Кто же все-таки отправил Федора Михайловича Сумкина в древний Китай, и зачем он это сделал? Вы, кстати, «Властелина колец» любите? 2 страница

– Двадцать три.

– Сейчас ей двадцать три! Очень мило! – Чижиков разом выпил содержимое стаканчика, почувствовал необходи-мость повторить и огляделся в поисках стюардессы. Стюар-дессы видно не было. – А сколько тебе будет завтра?! Ты не станешь случайно мальчиком из будущего, или того лучше

– дедушкой?

– Дедушкой или бабушкой вряд ли, – тряхнула челкой Ника. – Мне двадцать три, я женского пола, если хотите, мо-жете потрогать.

Котя подавился слюной.

– Знаешь что, затейница, я с тобой в игрушки играть не намерен. Не знаю, с какого перепугу ты вмешалась в мою жизнь, но тебя в этом самолете быть не должно! А ты есть! Как ты мне это объяснишь? Ты уж постарайся с объяснения-ми, или я в самом деле рассержусь до невозможности. Для начала скажи, ты ведь совсем не внучка Вениамина Борисо-вича?

– В каком-то смысле – нет, – как ни в чем не бывало, улыб-нулась Ника. – Только зря вам кажется, дядя Костя, что вы очень наблюдательный. Лично мне кажется, что не очень-то.

– О чем это ты? – поднял брови Котя.

– А вы посмотрите... Вон туда, – кивнула она назад. – Толь-ко осторожно. Незаметно.

Чижиков, пригнувшись, осторожно глянул в щель между креслами.

– Ну?

– Левее. В предпоследнем ряду.

Левее в предпоследнем ряду полулежал, откинув спинку кресла до предела, Алексей Борн – в черных очках и в боль-ших черных же наушниках – и то ли не замечал ничего во-круг, поглощенный музыкой, то ли делал вид, что не замеча-ет.

– Опа-опа, Америка-Европа, – Чижиков инстинктивно вжался в кресло. – А он-то здесь зачем?

– Как и все, летит в Пекин, – ответила Ника.

И уточнила на всякий случай, видимо, все же подозревая недостаточную сообразительность мнимого дядюшки:

– Это прямой рейс. Без пересадок.

– Ну да, ну да. Что же мне... Пойти разве еще раз поздоро-ваться? – раздумчиво спросил себя Котя, чувствуя, однако, что ни за какие коврижки не пойдет к Борну.

По всему выходило, что тот его за простака держит: снача-ла спас от налетчиков в подворотне, потом рассказал много странного, помог уйти от погони перед аэропортом, но ни единым словечком не обмолвился, что летит тем же рейсом. Отчего бы Алексею Борну, такому откровенному и положи-тельному, скрывать это обстоятельство? Строит планы вну-три планов? Да он ли один? Котя подозрительно оглядел Нику. Задумался. А вдруг и пресловутый Сергей-Сереженька тоже притаился где-нибудь в первом классе? Славная компания...

Чижикову очень захотелось сойти с самолета. Прямо сейчас.

– Я бы не стала к нему подходить, – сказала Ника. – Вы же не знаете, с какими целями он летит в Пекин.

– Не знаю, – согласился Чижиков, лихорадочно соображая

0итрезвея на глазах от хлынувшего в кровь адреналина.

В общем и целом выходило так, что он вообще мало что знает, но тем не менее уверенно движется в заданном на-правлении. Вот только направление задал кто-то другой. И он же активно способствует тому, чтобы Котя не сбился с пути. Может, это Борн и есть? Уж больно много ему извест-но такого... загадочного. Ощутив себя пешкой в чужой игре, Чижиков посмотрел на Нику с еще большим подозрением.

– Но зачем ты летишь в Пекин, этого я не знаю тоже.

– Не знаете, – легко согласилась девушка. – Но тут нет се-крета. Я лечу в Пекин потому, что туда летите вы, дядя Ко-стя.

– Да-а-а... Это многое объясняет, – скривился Чижиков. – А почему туда лечу я?

Мысли путались в голове, и Котя вернулся к началу раз-говора:

– Так, на чем мы остановились? На том, что у меня к тебе масса вопросов, но что-то подсказывает мне, что ты опять будешь водить меня за нос, а мне это поднадоело, – Котя при-двинулся к Нике поближе. – Итак, попробуем еще раз. Вот ты скажи мне: как понимать, что тебе вчера было максимум тринадцать, а сегодня – уже двадцать три? И почему ты так настаиваешь на том, что я твой дядя?

– Ну, дядя Костя, – Ника неумело и трогательно шмыгну-ла носом. – Поверьте мне: у вас еще будет время понять, тем более что все самое главное я вам уже сказала. Первое – я из будущего, а второе – я ваша спутница.

– В каком смысле – из будущего? – заглянул ей прямо в гла-за Котя.

– В самом прямом, – не отводя взгляда, ответила Ника. – Из дальнего будущего. В вашем веке я еще не родилась. А дядей вас называю вполне искренне и, поверьте, вполне обосно-ванно.

– И ты всерьез просишь меня поверить? – усмехнулся Чи-жиков. – Ты хочешь, чтобы я простодушно захлопал глазка-ми и повелся на эту чушь?

– Это не я хочу, – без тени улыбки сказала Ника. – Это вы хотите. Вопросы здесь задаете вы, а я пытаюсь дать посиль-ные ответы. Но так уж вышло, что некая история завязана именно на вас. Никто не виноват, что так случилось.

– Да что ты говоришь? – совсем уж неприятно улыбнулся Чижиков. – Жил я себе, поживал спокойно, а потом – возь-мись некая история, да и случись?

– Что-то в этом роде, – подтвердила Ника, и Чижиков был готов поклясться, что говорит она совершенно искренне.

Котя хмыкнул.

– Ну тогда скажи мне, у вас в будущем все так умеют – что-бы сначала подросток, а потом половозрелая девица, и что-бы коленка вмиг зажила?

– Технологически мы гораздо более развиты, но так умеют далеко не все. А я умею, потому что нахожусь здесь со специ-альной миссией.

Ника была серьезна как никогда.

– О! – воздел палец к мягко светящемуся над головой пла-фону Чижиков. – Миссия! Да еще и специальная! Ты должна спасти мир, да?

– Вроде того, – подтвердила Ника.

И тут же уточнила:

– Мы с вами, дядя Костя, должны спасти мир вместе.

– Отлично! – не на шутку развеселился Чижиков. – Ника и Костя спасают мир! Нет-нет, не так... Ника, Костя и Шпунтик спасают вселенную. Нет, кот должен быть на первом месте, обязательно на первом. Шпунтик, Костя и Ника, блокбастер

0смногомиллионным бюджетом!

– Кот и вправду очень важен, – начала было девушка.

– Достаточно, дорогая «племянница»! Ты столько инфор-мации на меня вывалила, так доступно все объяснила, что и ежу стало бы понятно. Теперь у меня не осталось ни еди-ного вопроса! – в голосе Кости креп сарказм. – Раньше-то я голову ломал: что, собственно, происходит, а тут ты раз – и разложила все по полочкам. Ты пришла из будущего ради

спасения мира. Такие блокбастеры одно время были очень популярны! Правда, там не было кота. Но кот же меняет всю картину до неузнаваемости, не правда ли? Все стало вокруг голубым и зеленым. И очень-очень правдоподобным!

Котя ущипнул себя за нос. Нос откликнулся.

– Нет, у меня просто нет слов. «Скажите, Павел Андреевич, вы шпион? – Видишь ли, Юра...»

– Ну что я могу поделать, если вы на самом деле играете очень важную роль в этой истории? – Ника неловким движе-нием прижала ладошки к груди. – Ведь это правда!

– Ну тогда, может, ты расскажешь, что за история такая, в которой я столь важен? Чтобы мне сподручнее было спасать мир, когда мы ступим на борт твоего мегадредноута, кото-рый, несомненно, притаился неподалеку? Колись, племян-ница из будущего. А то я, признаться, не привык спасать мир вслепую. Не с руки мне это. Еще уничтожу пару-тройку не-винных галактик в запале. Как начну без разбора причинять добро направо и налево. Короче, рассказывай.

– Дядя Костя, – Ника смотрела тревожно. – Я не могу. Мне нельзя. Нельзя. Понимаете?

– Я понимаю только одно, – Котя поболтал остатками ви-ски в бутылке. Он как-то внезапно устал. Больше всего ему хотелось закончить этот нелепый разговор, чтобы потом от-кинуться на спинку кресла и заснуть. А потом проснуться,

0аза окном уже страна мечты, и никаких необычных людей под боком и никаких диковинных фантазий под ухом. – Я по-нимаю, что ты по-прежнему водишь меня за нос. И вот что я тебе, девочка из будущего, скажу. Иди-ка ты отсюда. Пере-сядь на другое место. На какое хочешь, но только подальше. Так, чтобы я тебя не видел.

Чижиков придвинулся к Нике вплотную и сказал:

– Если мне придется выбирать между тобой и ним, – Котя кивнул в сторону дремлющего Борна, – то выбор будет не в твою, моя милая, пользу. По той простой причине, что он не темнил и пытался быть со мною откровенным. А ты

не сделала ни малейшей попытки объяснить, откуда его знаешь, все играла в конспирацию: «Посмотрите левее, в предпоследнем ряду...» Так вот, заруби себе на носу: твои игры – это только твои игры, а лично я лечу в Пекин к свое-му другу. И меня не касается, куда и зачем летишь ты, а равно, с кем и от кого ты будешь спасать мир, вселенную и прочие места. Я в этом не участвую. По слогам повторить для ясности? А теперь забирай свою сумку и – пошла от-сюда.

– Дядя Костя... – Ника хмурила брови, пытаясь найти убе-дительные слова. – Дядя Костя...

– Я тебе не дядя. Иди, сказал. А то стюардессу позову. Ну! И Котя демонстративно потянулся к кнопке вызова.

Ника неловко шмыгнула носом, глянула на часики, под-

нялась с кресла и, неожиданно растерянная, ушла вперед по проходу, в противоположную от Борна сторону.

...Все это Шпунтик пропустил. Он не видел, как изгнанная хозяином Ника неохотно пересела подальше. Он не заметил, как стюардессы разносили горячий обед, а потом собирали грязную посуду. Он не знал, что за окнами лайнера утро уже пришло на смену ночи, а некий Алексей Борн только что по-сетил туалет, после чего неспешно вернулся к своему креслу, куда и уселся расслабленно, вновь отгородившись от мира очками и наушниками.

Шпунтик впал в оцепенение, которое некоторые назвали бы кошачьей медитацией, но кот понятия не имел о таких сложных материях. Он сидел, подобравшись и слегка кача-ясь, смотрел перед собой в одну точку полузакрытыми гла-зами и урчал едва слышно. Урчанием Шпунтик умудрился попасть в странный резонанс с окружающим его гудением, и через это отрешился от всякой суеты, периодически воз-никающей за пределами его узилища, а заодно и от всего мирского в целом. С хозяином и его подлым равнодушием кот решил разобраться потом – ведь рано или поздно гудеж

должен прекратиться, а мысли о том, что его бросили здесь навсегда, Шпунтик не допускал.

И поэтому враз встрепенулся, когда мощный рывок сотряс клетку, и знакомый голос воскликнул:

– Быстрее, кот, быстрее!

Вот оно, освобождение! И вот он – хозяин! Однако если надо быстрее, то не кричать следует, но открыть вот эту за-движку, а уж там каждому станет ясно, что такое быстрее на самом деле.

Только отчего на хозяине лица нет, пол под его ногами хо-дит ходуном, кругом пронзительно орут люди, и откуда-то сверху падают сумки, рюкзаки и чемоданы?! Происходящее настораживало, а открывать клетку никто не спешил.

Чижиков о таких мелочах не думал. Потому что их самолет падал.

Произошло это как-то вполне обыденно. Уже в воздушном пространстве Китайской Народной Республики, но еще часа за полтора до посадки в Пекине. Котя, устав ломать голову над происходящими странностями, как раз утешил себя до-брой порцией виски и решил было вздремнуть, чему выпитое способствовало как нельзя лучше. Он поднял подлокотники, устроился поудобнее на трех доставшихся ему креслах, сме-жил веки – и тут-то самолет и тряхнуло.

Тряхнуло ощутимо – где-то в носовой части звучно раз-билось стекло. Котя приподнял голову: ожила трансляция, и приятный женский голос напомнил о необходимости при-стегнуть ремни, поскольку самолет попал в зону турбулент-ности и его сейчас чуть-чуть потрясет. Чижиков уже прак-тически выполнил указание пристегнуться, то есть сел и потянул на себя ремень безопасности, как рядом с ним воз-никла встрепанная Ника с сумкой через плечо.

– Опять ты... – протянул Котя. – Сгинь с глаз моих!

– Дядя Костя, – Ника решительно села в соседнее кресло, мельком глянула на часы и тут же схватила Чижикова за руку.

– Дядя Костя! Слушайте меня внимательно. У нас почти не осталось времени. Сейчас мы с вами встанем в проходе и...

Самолет снова сильно тряхнуло. Послышался испуганный женский вскрик.

– ...встанем в проходе, – повторила Ника, – и все будет хо-рошо.

– В каком смысле? – насторожился Чижиков.

– Не спрашивайте! Сейчас начнется! У нас четыре минуты, всего четыре! И больше времени не будет!

– Ну ладно, ладно, девочка из будущего... – усмехнулся Котя, приподнимаясь.

– Пожалуйста, займите ваши места! – раздался окрик стю-ардессы.

И что-то в ее голосе звенело такое, что Чижиков вмиг про-трезвел. Нутром понял: случилось нечто серьезное. Меж тем самолет трясло уже непрерывно, и все сильнее и сильнее. И на простую турбулентность это никак не походило.

Чижиков огляделся – происходившее очень напоминало кино. Хорошо, когда на подобное смотришь со стороны, но участвовать в таком фильме на самом деле... Стоп!

– Мы что, падаем? – не слишком изумился Котя, у которого сегодня поводов для удивления было несколько в избытке. – Самолет и правда падает?

– Чистая правда, дядя Костя, – поспешно закивала Ника и, не обращая внимания на призывы стюардессы, распахнула дверцу багажной полки. – Падает и... не совсем падает.

– Как это?! – вытаращил глаза Чижиков.

– Так тоже бывает, – Ника выхватила из темного зева не-большой кожаный рюкзачок, метнула в него содержимое сумки. – Просто поверьте, что падает и в то же время не па-дает. Но мы с вами должны стоять вот в этом проходе. Рядом

0ивместе. Тогда все будет хорошо.

– Что будет хорошо?! – Чижиков, до которого внезапно, резко и сразу дошло, что это не кино, а сугубая реальность, мигом вскочил на ноги.

Салон самолета стремительно, на глазах превращался в грохочущий ад.

Чижиков закричал:

– Что будет хорошо, как может быть хорошо – если с высо-ты десяти тысяч метров?!

Пол под ногами опасно кренился, пассажиры орали в го-лос. Иные вжимались в кресла, иные пытались вскочить, кто-то с размаху шлепнулся и его потащило по проходу впе-ред. Багажные полки от тряски распахнулись, вниз полете-ли сумки, чемоданы, рюкзаки, одежда. Рев двигателей про-рвался в салон. Скрежет, стук, вопли – все смешалось.

– Шпунтик! – взвыл Чижиков и хлопнул себя по лбу. – Ведь Шпунтик же!

– У вас две минуты на то, чтобы принести сюда кота, дядя Костя, и это надо сделать обязательно!

Девушка кричала, стараясь перекрыть нарастающий шум.

Чижиков так опешил, что даже не нашелся, что сказать. Он двинулся за котом по убегающему из-под ног полу, хватаясь за спинки кресел и расшвыривая встававшие на пути сум-ки и вещи. Он даже оттолкнул стюардессу, которая зачем-то пыталась удержать его, хотя все вокруг летело в тартарары. Ну какое ей дело, будет этот дурной пассажир стоять или си-деть, когда самолет со всей дури хряпнется о землю?

«Вот так оно и бывает, – мелькнуло в голове у Чижикова.

– Возьми, да и случись некая история, и никто тебя не спро-сит, хочешь ли ты быть ее участником».

Костину грудь сдавил слепой животный ужас. Зачем он полетел в этот чертов Пекин?! Чтобы так нелепо погибнуть?!

Уже не понимая, что и зачем он делает, Чижиков схватил кошачью переноску и рванул назад, к Нике. Она была самым странным в этом самолете, и если уж Ника сказала, что они трое должны быть рядом и вместе, здесь, в проходе, значит, так надо?

Самолет дергался, как припадочный. Казалось, вот-вот же-лезная махина не выдержит и развалится на части – и все же Котя умудрился добраться до девушки, не упустив Шпунти-ка и ничего себе попутно не сломав. Ника ухватила его за руку – и внезапно Котя увидел, что со всех сторон их окру-жает белое сияние, возникшее непонятно откуда и на глазах набирающее силу.

«Вот и все?» – пронеслось в голове Чижикова.

Как сквозь пленку он увидел перекошенное лицо Алексея Борна, что летел прямо на Костю, изогнувшись в немысли-мом прыжке.

Губы Борна шевельнулись – миг, и он исчез. Вот и все!

Будто камень упал в бездонный темный пруд, откуда нет возврата.

Вот и все...

Ослепительная белизна обступила Чижикова со всех сто-рон и мягко приняла его в свои объятия.

ЭПИЗОД 3

Жизнь после смерти

Где-то, когда-то

Сначала Чижиков осознал, что, кажется, не умер или умер не до конца. Или не весь. Не целиком.

Ясно было, что на какое-то время сознание его покинуло. Но на какое и где он теперь...

Котя ощущал свои ноги, чувствовал руки. Более того

– правая рука аж ныла от тяжести кошачьей клетки-переноски.

Зато ничего не было слышно. Совсем. Абсолютно. Пропа-ли все до одного звуки: стояла пронзительная ватная тиши-на.

И еще Котя ничего не видел. Одна слепящая белизна во-круг – или это уже ангельское сияние?

Чижиков попробовал повернуть голову налево – и, как ни странно, это ему без труда удалось. С той же легкостью го-лова поворачивалась и направо. Котя приподнял переноску

0ислегка тряхнул ее. В ответ клетку ощутимо заколбасило. Шпунтик!

– Кот-кот-кот... – попробовал позвать Чижиков, но ничего не услышал. Губы исправно шевелились, как им и положе-но, но звуки пропадали, не родившись.

– Ко-о-от!!! – заорал, надсаживаясь, Котя, но опять безу-спешно.

Спокойствие, только спокойствие!

Котя от души проморгался, но лучше видеть не стал. Внезапно Чижиков почувствовал, что в левую его руку,

чуть пониже локтя, кто-то пребольно вцепился и – держит. От неожиданности Котя чуть не выронил Шпунтика, но во-

время спохватился: ведь он не знал, что в таком случае с ко-том станет и куда клетка упадет. Чижиков вообще ни в чем не был уверен – стоит ли он на тверди земной или же парит в воздухе. Поэтому он ограничился тем, что резко дернул левой рукой, пытаясь высвободиться. В ответ на это неви-димые пальцы лишь усилили хватку, но потом ослабили – как показалось Коте, успокаивающе.

– Наверное, это ангел, – вслух подумал Чижиков. – Ангел держит меня за руку. А я держу Шпунтика. За ручку клетки.

0Итаким вот макаром мы все вместе возносимся в райские чертоги, чему и аминь!

Но вдруг это не ангел?!

Котя даже вспотел от подобного предположения и с тру-дом удержался от того, чтобы не замолотить руками и но-гами, а также и Шпунтиком по проклятому сияющему ко-кону. От отчаяния Котя заорал, и Шпунтик ответил ему молодецкими ударами в стены клетки, но все оказалось бесполезным. Звуков по-прежнему не было, вокруг все так же стояло белое сияние, и Коте почудилось, будто скоро истает-прекратится и он сам: кокон его переварит и сдела-ет своей частью. Чижикова затрясло от ужаса и отвраще-ния, мысли исчезли, остался один только липкий, отвра-тительный ужас, сотнями демонов рвавший его изнутри. Совершенно не владея собой, Котя готов был на что угодно

– лишь бы вырваться, лишь бы услышать хоть какой-нибудь звук, даже самый отвратительный, лишь бы...

Пальцы, вцепившиеся в него, внезапно разжались, и чья-то ладонь ласково погладила его руку. А потом еще и еще.

0И– о чудо! – одновременно с этим Чижиков услышал звук. Тихое-тихое жужжание, словно муха, застрявшая между оконных рам, бьется в поисках выхода к голубому небу. Жужжание нарастало, и с окружающей белоснежной пеле-ной тоже начали происходить видимые изменения: кокон истончался, таял, рассеивался клочьями сахарной ваты... И вот уже потрясенный Котя разглядывает могучий куст, по-

началу схематичный и неясный, зато теперь – как живой! Вскоре куст стоял перед Чижиковым наяву, а чуть поодаль плавно шел под уклон поросший сочной травой берег, ухо-дя в темные воды.

Одновременно со зрением вернулись звуки.

– К такой-то матери!!! – услышал внезапно Котя свой го-лос и ошеломленно замолчал, оглядываясь. Оказывается, он все это время орал. Горячи и образны были его речи!