Поэту для ненаписанной книги 4 страница

X x x

Я знаю, наверно, -

я вечности древо

и кровью моею

накормлены звезды,

а птицы в листве -

мои сны и мечты.

И если паду я,

подрубленный смертью, -

обрушится небо.

X x x

Не забывай меня,

нечаянная радость!

Чему когда-то верилось - разбилось,

что долгожданным было - позабылось,

но ты, неверная, нечаянная радость,

не забывай меня!

Не позабудешь?

X x x

Я не я.

Это кто-то иной,

с кем иду и кого я не вижу

и порой почти различаю,

а порой совсем забываю.

Кто смолкает, когда суесловлю,

кто прощает, когда ненавижу,

кто ступает, когда оступаюсь,

и кто устоит, когда я упаду.

X x x

Я как бедный ребенок,

которого за руку тащат

по ярмарке мира.

Глаза разбежались

и столько мне, грустные, дарят...

И как нелегко мне отсюда уйти!

X x x

О да! С усилием густую крону

природы лбом раздвинуть пред собой.

И, дав своим раздумьям больше света,

навеки заключить их в круг иной,

расширенный!..

Чтоб бесконечность эта,

оставшаяся вне, была такой,

как улица пустая в день воскресный:

безмолвной, неживой, неинтересной

и духу озаренному -

чужой.

РАССВЕТ

(Пять часов)

Младенец заплакал...

Мирозданья вершины

на рассвете плача!

И крик петушиный.

Младенец заплакал...

Всего мирозданья

детские губы!

И холод ранний.

НА ЦЕЛЫЙ ДЕНЬ

Я отдаю мое сердце;

матери - розой,

морю - любовью,

славе - печалью...

Ночь на дворе,

а сердце мое, непослушный ребенок,

еще не вернулось.

- Спи, сынок, - шепчет мама.

Я улыбаюсь и уже засыпаю,

а его еще нет.

А утром:

- Сынок, полежал бы еще... -

Каким криком радости ты, мое сердце, во мне

теснишься за миг до того, как уйти!

СМЕРТЬ

Сквозь черную трубу калейдоскопа

- воскресным днем -

смотрела ты на солнце

завороженными огромными глазами.

Так быстро погрустнев, они закрылись...

И вот уже сама ты черный креп,

в душе твоей цветные отраженья,

и, глядя вглубь, ты с них уже не сводишь

огромных глаз, завороженных навсегда!

НОЧЬ

Крик среди моря!

Чье сердце, ставши волной, - о волны грусти! -

в море кричало? Голос, откуда голос?

Какие крылья тебя занесли в пучину?

...Каждый вал тебя увлекает, и - вал рассекая грудью,

острей, чем плавник дельфина, - ты снова исходишь криком:

хрипом, хрипом, хрипом...

О, крыльев парус бессильный! На крыльях ласточки хрупкой

все дальше, все глубже, глубже, глубже...

Крииик среди моооря!..

Разве поможет звездное эхо?

Крииииик среди моооооря!..

X x x

Бабочка света,

красота ускользает,

едва прикоснусь к ее розе.

И гонюсь я за ней, ослепший...

И то там, то здесь настигаю...

А в руках остаются

одни очертания бегства!

НОКТЮРН

Моя слеза и звезда

коснулись друг друга и стали

единой слезою, единой

звездой.

И вдруг я ослеп, и ослепло

небо со мной - от любви...

И стало все только звездной

болью и слезным светом.

НАСТОЯЩЕЕ

Необъятное сердце

в ежедневном сиянии солнца

- дерево, шелестящее пламенем листьев, -

апельсин синевы небесной!

Будь великим только мгновение преходящее!

X x x

Был ее голос отзвуком ручья,

затерянного в отсветах заката,

или последним отсветом закатным

на той воде, которая ушла?

ВЕЧЕР

Ныне золото снова

струится ручьем блестящим.

О, солнце в лиственной чаще,

солнце в моем настоящем!

У подножия древа -

в прошлом - мой пепел разбросан.

Но душа моя каждый вечер

сочится капелью росной.

И легкая свежесть книги -

прозрачна и изначальна.

Кристалл, сквозь который видно

даль и за далью - дали.

БЕССОННИЦА

Ночь проходит, как черный бык, -

глыба мрака и страха с траурной шкурой, -

оглашая округу ревом, подобным буре,

сражая измученных и усталых;

и приходит день - белокурый,

жаждущий ласки ребенок малый,

который за далью где-то,

в обители тайны,

где встречаются все концы и начала,

поиграл мимоходом

на лугах заповедных,

полных тени и света,

с уходящим быком.

X x x

Ее речь отличалась от нашей

и была о предметах, каких до нее

у нас не касались. То были;

книга, природа, любовь.

Начиналась она непредвиденно,

точно утренняя варя,

так непохоже на все, что я видел в мечтах!

Всегда, точно солнце полудня,

она достигала зенита

совсем неприметно,

так непохоже на все, что случалось услышать,

А умолкала всегда неожиданно, точно закат.

Как далеко и как близко

от меня ее тело. Как близко

и как далеко от меня

ее душа!

...книга, природа, любовь.

МОГЕРСКИЕ РАССВЕТЫ

Тополя-изваянья

серебрятся в тумане!

А неприкаянный ветер,

скользя над темным заливом,

колышет в размытой дали

землетрясеньем сонливым

розовую Уэльву!

В сыром жемчужном просторе

над Ла-Р_а_бидой смутной,

где ночь покидает море, -

в рассветной остуде хмурой,

за соснами над лагуной,

в рассветной остуде белой -

сияющий образ лунный!

ПРАЗДНИК

Предметы и краски сначала

разбросаны как попало;

но вдруг поднимаются дружно

и входят запросто в душу

хмельною толпой поющей.

ПОЭЗИЯ

Поэзия! россыпь росы,

рожденная на рассвете!

прохлада и чистота

последних на небосводе

звезд - над свежею правдой

утренних первых цветов!

Поэзия! зерна росы!

посеянное на земле небо!

НЕЖНОСТЬ

Сухим листом удержан

завороживший луч

или лучом

листок завороженный?

X x x

Пой, голос мой, пой!

Ведь если о чем-то

ты умолчал,

ты ничего не сказал!

БЕССОННЫЙ

Глазам, что бессонны,

быть может, я сон верну

у морей отдаленных.

Вдали от морей соленых

я не сомкну

моих глаз бессонных.

Плачи и стоны

слились в волну

желаний неутоленных.

Печалью бездонной

наполнили глубину

бессонницы перезвоны.

Не навеет влюбленным

любви новизну

ветер неугомонный.

Ветер неугомонный!

Позволь отойти ко сну

у дальних морей соленых!

X x x

К тебе я в сон закрался,

чтобы найти, притихшая вода,

твоих глубин невиданные клады.

И я почти нашел, почти нашел -

там, в отраженье звездном

небес, таких высоких и прозрачных, -

нашел... Но захлебнулся твоим сном!

ОДИНОКИЙ ДРУГ

Ты меня не догонишь, друг.

Как безумец, в слезах примчишься,

а меня - ни здесь, ни вокруг.

Ужасающие хребты

позади себя я воздвигну,

чтоб меня не настигнул ты!

Постараюсь я все пути

позади себя уничтожить, -

ты меня, дружище, прости!..

Ты не сможешь остаться, друг.

Я, возможно, вернусь обратно,

а тебя - ни здесь, ни вокруг.

ЗЕЛЕНАЯ ПТАХА

Я в реку войду,

пойду за водою следом

меж двух берегов зеленых.

Взгляну с берегов зеленых,

как все дальше бегу за водою следом,

как сливаюсь я на бегу

с красотой, остающейся на берегу!

Прощайте! Мне уходить не страшно,

оставляя себя в прекрасном!

РОДИНА

Откуда - лепесток

прозрачный солнца?

Откуда

лоб мыслящий, томящееся сердце?

Откуда - хлынувший неудержимо

поток поющий?

X x x

Укоренился прочно;

где же они,

твои корни? -

В том дне, который наступит,

в завтрашних птицах и травах!

X x x

Белое облако вдали,

ты мертвое крыло - но чье? -

не долетевшее - куда?

ЮГ

Бескрайняя, жгучая, злая

тоска по тому, что есть.

ЗЕЛЕНАЯ ПТАХА

Я - здесь.

Но осталось мое рыданье

у рыдающих горько морей

на побережье дальнем.

Я - здесь.

Но бесплодно это свиданье -

у моря осталась душа

рыдающей данью.

Я - здесь.

Но вам я другом не стану,

потому что плачет душа

на побережье дальнем.

УТРО В САДУ

Спит ребенок в коляске...

Заливаются птицы.

На дрожащие краски

солнце в листьях дробится.

Сколько тянется утро

без конца и без края:

вечность или минуту?

О мгновенном и вечном

и не подозревая,

спит ребенок в коляске.

Заливаются птицы...

На дрожащие краски

солнце в листьях дробится.

ИДЕАЛЬНАЯ ЭПИТАФИЯ

Кто?

Апрель! Одинокий и голый,

белый мой конь, мой скакун счастливый?..

Взметнулся, подобно взрыву, и росы

пролил на розы; и камни ворочал

в руслах потоков и напророчил

потопы света и птичьи взлеты.

Твой пот, твое задыханье и пена

не по-земному прекрасны...

Скачи же, скачи, о мой конь атласный!

Апрель, апрель, ты вернулся -

белый скакун

растраченной страсти!

Взглядом тебя ласкаю, не отрываю

глаз от белой лунности лба,

где сверкает угольно-черный алмаз.

Апрель, апрель... Где же твой всадник светлый?

Погибла любовь, погибла, апрель!..

ИДЕАЛЬНОЕ МОРЕ

Свет маяка -

словно вздох ребенка, который

почти что бог - до нас едва долетает.

...Какие просторы!..

И мнится мне,

что зажжен маяк не для морей зловещих,

а для вечности вещей.

МУЗЫКА

Внезапно, как взрыв

пронзенной болью души,

страсти струя раздробила

тень - так настежь открыв

балкон, женщина, в ливне слез,

в наготе, простирает до звезд

порыв умереть ради смерти самой,

безумие жизни преодолев...

И - все, не вернется вновь никогда, -

как женщина или вода, -

но останется в нас, взрываясь, дробясь

огнем или отблесками огней, -

до скончания дней.

ПЕСНЯ

(Серебристый тополь)

В выси - птицы пение,

а внизу - ручья.

Ввысь и вниз - стремление,

ты, душа моя.

К звездам - птиц влечение,

а к цветку - ручья.

Ввысь и вниз - смятение,

ты, душа моя.

МИНЕРВА

Как черная ночь глухая

полнотою мысли моей набухает!

- Все затихает

под сенью тени!

Как проникает темень

в игольное ушко сокровеннейших откровений,

глядя застывшей зеленью звездного взгляда!..

Темень, сова извечных загадок...

БЕССОННИЦА

Земля уснула. Я один сейчас -

ее бессонный разум...

Когда б она могла,

с несметными богатствами своими,

повиноваться мне! когда бы вдруг

ум чей-то новоявленный - мой ум -

стал управлять огромным этим телом!

О яркий день,

в котором, воплотясь,

томления ночные могут стать

той силою, что движет миром!

Дай мне проснуться завтра на заре

владельцем правды,

вечной и свободной!

ОНО

Существует. Я видел.

Оно меня тоже.

Глубина и черная стройность -

оно возникало опять и опять

в белой молнийной прозелени,

как дивноокое древо ночи,

чередой чарующих бездн.

И я в себе ощущал всякий раз!

своей моментальностью молния словно

леденила мои ощущенья.

Существует: я видел и даже владел.

И оно меня видело и мною владело.

ЛЮБОВЬ

Запах цветка нам дарит,

на мгновенье,

власть над судьбою;

солнце на закате

приотворяет дверь в лазурном своде,

как будто приглашая нас войти;

предчувствие неведомого счастья;

в дом залетевшая шальная птица;

и длинная секунда удивленья...

Здесь, в одиночестве и тишине,

нас только трое:

я с моею гостьей -

и тайна.

Время и воспоминанье

не из узлов, как сети, состоят,

но из ячеек воздуха и света.

Бесстрашно мы идем по глади моря

утихшего. Распахнуты навстречу

сияющие окна...

Целый миг

мы царствуем над собственною жизнью!

ОЧЕВИДНОСТЬ

На небе - ни единого грома!

На теле - ни одного покрова!

Да здравствуют славы тропы;

земли и правды огромность!

Воде - без конца струиться!

Сердцу - раскрепоститься!

Да здравствуют жизни приметы;

И ясность дневного света!

От иллюзий - освободиться!

Как распевают птицы!

Да здравствуют руки и лето;

И - рассекреченные секреты!

ПРИРОДА

Бесконечность моих устремлений -

красота, Созиданье, счастье, любовь

сразу становятся мной.

И в бесконечность уходят без промедленья.

X x x

Комочек перьев

под совиной лапой смерти,

о как ты смотришь на меня печальным оком -

чуть розоватым, тусклым угольком -

из-под ее когтей неразличимых,

о как ты смотришь... если бы я мог!

X x x

Только б уснуть этой ночью,

когда тебя уже нет.

Может, во сне, параллельном

вечному сну твоему, ненароком

я нападу на твой след.

Уснуть, закатное небо

на плесе речном, уснуть.

Пусть день двойной отсияет

впустую и два потока

вместе прервут свой путь.

Дважды ничто или дважды

все, если это хоть что-то...

...сном твою смерть отомкнуть!

РОЗЫ

Ты мертва,

почему же печаль, как живая,

из очей твоих смотрит, по-прежнему черных?

Неужели на смерть обрекается радость?

И единственно вечное - наша печаль?

МОГЕРСКИЕ РАССВЕТЫ

ПРЕДЛЕТЬЕ

Не видывал неба выше, а ветра

веселее, чем тот розоватый ветер.

Он подхватывал громадину тополь, совсем еще темно-зеленый,

на речном берегу -

а тот, пробуждаясь, таял,

как тает влюбленная нагота в другой наготе,

и трепетал очертаньями, свежий,

полный птиц,

он хохотал, бессильный остановиться,

и ликовал он, и пел,

в опьянении светотени,

и пел...

ПРИСТАНЬ

Мы спим, и наше тело -

это якорь,

душой заброшенный

в подводный сумрак жизни.

ТВОРЕНИЕ

Изо дня в день -

как тяжек твой заступ, о свет! -

рыть и себя зарывать

в белые недра бумаги...

И карабкаться до передышки

в послезакатном...

...От белизны бумажного жара,

угольным солнцем сжигаем,

преображенный, взлечу.

ОСЕННИЙ

Зеленый ветер в позапрошлом мире,

я вызолочен зрелостью своей

в расцвете вечера, исполненный природы.

Сладчайший тайный плод, я содержу

первоосновы - землю, воду, воздух,

огонь, - а вместе с ними - бесконечность.

Я свет струю - пусть золотится тьма,

толкую запах - сумрак пахнет богом,

лью звук - в просторе музыки глубины,

смакую вкус - пьет мою душу мягкость,

ласкаю одиночество касаньем.

Я - высшая из ценностей, от лона

поступка отделенная в округлость

и четкость линии. Я - это все.

Все - стало быть, вершина ничего,

все, коему достаточно себя,

чтобы... насытить честолюбье.

НЕТ НИ БЛИЗ КОГО...

Мирно, весело иль серьезно,

без препятствий и напряженья,

собственным светом и тенью

играют гора и туча.

(Полнота в стороне от мира,

которой жаждет душа больная:

жить и осуществляться,

мелочей и забот не зная.)

О безумье застывшей мысли!

Чувства безмерная углубленность

и величие этих высей,

где нет ни близкого, ни чужого!

Солнцем своим и своей прохладой

играют гора и туча,

равнодушные к отзвукам эха

и к орлам. И ко всем поэтам.

СОСТОЯНИЕ

Утешаются сосны

дождями; розы -

листвой зеленой; а мужчина -

женщиной, звездами,

апельсином?..

Человек стремится, быть может,

к иному небу.

И все же, все же -

к любви (не к забвенью!).

...А если уродство бездны

приоткроется на мгновенье?..

Так мелькни же, свет!

Так обрушься, тень!

Перечеркните

непрошеное вторженье!

НА СКАЛЕ

Одиночество, беспросветность?

Но ведь ты же - вода, но ведь я же - ветер!

Отвращенье, горечи привкус?

Но ведь я же - луч, но ведь ты же - ирис!

Пустыня, остров необитаемый?

Но ведь ты - душа, но ведь я - дыханье!

СВЕТ И ЧЕРНОТА

Моя златоносная жила

зарыта во мраке сплошном!

Кромешная темень за небом,

в земной потайной сердцевине,

под каждой дорогой вдвоем.

А свет, он под лобною костью

и в сердце всецелом моем.

ЦВЕТЫ В ГРОЗУ

Как птицы, цветы взлетают,

сбиваясь по-птичьи в стаи...

Цветы остаются...

(По-птичьи сбиваясь в стаи.)

Срываясь во мгле гремучей

под жернов тяжелой тучи,

цветы остаются...

(Под жернов тяжелой тучи.)

И, капая белой болью

и красной сочась любовью,

цветы остаются...

(Но капают белой кровью.)

Пусть молния блеском алым

их жалит, как алым жалом, -

цветы остаются...

(Их молния жалит жалом.)

Пусть гром орудийным залпом

изранит их нежный запах -

цветы остаются...

(Изранен их нежный запах.)

А птица грозы боится -

давно улетели птицы.

Цветы остаются...

(Давно улетели птицы.)

Как птицы, цветы взлетели,

по-птичьи рассыпав трели.

Цветы остаются...

(По-птичьи рассыпав трели.)

ПРИМЕР

Научи быть тобою бога.

Знаю то лишь, что знают другие,

все, что может тобою быть.

(Если воле своей поддашься,

ты однажды взойдешь на царство,

но лишь в мире своего "я".)

Сам с собой ты огромней бога

и одинок еще больше, чем он,

бог, себя повторивший в детстве.

ВЕРНУСЬ Я

Вернусь я на землю камнем