Ироха Синдо], удар ножом в грудь от [Кодая Камиути], смерть 6 страница
– Но если б я отказался убить Дайю, ты бы стала угрожать мне ножом, да?
– Конечно. Разве это не естественно?
Я лишь покачал головой – с такой легкостью она созналась. Черта с два это естественно.
– Мда? Ну ладно. Но в нынешних обстоятельствах я не могу тебе больше угрожать, так что вот.
– Сумка…
– Мм?
– Подай сюда джутовую сумку, которая на столе, потому что мой нож там.
Глаза Ирохи-сан расширились, затем она криво улыбнулась и, как и было велено, взяла мою сумку и кинула мне.
Я поймал сумку, вытащил нож и бросил к двери, как Ироха-сан только что.
– …Ты и на стол села, потому что думала, что мой нож может быть в сумке?
– А-ха-ха, настолько далеко я не продумала. Кстати, можно я кое-что уточню?
– Что именно?
Ироха-сан посмотрела мне прямо в глаза и спросила:
– Ты будешь участвовать в убийстве Дайи Омине или нет?
Эти слова она произнесла легко и с улыбкой.
– …Эм.
– Ну?
– Я не буду убивать никого! Неважно, Дайя это будет или кто-нибудь еще.
После этого моего ответа Ироха-сан осталась сидеть, глядя на меня и улыбаясь. Не в силах вынести это безмолвное предостережение, я отвел глаза и опустил голову.
– Ты не понял. Я спрашиваю вот что.
Ироха-сан секунду помолчала, потом продолжила:
– Ты убьешь Дайю Омине или ты убьешь меня? – вот что я спрашиваю!
Я поднял глаза на Ироху-сан. Она смотрела на меня, как на неразумного ребенка.
– Не думай, что ты избежишь греха, если не нажмешь на кнопку! Да, нажав на кнопку, ты убьешь Дайю Омине. Но если ты не нажмешь, ты все равно что убьешь меня!
– Это, это…
– Ты можешь верить во что хочешь, но для меня это именно так. Если на меня будет [Покушение], я буду думать, что это ты позволил мне умереть!
– Ухх…
По правде сказать, я знал. Я знал, что невозможно остаться чистым в этой смертельной игре, какие действия ни предпринимай.
– …Я понял, что ты имеешь в виду. Но у меня нет возможности убить Дайю в сегодняшнем блоке <C>. …Конкретно, правда, я тебе сказать не могу.
– Это значит, что твой [класс] не имеет отношения к [Убийству]? …Погоди, неужели выбрали не Омине-куна?
Она смотрела на меня почти сердито, когда спрашивала. Разумеется, ответить ей я не мог.
– Судя по твоему лицу, так и есть! Уаа, слушай! Это ж значит, я наверняка умру!
На это ее странное возбуждение я никак не среагировал. Ироха-сан вздохнула и откинулась на столешницу.
Апатично закрыла глаза руками.
– …Слушай, Хосино-кун.
Не меняя позы, она прошептала голосом совершенно не таким, как раньше.
– Юри была милая, правда?
Не понимая, почему она спросила, я смотрел на нее молча.
– Знаешь, я никогда никому не завидовала, пока не познакомилась с Юри. Потому что была уверена, что смогу достичь, ну, всего. Первым человеком, которого я уважала и которому завидовала… а может, даже ревновала… была Юри.
Ревность.
Я вспомнил слова Марии, что «очарование может вызывать и негативные эмоции».
– Я никому до сих пор не рассказывала, потому что не хотела показывать свою слабость, но лишь один раз за все время, что я училась в старшей школе, я была влюблена. Мы с ним дружили с самого начала… и, в общем, поскольку опыта в любовных делах у меня не было, меня устраивало, что мы друзья.
Затем, горько улыбнувшись, Ироха-сан добавила:
– Пока он не начал встречаться с Юри.
По этой горькой улыбке совершенно непонятно было, что же она чувствует.
– И поскольку я была другом их обоих, я должна была помогать им в развитии отношений. Так что я даже знаю, когда и как далеко у них все зашло! Скажем, когда они впервые взялись за руки или когда впервые поцеловались. И слушая это, я, конечно же, не могла не думать: хорошо бы они разругались.
– …
– И как будто мои мольбы услышали: три месяца спустя они разошлись. Ну разве я не дура? Я надеялась на это, но я ничего не выиграла, когда они с Юри разошлись. Ни за что он не стал бы со мной встречаться; мы даже отдалились друг от друга, ведь я же оставалась подругой Юри… Зачем я молила о такой бесполезной вещи? Иными словами, я всего лишь желала им несчастья! Хотя они вроде как оба дорогие мне люди. Я просто ужасна, и это еще мягко сказано.
Ироха-сан наконец взглянула на меня.
– Ты подумал только что, что это скучная, заурядная история?
Я замотал головой.
– Что ж, значит, даже у меня есть совершенно банальные тревоги. …Ну и в каком месте я супермен?
Переведя взгляд на лампу без плафона, горящую на потолке, Ироха-сан проговорила:
– …Я уже забыла про эти детские тревоги. Правда. Мне достаточно было лишь знать, что Юри – дорогой для меня человек.
Она улыбнулась насмешливо – насмехаясь над самой собой.
– Но когда Юри умерла, я вспомнила. Хуже того, я теперь не могу выбросить это из головы. Такую незначительную мелочь я не могу выбросить из головы. Моя дорогая Юри умерла, а я могу думать только вот об этом.
Ироха-сан медленно повернула голову ко мне.
– Скажи, Хосино-кун, что ты думаешь? – мягко прошептала она. – Я на самом деле – любила Юри?
Ответить на этот вопрос мне было нечего.
Какое-то время Ироха-сан без всякого выражения смотрела на меня. Но, видя, что я молчу, она вдруг довольно приподняла уголки губ.
– Ху-ху… ну и как тебе? Как моя стратегия?
– …Э?
– Разве тебе не захотелось стать моим союзником, когда ты услышал про мою человеческую сторону?
С этими словами она захихикала.
Но я понимал. Она, может, и пыталась обратить все в шутку, но то, что она мне только что рассказала, – это были ее истинные чувства. Она никому не могла показать свою слабость. Уверен, что даже самой себе не могла. Поэтому она не понимала своего собственного сердца.
Это была ее слабость. И она смогла выпустить ее наружу лишь потому, что действительно готовилась умирать.
Заметив, что я опустил глаза и закрыл рот, Ироха-сан прекратила смеяться.
И затем шутливым тоном произнесла:
– Я только что наложила на тебя проклятие.
Со свежим, обновленным выражением лица.
– Теперь ты всегда будешь помнить эту историю, если я умру.
Ее стратегия принесла успех.
Даже если именно она окажется виновницей всего этого, я не смогу пожелать ее смерти.
► День 2, <C>, [Тайная встреча] с [Дайей Омине], комната [Кадзуки Хосино]
Дайя уселся на стол и принялся возиться со своим плеером.
– Кадзу, ты знал? Плеером не может управлять никто, кроме его владельца.
С этими словами он пошарил в моей джутовой сумке, лежащей на столе, достал оттуда портативный медиаплеер и продемонстрировал, что действительно ничего не может с ним сделать.
– …Ты, похоже, спокоен.
Полная противоположность Преду, в которой явно чувствовалось напряжение.
– В общем, это потому что я знаю, что меня не [Убьют].
– Э?..
Дайя приподнял уголки губ.
– Только не задавай дурацких вопросов типа «откуда я это знаю». Разумеется, я это знаю, потому что это я выбрал цель для [Убийства].
– …Значит, твой [класс]…
– Я [Король].
Он произнес это так естественно, я был готов поверить ему сразу – но напомнил себе, что нельзя. Это наверняка уловка.
Я принялся ворошить мысли, пытаясь найти за что зацепиться.
– …Эмм, если ты [Король], значит, ты знал, что Ироха-сан – [Революционер], так? Тогда почему ты не выбрал Ироху-сан в самом начале блока <C>? Почему ты ее выбрал только после [Тайной встречи] с Камиути-куном?
– Во время блока <B> я только предполагал, что Синдо виновна, но, честно говоря, я не был в том уверен. Потому что подозревал Камиути в той же степени, что и Синдо.
– Камиути-куна?
И это несмотря на то, что он так расчувствовался после смерти Юри-сан?
– Неужели тебе пришло в голову, что гнев Камиути-куна мог быть наигранным?
– Он опасный человек – на свой лад. Даже ты наверняка заметил, что он, как минимум, скользкий тип, правда?
Я легонько кивнул.
– И вспомни. Первым партнером Синдо по [Тайной встрече] был Камиути. Почему, как ты думаешь? Потому что его Синдо остерегалась больше других.
Конечно, Ироха-сан его, может, и выбрала, но…
– …Кстати, если подумать, Дайя – складывается впечатление, что ты уже знал Камиути-куна.
– Да, я его знал. Мы ходили в одну среднюю школу. Правда, я не помнил его в лицо.
– …Э? Но Камиути-кун, похоже, тебя не узнал?
– Можно подумать, что такой таракан, как я, может попасть в поле зрения величайшего-из-великих Господина Камиути. В отличие от меня, с моими всего лишь хорошими оценками, он знаменитость. Я еще и кое-какие нехорошие слухи о нем мог бы тебе порассказать, но сейчас об этом говорить нет нужды, согласен?
Я решил, что эту фразу следует понимать как «о Камиути-куне ходит достаточно нехороших слухов, чтобы Дайя и Ироха-сан остерегались его».
– Ладно, теперь я сообщу тебе еще один любопытный факт.
– …Какой?
– [Революционер] не собирался убивать Янаги.
– …Э?
У меня отвалилась челюсть.
– Ох… я что, должен все до последней детали тебе разжевывать? У [Короля] есть еще одна способность, кроме [Убийства], не так ли?
– А!
Верно, [Подмена].
Если воспользоваться этой способностью, [Покушение] вполне может убить не ту жертву.
– [Революционер] хотел убить меня, а не Янаги!
Дайя подозревал, что так будет, и воспользовался [Подменой] в первый же день. И в результате вместо него погибла Юри-сан, [Двойник].
Если все так и было, гнев Камиути-куна нельзя считать игрой, даже если он [Революционер]. Это ведь означало бы, что Камиути-кун по вине Дайи, сам того не зная, убил Юри-сан, которая ему нравилась.
– Я убедился, что Камиути не [Революционер], только что, во время [Тайной встречи] с ним. Следовательно, [Революционером] может быть только Синдо.
Если Дайя говорит правду, это значит, что Ироха-сан неумышленно убила Юри-сан.
Если так… акценты в недавней исповеди Ирохи-сан чуток смещаются.
Пытаясь подавить чувство вины, она отчаянно ищет что-то, что оправдало бы убийство Юри-сан.
…Во всяком случае, так это можно интерпретировать.
– Но, но… почему тогда ты так уклончиво себя вел в блоке <B>? Если бы ты тогда рассказал, что ты [Король], это ведь рассеяло бы все сомнения насчет тебя, разве нет?
– Раскрыть собственный [класс] – полнейший идиотизм.
– Но разве ты мне не…
– Исключительно потому, что я верю, что ты меня не убьешь.
– Э?..
Я от неожиданности распахнул глаза; Дайя нахмурился, словно давая понять, что ляпнул лишнее. Затем он отвел взгляд, как будто ощущал неловкость.
…Он только что сказал, что «верит мне», так? Вот этот вот Дайя так сказал?
– …Я объясню сейчас, чего я хотел добиться своим поведением в блоке <B>.
Дайя принялся объяснять, быстренько задвинув в сторонку свое предыдущее заявление.
– Начнем с моего первого намерения. Выявить подозреваемых. [Революционер], естественно, знал, что Янаги погибла из-за [Подмены]. Поэтому я нарочно поднял вопрос о том, почему была выбрана Янаги, я рассчитывал заставить его совершить ошибку. Да, но это не сработало.
Я кивком пригласил его продолжить.
– Теперь моя вторая цель. Заставить его считать, что я не [Король].
– …Зачем тебе это было надо?
– [Революционер] сделал меня козлом отпущения. Он хочет, чтобы меня выбрали целью для [Убийства]. Но раз я и есть [Король], это абсолютно бессмысленно. Мда, я ведь и есть тот, кто выбирает цель для [Убийства].
И правда, для [Убийства] была выбрана Ироха-сан, не Дайя.
– И как ты думаешь, что бы со мной сделал [Революционер], поняв, что я не только бесполезен как козел отпущения, но и раскусил его ложь?
Уголки губ Дайи приподнялись; он выглядел почти довольным.
– Естественно, он бы устроил на меня [Покушение].
Я сглотнул.
– Так что пусть лучше он не считает, что я [Король].
Я вспомнил слова Ирохи-сан.
«Плюс к этому, если б ты был [Королем] или [Двойником], ты наверняка бы это заметил; стало быть, ты не можешь быть одним из этих [классов]».
Ааа, вот оно что.
Этот спор был затеян для того, чтобы заставить Ироху-сан поверить, что Дайя – не [Король].
– …А.
Я вдруг заметил, что меня утягивает за собой быстрое мышление Дайи.
Но… может, это и к лучшему, и пусть он меня за собой утянет. В смысле – не думаю, что Дайя соврал, когда сказал, что верит мне. …Не хочу так думать.
Все-таки мы друзья.
Должен ли я полностью поверить Дайе? И должен ли я принять за истину, что Ироха-сан – одновременно [Революционер] и «владелец»?
– Кадзу.
Я молча сидел на кровати; Дайя произнес:
– Убей Ироху Синдо.
– …Это…
– Если ты воспользуешься [Колдовством], ни тебе, ни Отонаси не надо будет больше ходить вокруг этой «шкатулки», как по минному полю. Мы освободимся от всего этого одним твоим решением. …Нет, ты просто должен ее убить. Или ты хочешь, чтобы даже моя решимость пропала впустую?
Я понимаю, что сейчас он предлагает самое мудрое решение.
Но…
– Я не воспользуюсь [Колдовством].
…мой ответ останется прежним.
– Если Ироха-сан – правда «владелец», я найду способ убедить ее отдать нам «шкатулку».
– Даже несмотря на то, что эта твоя нерешительность может привести к смерти твоей и Отонаси?
– Да!
В ответ на мое заявление Дайя язвительно усмехнулся.
– Ну ты даешь, такой наивный, что изображаешь святошу даже в игре с убийствами. «Похоже, она хороший человек, так что давайте ей поверим» – или что? Это худший из всех возможных видов узколобости. Ты только посмотри на мои руки! Они все в гусиной коже, даже не знаю, как я от нее отмоюсь; как ты мне это компенсируешь?
– …Прости.
Почему-то я извинился, хотя это меня только что всячески обзывали. Но… это было совсем как наши обычные пикировки в классе.
– Хотя я знал, – произнес Дайя, нарочито поглаживая руку. – Я знал, что ты ответишь именно так.
И он криво ухмыльнулся, словно сдаваясь.
– …Ха-ха.
– Уаа, ну что за отвратительный тип. Я над ним издеваюсь, а он еще и смеется. Что вообще у тебя с мозгами?
Я не собирался смеяться, потому что, ну, признавать меня и одновременно жаловаться – это совершенно в его стиле.
И тогда я окончательно уверился.
Дайя говорит правду.
► День 2, <D>, большая комната
[Революционер] и «владелец» «Игры бездельников» – Ироха Синдо.
К такому выводу я пришел. Теперь я должен как-то убедить ее никого больше не убивать.
Я смогу. Она ведь не злодейка, которая ни во что не ставит человеческую жизнь. А значит, мы сможем обо всем договориться, каким бы сложным это ни казалось.
…Ну да, как же!
И почему я был таким потрясающе наивным?
– Ах, АааАх…
Тяжелое дыхание.
Лужа багровой жидкости медленно растекалась по полу, приближаясь к моим ногам. Но я стоял столбом, даже не пытаясь как-то ее избежать.
– Камиути!
Вопль Марии привел меня в чувство. Я присмотрелся к тому, что лежало возле моих ног.
– Ах…
Багровая лужа – кровь.
Я это знал. Да, я это прекрасно понимал. Но я не хотел осознавать значение того, что она растекалась медленно, но верно, но медленно, но верно, но медленно, но верно, но медленно, но верно.
Я медленно сел на корточки и легонько дотронулся до лица лежащего передо мной человека. На лице появилась улыбка, словно от щекотки.
Это выражение было настолько «ее», что я машинально назвал имя.
– …Ироха-сан.
*топ* *топ* *топ*
Что это за звук?
*топ*. Это звук шагов. Каждый шаг оставлял красный след. *топ* *топ*. Парень, который производил этот звук, уселся на свой стул, как будто ничего и не случилось.
Хотя именно он ударил ножом Ироху-сан.
– Камиути-кун, зачем?..
– Зачем? Странные вопросы ты задаешь, Хосино-семпай. Затем, что Пред перебила бы нас, если бы мы оставили ее в живых! Так что ее надо было остановить, это же очевидно, не так ли?
– Вовсе не обязательно было заходить так да-…
Я оборвал речь на полуслове.
Рука Камиути страшно дрожала. Он и сам заметил это неестественное дрожание и хихикнул – совершенно неуместно.
Наверняка он узнал, что Ироха-сан – [Революционер], во время своей [Тайной встречи] с Дайей, и тогда, видимо, он решил, что может погибнуть, если не предпримет что-то сам.
Но это не оправдание того, чтобы так сразу убивать… Ааа, ну конечно. Значит, Ироха-сан и Дайя были правы, что остерегались Камиути-куна.
– Уу…
Услышав сдавленный стон, Мария очнулась от столбняка и кинулась к Ирохе-сан. В надежде оказать ей какую-никакую медицинскую помощь она тщательно осмотрела тело и…
…не произнося ни слова, отошла.
– …По… нятно, козел… отпущения… – выдавила Ироха-сан и закашлялась кровью.
– Уаа, блюю кровью… вся в крови… выгляжу… некрасиво…
Вот что она шептала еле слышным голосом.
– …
Я был не в состоянии выговорить ни слова.
Несмотря на то, что девушка харкала кровью прямо у меня перед глазами, несмотря на то, что она явно умирала, мне невольно подумалось:
…Может, так будет лучше всего.
– Прости.
Ироха-сан закрыла глаза. …Потому что у нее не оставалось сил держать их открытыми.
– …Прости за… то проклятие.
Собрав остатки сил, она еле слышно прошептала:
– …Прости, что не смогла спасти тебя.
– …Э?
Это были ее последние слова.
…«Прости, что не смогла спасти тебя»?
Неотрывно глядя на неподвижное тело, я попытался понять значение этих слов.
Ироха-сан знала, что среди нас есть опасный человек, готовый с легкостью убить Юри-сан. Зная это, Ироха-сан решила, что должна убить его во что бы то ни стало.
Она начала активно играть в «Битву за трон», хоть и знала, что неизбежно вызовет подозрения остальных. Ради того, чтобы изменить наше положение к лучшему, эта ответственная девушка приняла на себя риск.
…будучи готовой разрушить собственную жизнь.
Ради защиты собственной жизни.
Ради защиты наших жизней.
– …А.
Я вновь прикоснулся к ее лицу.
Но она не улыбнулась уже своей щекотной улыбкой.
Она больше не шевелилась. Она больше не дышала. Она больше не жила.
И несмотря на это, «Игра бездельников» продолжалась.
– …
Я встал.
И медленно повернул голову в его сторону.
Дайя Омине бесстрастно теребил серьгу в правом ухе.
Ироха Синдо], удар ножом в грудь от [Кодая Камиути], смерть
► День 2, <E>, комната [Кадзуки Хосино]
«[Кодай Камиути] был задушен в результате [Покушения]»
Теперь все в его полной власти.
- [Кодай Камиути], смерть в результате [Покушения]
► День 3, <B>, большая комната
– Сражение было окончено, как только я узнал, что ты [Колдун]!
Дайя начал раскрывать свои трюки в большой комнате, где оставалось лишь три игрока.
Мария, осунувшись, сидела на своем стуле. Зная все, она изо всех сил пыталась втолковать Камиути-куну про «шкатулку», но он ее не слушал.
И затем Кодай Камиути был убит – как и ожидалось.
В итоге нам не удалось спасти от смерти ни одного человека.
И почему только я поверил Дайе? Я ведь знал, что Дайя «владелец», как же я купился на такое дешевое вранье, что есть другой подозреваемый?
Я ведь знал, что «Битва за трон» – игра, посвященная обману.
И поэтому такой финал – моя вина. Но все же…
– Разве ты не говорил, что веришь мне? – пожаловался я.
В ответ Дайя улыбнулся одними губами.
– Ага, я так говорил. Я сказал, что верю, что ты не убьешь меня.
– …Так значит, это были просто пустые слова, чтобы меня обмануть, так?
– Это была оговорка. Будь ты поумнее, ты бы понял, что эти слова означали на самом деле.
Я нахмурился.
– Не доходит? Я заявил, что ты, [Колдун], не можешь меня убить. Иными словами, я смеялся над тобой, говоря, что могу делать что захочу, и все равно ты меня не убьешь.
Я закусил губу.
…Короче говоря, он выставил меня идиотом. Тогда я подумал, что он отвел глаза, потому что смутился. А на самом деле он просто заметил свою оговорку и занервничал.
– Поскольку я [Революционер], вполне естественно, что я хотел выяснить, кто [Колдун], ведь он тоже может убивать.
– Вот почему ты спросил меня, не [Колдун] ли я…
Он вовсе не обо мне беспокоился, он просто хотел узнать, кому достался самый опасный для него [класс].
– И [Колдуном] оказался ты, Кадзу. Следовательно, мне не грозит [Убийство], если я оставлю тебя в живых.
Ухмыльнувшись, Дайя объявил:
– Потому что я верю тебе, хах!
Вот, значит, почему сражение было окончено, как только он узнал, что я [Колдун]…
– Но если б ты был уверен, что я [Революционер], все равно оставался бы шанс, что ты применишь [Колдовство]. И даже если нет, ты все равно мог бы что-то сделать. Короче, мне нужно было заставить тебя думать, что я не [Революционер].
Стало быть, я плясал под его дудку, когда решил, что [Революционер] – Ироха-сан.
…Ох. На самом-то деле все было просто.
Что нам надо было делать – так это ровно то, что мы с Марией обсуждали изначально. Убедить Дайю отдать нам «шкатулку».
Все так запуталось, потому что Дайя все запутал.
– …Правда, не все шло гладко. Особенно Янаги доставила проблем.
– Юри-сан?
– Угу. Она пыталась привлечь к себе сторонников. По правде сказать, ей, возможно, удалось бы привлечь на свою сторону всех, кроме меня. Если бы я оставил ее в живых, все пошло бы не так гладко.
…Вот оно что. Для Дайи, желавшего начать игру, существование Юри-сан было как заноза – она ведь собиралась «Битву за трон» остановить. Именно поэтому Дайя отверг ее предложение открыться и затем убил ее при первой же возможности.
– Ну что ж…
Он закончил рассказывать о своих фокусах.
Сделав вдох, Дайя перевел взгляд на сидящую на своем стуле Марию.
– Мне осталось убить еще одного игрока, и игра закончится.
Лишь один из врагов [Революционера] был еще жив.
Лишь [Принц] – Мария Отонаси.
Мария даже головы не подняла, когда он объявил, что убьет ее.
…Аа, понимаю.
[Революционеру] для победы совершенно незачем убивать [Колдуна]. Значит, я выживу. Марии ничего не нужно делать, я все равно останусь в живых. А собственная жизнь Марию не интересует вовсе.
Поэтому и «Битва за трон» ей теперь безразлична.
Она не против, чтобы ее убили.
– …
…Лучше не связывайся со мной.
Как будто я могу допустить такой исход!
Если Мария собирается спасти меня, отбросив собственную жизнь, называя себя «шкатулкой», ни в грош не ставя саму себя…
– Дайя.
Я, конечно же, – не допущу этого!
Сердито уставившись на Дайю, я заявил:
– Я не позволю тебе убить Марию!
Верно. Когда я понял, что Мария в этой «шкатулке» бессильна, разве я не осознал, что придет время, когда мне придется сделать что-то самому? Вот время и пришло!
Тогда я не знал, что мне делать. Но теперь…
– Если ты собираешься убить Марию, я тебя остановлю. Я тебя остановлю любой ценой. Да, даже если…
Я с легкостью пришел к этому выводу.
– …мне придется тебя убить.
Мария, даже не шевельнувшаяся, когда Дайя сказал, что убьет ее, распахнула глаза и уставилась на меня.
Прости, Мария. Я предам твою веру в то, что я никогда никого не убью.
– …Похоже, ты настроен серьезно.
После этих слов Дайя погрузился в молчание.
Вообще-то Дайя сам говорил. Что, возможно, даже я решусь воспользоваться [Колдовством], когда станет ясно, кто [Революционер].
Дайя допустил ошибку. Из-за убийства Ирохи-сан Камиути-куном он не мог больше делать ее своим козлом отпущения и открыл, что он [Революционер].
– Отдавай «шкатулку», Дайя. Если отдашь, тебе не придется умирать.
Дайя взглянул на меня. Лицо его оставалось спокойным, но я же был его другом, я-то знаю.
Сильнее, чем сейчас, он нервничать просто не может.
– Не придется умирать, хех, – повторил он и криво улыбнулся. – …Кадзу. Ты вообще знаешь, что за «шкатулка» эта «Игра бездельников»?
Я нахмурил брови – очень уж внезапно он сменил тему.
– «Игра бездельников» – всего лишь «шкатулка», созданная, чтобы убить время, ради этого она заставляет призванных ей участников играть в смертельную игру под названием «Битва за трон».
– …И что?
– Неужели ты думаешь, что она так вот возьмет и закончится, хотя ее цель – убить время? Ты серьезно думаешь, что меня удовлетворит всего один раунд?
– …
– Это бессмысленное сражение не на жизнь, а на смерть. Поэтому и твои чувства, что ты хочешь спасти Отонаси, и твоя решимость убить меня – они тоже бессмысленны. Исход не имеет значения. В следующем раунде все будет развиваться по-другому, всего лишь из-за смены игрока. Я, может, даже стану твоим союзником.
О чем он вообще?..
– Однако грех в этой дерьмовой игре не пропадает. Если ты меня убьешь, сожаление об этом останется.
– …И поэтому я не должен тебя убивать?
– Ага.
…Хах.
Значит, это был просто пустой треп в надежде на то, что я пощажу его жизнь, хех. Даже сейчас он все еще пытается меня обвести вокруг пальца.
– Не хочу видеть тебя таким! Пожалуйста, просто сдайся и отдай «шкатулку»!
Будучи моим другом, Дайя должен сейчас прекрасно понимать, насколько серьезно я настроен его убить.
И тем не менее…
– Этот вопрос не обсуждается, – холодно отрезал Дайя.
– …Ты понимаешь, что тебе некуда деваться?
– Не имеет значения. Я уже ощутил вкус «надежды», которая зовется «шкатулкой». И раз я его ощутил, я ни за что не позволю кому-либо его у меня украсть. Если я лишусь «шкатулки», у меня не будет больше цели. Человек, который просто живет, ни о чем особо не думая, мало чем отличается от машины по производству CO2, согласен?
– «Шкатулка» – это «надежда», говоришь?..
«Шкатулка», которая пытала Моги-сан, Асами-сан и Миядзаки-куна, – это?..
– Она вовсе не такая хорошая!
– Заткнись уже, ты меня бесишь! Меня не интересуют твои дешевые идеалы, которым самое место на распродаже в каком-нибудь супермаркете!
Самое страшное было то, что Дайя был абсолютно серьезен. Он на полном серьезе утверждал, что «шкатулка» – это надежда. Хотя не мог не знать о предыдущих двух случаях.
Тут меня внезапно словно по голове стукнуло. Может –
– Это как-то относится к Коконе?
Дайя не смог ответить немедленно.
– …Что относится?
– Я спросил, твое «желание» имеет какое-то отношение к Коконе?
– С чего это ты так неожиданно ее припутываешь? Мне почти жаль тебя, что твои мозги производят такие мысли, которые абсолютно не относятся к делу.
Но от меня не укрылось напряжение в его лице, когда он выдавливал из себя эти слова.
Сомнений больше нет. «Желание» Дайи как-то связано с Коконе.
Теперь я был уверен.
– Ты не собираешься… отдать «шкатулку», верно?
Я был уверен, что Дайя ни за что не расстанется со «шкатулкой».
– Ну да, я тебе все время об этом и толкую.
Сколько бы я ни угрожал его убить, Дайя не отдаст «шкатулку». Иными словами, мы…
– …
Мария взглянула на меня, когда до меня дошло.
Она улыбалась.
– …Прекрати.
Мария улыбалась. …Улыбалась так, словно махнула рукой на все.
Но, похоже, в нашем нынешнем положении такое выражение лица – самое подходящее.
Я знал с самого начала. Я не могу раздавить «шкатулку» против воли Дайи, убив его. Я не могу воспользоваться [Колдовством], что бы ни случилось.
И не потому что мне не хватит решимости убить Дайю. Моя решимость тут вообще ни при чем.
Проблема в том, что я не могу применять [Колдовство] по собственной воле. Верно…
Я не могу применить [Колдовство], потому что Мария никогда никого не убьет.
А значит,
мы проиграли Дайе Омине.
► День 3, <C>, [Тайная встреча] с [Марией Отонаси], комната [Марии Отонаси]
Я знал, что так будет, – мои попытки заставить ее воспользоваться [Убийством] игнорировались все 30 минут.
Я вспомнил слова, которые Мария произнесла накануне.
«Я защищу тебя!»
И я принял эти слова.
Какой же я дурак, что с готовностью принимаю ее доброту и силу?
Разве я не знал с самого начала? Разве я не знал с самого начала, что Мария бессильна здесь, в этой «Битве за трон», в игре, посвященной убийству и обману?
Все было неправильно.
Эти слова должен был произнести я.
«Я защищу тебя, Мария!»
Но теперь уже поздно.
► День 3, <E>, комната [Кадзуки Хосино]