Хмурый рассвет. мосты из лиан над черной водой

…Когтистые лианы вцепились Танису в горло… Он яростно отбивался от них, пока наконец не проснулся и не понял, что это Речной Ветер тряс его в темноте.

– Что?.. – спросил Танис, садясь.

– Тебе что-то снилось, – мрачно ответил житель Равнин. – Я решил разбудить тебя, пока на твои крики не подоспело их войско…

– Спасибо, – пробормотал Танис. – Мне стыдно, что я… – он мотнул головой, стряхивая остатки кошмара. – Далеко еще до рассвета?

– Несколько часов, – устало ответил Речной Ветер и вернулся туда, где сидел до того, прижавшись спиной к скрюченному стволу корявого дерева. Рядом с ним спала на земле Золотая Луна. Вот она начала вздрагивать, бормоча и постанывая во сне, словно раненое животное… Речной Ветер стал гладить ее бледно-золотые волосы, и постепенно она успокоилась.

– Что ж ты раньше меня не разбудил? – попенял ему Танис. И поднялся, растирая ладонями шею и плечи. – Давно уже мой черед сторожить…

Речной Ветер спросил с горечью:

– Ты думаешь, я смог бы уснуть?

– Ты должен непременно поспать, – ответил Танис. – Иначе не сможешь быстро идти и будешь задерживать всех.

– Люди моего племени способны шагать много дней, не нуждаясь во сне, – сказал Речной Ветер. Стеклянными, потускневшими глазами смотрел он прямо перед собой в пустоту. Танис хотел было заспорить с ним, но передумал и смолчал, только вздохнул. Он знал, что той муки, которую испытывал варвар, ему самому в полной мере все равно не понять. Гибель друзей и семьи… всего привычного уклада жизни… нет, разум положительно отказывался такое воспринимать. Танис оставил Речного Ветра и направился туда, где в стороне трудился над кусочком дерева Флинт.

– Может, хоть ты немного поспишь? – сказал он гному. – Я бы посторожил…

Флинт кивнул.

– Да уж я слышал, как ты вопил… – Убрал кинжал в ножны и сунул деревяшку в сумку. – Небось кве-шу защищал?

Воспоминание о кошмаре заставило Таниса нахмуриться. Ночь была холодна; он поплотнее закутался в плащ и натянул на голову капюшон.

– Как по-твоему, где мы находимся? – спросил он Флинта.

– Житель Равнин говорит, мы на какой-то Восточной Дороге Мудрецов, – ответствовал гном. – Похоже, один из древних большаков: его проложили еще до Катаклизма.

– Наверное, вряд ли стоит надеяться, что эта дорога прямо приведет нас в Кзак Царот?..

– По-моему, Речной Ветер тоже так не думает, – сонно пробормотал гном. И растянулся на холодной земле, заворачиваясь в одеяло. – Говорит, сам он шел по ней не так долго… Но, во всяком случае, через горы она нас переведет.

Смачно зевнув, он повернулся набок и положил голову на свернутый плащ.

Танис глубоко вздохнул… Ночь, похоже, выдалась мирная. В своем паническом бегстве из земли кве-шу они умудрились-таки не налететь ни на гоблинов, ни на драконидов. По мнению Рейстлина, дракониды напали на поселок, охотясь за посохом, а вовсе не в порядке приготовления к битве. Ударили – и ушли… «И время, отпущенное нам Хозяйкой Леса, еще не истекло, – подумалось Танису. – Попасть за два дня в Кзак Царот. Один день уже миновал…» Дрожа от холода, полуэльф прошел назад, к Речному Ветру, и присел рядом с ним.

– Можешь ли ты сказать, – спросил он, – сколько нам еще идти? И в какую сторону?

– Могу, – кивнул Речной Ветер и принялся тереть воспаленные глаза. – На северо-восток, к Новому морю. По слухам, разрушенный город находится именно там. Я, правда, сам ни разу там не был… – Замолчав, он нахмурился, тряхнул головой и повторил: – Нет, я никогда там не бывал.

– А дойдем завтра за день? – спросил Танис.

– Говорят, Новое море в двух днях пути от угодий кве-шу. – Варвар вздохнул. – Если Кзак Царот действительно существует, отчего бы и не дойти туда за день? Хотя дорога, как я слышал, болотиста и труднопроходима…

Он закрыл глаза. Рука его продолжала рассеянно гладить волосы Золотой Луны. Танис больше не обращался к нему, надеясь, что варвар все-таки сумеет заснуть. Тихонько поднявшись, полуэльф перебрался под дерево и стал смотреть в темноту. И наказал себе поутру спросить Тассельхофа, нет ли у того карты этих мест.

…Карта у кендера и в самом деле нашлась, вот только толку от нее было маловато, ибо относилась она ко временам до Катаклизма. На ней вовсе не было Нового моря, поскольку оно образовалось лишь тогда, когда сушу разорвал гигантский провал и в него ворвались волны Бурного океана. Но, так или иначе, Кзак Царот был обозначен, и притом не так уж далеко от большака, помеченного как Восточная Дорога Мудрецов. А значит, они доберутся туда после полудня – если только дорога не окажется вовсе уж непроходимой.

Путники позавтракали – вернее, с трудом заставили себя проглотить кое-какую еду. Рейстлин вскипятил на огне свою мерзко пахнущую настойку. Его странные глаза все время возвращались к жезлу Золотой Луны.

– Сколь драгоценен он стал, – сказал маг тихо. – Особенно теперь, когда за него заплачен выкуп кровью невинных…

– А стоит ли он того? Стоит ли он жизней моего народа?.. – Золотая Луна тупо смотрела на бурый, ничем не примечательный с виду посох. Минувшая ночь зримо состарила ее, под глазами залегли темные круги. Никто ей не ответил; все отводили глаза. Речной Ветер вдруг поднялся и один пошел в лес. Вскинув глаза. Золотая Луна дернулась было за ним… но вновь опустила голову на руки и тихо заплакала. – Он винит себя… – с трудом выговорила она. – А я не могу помочь ему… Он ни в чем не виноват…

– Никто не виноват, – подходя к ней, сказал Танис. Положил руку ей на плечо, ощутил Ладонью сведенные судорогой мышцы и попытался их растереть. – Нам не дано разобраться в этом. Мы можем только идти… и уповать, что в Кзак Цароте получим ответ.

Кивнув, она вытерла глаза, глубоко вздохнула и высморкалась в поданный Тассельхофом платок.

– Ты прав, – трудно сглотнув, сказала она. – Иначе мой отец стыдился бы меня… Мне следует помнить о том, что я – Дочь Вождя…

– Нет, – донесся из тени низкий голос вернувшегося Речного Ветра. – Теперь ты – Вождь.

Ахнув, Золотая Луна неловко поднялась на ноги и устремила на него взгляд широко распахнутых глаз.

– Д-да, это так, – запинаясь, проговорила она. – Но… это бессмысленно… нашего народа больше нет…

– Я видел следы, – сказал Речной Ветер. – Кое-кто все-таки убежал. Быть может, они отсиживаются в горах. Они вернутся, и ты будешь ими править.

– Наше племя… вновь будет жить? – Ее лицо просияло.

– Их немного. Я не знаю, скольким удалось уцелеть. Все зависит от того, погнались ли за ними дракониды в горы… – Речной Ветер пожал плечами. – Но, так или иначе, ты – Вождь, а я… – в его голосе появилась горечь, – а я буду… мужем Вождя.

Золотая Луна вздрогнула, словно он ударил ее. Потом покачала головой:

– Нет, Речной Ветер. Мы с тобой уже говорили…

– В самом деле? – перебил он. – Знаешь, о чем я думал ночью? Я много лет странствовал… Я думал о тебе как о женщине и не понимал… – Он сглотнул и перевел дух. – Я оставил дома Золотую Луну. Я вернулся и встретил Дочь Вождя…

– А у меня был выбор? – воскликнула она гневно. – Мой отец тяжело заболел, и я была вынуждена править, иначе всю власть прибрал бы к рукам Верховный Шаман. Да знаешь ли ты, что это такое – быть Дочерью Вождя? Сидеть за столом и гадать, который кусочек отравлен! Каждый день биться за то, чтобы в казне водилась хоть какая-никакая плата воинам, иначе Шаман тут же изобретет предлог свергнуть меня! Бессильный отец сидит и бормочет… пускает слюни… А я должна быть Дочерью Вождя! Все время, каждый день!..

Она замолчала – слезы душили ее. На лице Речного Ветра не дрогнул ни единый мускул. Он смотрел куда-то поверх ее головы.

– Надо идти, – сказал он холодно. – Скоро рассвет.

…Однако всего через несколько миль исковерканная древняя дорога оборвалась посреди топкого болота буквально у них под ногами.

Некоторое время они с тревогой следили за тем, как все сильнее хлюпала мокрая земля, как рослые, могучие деревья горных лесов уступали место больной, скрюченной болотной растительности. И вот солнце поглотил зловещий туман, сделалось трудно дышать. Рейстлин закашлял и прикрыл рот платком. Путешественники внимательно ступали по камням разрушенной мостовой, остерегаясь топкой, не внушающей доверия почвы.

Флинт и Тассельхоф шагали впереди всех; и вдруг гном издал ужасный вопль и почти целиком провалился в трясину – над поверхностью осталась одна его голова.

– На помощь! Спасите гнома! – завопил Тас, и к нему тотчас сбежались все остальные.

– Тону!.. – в ужасе кричал Флинт, барахтаясь в черной жиже. – Меня засасывает!..

– Не шевелись, – предостерег Речной Ветер. – Ты провалился в окно. Никому не подходить! – Это относилось к Стурму, прыгнувшему было вперед. – Сам погибнешь и его не спасешь. Живо тащите какой нибудь сук!

Карамон ухватил молодое деревце, поглубже вздохнул, крякнул – и выдернул его из земли. Только и слышно было, как лопались корешки. Растянувшись на земле, Речной Ветер протянул деревце гному. Флинт, до кончика носа погруженный в трясину, рванулся что было сил и сумел ухватить его. Варвар потянул деревце на себя, вытаскивая гнома на поверхность.

– Танис, смотри! – Кендер так и вцепился в полуэльфа, указывая вытянутой рукой. Змея толщиной в руку Карамона скользила в болотной грязи как раз там, где только что барахтался гном.

– Нам здесь не пройти, – глядя на топь, сказал Танис. – Может, поищем другой путь?..

– Нет времени, – поблескивая золотыми глазами, прошептал Рейстлин.

– И потом, другого пути нет, – сказал Речной Ветер. Его голос звучал как-то странно. – Но здесь пройти можно… я знаю дорогу.

– Как? – повернулся к нему Танис. – По-моему, ты говорил, что…

– Я все-таки был здесь, – глухо отозвался житель Равнин. – Не помню когда, но я точно здесь был. Я знаю, как перейти болото. Эта тропа ведет в… – Он облизнул губы.

– В разрушенный город, где властвует зло? – не дождавшись продолжения, спросил Танис угрюмо.

– В Кзак Царот! – прошипел Рейстлин.

– Ну конечно, – тихо сказал Танис. – Теперь все ясно. Действительно, где же еще искать разгадку тайны жезла, как не в том самом месте, где он был тебе вручен!

– Надо спешить! – настойчиво повторил Рейстлин. – Мы должны попасть туда до полуночи!

Дальше их вел Речной Ветер. Он обходил черные топи, разыскивая твердую землю. Выстроившись гуськом, друзья забирались все дальше и дальше от старого большака, в глубь болота. Прямо из воды поднимались деревья, которые варвар называл «железным когтем». Их обнаженные корни переплетались в грязи. С ветвей, пересекая еле видимую тропу, свешивались лианы. Туман сгустился до такой степени, что всего в нескольких футах ничего не было видно. Маленький отряд двигался медленно, тщательно пробуя перед собой землю. Один неверный шаг – и путника непременно поглотила бы зловонная трясина, пузырившаяся и справа, и слева…

Потом тропа и вовсе пропала в гнилой черной воде.

– Ну и что теперь? – мрачно спросил Карамон.

– Вот это, – указал вперед Речной Ветер.

К стволу дерева был привязан висячий мост, грубо сплетенный из лиан. Подобно паутине, тянулся он над водой.

– Кто его построил? – спросил Танис.

– Не знаю, – ответил Речной Ветер. – Они здесь повсюду, там, где тропа становится совсем непроходимой.

– Я же говорил, что Кзак Царот недолго оставался необитаемым, – прошептал Рейстлин.

– Ну что ж… дареному коню в зубы не смотрят, – ответил Танис. – Хоть плыть не придется, и на том спасибо.

Переправа оказалась не из приятных. Лианы сплошь обросли скользким мхом, идти приходилось со всей осторожностью. Вдобавок при малейшем прикосновении все сооружение начинало раскачиваться самым пугающим образом, и в особенности, когда по нему кто-нибудь шел. Кое-как путники перебрались на ту сторону, но только затем, чтобы почти сразу попасть на следующий мост.

И все время под ними и вокруг была все та же бездонная черная топь, откуда за ними алчно следили глаза каких-то существ… И вот твердая земля кончилась в очередной раз, но плетеного моста не было видно, только жидкая грязь.

– Здесь мелко, – пробормотал Речной Ветер. – Идите за мной и ступайте только в мои следы.

И он медленно двинулся вброд, нащупывая дорогу. Остальные двигались за ним след в след, опасливо вглядываясь в воду. Какие-то твари, невидимые и неведомые, скользили внизу, задевая их ноги. Когда они наконец выбрались на сушу, сапоги у всех были покрыты толстым слоем омерзительно пахнущей слизи. Однако было похоже, что худшая часть перехода осталась-таки позади. Болотная растительность поредела, и даже солнце проглянуло сквозь зеленоватый туман.

Чем дальше продвигались они к северу, тем надежнее делалась почва. Около полудня Танис обнаружил даже клочок совсем сухой земли у подножия векового дуба; здесь и расположились на отдых. Закусывая, путешественники вспоминали пройденное болото и вслух радовались тому, что оно, кажется, кончилось… Только Золотая Луна и Речной Ветер не произнесли ни единого слова.

Флинт трясся от холода в промокшей одежде и жаловался на боли в суставах. Танис поневоле забеспокоился: он знал о ревматизме старого гнома. Как бы не сбылись опасения Флинта, боявшегося стать им обузой в пути… Отозвав кендера в сторонку, Танис негромко сказал ему:

– Насколько я знаю, в одной из твоих сумок есть кое-что, отчего гном сразу пойдет на поправку…

– Конечно, конечно, Танис! – просиял тот. Порылся в одном кошеле, потом в другом и наконец извлек поблескивающую серебряную фляжку: – Бренди! Лучшее бренди Отика.

– И я полагаю, – усмехнулся Танис, – за него навряд ли уплачено…

– Я обязательно заплачу, – обиделся кендер. – В следующий раз.

– Ну да, непременно. – Танис похлопал его по плечу. – Будь добр, поделись с Флинтом! – И тут же предупредил: – Только не очень усердствуй. Согреется – и будет с него.

– Как скажешь. И мы опять пойдем первыми – мы, могучие воины! – засмеялся Тас. Он вприпрыжку направился к гному, а Танис вернулся к остальным. Они молча прятали остатки еды, собираясь снова двинуться в путь.

«Всем нам не помешал бы глоток лучшего бренди Отика», – подумалось Танису. От его внимания не укрылось, что Золотая Луна и Речной Ветер с самого утра не сказали друг другу ни единого слова. Тень, пролегшая между ними, распространилась на всех. Танис попытался придумать хоть что-нибудь, что облегчило бы их муку, но так и не смог. Оставалось только надеяться, что время исцелит раны…

После привала они еще около часа шли вперед по тропе. Теперь отряд продвигался быстрее, ибо самое сердце заболоченной чащи было уже пройдено… Но стоило им начать забывать о трясине, как твердая земля безо всякого предупреждения снова оборвалась. Измученные путники опять побрели через вонючую грязь, с трудом сдерживая тошноту.

Лишь Флинту с Тассельхофом болото было нипочем. Эта достойная пара ушла далеко вперед, оторвавшись от остальных. Надо ли говорить, что Тас моментально забыл предостережение Таниса – не увлекаться бренди?.. Вино славно согревало кровь, помогая развеять тягостное настроение, так что кендер и гном знай передавали фляжку друг другу, пока совсем ее не прикончили. Они весело шагали вперед, знай пошучивая на ту тему, что будет, повстречай они драконида.

– Уж я обращу его в камень, будьте спокойны! – заявил гном, размахивая воображаемой секирой. – Чпок! И нет у ящерицы хвоста!

– На что спорим, что Рейстлин одним взглядом обратит его в камень? – Тас скорчил мрачную гримасу, пытаясь подражать пронизывающему взору мага. Оба расхохотались во все горло, спохватились, притихли и захихикали, оглядываясь – не слышал ли Танис?

– А Карамон, встретив, драконида, пожалуй, наденет его на вилку – и съест! – сказал Флинт.

Тас согнулся от смеха, вытирая глаза. Флинт басовито вторил ему… как вдруг земля под ногами неожиданно вновь набрякла водой, и Тас едва успел ухватить гнома: тот чуть не свалился прямо в озерцо болотной воды – озерцо столь широкое, что никакой мост, сплетенный из лиан, не дотянулся бы с одного берега до другого. Зато поперек лежало дерево «железный коготь» такой величины, что сразу двое могли бы пройти по нему рядом.

– Вот это я понимаю, мост так мост! – сказал Флинт, отступая на шаг и пытаясь сосредоточить взгляд на бревне. – До чего надоело этаким пауком карабкаться по всяким там паутинам. Пошли!

– Может, подождем остальных? – предложил Тассельхоф неуверенно. – Танис велел всем держаться вместе…

– Танис? Подумаешь!.. – фыркнул гном. – Еще он нам будет указывать!..

– И правильно, – весело одобрил Тассельхоф и вскочил на поваленное дерево. – Осторожно! – сказал он, слегка поскользнувшись, но тут же обретя равновесие. И быстро пошел вперед, раскинув руки и ступая с носка, точно канатоходец, которого он видел когда-то на летней ярмарке.

Гном вскарабкался на бревно следом за кендером. Его толстые башмаки все время съезжали. В той части его сознания, куда еще не добрались винные пары, звучал некий голос, напоминавший гному: «В трезвом виде ты нипочем не сделал бы этого, старина!.. А кроме того, – твердил голос, – не считаешь ли ты, что это изрядная глупость – лезть неизвестно куда, не дождавшись остальных?..»

Флинт только отмахнулся. Он положительно чувствовал себя вновь молодым.

И в это время Тассельхоф, успевший уже вообразить себя Мирго Великолепным, нечаянно вскинул глаза и… обнаружил зрителя! Ибо прямехонько перед ним на бревно вскочил драконид.

Тас вмиг протрезвел. Кендеры не подвержены страху, но он был изумлен до глубины души. Тем не менее у него хватило сообразительности сделать две вещи. Во-первых, он заорал во все горло:

– Танис! Засада!..

А во-вторых – подхватил свой хупак и как следует размахнулся. Это движение застало драконида врасплох. Увернувшись, тварь соскочила с бревна обратно на берег Тас едва не свалился следом, но устоял и задумался, что же делать дальше. Между тем на берегу появился еще один драконид. К немалому удивлению Таса, они были безоружны. Но прежде, чем кендер успел это осознать, сзади послышался рев и Тас запоздало вспомнил про гнома.

– Что еще там?.. – прокричал Флинт.

– Дракофигенные ребята, – ответил Тассельхоф, перехватывая хупак и вглядываясь в туманную мглу. – Двое! Ага, вот они!

– Брысь с дороги! Проклятые!.. – зарычал Флинт. И сунул руку за спину, нащупывая топор.

– Куда же мне деваться, по-твоему? – заверещал Тас.

– Пригнись! – рявкнул гном.

Кендер пригнулся, вернее, бросился ничком на бревно – и как раз тогда, когда один из драконидов ринулся на них, вытягивая когтистые лапы. Флинт поднял топор в могучем размахе и точно снес бы голову дракониду, если бы попал. Увы! Гном удара не рассчитал, и лезвие свистнуло в воздухе, не причинив никакого ущерба чудовищу, которое, размахивая руками, нараспев произносило какие-то загадочные слова.

Нерастраченная инерция удара крутанула гнома на месте. Он не смог удержаться на осклизлом бревне и с громким криком кувырком полетел в воду.

Что до Тассельхофа, то он, не первый год знавшийся с Рейстлином, сразу понял, что драконид произносил заклинание. Лежа носом вниз на бревне и крепко сжимая хупак, кендер смекнул, что на все размышления ему оставалось примерно секунды полторы. Гном барахтался и стенал в воде где-то внизу. А драконид, стоя в каких-то дюймах от Таса, уже приближался к смертоубийственной заключительной формуле. «Еще не хватало, чтобы он меня заколдовал! Нет уж, только не это!» – решил Тас. Набрал полную грудь воздуха – и нырнул с бревна.

– Танис! Засада!.. – долетел откуда-то спереди голос кендера, едва слышный в тумане.

Карамон выругался.

Все кинулись вперед, на голос, проклиная лианы и цепкие ветви, то и дело возникавшие на пути. Выломившись наконец из леса, они увидели упавшее дерево, лежавшее, точно мост, поперек озерка… Навстречу им, загораживая дорогу, выскочила четверка драконидов. И сразу же друзей поглотила тьма – чернильная тьма, в которой невозможно было рассмотреть собственную руку.

Танис слышал, как Рейстлин прошипел:

– Магия!.. Они умеют колдовать! Все в сторону – это противники не для вас!..

Но прошло мгновение – и маг вскрикнул от боли.

– Рейст! – завопил Карамон. – Где… о-о-ох… – послышался стон, а затем наземь с шумом рухнуло тяжелое тело.

Танис слышал, как дракониды распевали заклятия. Он не успел даже нащупать меч, когда его с головы до ног внезапно окутало нечто плотное, липкое, заклеившее и ноздри, и рот. Яростно пытаясь высвободиться, полуэльф только запутался еще больше. Где-то рядом отчаянно ругался Стурм. Вот вскрикнула Золотая Луна, вот захлебнулся голос Речного Ветра… и в довершение всех бед Таниса начал одолевать сон. Он осел на колени, все еще пытаясь вырваться из проклятой липучки, намертво прихватившей руки к бокам. Потом он свалился лицом вниз и погрузился в неестественный колдовской сон…

ПЛЕННИКИ ДРАКОНИДОВ

Тассельхоф лежал на земле и тяжело переводил дух, следя за драконидами, готовившимися тащить куда-то потерявших сознание друзей. Густой куст у края болота надежно укрывал от посторонних глаз и кендера, и гнома, без чувств лежавшего рядом. Время от времени Тас косился на него с глубоким сожалением. Впрочем, выбора у него не было. Ошалевший от ужаса гном едва не утянул кендера с собой в воду. Вот и пришлось Тасу оглушить Флинта тяжелым концом хупака – не то, пожалуй, оба они так и отправились бы на дно.

А потом ему только оставалось беспомощно следить из кустов за тем, как дракониды своим волшебством сотворили что-то вроде толстых паутин и опутали ими его друзей. Те были в лучшем случае без сознания, а то и мертвы: отбиваться, во всяком случае, даже не пытались.

Кендер даже повеселился – хоть и мрачным, правду сказать, было веселье, – наблюдая за тем, как дракониды пытались поднять жезл Золотой Луны. Было похоже, что они узнали его: собрались вокруг и долго квакали что-то на своем гортанном наречии, восторженно размахивая руками. Потом один – как видно, вожак – наклонился и взял жезл. Ударила голубая вспышка, и драконид с оглушительным визгом уронил жезл и забегал по берегу, выкрикивая какие-то слова – по мнению Таса, вряд ли пристойные. Затем, однако, вожака осенила удачная мысль. Вытащив из мешка Золотой Луны одеяло, драконид разостлал его на земле и закатил на него жезл с помощью палки. Осторожно завернул жезл в мех – и торжественно поднял. Другие дракониды подобрали спутанные паутинами тела Тасовых друзей и потащили их прочь. Остальные забрали вещи и оружие путешественников…

И надо же – как раз в тот момент, когда они проходили по тропинке совсем рядом со спрятавшимся кендером. Флинт неожиданно зашевелился и застонал. Тас поспешно зажал ему рот ладонью. Дракониды, по счастью, ничего не услышали и продолжали себе идти. Послеполуденное солнце светило вовсю, и Тас ясно рассмотрел лица друзей. Казалось, они спали глубоким сном, а Карамон даже похрапывал. Тут-то кендер вспомнил сонное заклинание Рейстлина и понял, что случилось.

Флинт застонал снова. Один из драконидов, шедший сзади, остановился, вглядываясь в кусты. Подобрав хупак, Тас на всякий случай занес его над головой гнома. Однако все обошлось: передернув плечами, драконид буркнул что-то себе под нос и поспешил следом за остальными. Облегченно вздохнув, кендер убрал руку, зажимавшую Флинту рот. Скоро гном заморгал и открыл глаза.

– Что случилось? – охнул он, ощупывая голову.

– Ты свалился с моста и ушиб голову о бревно, – уклончиво ответил Тас.

– В самом деле? – На лице Флинта отразилось немалое подозрение. – Что-то не помню! Кажется, одна из тварей кинулась на меня, потом я свалился в воду…

– Сам говоришь, что свалился, а еще споришь, – поспешно перебил Тас и поднялся на ноги. – Идти сможешь?

– Ясно, смогу, – огрызнулся гном. И в самом деле поднялся, покачиваясь на не вполне послушных ногах.

– А где все?

– Дракониды взяли их в плен и уволокли прочь.

– Всех? – У Флинта отвисла челюсть. – Вот прямо так взяли и?..

– Эти дракониды умеют колдовать, – нетерпеливо пояснил Тас. Ему не терпелось скорее пуститься в погоню. – Они произнесли заклинания. Они никого не ранили, только Рейстлина: по-моему, они сделали с ним что-то ужасное. Я видел его, когда они проходили, он выглядел очень скверно… – И кендер потянул гнома за мокрый рукав: – Давай двигаться! Надо проследить, куда их утащили.

– Ну да, да, – озираясь, пробормотал Флинт. И вновь взялся за голову: – Где мой шлем?

– На дне болота, – нетерпеливо переминался Тас. – Может, нырнешь за ним?

Гном с ужасом посмотрел на черную гладь, содрогнулся и поспешно отвел глаза. На голове его уже вспухла изрядная шишка.

– Вот же не помню, хоть убей, где я так приложился… – И вдруг, пораженный неожиданной мыслью, судорожно зашарил у себя за плечом и вскрикнул: – Моя секира!..

– Тихо ты! – приструнил его Тас. – Скажи лучше спасибо, что жив остался. А теперь пошли-ка выручать остальных!

– Каким образом? Ведь мы безоружны, если не считать за оружие эту твою… рогатку-переросток… – ворчал Флинт, с трудом поспевая за быстроногим маленьким кендером.

– Что-нибудь придумаем, – уверенно пообещал Тас. Хотя и у него, признаться, сердце упало.

Ему не составило особого труда взять след драконидов. Тропа, по которой они шли, была старой и отлично утоптанной – ни дать ни взять сотнями чешуйчатых лап. Приглядевшись к следам, Тассельхоф сообразил, что они, чего доброго, приведут их прямо в крупный лагерь чудовищ. Он только пожал плечами: о таких мелких деталях вряд ли стоило заранее беспокоиться. К сожалению Флинт с этим был не согласен.

– Да их тут целая армия! – ахнул гном, схватив кендера за плечо.

– Ну и… – Тас помолчал, обдумывая положение. Потом просиял: – Так ведь это и к лучшему! Чем больше здесь их, тем меньше вероятность, что они разглядят нас!

И он с прежней бодростью зашагал вперед.

Флинт нахмурился. С логикой у кендера был явный непорядок, но в чем именно он заключался, гном не мог сразу сообразить. К тому же он слишком вымок и замерз, чтобы пускаться в спор. И наконец, он был вполне согласен с кендером в том, что им оставалось либо идти выручать друзей – либо бросить их в лапах у драконидов, а самим попытаться уйти через болото. Что говорить, веселенький выбор!

Они шагали вперед еще с полчаса. Солнце садилось в тумане, вокруг разливалось кровавое зарево. Ночь быстро опускалась на топи… Вскоре впереди засиял яркий огонь. Кендер и гном покинули тропу и двинулись дальше лесом. Кендер двигался неслышно, как мышь: гном с треском ломился сквозь кусты, наступал на сухие ветки, натыкался впотьмах на деревья. По счастью, в лагере драконидов как раз шло празднество: там ничего не услышали бы, даже если бы к ним приближалась целая армия гномов. Флинт и Тас затаились чуть-чуть подальше того места, куда достигал свет костра, и принялись наблюдать. Неожиданно гном так схватил кендера за плечо, что тот едва не опрокинулся.

– Великий Реоркс! – выдохнул Флинт, указывая рукой. – Дракон!..

Тас от изумления не мог выговорить ни слова. Пораженные ужасом, следили они с Флинтом, как дракониды плясали и простирались ниц перед гигантским черным драконом. Тот свернулся внутри разрушенного строения, чей сводчатый купол был еще наполовину цел. Голова дракона вздымалась выше лесных вершин, размах крыльев был невероятно громаден… Один из драконидов, облаченный в просторные одеяния, склонился перед драконом, указывая на жезл, лежавший на земле вместе с оружием пленных.

– Какой он странный, этот дракон, – понаблюдав некоторое время, прошептал Тас.

– Ты имеешь в виду, что им не положено существовать?

– Вот именно, – сказал Тас. – Смотри. Зверюга не двигается и вообще ни на что не обращает внимания. Сидит себе, и все. Мне-то всегда казалось – драконы должны быть куда непоседливее… Как по-твоему, а?

– Иди пощекочи его за пятку! – фыркнул Флинт. – Увидишь, что будет!

– А это мысль, – сказал кендер. И прежде, чем гном успел вымолвить хоть слово, Тассельхоф крадучись выбрался из кустов и заскользил все ближе к лагерю, ныряя из тени в тень. Флинт в бессильной ярости едва не выдрал себе всю бороду по волоску, понимая, что перехватить и остановить кендера уже невозможно. Оставалось только последовать за паршивцем…

– Танис!

Чей-то голос, донесшийся словно бы из другого мира, достиг сознания полуэльфа. Он попытался ответить, но обнаружил, что рот все еще плотно залеплен какой-то гадостью. Он замотал головой. Сильные руки тут же обняли его за плечи и усадили. Танис открыл глаза. Стояла ночь; судя по отблескам пламени, неподалеку горел обширный костер. Танис увидел над собой озабоченное лицо Стурма. Танис вздохнул и крепко стиснул его руку. Потом отодрал от губ и лица последние клочки паутины и наконец смог заговорить.

– Я в порядке, – сказал он. – Куда это мы угодили? – И, оглядевшись, добавил: – Все здесь? Кто-нибудь ранен?

– Мы в лагере драконидов, – помогая ему встать, ответил Стурм. – Тассельхоф и Флинт куда-то пропали, а Рейстлин ранен.

– Тяжело? – спросил Танис. Выражение лица Стурма встревожило его не на шутку.

– Довольно-таки, – ответил рыцарь.

– Отравленной стрелой, – пояснил Речной Ветер.

Обернувшись на голос жителя Равнин, полуэльф впервые как следует рассмотрел тюрьму, в которую они угодили. Они сидели в клетке, связанной из бамбука, а снаружи стояли стражники-дракониды с кривыми мечами наголо. Чуть дальше, вокруг костра, суетились целые сотни драконидов. А в вышине…

– Вот так-то, – сказал Стурм, заметивший, как округлились глаза полуэльфа. – Вот тебе и бабушкины сказки. Это дракон! То-то Рейстлин поиздевался бы над нами…

– Рейстлин… – Танис подошел к магу, который лежал в углу клетки, укрытый теплым плащом. Молодого волшебника колотил жестокий озноб. Золотая Луна стояла подле него на коленях и гладила его ладонью по голове, отводя со лба седые волосы. Рейстлин был без сознания. Он метался, бормоча странные слова и временами что-то выкрикивая. Карамон сидел рядом, почти столь же бледный, как и его брат. Золотая Луна перехватила вопрошающий взгляд Таниса и горестно покачала головой. Речной Ветер подошел к ним и встал подле Таниса.

– Вот что она вытащила из его шеи, – сказал он и осторожно, двумя пальцами, поднял оперенную стрелу Он смотрел на мага без особой любви, но с жалостью. – Если бы хоть знать, что за яд пылает в его крови…

– Если бы у нас был жезл… – откликнулась Золотая Луна.

– Жезл! – встрепенулся Танис. – Где он?

– Вон там, – безнадежно скривив губы, кивнул Стурм.

Танис присмотрелся и разглядел жезл, лежавший у ног черного дракона, на меховом одеяле Золотой Луны. Его отделяла от хозяйки толпа в несколько сотен драконидов.

Полуэльф обхватил рукой один из бамбуковых прутьев.

– Надо вырваться отсюда, – сказал он Стурму. – Карамон сломает этот прут, как соломинку…

– Даже Тассельхоф сломал бы его, будь он здесь, – ответил рыцарь. – Остается лишь справиться с безделицей вроде сотен этих тварей, не считая дракона.

– Ты прав, к сожалению, – вздохнул Танис. – А что с Флинтом и Тасом? Кто-нибудь знает?..

– Речной Ветер говорит, сразу после того, как закричал Тас, раздался какой-то всплеск. Так что, если им повезло, они нырнули с бревна и спрятались на болоте. Если же нет… – Стурм не стал договаривать.

Танис закрыл глаза, чтобы не видеть костра. Он чувствовал себя неимоверно усталым. Он устал драться, устал убивать, устал тащиться через проклятую жижу. Как бы хотелось ему прямо сейчас лечь и снова уснуть… Нет, так дело не пойдет. Он шагнул к решетке и с силой тряхнул бамбуковые прутья. Старший драконид тотчас обернулся к нему, держа меч наготове.

– Твоя говори Общий? – спросил Танис, используя самую примитивную, грубую форму Общего языка, бытовавшего на Кринне.

– Да, говорю, и притом гораздо лучше тебя, никчемный эльф, – глумливо хмыкнул драконид. – Что тебе надо?

– Один из нас ранен. Ему необходима помощь – противоядие от яда вашей отравленной стрелы.

– Отравленной стрелы? – Стражник заглянул в клетку. – Ах да, этот ваш колдун… – Что-то булькнуло в горле драконида: вероятно, это был смех. – Я смотрю, ему действительно плохо. Яд действует быстро, а колдун нам тут ни к чему. Даже сидя за решеткой, он способен порядочно навредить… Ладно, не волнуйся, ему не придется долго вас ждать. Скоро вы присоединитесь к нему… Право же, вам стоило бы ему позавидовать. Ваша смерть будет далеко не столь милосердной!

И, обернувшись к напарнику, драконид что-то сказал ему, ткнув когтистым пальцем в сторону пленников. Оба чудовища гнусно заквакали: шутка показалась им очень удачной. Задохнувшись от ярости и отвращения, Танис бессильно оглянулся на Рейстлина.

Магу явно становилось все хуже. Золотая Луна при жала палец к его шее, пытаясь нащупать пульс… затем покачала головой.

У Карамона вырвался нечеловеческий стон. Его глаза покинули лицо брата и обратились на двоих драконидов, весело переговаривавшихся снаружи.

– Карамон! Не смей! – завопил Танис.

Слишком поздно!

Взревев, словно раненый зверь, великан ринулся на драконидов. Бамбуковые прутья лопнули и разлетелись, изранив острыми щепками его кожу. Карамон, обезумевший от жажды убийства, даже не заметил этого. Танис попытался перехватить воина, но Карамон стряхнул его, как медведь стряхивает блоху.

– Карамон, стой, дурень… – Стурм и Речной Ветер вдвоем ринулись на богатыря. Но Карамона не остановило и это.

Обернувшийся драконид замахнулся мечом… Удар могучего кулака – и монстр, выронив меч, без чувств покатился по земле. Однако в следующее мгновение уже шестеро драконидов стояли вокруг, целясь в Карамона из луков. Стурму и Речному Ветру кое-как удалось наконец скрутить Карамона и прижать его к земле. Сев на него верхом, Стурм несколько раз ткнул его носом в грязь. Только тогда Карамон перестал вырываться и лишь придушенно всхлипывал.

И тут над лагерем драконидов разнесся тонкий, пронзительный голос:

– Приведите воина сюда!

Это говорил дракон.

У Таниса зашевелились волосы. Дракониды опустили оружие и изумленно обернулись к дракону, что-то бормоча. Стурм и Речной Ветер поднялись на ноги. Карамон лежал на земле, рыдания душили его. Стражи нерешительно переглядывались, а те из драконидов, что стояли вблизи дракона, поспешно пятились прочь, пока вокруг чудовища не образовался обширный пустой полукруг.

Один из драконидов – судя по знаку на латах, не простой воин – подошел к другому, облаченному в просторные одежды. Тот, разинув пасть, взирал на черного дракона.

– Что происходит? – спросил предводитель. Он говорил на Общем языке, и Танис, внимательно вслушавшись, сообразил, что эти двое принадлежали к разным видам, – те, что носили одеяния, видимо, были магами или жрецами. И языки у них тоже были различны. Драконид-воин пребывал в явной растерянности: – Где там этот ваш жрец Бозак? Пусть скажет нам, что делать!

– Главы моего ордена нет с нами. – Драконид-жрец быстро оправился от удивления. – Один из НИХ прилетел сюда и забрал его с собой, чтобы посоветоваться с Повелителем Верминаардом насчет жезла…

– Но дракон ни разу еще не говорил с нами в отсутствие жреца! – И предводитель, понизив голос, добавил: – Моим ребятам это не нравится, так что лучше придумай что-нибудь, да побыстрее!

– Почему вы медлите?.. – Крик дракона был подобен завыванию ветра. – Приведите ко мне воина!

– Делайте что велит дракон. – Жрец сделал быстрый жест когтистой лапой. Подскочившие дракониды живо затолкали Речного Ветра и Стурма обратно в разломанную клетку, подхватили окровавленного Карамона и, протащив, поставили его на ноги перед драконом, спиной к костру. Совсем рядом с ним лежал и голубой хрустальный жезл, и посох Рейстлина, и оружие, и все их пожитки.

Карамон поднял голову; лицо его было залито слезами и кровью из многочисленных порезов, причиненных острыми щепками бамбука. Дракон нависал над ним, смутно видимый в дыму костра.

– Наша справедливость быстра и неотвратима, о ничтожный смертный, – прошипел дракон. Его громадные крылья пришли в движение, поднимая ветер медленными, плавными взмахами. Дракониды дружно ахнули и попятились еще дальше, спотыкаясь, падая и стараясь скорее освободить дорогу чудовищу. Они явно знали, что должно было произойти.

Карамон смотрел на дракона безо всякого страха.

– Мой брат умирает! – выкрикнул он. – Делай со мной что хочешь! Прошу тебя лишь об одном: пусть мне отдадут меч! Я хочу умереть сражаясь!

Дракон пронзительно рассмеялся. Толпа драконидов подхватила его смех, омерзительно булькая и квакая за спиной Карамона. Дракон все сильнее бил крыльями, видимо, собираясь прыгнуть на воина и сожрать его.

– Я хочу позабавиться! Отдайте ему меч! – приказал он неожиданно. Взмахи крыльев порождали вихрь, над лагерем летели искры.

Карамон отпихнул прочь стражников, утер ладонью глаза, подошел к сваленному в кучу оружию и вытащил свой меч. Потом повернулся к дракону: самоотречение и горе исказили его лицо.

– Неужели мы допустим, чтобы он умер там один! – хрипло сказал Стурм и шагнул вперед, собираясь вновь рвануться из клетки.

И тут сзади них, из непроглядных теней, послышался голос:

– Тс-с… Танис!

Полуэльф стремительно обернулся.

– Флинт! – вырвалось у него. Спохватившись, он взглянул на стражников, но те смотрели только на Карамона и дракона и не замечали ничего вокруг. – Забудь о нас и спасайся! – приказал Танис гному. – Ты все равно ничем нам не поможешь. Рейстлин умирает, а дракон…

– Это Тассельхоф, – сказал гном.

– Что? – вытаращил глаза Танис. – Что?..

– Дракон – это Тассельхоф, – терпеливо повторил Флинт.

На какой-то миг у Таниса отнялся язык. Не в силах выговорить ни слова, смотрел он на старого друга.

– Дракон сплетен из лозы, как корзина, – торопливо зашептал гном. – Тассельхоф подобрался с той стороны и заглянул внутрь. Оказывается, всякий, кто заберется вовнутрь, может приводить в движение крылья и разговаривать через трубу. Видимо, таким образом жрецы поддерживают здесь порядок… Но как бы то ни было, это Тассельхоф сейчас сидит там внутри, шевелит крыльями и грозится съесть Карамона!

– Но что же нам делать? – спросил Танис. – Их здесь столько!.. И рано или поздно они догадаются…

– Возьми Речного Ветра, Стурма и ступай с ними к Карамону. Хватайте оружие, вещи и жезл, а я помогу Золотой Луне унести Рейстлина в лес. Тассельхоф что-то придумал, только будьте готовы!..

Танис застонал.

– Мне и самому все это не больно-то нравится, – проворчал гном. – Доверить свою жизнь безмозглому кендеру!.. Но, хотим мы или не хотим, он там, в драконе, так что…

Танис смотрел на дракона: тот с воем и визгом взмахивал крыльями и все сильнее раскачивался взад и вперед. Дракониды взирали на него с благоговением, ощерив зубастые пасти. Схватив за руки Речного Ветра и Стурма, Танис вместе с ними опустился на корточки подле Золотой Луны, так и не покинувшей Рейстлина. Полуэльф быстро объяснил им, что к чему. Стурм посмотрел на него так, будто он бредил, как Рейстлин. Речной Ветер молча покачал головой.

– Можете предложить что-нибудь получше? – спросил Танис.

Они посмотрели на дракона, потом снова на Таниса – и пожали плечами.

– Золотая Луна пойдет с гномом, – сказал Речной Ветер.

Она начала было возражать… Он просто смотрел на нее – просто смотрел, – но почему-то она, сглотнув, замолчала.

– Пожалуйста, останься с Рейстлином, госпожа, – сказал Танис. – Мы принесем тебе жезл.

– Так поспешите же, – белыми губами выговорила она. – Иначе он… не долго протянет.

– Мы постараемся, – мрачно пообещал Танис. – Если дело пойдет, значит, пойдет быстро! – И тронул ее за руку: – Ну давай.

Поглубже вздохнул и поднялся на ноги.

Речной Ветер все еще смотрел на Золотую Луну. Он хотел что-то сказать, но только мотнул головой и встал рядом с Танисом. Следом подошел Стурм. Втроем они потихоньку двинулись в обход стражи…

Карамон поднял над головой меч, блеснувший в свете костра. Дракон заходился яростью: дракониды пятились все дальше, с ревом колотя мечами в щиты. Ветер, поднятый крыльями дракона, вздувал угли и искры; на нескольких ближайших бамбуковых хижинах уже тлели крыши, но дракониды, напряженно ожидавшие гибели храбреца, ничего не замечали вокруг.

Что до Карамона, то у него пересохло во рту, а живот свела судорога. Впервые в жизни он шел в бой один, без брата! Одна мысль об этом заставляла сердце биться болезненными толчками. Он собирался уже броситься вперед, когда Танис, Стурм и Речной Ветер, возникшие словно бы ниоткуда, встали плечом к плечу с ним.

– Мы не дадим нашему другу умереть одному! – вызывающе крикнул полуэльф дракону. Дракониды одобряюще заревели.

– Уходи, Танис! – зарычал Карамон. – Это мой поединок…

– Заткнись и слушай внимательно, – приказал Танис. – Стурм! Хватай свой меч и мой тоже. Речной Ветер! Тащи свое оружие и мешки. И любое оружие драконидов взамен того, что мы потеряли… Бери оба посоха, Карамон!

Карамон непонимающе смотрел на него:

– Что?..

– Тассельхоф там, в драконе, – сказал Танис. – Сейчас не время объяснять, просто делай что тебе говорят! Хватай жезл и быстро уноси его в лес! Золотая Луна ждет! – И подтолкнул воина: – Давай шевелись! Рейстлин почти мертв, так что если ты не…

Эти слова так и подстегнули богатыря. Не обращая внимания на вопли драконидов, он бросился к куче оружия, мигом схватил голубой хрустальный жезл и поднял Рейстлинов Посох Мага. Стурм и Речной Ветер уже успели вооружиться. Стурм принес Танису его меч.

– А теперь готовьтесь принять свою участь, ничтожные смертные! – закричал дракон. Неистовый взмах крыльев – и, оторвавшись от земли, он на какой-то миг завис в воздухе! Дракониды встревоженно заквакали и закричали, кто-то устремился в лес, кто-то бросился наземь.

– Вперед! – заорал Танис. – Беги, Карамон!..

Великан помчался со всех ног: он уже разглядел у кромки леса Флинта и Золотую Луну, ожидавших его. Какой-то драконид метнулся наперерез, но Карамон одним движением могучей руки отшвырнул его прочь. Он слышал позади себя шум ужасающей свалки, слышал, как Стурм запел боевую соламнийскую песню, как вопили вокруг дракониды. Потом на Карамона бросилось сразу несколько тварей. Он взмахнул хрустальным жезлом, как делала это Золотая Луна: ударило голубое пламя, и дракониды без памяти кинулись прочь.

Достигнув леса, Карамон сразу увидел Рейстлина, лежавшего у ног Золотой Луны. Он еле-еле дышал. Золотая Луна выхватила жезл у Карамона и положила его на тело полумертвого мага.

– Не сработает, – качая головой, пробормотал гном. – Выдохся уже поди.

– Должен сработать, – твердо сказала Золотая Луна. – Пожалуйста, – прошептала она. – О хозяин жезла… кто бы ты ни был… пожалуйста, исцели этого человека…

Сама не замечая того, она вновь и вновь повторяла эти слова. Карамон молча смотрел на нее, смаргивая слезы с ресниц…

Внезапно ярчайшая вспышка пламени так и озарила весь лес.

– Во имя Бездны! – ахнул Флинт. – Вы только посмотрите на это!..

Карамон обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как валится в огонь громадный черный дракон. Тучей взвились горящие головни, осыпая искрами лагерь. Бамбуковые хижины драконидов, иные из которых и без того уже тлели, дружно запылали. Дракон издал последний жуткий вопль – и тоже вспыхнул.

– Тассельхоф!.. – Флинт выругался. – Поганец кендер! Ведь он там, внутри!..

Карамон не успел остановить его: гном уже бежал к горящему лагерю.

– Карамон… – пробормотал Рейстлин. Великан бросился рядом с ним на колени. Рейстлин был еще очень бледен, но открытые глаза смотрели ясно и осмысленно. С помощью брата он кое-как приподнялся, глядя на зарево. – Что происходит?..

– Точно не знаю, – сказал Карамон. – Тассельхоф превратился в дракона… потом все пошло кувырком. Вот что, лучше ты отдыхай, пока можно!

Держа меч наготове, он вглядывался в клубящийся дым, готовый биться, если вдруг явятся дракониды.

По тем было не до пленников. Воины в ужасе удирали в лес, насмерть перепуганные огненной гибелью своего Бога-дракона. Те, что носили одеяния – более крупные и, видимо, более умные дракониды, – метались туда и сюда, тщетно пытаясь обуздать воцарившийся хаос.

Стурм прорубал себе путь, не встречая организованного отпора. Добравшись до края поляны, неподалеку от разломанной клетки он увидел Флинта, бежавшего… обратно в лагерь!

– Эй! – закричал Стурм. – Куда…

– Тас в драконе! – Гном даже не остановился.

Обернувшись, Стурм увидел высоченное пламя, охватившее плетеное тело дракона. Из него валил густой дым; сырой болотный воздух не давал ему подниматься, и дым растекался по лагерю густой пеленой. Вот с новой силой брызнули искры: часть дракона отвалилась и, падая, рухнула на лагерь. Увернувшись от горящих обломков, Стурм кое-как сбил искры с плаща и помчался следом за гномом, легко нагнав коротконогого Флинта.

– Флинт, это бессмысленно! – прокричал он на бегу, схватив его за плечо. – Что могло там уцелеть? Надо возвращаться…

– А ну пусти, ты!.. – взревел Флинт с такой яростью, что пальцы Стурма разжались сами собой. Не останавливаясь, гном продолжал бежать к пылающему дракону Стурм вздохнул и последовал за ним. Глаза рыцаря слезились от дыма.

– Тассельхоф! Тассельхоф Непоседа! – отчаянно звал гном. – Несносный кендер, где ты?

Ответа не было.

– Тассельхоф! – кричал Флинт. – Если мы из-за тебя попадемся, я тебя своей рукой задушу! Лучше отзовись по-хорошему, негодяй!..

Слезы отчаяния и горя катились по закопченным щекам старого гнома.

Жар близкого пламени обжигал легкие Стурма. Рыцарь чувствовал: еще немного, и придет конец им самим Он уже потянулся к гному, готовый, если понадобится, его оглушить… и заметил вблизи огня какое-то движение. Торопливо утерев глаза, Стурм вгляделся внимательнее.

Дракон лежал на земле; голова, не тронутая огнем, еще держалась на длинной шее. Пламя быстро подбиралось к ней. Стурму вновь почудилось движение.

– Сюда, Флинт! – Рыцарь опрометью бросился к голове дракона, гном поспевал за ним, как мог. Там, высунувшись из пасти, брыкались две маленькие ноги, обтянутые ярко-голубыми штанами. – Вылезай, Тас! – крикнул Стурм. – Сгоришь!

– Не могу! Я застрял!.. – донесся сдавленный голосок.

Стурм так и этак примеривался к голове, лихорадочно соображая, как бы вызволить кендера, а Флинт, не мудрствуя лукаво, попросту сгреб Таса за ноги и рванул что было силы.

– Ой-ой-ой! Не надо!.. – заверещал Тас.

– Застрял, – отдувался гном. – Застрял намертво!

Огонь придвигался все ближе.

Стурм выхватил меч.

– Возможно, я отрублю ему голову, – сказал он Флинту. – Но это единственный шанс…

Прикинув рост кендера, рассчитав, где примерно могла быть его голова, и от души надеясь, что Тас не вытянул руки вперед, Стурм занес меч…

Флинт закрыл глаза.

Глубоко вздохнув, Стурм что было силы рубанул сверху вниз и одним ударом отрубил голову дракона от шеи. Кендер внутри снова заверещал – почем знать, то ли от боли, то ли просто от изумления…

– Потащили! – скомандовал Стурм гному.

Флинт крепко ухватил голову и поволок прочь от огня. Тут рядом с ними в дыму замаячила высокая черная тень. Стурм схватился за меч, но сразу понял, что это был Речной Ветер.

– Что вы тут… – Варвар недоуменно смотрел на отсеченную голову дракона. Уж не сошли ли, часом, Флинт со Стурмом с ума?..

– Кендер застрял там, внутри! – крикнул рыцарь. – Мы не можем распотрошить эту башку здесь, пока вокруг дракониды! Надо ее…

Рев пламени заглушил его голос, но Речной Ветер уже увидел ноги в синих штанах, торчавшие из пасти. Он подхватил голову, продев руку в глазницу. Стурм сунул руку в другую. Вдвоем они подняли голову вместе с кендером и бегом потащили ее вон из лагеря. Драконидам, попадавшимся навстречу, хватало одного взгляда на это жуткое зрелище, чтобы убежать без оглядки.

– Ну давай, Рейст, – обняв брата за плечи, уговаривал его Карамон. – Попробуй встать. Надо сматываться отсюда… Как ты себя чувствуешь?

– А как я вообще могу себя чувствовать, – с горечью прошептал Рейстлин. – Помоги-ка мне… Вот так. А теперь оставь меня на минутку в покое… – И прислонился к дереву, дрожа всем телом, однако твердо держась на ногах.

– Конечно, конечно, Рейст. – Карамон попятился, но в голосе его прозвучала нотка обиды. Золотая Луна смерила Рейстлина негодующим взглядом: она-то хорошо помнила, как убивался Карамон, думая, что брат вот-вот умрет. Отвернувшись, она стала высматривать остальных, по одному появлявшихся в дыму.

Первым прибежал Танис и налетел на Карамона с разгону. Тот подхватил его, не дав упасть.

– Спасибо! – простонал полуэльф и наклонился вперед, упираясь руками в колени, силясь отдышаться. – Где все?

– А разве они были не с тобой? – нахмурился Карамон.

– Мы разошлись… – И Танис, надышавшийся дыма, согнулся в приступе кашля.

– Су торакх! – с изумлением и ужасом воскликнула Золотая Луна. Танис и Карамон разом встревоженно обернулись, и кошмарное зрелище предстало их глазам в облаках клубящегося дыма! Прямо на них, шевеля раздвоенным голубым языком, двигалась драконья голова! Танис смотрел на нее, не зная, во сне все это или наяву… И тут сзади раздался звук, от которого Танис едва не взвился на ближайшее дерево. Полуэльф в ужасе крутанулся на месте, стискивая меч, сердце колотилось у горла…

Это смеялся Рейстлин.

Танис никогда прежде не слышал, чтобы волшебник смеялся. Даже в детстве. Оставалось только надеяться, что он никогда больше не услышит этого смеха. Это был страшный, язвительный смех, мало похожий на человеческий. Карамон смотрел на брата с недоумением. Золотая Луна – испуганно… Рейстлин смеялся все тише, лишь золотые глаза отражали зарево пожара, бушевавшего в лагере драконидов.

Содрогнувшись, Танис тоже посмотрел в ту сторону и увидел, что голову волокли Стурм с Речным Ветром, а Флинт бежал впереди, напялив на голову драконидский шлем. Танис поспешил навстречу.

– Что вы делаете, во имя…

– Кендер застрял там внутри! – сказал Стурм. Вдвоем с Речным Ветром они опустили ношу наземь; оба тяжело переводили дух. – Надо выколупать его оттуда… – Стурм опасливо покосился на смеющегося Рейстлина. – Что с ним? Никак яд еще действует?

– Нет, ему лучше, – рассматривая голову дракона, сказал Танис.

– Какая жалость, – буркнул Стурм, опускаясь рядом с полуэльфом на колени.

– Тас, как ты там? – окликнул Танис, заглядывая между громадных челюстей. В ответ раздался жалобный вопль:

– По-моему, Стурм отрубил мой хохолок…

– Скажи спасибо, что не башку! – фыркнул Флинт.

– Что его не пускает? – нагнулся к ним Речной Ветер.

– Не знаю, – тихо ругаясь, ответил Танис. – Ничего не видно в проклятом дыму! – И поднялся. – Надо уносить ноги, пока дракониды не очухались. Карамон, иди сюда! Попробуй ее разломать!

Пошире расставив ноги, богатырь взялся сразу за обе глазницы, набрал полную грудь воздуха – и налег. Сначала ничего не произошло. Танис видел, как вздулись мускулы на руках великана, как напряглись бедра. Лицо Карамона побагровело… И вот раздался скрежет и хруст раздираемого дерева. Череп дракона громко треснул и развалился так внезапно, что Карамон качнулся назад и едва не упал.

Нагнувшись, Танис схватил кендера за руку и вытащил его наружу.

– Все в порядке? – спросил он.

У кендера подрагивали коленки, но ухмылка была шире не надо.

– Все путем, – ответил он жизнерадостно. – Ну, может, самую чуточку поджарился… – И вдруг лицо его омрачилось. – Танис, – сказал он необыкновенно озабоченным голосом. – И принялся ощупывать свой драгоценный хохолок. – Мои волосы…

– Все при тебе, – улыбнулся полуэльф.

Тас глубоко, с величайшим облегчением вздохнул – и сразу заговорил:

– Танис! Как это было замечательно! Как я летел! А видели бы вы физиономию Карамона…

– Потом доскажешь, – твердо прервал его Танис. – Надо уходить. Карамон! Как вы там с братом, сможете?

– Сможем, – сказал Карамон. – Пошли.

Рейстлин двинулся вперед, спотыкаясь на каждом шагу. Брат поддерживал его могучей рукой. Со свистом дыша, маг еще раз обернулся взглянуть на расколотую деревянную голову, и беззвучное веселье вновь сотрясло его плечи.