Нет гуру, нет метода, нет учителя 5 страница

12
БУТЫЛОЧКА «ДОКТОРА БРОННЕРА»

«Все, что может сделать ум, –

это распознать нереальное как нереальное.

Вся проблема заключена в уме.

Отбросьте ложные представления, вот и все.

Нет необходимости в истинных представлениях.

Таковых не существует!»

Нисаргадатта Махарадж

Что здесь можно сказать еще? Очень немногое. Ис­кательское сообщество помешано на учителях, и учени­ях, и искательстве, и пробуждении, но совершенно оче­видно, что здесь нечего искать и нечему учить. Гранди­озный спектакль продолжается, и несмотря на то, что это ум-тело весьма активно участвует в нем, все теперь видится с совсем иной перспективы. Совершенно ясно, что видится это не уму-телу.

Нет «цели», «причины». Персонажи сна, актеры ки­нофильма, этой мыльной оперы тратят свои жизни в му­чительных поисках цели. Так серьезно воспринимать себя! Есть свидетельствование, знание, что все это стра­дание, вся мука, острая тоска, утраты, боль, смятение, раны, чертовски большие усилия – все это часть канвы сновидения, созданного нами, чтобы вытащить себя от­туда, где мы не находимся.

Самосовершенствование, духовные практики, иска­тельство, попытки идти по пути, следовать пути; все это направлено на то, чтобы вырыть себя из ямы, которую

мы создали собственными поисками. Это подобно зы­бучим пескам; борьба ведется инстинктивно, и мы ду­маем, что это помогает, но на самом деле это само по себе является проблемой. Борьба, искательство есть ин­дивидуальное «я», пытающееся продолжать рассказы­вать историю. Нечего искать. Отделенность – иллюзия. Ничто не может быть отделенным, ни-что. Есть только Одно, не-два, и Это Все. Всего остального нет. И Это не-два, которое Есть, есть то, что есть Я, здесь. Все, что Есть, есть ни-что, Эта Это-вость, Эта Я-вость, которой является Я и Все, Что Есть.

Вероятно, я выражаюсь непонятно? Поверьте, это не нарочно, но теперь вы видите, почему я предпочитаю заниматься своей работой, а не разглагольствовать на эти темы? Почему столь многое из того, что имеет отно­шение к каждому, кажется такой бессмыслицей? Поче­му так сложно порой просто понять вопрос, не говоря уже о том, чтобы ответить на него? Все бегают туда-сюда в полной уверенности, что существуют! Это самая боль­шая глупость, какую можно себе вообразить! И все, что я могу сказать, звучит как напыщенная и бессвязная ти­рада, словно читаешь этикетку на бутылочке с жидким мылом «Доктор Броннер», которую можно найти в лав­ках, торгующих продуктами для здоровья. «Все Одно, вечно Одно, все Одно или ничто! Допустимы исключе­ния? Никогда и ни за что!» И так далее, ad infinitum^[2]

Это все здорово, но кто-нибудь воспринимает это всерьез? Бред!

Есть очень красивая фраза в исламском призыве к молитве, суммирующая и выражающая это наилучшим образом. «La 'illaha itAllahu». Поскольку корень имени Бога, «Allah», тот же, как и в слове, обозначающем «Что Есть», перевод этой фразы может иметь бесчисленное количество вариантов. «Нет Бога кроме Бога». «Нет иной реальности кроме Бога». «Нет ничего, что не являлось бы Богом». «Что Есть, есть Бог». «Все, что есть, есть Что Есть». Отлично, но кто-нибудь на самом деле это по­нимает?

Поскольку «цель» отсутствует, то очевидно, что «вы», «я», все «мы» не совершаем никаких действий. И тем не менее, «наше» присутствие здесь кажется чем-то «пра­вильным»… в конце концов, Сознание созерцает это во сне, всю эту красоту, и боль, и чудо – как же это может быть чем-то некрасивым и неправильным? Это так за­бавно, и никто не понимает. Когда я говорю «не имеет значения» или «не существует цели», некоторые прихо­дят в ярость: «Тогда в чем же смысл нахождения здесь? Зачем вставать по утрам?» Хотя на самом деле все пере­живается теперь намного красочнее, и намного ярче, и проще, и радостнее, даже тяжелые моменты, чем когда-либо до этого видения. Да, даже хаос, насилие и безумие этой жизни. Любовь, сострадание, грусть, гнев, отвра­щение переживаются теперь намного сильнее и глубже без вовлеченности в их возможный смысл и результат. И они проскальзывают теперь гораздо быстрее, не ос­тавляя ощущения их важности или привязанности к ним. Это пробуждение

«…не означает, что ты больше не испытываешь же­ланий, обиды, боли, радости, счастья, страдания или горя. Ты продолжаешь все это ощущать; про­сто оно больше не убеждает тебя». (Кен Уилбер)

Похоже, среди искателей бытует мнение, что после пробуждения жизнь предлагает совершенно иной набор переживаний и что, в особенности, эмоциональный план выравнивается или вообще исчезает. Но это не­правда. В качестве наглядного примера на ум приходит график со шкалой, идущей от нуля внизу до десяти на­верху. В течение жизни эмоциональное состояние флук­туирует и может оказаться где угодно на этом графике, от бездны отчаяния на нулевой отметке до пика чистой радости на десятке. Произошедшее Постижение вовсе не означает, что вся полнота опыта сглаживается, ско­рее, наоборот. Как и прежде, присутствует весь эмоцио­нальный ряд от нуля до десяти; но вместе с этим идет осознание, что это далеко не все. График от нуля до де­сяти сидит на верхушке гигантской шкалы, бегущей вниз до отметки сто, тысяча, сто тысяч, до бесконечно­сти, лежащей в его основании и включающей в себя этот отрезок человеческих эмоций и переживаний «ноль–де­сять». Он по-прежнему проживается во всей тотально­сти, но при этом видно и понятно, что эта тотальность имеет весьма незначительную амплитуду, подобную своего рода черточке на поверхности бесконечности Всего, Что Есть.

С пониманием того, что все это сон, что не существу­ет ничего, кроме Всего, Что Есть, ты заново входишь в сновидение. Как Нэо в конце фильма «Матрица»: вхо­дишь и продолжаешь игру, абсолютно зная, что этот индивидуум «нереален». Когда-то я думал, что мы «за­бываем» ради того, чтобы испытать отделенность от Единственности. Еще как забываем, но забываем про­сто-напросто, что не существует никакой отделенное™, чтобы ее испытывать, что не только все мнимые пере­живания индивидуума, но и сам он есть не более чем фикция, ментальный пузырь, лила, Божественная игра.

Многие искатели, когда начинают понимать на ин­теллектуальном уровне, что все это подобно сновиде­нию, моментально задают вопрос: «Ну хорошо, как мне тогда выбраться из сна?» Как будто это следующий ло­гический шаг. Как будто ум, думающий это, единствен­но понявший, что это сон, сам не является частью его, иллюзией. Все, что способно возникнуть здесь, в снови­дении, включая мысли, вроде этих, и персонажей, вроде того, кого вы называете «собой», неизбежным образом являются ментальными построениями и персонажами в сновидении. Нисаргадатта Махарадж:«Сама идея выхода за пределы сна иллюзорна. За­чем куда-то выходить? Просто поймите, что вам снится сон, который вы называете "миром", и пе­рестаньте искать выход. Сон – это не ваша про­блема. Ваша проблема заключается в том, что что-то в этом сне вам нравится, что-то – нет. Когда вы увидите, что сон – это сон, тогда вы сделаете то, что необходимо сделать».

Но то, что эти «умы» в сновидении обусловлены и оперируют понятиями дуализма, вовсе не означает, что иначе они не могут. Просто это весьма необычный и по­рой неуклюжий переход, требующий большого растяже­ния границ.

Любопытно, что большинство учителей адвайты не говорят об «Одном». Слово a-dvalta означает «не два», и именно это понятие они используют. Поначалу не­сколько непривычно, когда Бог и творение, Непроявленный Источник и проявление, Что-Есть и сновиде­ние обозначаются через «не-два», но делается это с на­мерением избежать раздражающей путаницы, когда «единственность» может быть понята как дуалистиче­ская противопоставленность разъединению. В мире фе­номенов, проявлении одна часть дуалистической пары не может существовать без другой. С этой точки зрения можно подумать, что для существования единственно­сти необходимо разъединение. Но за границей дуально­сти, в тотальном сознании, единство и разъединение есть «не два». Сознание и проявление есть «не два»; су­ществует только единство; разъединения не существова­ло никогда.

Наши умы научены думать в понятиях причинной за­висимости: «Часы подразумевают часовщика». Тем не менее неиссякаемая нить извечного учения считает та­кое суждение ненужной и неоправданной помехой. Сновидение не обязательно подразумевает сновидящего. Буддийский текст говорит: «Нет того деятеля, кото­рый совершает действие». Подобная фраза есть и в дао­сизме, где Дао сравнивается с «паутиной, у которой нет паука». Здесь заложен ключ. Идея существования свидетельствования без какой-либо сущности, выступающей в качестве свидетельствующего, непостижима для на­ших умов, кои научены думать совершенно иначе. Но это не значит, что понимание невозможно. Если это смещение произошло, и на самом глубоком уровне, ка­кой только возможен, стало очевидно, что нет индиви­дуума, делающего, думающего, переживающего что-ли­бо, тогда больше ничего не требуется понимать, больше ничего не требуется делать.

Только неизменно сознавать, что все это лишь кон­цепции, не имеющие отношения к Истине. Концепции ничего не значат. Переживания, даже переживания про­буждения, ничего не значат. Потому что все концепции и все переживания – лишь сон. Постижение – вот все, что имеет значение: как сказал Нисаргадатта, Постиже­ние есть все. Ибо Постижение – это единственная точ­ка, в которой Что Есть (то, что не есть сон) пересекает­ся с тем, чего нет (то, что есть сон).

Забавно, что туда невозможно попасть отсюда. По меньшей мере, не спрашивайте меня как. В джунглях по мне был нанесен удар исподтишка, я был захвачен и до­ставлен туда не по собственной воле. И даже в этом слу­чае я не попал «туда». Меня привели «сюда», где я все­гда находился. Нет «там». Есть только здесь. Вэй У Вэй пишет, что не существует пути, по которому нужно ид­ти, потому как все пути идут отсюда туда, и тем самым уводят от Всего, Что Есть, от единственного возможно­го места, от дома. Нет пути, который бы вел отсюда сю­да. Вот почему никакая практика, никакое учение, или преданное служение, или изучение, или работа, или еще что-либо, что «ты» можешь «сделать» на этом «пути», не приведет «тебя» «туда». Ты уже Здесь.

В традиционной адвайте джняна-йога делает ударе­ние на вопросах «Кто Я?» (или, скорее, «Кто не есть Я?»), «Кто испытывает переживание?», «Кто спя­щий?»… И задает их не риторически, а следует им, как мантрам, упорно, настойчиво, туда, куда они ведут. Многие учителя утверждают, что это именно те вопро­сы, которые, если следовать им со всем упорством, мо­гут привести тебя туда. Может быть. Но не спрашивай­те меня.

В моем случае была чистая, незамутненная, глубокая простота всего. На сат-санге, следуя «пути» джняна йо­ги, нужно постоянно задавать вопросы, чтобы тем са­мым как бы загнать свой ум в угол, где он в конечном счете вынужден выйти за собственные пределы. Я про­бовал делать это, в период, когда учился тому, как мне следует думать о случившемся в джунглях, и пытался от­носиться к этому серьезно, но в данной перспективе это полная ерунда. Нет вопросов, на которые немедленно не последовал бы ответ, заключающийся в понимании, что этот вопрос и все вопросы – только пустые мысли. Нет индивидуума, задающего их или отвечающего на них. Жизнь просто происходит: мысли, чувства, дейст­вия, переживания. Нет индивидуума, делающего что-либо, думающего что-либо, переживающего что-либо. Когда это становится понятным, все вопросы прекра­щаются.

Все, что Есть, есть Присутствие. И Я Есть То. Вы хо­тели что-то спросить?

И снова бутылочка «Доктор Броннер». Нет, это на са­мом деле крайне забавно.

Вы можете увязнуть в этом и всю жизнь выбираться: есть путь, нет пути; есть вопросы, нет вопросов; есть просветление, нет просветления; но это так и останется ничем, сотрясанием воздуха.

Все, что есть здесь и сейчас, призвано служить про­должению жизни, сновидения, иллюзии, пока она продолжается. Продолжению наслаждения, признательно­сти и благодарности. В открытости Сат-Чит-Ананды Любви, Состраданию, Благодарности, Излиянию. Сча­стливо бредить вместе с Доктором Броннером и Руми. Знать, до самых глубин, что все просто есть; и что Я, ко­торое знает, что это не «я», которого нет: Это есть Все, Что Есть.

ОСВОБОЖДЕНИЕ

«Тот, кто обретает истинное значение

этих слов, не вкусит смерти:

Пусть ищущий не перестает искать

до тех пор, пока не найдет.

И, когда он найдет, ему будет не по себе.

А через некоторое время он придет в изумление,

и будет царствовать над всем»

Иисус из Назарета (Евангелие от Фомы)

Чудовищно сложно описать или объяснить это ни­что, которое потому-то и называется невыразимым. По существу, нет ни видения, ни невидения, завеса ни под­нята, ни не поднята. Просто быть мистиком, йогином или шаманом, конечно, мало что значит: только еще большее количество ролей для персонажей сновидения. До тех пор пока остается тот, кто понимает, понимания не происходит. Пока есть, кому пробудиться, пробужде­ния нет. Основное послание сутр и шаманов заключает­ся в одном и том же: человек понимания – это тот, кто умер до того, как он умер, кто не оставляет следов, кто не следует ни какому пути, ибо он знает, что как лично­сти, как сущности, его нет. Но кто способен на это, ка­кое «я» готово умереть? Никакое, как сказал бы Вэй У Вэй, потому что никакое «я» не существует, смерть мо­жет только случиться. Нет никого, кто мог бы знать – есть только знание, а весь этот мир словно пребывает во сне или в галлюцинации. Только Сияние за пределом света, Любовь за пределом любви, ясное знание чистой красоты, струящейся сквозь эти прозрачные формы, – больше никого.

После джунглей к восприятию жизни добавилось чрезвычайно необычное и замечательно яркое качество. С одной стороны, все, весь опыт, можно описывать только в терминах пустоты. Это та перспектива, с кото­рой когда-то все казалось значимым, жизненно важ­ным, а теперь постигнуто как нереальное, пустое, не­важное, мнимое. Когда очевидно, что то запредельное сияние Сат-Чит-Ананды есть все, что есть, продолжа­ющее разворачиваться сновидение скользит, подобно тени. Но в то же самое время все это, возникающее во сне и пустое по сути, ощущается теперь намного глубже, чем можно было когда-либо себе вообразить, во всем ве­ликолепии совершенного творения, именно потому, что это не что иное, как Сат-Чит-Ананда, которое есть все, что есть. Все, что не имеет значения, что есть пустая ил­люзия, в то же самое время есть само запредельное сия­ние, совершенная красота. Так или иначе, равновесие не нарушается: эти два очевидно противоположных аспек­та не сводят друг друга на нет, а дополняют. Кажется, что здесь отсутствует «логика», но это так, как оно есть.

В адвайте есть традиция, которая говорит, что майя, проявление физической вселенной, закрывает собой, лежит поверх Сат-Чит-Ананды. Я не силен в этих вещах и могу только попытаться описать понимание. А Пони­мание здесь говорит за то, что не может быть никакого наложения одного на другое. Майя, проявление, физи­ческая вселенная, есть в точности Сат-Чит-Ананда, ни­чем не отличается от него, не существует сама по себе как нечто отделенное, чтобы его можно было наложить поверх чего-то еще. В том-то и вся суть! Нет майи! Един­ственная причина, по которой кажется, что у нее есть собственная реальность, и поэтому ее принято считать реальной, заключается в ошибке восприятия, которое видит кажущееся, а не Что Есть. Это то, что имел в виду Хуанбо, говоря, что «не следует проводить различия между Абсолютом и чувственным миром». Никакого различия! Есть только Одно. Никогда, ни в каком смыс­ле не существовало двух. Все восприятие базируется на различении и разделении, все восприятие двойственно­сти и все восприятие того, что известно как физическая реальность, – ментальная иллюзия. Когда учитель ука­зывает на физический мир и говорит: «Все это майя», – то, что он на самом деле говорит, звучит как что, что вы видите, – иллюзия»; все то, что есть, – Все, Что Есть, чистое Бытие, Сознание, Блаженство, Излияние. И толь­ко ваше восприятие этого как физического мира – майя, иллюзия.

Конечно, на самом деле нет никаких врат, которые открывались бы во Все, Что Есть, и ни один путь не ве­дет туда. Возможен только сдвиг в восприятии, позволя­ющий увидеть майю, нереальность как нереальность. Через данного персонажа сновидения Понимание про­изошло в контексте духовных практик туземных пле­мен, поэтому то, что известно в этом сне как «шама­низм», в данном случае сыграло роль безпутного пути к безвратным вратам, которые распахнулись и явили то, что никогда не было скрыто, никогда не было на другой стороне. Как и любая другая форма религиозной или ду­ховной практики на этой планете, шаманизм – по боль­шей степени такой же вздор, к занятию которым прибе­гают персонажи сна, дабы вычленить из всего какой-то смысл и на том успокоиться, пока сон продолжает идти своим чередом. Все те потуги и все атрибуты шаманических практик взорвались, растворились в свете Присут­ствия, Всего, Что Есть.

Да даже в самом шаманизме лишь совсем немногие действительно познали и увидели: что это только сон, и что ничего не имеет значения, и что все, что есть, есть Осознавание, и что их нет. Но с другими они продолжают притворяться, с течением времени, возможно, все реже и реже, пока совсем не перестанут, и тогда на них смотрят, как на сумасшедших. Кого это волнует? Ибо когда без тени сомнения понятно, что как личности, как индивидуума, как сущности, как «дэвида», даже как «ду­ши», меня нет, не существует, как и не существует всех остальных, то равным образом очевидно, что как Все, Что Есть, Я Есть.

Видение, произошедшее в джунглях, было и остается само-обосновывающим в том смысле, что оно тотально и не требует подтверждения. Все видимо в истинном свете. По отношению к нему все относительно, по отно­шению ко всему оно абсолютно. Тем не менее в снови­дении сновидческий персонаж продолжает функциони­ровать как таковой. И этот сновидческий персонаж, этот инструмент тело-ум, находится под постоянным воздействием Постижения.

Похоже, в большинстве случаев Постижение прихо­дит после определенного периода искательства и интел­лектуального понимания учений вечной мудрости, и в таком случае, когда оно происходит, весьма вероятно некоторое узнавание. В данном случае, однако, подго­товка в плане знакомства с элементарными понятиями была минимальной, если вообще таковая имелась. С од­ной стороны, это было глубокой и прекрасной ми­лостью и благословением. Мне приходилось наблюдать, как привлеченные для интеллектуального понимания концепции становились огромным препятствием для многих духовных искателей, так что в моем случае, ког­да Постижение случилось естественно, спонтанно и не­ожиданно, я оказался избавлен от этого.

Но с другой стороны, испытанное стало многократно интенсивнее, неподготовленное ум-тело было брошено в пучину хаоса. Поэтому записи Сюзан Сигал кажутся мне весьма горькими; все, через что ей пришлось прой­ти, вызывает глубокое сочувствие. Хотя в отличие от меня некоторое количество подготовки у нее все-таки было (занятия по программе Трансцендентальной Ме­дитации с Махариши Махеш Йоги), похоже, это, тем не менее, не снабдило ее ключом, необходимым для постижения происходящего пробуждения. И что более при­мечательно, ее не снабдили никакой ощутимой под­держкой уже после того, как это случилось, в результате чего последующие двенадцать лет ей пришлось провес­ти с психотерапевтом, занимаясь «отчаянной попыткой патологизировать пустоту собственного "я" с целью из­бавиться от нее».

В моем случае шаманический контекст сам по себе не мог предоставить адекватную концептуальную и опытную базу, с помощью которой можно было бы обос­новать, объяснить и выразить то, что случилось. Я знал, что «никого нет дома», что не существует и никогда не существовало «дэвида», что то, чем я «себя» всегда счи­тал, было фикцией. Я также знал, что Сияющее При­сутствие было Всем изливающимся. Это было совер­шенным великолепием, но в то же самое время вызвало то, что на тот момент я назвал резким «размыканием», чувством нарушения непрерывности не только с точки зрения личной истории, собственного прошлого, убеж­дений и целей, но и тотальное отсоединение от того, что, по-видимому, составляет опыт всех остальных существ на планете, насколько мне известно. В рамках на­шего социокультурного контекста возможность того, что здесь имел место своего рода психотический диссоциативный срыв и что «дэвид» впал в безумие, кажется весьма правдоподобным объяснением.

Но то, что последовало дальше, в очередной раз было чудом, незаслуженной Милостью. Как результат того необычного образа, коим произошло Постижение, в нем отсутствовали отношения между гуру и учеником в традиционном смысле слова. И тем не менее, по ходу дела возникает нечто похожее: простое пребывание, успокоение в этом Сиянии, отдавание себя этой невероят­ной Милости: просвет, открывающийся в этот Покой, который превосходит всякое понимание.

Почти все, о ком мне довелось слышать, кто, похоже, подлинно пережил то, у чего нет имени, прошли через длительный период последующего дозревания. Роберт Адаме, Тони Парсонс, Сюзан Сигал, Дуглас Хардинг и другие; даже Рамана Махарши: десять, двенадцать, двадцать лет до «освобождения». В традиции дзэн, когда монах-ученик достигает пробуждения, он продолжает оставаться учеником еще десять лет для «стабилизации». Даже Хуйнэн, Шестой Патриарх дзэн, ушел и прятался в горах пятнадцать лет после всего случившегося.

Звучит здраво. Джед МакКенна называет это «чер­товски специфическими десятью годами», и я должен с ним согласиться. Просто организму тела-ума требуется время для приспосабливания. Все, что люди полагают важным и разумным, видится ему абсолютно абсурд­ным, бессмысленным. А то, что люди даже не замеча­ют, – Совершенством, красотой, завершенностью, не требующей слов. Гораздо сильнее, чем раньше, присут­ствует склонность к тишине и одиночеству, хотя понят­но, что таких вещей не существует.

Хуйнэн говорит, что, в то время как Постижение происходит внезапно, то, что он называет «освобожде­нием», происходит постепенно. Я могу только сказать: происходящее Постижение сотрясает организм ума-те­ла столь сильно, что последнему требуется некоторое приспособление. А как иначе? Возможно, в отдельных случаях переход протекает гладко: если, к примеру, вы являетесь частью культуры и времени, где вы всю жизнь пропитываетесь базовыми элементами Учения, период приспосабливания организма тела-ума может быть весьма незначительным.

Понятно, что в моем случае все было иначе, практи­чески прямо противоположно. За целую жизнь, прожитую с ощущением ее невыносимой запутанности и бо­лезненности, в борьбе с ней и со всем, что она предлага­ла, в обусловленном существовании успели сложиться совершенно иные паттерны, привычки и способы мыш­ления. В базовом арсенале не было опорных идей Уче­ния, к чьей помощи можно было бы прибегнуть. И не было никакого сообщества или каких-то других ресур­сов, которые могли бы оказать поддержку сразу после произошедшего.

В буддизме есть традиция, называемая пратъека-бодхи, «реализация одиночки». Она относится к Пробужде­нию, случившемуся вне обычной передачи учения от учителя к ученику, без привычного фонового образова­ния, подготовки или поддержки. В таком случае путь к освобождению может оказаться еще более «чертовски специфическим». Возможно, Рамеш думал о чем-то по­хожем, когда сказал мне:

«Пробуждение бывает разным, да. Опыт, который был у тебя, как ты его называешь, – "никого нет дома"; действительно, нет никакого дэвида. И это правда, ког­да нет отождествления. И потому, что именно это про­изошло с тобой, проживание этой жизни представляет для тебя большую проблему… поэтому твой случай уни­кален».

Замечание Иисуса, на которое я наткнулся в начале Евангелия от Фомы, стало первым высказыванием учите­ля, которое я обнаружил, где говорится, что после «на­хождения» пробуждения возможно сильнейшее потрясе­ние, сильнейшие нарушения. В зависимости от состоя­ния тела-ума это не обязательно, но в данном случае это было так. Этот период потрясения сам по себе является «освобождением», переустройством паттернов и обус­ловленного существования тела-ума в свете новой обус­ловленности, сложившейся благодаря Постижению. И в основе всего этого лежит постоянное, полное изумления осознавание Всего, которое никогда не умрет.

Но все это имеет отношение к тому, как организм тела-ума реагирует и приспосабливается к различным вариантам, которыми происходит Понимание. Всегда было предельно понятно, что Понимание само по себе совершенно, предельно просто и тотально. Те, кто на­стаивает на том, что пробуждение происходит посте­пенно, или имеет несколько ступеней и степеней, и что даже возможен некий процесс углубления в него, мне кажется, не понимают самой важной и неотъемлемой части самого Понимания. Это не часть времени и прост­ранства, и не может занимать время или пространство. Это не опыт, не процесс. Это пронзание времени и про­странства навылет глубоким интуитивным понимани­ем, что все это время, пространство, все вещи и все сущ­ности, включая ту, в которой происходит инсайт, – все­го этого нет. Как это может произойти как-то иначе, нежели внезапно, мгновенно? Это не может быть час­тичным; либо оно есть, либо нет.

И все это лишь видимость. Понятно, что здесь ниче­го нет: слова, идеи, мысли – все бессмысленно. «Сказка, рассказанная идиотом, которая полна скандалов и ярос­ти и которая ничего не значит». Что Есть, есть немысли­мое великолепие, бесконечная любовь, великая тишина, и это действительно все. И опять-таки, это невозможно передать словами, это несказанно, невыразимо.

ВРАЩЕНИЕ

«Ах, дверь была закрыта на замок,

И сквозь завесу видеть я не мог.

Послышалась мне речь про "я" и "ты",

Но через миг настал молчанью срок».

Омар Хайям (Перевод: О. Румер)

«Это все та же фигня, приятель».

Дженис Джоплин

Кто я? Извечный вопрос. Определенно не это тело, не эти временные, изменяющиеся физические молеку­лы, атомы и частицы, которые, если верить физикам, как таковые вообще не существуют. Определенно не этот ум, не эти мысли, неизвестно откуда возникающие и не поддающиеся контролю. В итоге остается одно: единственное, в чем мы можем быть уверены, – это Со­знание, глубоко внутри, глубоко за пределом индиви­дуальности, первичное по отношению ко всем вариантам того, кем или чем я себя считал. Ощущение, знание: Я Есть. Неделимое, интуитивно воспринимаемое Я, Жиз­ненная Сила, которая существует и знает, что она суще­ствует. Это все. Единственная постоянная. Все осталь­ное – измышление, выдумка.

Под всеми своими слоями каждый из нас пережива­ет этот самый опыт существования, «Я Есть». Именно этот опыт Я. Необъяснимым образом этот всеобщий опыт является атрибутом различных «я», каждое из ко­торых переживает одно и то же Я. Безличностное Я при­нимается за личностное, «индивидуальное» «я», обита­ющее в каждом индивидуальном теле-уме. По крайней мере, это то, что на поверхности кажется бесспорным. Но не нужно копать слишком глубоко, чтобы убедиться, что это ерунда. Идея отъединенного, индивидуального «я» возможна только потому, что в каждом видимом «я» переживается подлинное Я. Этот опыт ошибочно трак­туется как личный опыт, относящийся к индивидуаль­ному телу-уму. Жизненная Сила, Я, вдыхающая жизнь в одно тело-ум, кажется отличной от той, что оживляет другое тело-ум, потому что проявление этого Я в каж­дом из них выражено по-разному. Мы сосредоточиваем внимание на непостоянном, варьирующемся проявле­нии и не замечаем то неизменное, что скрыто под ним.

Неизменно: есть только Одно. Есть только одно Я, одна Осознанность, Сознание, выражающее себя во мно­жестве кажущихся тел и умов. Мое знание «Я Есть» – то же Я, подобное вашему знанию «Я Есть». Реальность есть го, что скрыто за покровом видимости: Я, «Я Есть», Осознанность, Абсолют. Те, кого мы называем индиви­дуумами, представляют собой лишь видимую, относи­тельную конструкцию. Все, что называется физической или психической «реальностью», на деле только види­мость, относительность. Именно поэтому здесь поистине ничего не происходит – все это лишь кажется. Не­смотря на видимость, ничто из проявленной физиче­ской «реальности» не реально, ничего не происходит, и «дэвид», наряду со всем остальным, – концепция, идея, ментальный пузырь, которого в реальности нет.

Благодаря этому жизнь идет своим чередом с гораздо меньшей вовлеченностью. Нет нужды в стремлениях, борьбе или становлении: «мы» все уже есть Единствен­ность, Я, Осознанность. То, что кажется происходящим здесь, в видимой «реальности», нереально и не оказывает никакого воздействия на того, кто Есть Я, на Я, на Осознанность. Это сравнимо с волной: она вздымается на какое-то мгновение на поверхности океана и снова опадает, но природа океана остается неизменной. Ниче­го не случилось. Переживания ничего не значат: на са­мом деле, нет ничего, что было бы более важно или менее важно, потому как здесь ничего не происходит. Когда действие не имеет значения, привязанность к его результату постепенно теряет силу.

Когда я смотрю на «других», то обнаруживаю шоки­рующую, неприкрытую близость с ними: я вижу ту же Сущность, которая Есть Я, по-разному выражающую себя.

Нисаргадатта Махарадж то и дело повторял своим слушателям: «Отступите. Идите обратно». На каком бы уровне вы ни были, какое бы местонахождение ни опре­деляло ваши мыслительные процессы и переживания, отступите обратно, найдите место или уровень, предше­ствующий этому. То же предписывает указание Джеда МакКенны: «Продвигайтесь». Не важно, где вы находи­тесь или откуда пришли, пока существуете «вы», суще­ствует более глубокий уровень, предшествующий этому, находящийся за его пределом, который и нужен вам. Все остальное – часть сновидения, маскирующий слой. От­ступите, идите обратно, к тому «Я Есть», что предшест­вует всему.