам в охват людей пошла, – с петлями у ней круги стали. Потом и вовсе за людей вышла и опять ровненько закружилась, а сама уж ростом с Федюньку. У большой сосны остановилась, топнула ножкой, зубёнками блеснула, платочком махнула, как свистнула: «Фи-т-ть! Й-ю-ю-у…». Тут филин заухал, захохотал, и никакой девчонки не стало…

Старатели стали к деду Ефиму приступать: «Ты, дедко Ефим, что скажешь?». «А то и скажу, что это же видел, да думал – померещилось мне, а выходит – и впрямь Огневушка-поскакушка приходила». «Какая Поскакушка?». Дедко Ефим тогда и объяснил: «Слыхал, дескать, от стариков, что есть такой знак на золоте – вроде маленькой девчонки, которая пля­шет. Где такая Поскакушка покажется, там и золото».

(«Огневушка-поскакушка» П.П. Бажов)

«Бабка сказывала про Девку Огнеручицу, только где её искать, никто не знает». «Расскажите, Герасим», - сразу зажглась Лика. «Неча сказывать… Огнеручица в наших лесах живёт. Из перси выводит пламя и сама как в пламени является, и над головой огонь пляшет. Вот только одёжи на ней никакой не бывает…».

(«Алмазная скрижаль» А. Веста)

«Возвращалась одна женщина из гостей домой, а провожал её их работник. Дело было зимой, на Святки. Не доезжая нескольких вёрст до деревни, видит: в лесочке горит костерок, а вокруг сидят несколько человек. Смотрят проезжие в ту сторону, и вдруг видят, что от костра покатился к ним огненный шар. И растёт, разрастается!

Испугались оба до смерти, хлестнул работник по спине лошади – та и понеслась, а шар по следу катится, катится, у женщины той уже платок загорелся и тулупчик затлел. Насилу ушли!

Работнику велено было тотчас возвращаться, однако он так напугался, что тронулся в путь только утром. Не утерпел – подобрался к тому самому месту, где вчера горел костёр. Никого и ничего, одни головни остывшие лежат, а там, где катился таинственный огненный шар, снег растопило до прошлогодней травы, хоть лежали высокие сугробы».

(«Костёр полевиков», русская сказка)

«В старину при рождении ребёнка зажигали огонёк и держали его до тех пор, пока спелёнутое дитя не было уложено в колыбель. По го­рящей свече угадывали будущую жизнь ребёнка… Если человек клялся огнём и не обжигал руки, прикасаясь к нему, это означало ис­тинность его слов. Живой огонь имел божественное значение: в очаг и в костёр, как и в воду, нельзя плевать – это как грех на душу взять».

(«Энциклопедия русских преданий»)

ОДОЛЕНЬ-ТРАВА

Одолень-травой называют в Русском народе кувшинку белую (лилию водя­ную). Ботаники дали ей красивое имя – «нимфея» (Nymphaea), в честь юной и прекрасной Нимфы, которая, по-греческому преданию, пре­вратилась в этот цветок. В этом предании говорится: «Ночью она спала на мягком дне лесного озера, а утром поднималась на поверхность, где умывалась розовой зарёй… Однажды к озеру подошёл юноша, был он строен, красив и мужествен (люди думают, что это был юный Геракл). Когда наклонился он к поверхности озера, увидела его Нимфа и полюбила. Но юноша скоро ушёл. А Нимфа осталась его ждать на поверхности воды, и ждала до тех пор, пока не превратилась в прекрасный снежный цве­ток».

У североамериканских индейцев есть предание о том, что эти бе­лые цветы появились от звёздных искр, упавших в воду с неба: «Ко­гда умирал великий индейский вождь, то пустил он в небо золочёную стрелу. Хотели её поймать Венера и Полярная звезда, бросились обе за ней, но так столкнулись, что посыпались на землю искры. Из этих небесных искр и родились прекрасные кувшинки». Русский поэт И.А. Бунин писал об этих удивительных цветах-звёздах:

«На озере, среди лесов зелёных

Кувшинки белые, как звёзды, расцвели».

По итальянскому сказанию, белая водяная лилия – дитя прекрасной Мелинды и Болотного царя. «В громадном болоте жил царь. Захотел он жениться на красивой де­вушке. Прослышал Болотный царь, что у графини, живущей в замке на берегу его владений, есть дочь, красавица Мелинда, и решил ук­расть её. Вырастил он на болоте жёлтую водяную кубышку, которую Мелинда никогда не видела. Захотела она сорвать цветок, и чтобы дотянутся до него, наступила на чёрный пень, торчащий из воды. Но тут пень ожил, схватил её в объятия и утащил на дно болота.

Графиня горько оплакивала свою Мелинду. Но когда пришла она на берег, то ус­лышала голос дочери: «Мама, я уже стала женой Болотного царя и навек останусь на дне болота. Но каждый год я буду тебе сообщать, что жива и здорова». Следующим летом, когда графиня пришла на берег болота, она увидела, как посреди чистого оконца воды поднялся со дна на длинном стебле чудный цветок с белыми лепестками… И мать поняла, что видит свою внучку – дитя Мелинды и Болотного царя. С тех пор, каждое лето покрывала Мелинда поверхность воды прекрас­ными цветами, сообщая матери, что она жива, и вечно юная, царст­вует над этим болотом».

Во все времена во всех Славянских и Арийских народах к белой кувшинке относились с особым уважением, считая её особым расте­нием. В Древней Греции белая кувшинка считалась воплощением красоты и невинности. Молодые девушки плели из них венки и украшали ими невест во время свадебных обрядов. По рассказам Феокрита молодые гречанки сплели такой венок из белых кувшинок для Прекрасной Елены в день её свадьбы с Мене­лаем. В Древнем Риме кувшинками украшали статуи богов. В Древнем Египте на фараонов, во время их восхождения на престол, возлагали венок из водяных лилий, как знак божественного происхождения.

А в Рус­ском народе до сих пор юные девушки вплетают на праздниках кувшинку в косы, плетут с нею венки. На Руси считается, что днём в этот цве­ток может превращаться Русалка, оставаясь на поверхности воды и греясь в лучах солнца. Горе тому, кто сорвёт этот Русалочий цвет без спроса или из баловства – его подруги, Русалки, могут затянуть та­кого человека в воду. А если даже он убежит – то обязательно станет несчастен, успех и удача отвернуться от него.

Говорят, что Одолень-траву породили Мать Сыра-земля, напитанная Живою во­дой, и Огонь звёзд небесных – поэтому и противостоит белая кувшинка земной и водяной не­чисти. Считается, что корень этого растения способен одолевать бо­лезни и отгонять злых духов, а семена – могут возвращать зрение. В старинном травнике написано: «Одо­лень растёт при реках, ростом с локоть, цвет рудожёлт, листочки бе­лые. И та трава добра, коли человек окормит и, дав ту траву, скоро пойдёт низом и верхом. И корень травы добр от зубной болезни, и пастуху, чтобы стадо не расходилось, или кто тебя любить не станет и хочешь его присушить – дай ясти корень». А в другом старом травнике го­ворится: «Кто найдёт Одолень-траву, тот вельми талант себе обря­щет».

Когда травознаи отправлялись в Купальские ночи искать Цвет папоротника, они брали с собой Одолень-траву для защиты от напас­тей и злых духов. А когда Русич отправлялся в дальнее путешествие, он вешал на шею в ладанке кусочек корневища кувшинки, как оберег от беды и произносил такое заклинание: «Одолень-трава! Одолей ты злых людей: лихо бы на нас не думали, скверного не мыслили, отгони ты чародея, ябедника. Одолень-трава! Одолей мне горы высокие, долы низкие, озёра синие, берега крутые, леса тёмные, пеньки и ко­лоды. Спрячу я тебя, Одолень-трава, у ретивого сердца во всём пути и во всей дороженьке».

В речных старицах и озерках очень редко те­перь можно увидеть чудо-чудное, диво-дивное, кувшинку чисто-бе­лую, русскую Одолень-траву. Мало, очень мало осталось теперь бе­лых кувшинок. Растёт она только в чистых местах, на чистой воде и нуждается в нашей защите.

ОСТРОВ БУЯН

Далёкий сказочный Остров, который находится за тридевять земель посреди моря-океана. На этом острове живёт и стережёт бел-го­рюч камень Алатырь мудрая змея Гарафена. Сюда слетаются на зиму диковинные птицы со всего света, здесь растёт Мировое древо. Это основа (центр) мира, его сре­доточие, откуда многое начало быть. Говорят, что именно с этого Острова разошлись по нашей Земле первые народы Славян и Ариев.

В одном из русских преданий говорится: «Сказывают мудрые люди, что когда-то на Острове Буяне построили подземный дворец. И снесли туда со всей земли, из всех тридевятых царств всю мудрость, в книгах писаную, в камне высеченную, в об­разах рисованную. И над тем местом посадили дуб. Коли знаешь за­клятье, так в подземный дворец можешь спуститься. А самая главная мудрость и самые важные секреты написаны на шаре (колобе), кото­рый из Алатырь-камня выточен. Прочитаешь эти письмена – узнаешь про всё на свете и даже про то, как молодость воротить…».

Охраняют сказочный Остров от глаз чужих и путников случайных бог всех морей Ний и бог всех ветров – Стрибог. Покровительствует Острову Буян и оберегает его громовержец Перун, кото­рый время от времени отдыхает на нём, спускаясь из Ирия Небесного на Русь. Сказочные волшебные птицы Алконост и Сирин прилетают сюда петь свои песни. Здесь живут Птица-буря и Пчёлы-молнии. Восседает там и красна девица Заря-Заряница; время от вре­мени она купается в море, медленно погружаясь в него по вечерам.

Отсюда летают на Русь могучие весенние грозы и Вещий Ворон – всем воронам старший брат – с вестями и поручениями от богов. Говорят, что с Острова Буян можно попасть в сам Ирий Небес­ный – божественную обитель Славяно-Ариев (тридесятое царство), если взлететь с птицей волшебной или взобраться по Мировому древу. А можно и спуститься по корням Мирового древа в нижние миры Нави.

Считается, что если упомянуть в заговоре или клятве Остров Буян или камень Алатырь, – слово будет крепко, а заговор нерушим и вечен (пока жив наш мир). Многие люди во все времена стремились найти этот Остров – кто за муд­ростью, кто за силой, кто за излечением, а кто за советом мудрой змеи Гарафены шёл туда.

Сегодня одни учёные считают, что Остров Буян – это остров Руян древности, со­временный город Рюген. На нём находился свещенный город запад­ных Славян – Аркона и их основное светилище, храм бога Свентовита. Гора Триглав, которая находится там, это и есть, по преданию, древний Алатырь-камень. Другие учёные говорят, что сегодня этот Остров скрыт под снегами и льдом, и находится на Северном полюсе…

«Ветер весело шумит,

Судно весело бежит.

Мимо острова Буяна,

В царство славного Салтана».

(«Руслан и Людмила» А.С. Пушкин)

«На Море-Океане, на острове Буяне, стоит дуб ни наг, ни одет, под тем дубом растёт липовый куст, под тем кустом лежит златой камень, на том камне лежит руно чёрное, на том руне лежит змея Гарафена. Ты, змея Гарафена, возьми жало от сына Божьего (такого-то), отбери от него болести. А вы, змеи и змеицы, ужи и ужицы, медяницы и сара­ницы – бегите от сына Божьего (такого-то) по сей век, по сей час. Слово моё крепко!»

(«Заговор от ужаления змеи», собр. М. Забылина)

«На море на Океане, на острове Буяне лежит бел-горюч камень Алатырь, на том камне Алатыре сидит красная девица, швея-масте­рица, держит иглу булатную, вдевает нитку шелковую, руда-жёлтую, зашивает раны кровавые. Заговариваю я сына Божьего (такого-то) от порезу. Булат прочь отстань, а ты, кровь, течь перестань».

(«Заговор от пореза», собр. М. Забылина)

«Выхожу я во чистое поле, сажусь на зелёный луг, во зелёном лугу есть зелья могучия, а в них сила видима-невидимая. Срываю три бы­линки: белыя, чёрныя, красныя. Красную былинку метать буду за Окиан-море, на остров на Буян, под меч-кладенец; чёрную былинку покачу под чёрного ворона, того ворона, что свил гнездо на семи ду­бах, а во гнезде лежит уздечка браная с коня богатырского; белую былинку заткну за пояс узорчатый, а в поясе узорчатом зашит, завит колчан со калёной стрелой, со дедовской. Красная былинка притащит мне меч-кладенец, чёрная былинка достанет уздечку браную, белая былинка откроет колчан с калёной стрелой. С тем мечом отобью силу чужеземную, с той уздечкой обратаю коня яраго, с тем колчаном ра­зобью врага-супостата. Заговариваю я ратного человека (такого-то) на войну сим заговором. Мой заговор крепок, как камень Алатырь».

(«Заговор ратного человека, идущего на войну», собр. М. Забылина)

ПОЛЕВИК И ПОЛЕВЫЕ ДУХИ

Служебный дух Светлой Нави, живущий в полях. Старший над всеми полевыми духами, которых превеликое множество: хлебные поля охраняет Житный дед, поля по­севной гречихи стережёт Гречуха (или Гречишник), поля хлопка – лохматый Хлопчатник; за межами и границами на полях присматривают Межевики, а за первой зеленью трав – Зеленчуки и Зеленушки…

Любимое время Полевика – летний полдень, когда каждый может увидеть этого маленького старичка с телом цвета земли, с разноцветными глазами, с волосами и бородою из трав и колосьев. Но в начале лета можно увидеть его и в образе высокого молодого мужчины, который с большой скоростью передвигается по зеленеющим полям, чтобы наполнить молодые всходы силой и здоровьем. Живёт Полевик в поле только во время роста и созревания хлебов, трав, льнов, гречи и других полевых растений, помогая им и людям в их трудах. С началом жатвы и уборки начина­ется для него нелёгкая, безсонная пора – старается, чтоб каждый злак, трава, овощ были замечены и убраны человеком или живностью лесной на хранение, чтобы ничего из даров земных не пропало. Последний сноп на поле люди оставляют для зимнего приюта Полевика и относятся к этому снопу с особым почётом: иногда наряжают и с песнями несут в деревню или житницу, где он будет храниться до нового сева; иногда оставляют украшенным на поле. Зёрнами из последнего снопа начи­нают новую посевную, чтобы дать Полевику возможность возродится с новыми всходами. Считается, что задобренный Полевик станет всячески обере­гать ниву зорким хозяйским глазом. Поэтому и приносят ему земле­пашцы угощение по праздникам, перед началом сева и жатвы. После окончания уборочной поры благодарят уставшего и состарившегося Полевого деда, отпуская на покой и обещая не безпокоить зимой его поля.

Если Полевика чем-то рассердить, то он может уйти с нивы обидевших его людей, что привлечёт на это поле всякие напасти. Или может все хлеба перепутать так, что вырастет среди ржи пшеница, а меж проса – ячмень, лён поляжет, а трава высохнет. Да и с человеком злым или ленивым может недобро по­шутить – среди знакомого поля может с тропы сбить и в болото завести!

Его детки и внуки – Межевички и Луговички – во всём помогают Полевому деду в присмотре за по­лями. Луговичок – маленький, мохнатенький зелёный человечек в одежде из трав; служебный дух лугов. Он помогает росту трав, готовит их к сенокосу и цветению. Когда он бежит по лугу – видно, как трава шевелится, тропкой завивается (словно ветерок по полю гуляет). Люди думают, что он живёт в норках, и часто оставляют ему там угощение. Луговичок бывает очень сердит, когда люди покос прозевают или придут косари «не в пору». Тогда и траву заплетёт так, что не разорвать, или высушит на корню, тогда и косы будут враз тупиться – сколько не точи, или просто обломаются о кочки. На будущий год трава на плохом покосе может плохо расти. Следит Луговик и за жадными травниками – лишняя трава им впрок вряд ли пойдёт.

Дружен Полевик и с Полудницей – дневной Солнечной девой. Полуд­ница бдит, чтобы в жаркий полдень, когда вся природа отдыхает (и даже птицы затихают), никто не тревожил посевы и травы. Пора её трудов и стражи – время цветения трав и злаков. Говорят, что это таинство (начало цветения) свершается в полдень, поэтому и дали этой хрупкой, но строгой Деве такое имя. Никто не должен потревожить начало цветения, так как от этого зависит будущий урожай. В такое время и люди должны отдыхать – и в труде, и в пути. Иначе Солнеч­ная дева закружит голову, опалит солнечным огнём, наведёт сон прямо на поле или вовсе заведёт не туда, уводя с хранимых ею посевов. По этому поводу в «Поучении Владимира Мономаха» сказано: «Спаньё в полдень предназначено самим Богом всякой твари, и зверю, и птице, и человеку»… А когда заколосится рожь, в ней поселится Ржаница, которая любит бродить по колосяще­муся полю, любуясь колосьями и шевеля их прозрачной рукой, помогая наливаться зерну силой и спелостью. Её можно узнать по венку из колосьев на голове или по букетику колосьев в руках. Если злой и жадный человек пожалеет эти колоски и закричит на неё, желая прогнать, чтобы она не ходила среди посевов – он обязательно пожалеет об этом: сами собой появятся в посевах множество троп, начнут ходить по ним лесные звери, а само зерно либо обсыпится, либо птицы его поклюют…

Чтобы Полевые духи могли перезимовать без нужды и забот, крестьяне до сих пор, сле­дуя стародавнему обычаю, оставляют на полях несколько несжатых колосьев, нескошенный пучок трав или пару неубранных кореньев или бахчевых культур. Оставленные колосья и травы с песнями и молитвами связывают за макушки пучком, иногда украшают лентами – это называется «завивать бороду» Велесу (богу-покровителю плодородия и скота) в знак уважения и призна­тельности за богатый урожай. Это древний бог Велес, помогая крестьянам, распоряжается всеми домашними и полевыми духами, домашними и лесными животными; он считается покровителем Полевика. В христианские времена люди стали называть его «Власием, ходящим по полям». Говорят, что и в наши дни поздней осенью, после уборки урожая, ходит по полям этот древний Волосатый Дед и проверяет всё ли убрано, как положено, везде ли соблюли обычай, везде ли уважили Полевых помощников, помогая им устроиться и пережить зиму. От этого и зависит, – как он распорядится, каким урожаем на будущий год наделит людей, хозяев полевых угодий.

«Нас много есть в полях. Мы сторожим межи,

В канавах прячемся, оберегаем нивы…

Кто помнит имена богини Севы, Жнивы,

Олёны-Скирдницы, Овсяницы? Скажи,

Ты видел ли когда Зеленчуков во ржи,

По-человечески кричащих шаловливо?

А Деда Житного, бредущего лениво?

В полдневный летний зной выйдь в поле и лежи

В кустах меж нивами, борясь с дремотой сонной,

И ты увидишь, как тропинкой потаённой,

Склонясь опасливо, колосьями шурша,

Пройдёт Полудница, так дивно хороша,

Что взор свой оторвать не сможешь ты влюблённый,

И будет тосковать по ней душа».

(«Полевые боги» А. Кондратьев)

«Ходила она, ходила – видит однажды этакое гнёздышко-шала­шик. Шалашик ей всего до лодыжки, но внутри кто-то как будто ше­буршит. «Живое нашла… Перепёлочка!» – ахнула девочка тихо и в шалашик заглянула. А там совсем и не перепёлочка, а крохотный ста­ричок. Он синими глазками смотрит и говорит девочке: «Ну вот, я хоть кого-то дождался!». «Кого же ты дожидался?» «Ваших деревен­ских…». «Да кто ты сам такой?» – удивляется девочка. «А я Полеви­чок! Я вашим деревенским посевное зёрнышко сохранил. Оно – сча­стливое. Только надо за ним поухаживать. Зови сюда всех желающих».

(«Сказка про чудесное зёрнышко», русская сказка)

«Как-то раз жала Аннушка в поле, да устала и прилегла отдохнуть на самом солнцепёке. Не заметила, как вздремнула, а проснулась от­того, что кто-то толкает её в бок. Глядь – стоит перед ней высокая красивая девушка, одетая в белое, а волосы у неё золотые, как сол­нечные лучи. «Полно спать!» – говорит незнакомка, – «Давай лучше поглядим, кто из нас кого перепляшет». И завела весёлую песенку. Аннушка и не хотела, да ноги у неё сами в пляс пустились…

В конце концов, рухнула Аннушка без сил, а девушка засмеялась и говорит: «Ничего, завтра ещё попляшем!». И исчезла. Глянула Аннушка – а полоса-то не сжата! Весь день она, выходит, проплясала, вместо того, чтобы трудиться? Стоит сама не своя…

А дома ма­тушка ещё добавила нашей бедняжке: «Ведь ты не иначе, как саму Полудницу переплясать надумала», – сказала, укоризненно качая головой. – «Пока это ещё никому не удалось. Ну, а если сыщется такая мастерица, говорят, одарит её Полудница невиданно богатым приданым. Вот только вряд ли это возможно – Полудницу переплясать».

(«Кто кого перепляшет», русская сказка)

«А маленька-то она была», - начнёт припоминать старая коми-пермячка, отмеривая рукой от пола высоту ржаного стебля перед тем, как на нём расцветать колосу. И расскажет…

…И наступает час цветения ржи, после которого злак «растёт туго». Ровно в полдень свершается, по приметам коми-пермяков, таинство начала цветения. Отсюда и второе имя Оборонихи – Полудница. Тишина стоит в этот час звенящая. Голубеют ржаные поля. Затаивается лес. Люди в этот час, какие бы неотложные дела ни звали их, все по домам. Двери заперты. Окна завешаны. Нельзя Оборониху видеть, нельзя мешать ей в час великого таинства осуществлять своё предназначение.

А была сама Оборониха (кто-то же видел её, несмотря на запрет!) крохотной милой женщиной. Глазки – синь васильковая. Льняные волосы. Как снимет с головки шемшур (головной убор), так и рассыпятся они по хрупким её плечикам. Кожа на ножках, на ручках, на личике нежная. Ровно в полдень, едва рожь цветки раскроет, замелькает она по узким тропинкам среди полей. Спешит, пока люди оставили землю в покое, обойти поля. Отогнать заразу от цветущего злака, развеять всяческую нечистоту, утихомирить в полях малейший шум. Ни жертв, ни молитв ей не надо, лишь бы среди полей вдоль опушек были бы проложены тропки для неё, лишь бы не меркла красота земная. Развевается на ходу её белое платьице, блестят васильковые глазки.