Действия священника на предначинательном псалме

Пение предначинательного псалма, несмотря на всю торжественность, не сопровождается никакими обрядами. Каждение, как мы видели, должно оканчиваться до него. Напротив, с начала пения его священник как бы оставляет на время совершение службы: он вместе с параекклисиархом, участвовавшим в каждении, выйдя из алтаря, творят пред св. дверьми — предполагается — закрыв предварительно их, — три поклона (μετάνοια); затем, обратившись назад, творят поклон предстоятелю и на оба лика по одному, и уходят на свои места (στασίδια) [[225]]. Когда же начнут петь «Вся премудростию сотворил еси» и «Слава Ти Господи сотворившему вся», т. е. 24 ст. псалма (всех 35 ст.) с его припевом, священник опять подходит к св. дверям и здесь в епитрахили с открытою головою (άσκεπης) читает (λέγει) светильничные молитвы, которые заключают моление о всем потребном для вечера и этим отвечают хвале предначинательного псалма за истекший день. Читаются эти молитвы пред св. дверьми, так как еще не совершен вход в алтарь. Посему, по сравнению с этими молитвами, высшую степень занимает молитва входа и еще высшую — молитва главопреклонения, читаемая пред св. трапезою.

Древние уставы имеют здесь незначительные разности с нынешним. Древнейшие греческие и Шиомгвимский говорят об одном поклоне священника св. вратам и по одному хорам (3 поклона вместо нынешних 6), {с. 507} древнейший славянский уже 3 поклона св. вратам (5 поклонов); те и другой не говорят о поклоне предстоятелю; списки XVI в. и старообр. — как ныне. Значительнее разница, что греческие и Шиомгвимский чтение светильничных молитв назначают с «Отверзшу Тебе руку», т. е. позже, чем нынешний, на 4 стиха псалма, со ст. 28; но древнейший славянский (XIV в.) и «Чин» патр. Филофея — уже как ныне. Изменение вызвано, может быть, укорочением напевов. Списки XVI в. и старообрядческий вместо нынешнего «в епитрахили» (не имеющегося во всех древних): «и восприем патрахиль и прекрестив его рукою крестообразно и целовав воскладает на ся» [[226]]. Предполагается практика, соблюдающаяся и ныне на Востоке и в Греции, что священник одевает епитрахиль каждый раз только на время молитв и свящ. действий, все же остальное время службы стоит без нее в ряду других братий; ввиду этого епитрахиль вешается на лицевой стороне иконостаса у св. дверей [[227]].

СВЕТИЛЬНИЧНЫЕ МОЛИТВЫ

Читаемые священником при пении предначинательного псалма молитвы называются «светильничными» , εύχοά τοΰ λυχνικοΰ, т. е. молитвами вечерни (вечерня называлась το λυχνικόν, «светильничное», уже и в IV в.), так как это почти все молитвы священника на вечерне, и в древности они распределялись по разным моментам этой службы. Их положено священное число 7, что отвечает и 7 дням творения и промышления, воспеваемым при чтении их; на утрене, соответственно большей длине и важности этой службы, аналогичных молитв положено тоже священное число, но 12. По содержанию ни каждая отдельно из светильничных молитв, ни, тем более, весь ряд их не представляют чего-либо систематического. Тем не менее каждая следующая молитва, направляя внимание на новую сторону в существе Божием, пополняет чем-нибудь прошения предшествующих. 1-я, взывая к милости и долготерпению Божиим, этим основным свойствам Его, как вступительная, просит прежде всего услышать наше моление, наставить нас вообще на путь Божий и сообщить радостное чувство страха Божия; молитва имеет заключительное славословие, тождественное с возгласом великой ектении. 2-я и 3-я молитвы — покаянного характера, причем одна кроме того просит о духовном просвещении и безгрешном остатке дня, а другая — об исполнении всех прошений наших, полных надежды на Бога, о даровании нам не только страха пред Богом (1-я мол.), но и любви к Нему; заключаются молитвы возгласами 2-й и 3-й ектений (малых) вечерни. 4-я молитва — радостного характера — воспоминая о славословиях ангельских Богу, просит слить с {с. 508} ними и наше хваление теперь и в вечности; она в качестве заключительного славословия имеет возглас опять великой ектении [[228]]. 5-я молитва, обращая внимание на Промышление Божие, не колеблемое грехами нашими, просит о сохранении от них в остаток дня и во всю жизнь; имеет славословие, почти тождественное с возгласом ектении пред каноном на утрене и с литургийным возгласом пред приобщением. 6-я молитва, обращая внимание не только на Промысл Божий (ср. 5 мол.), свидетельствующий о величии, неисповедимости и благости Божией, но и на обещанное нам Царство [[229]], опять (ср. 2 и 5 мол.) просит о безгрешном остатке дня. Исключительна по своему содержанию и величине среди других светильничных молитв 7-я. Направляя взор наш к величию, бессмертию и светоносности Божией и обозревая содержание не только вечерни (заимствуются выражения из пс. 103 и 140), но и повечерия (есть выражение из пс. 90 и последней молитвы повечерия), она содержит одно лишь прошение о безгрешном и счастливом вечере, ночи и утре (уже).

Светильничные молитвы, читаемые ныне на предначинательном псалме, древнее употребления за вечерней этого псалма, и потому первоначально они приурочивались не к этому псалму, а к так называемым антифонам вечерни, т. е. к псалмам, певшимся по стихам с особыми припевами, похожими на припевы к нынешним литургийным антифонам: «Спаси ны Сыне Божий молитвами Богородицы» и т. п. В некоторых древних Евхологиях (ок. XIII в.) вечерние молитвы надписываются «молитва антифона 1-го», «молитва антифона 2-го» [[230]]. Такие надписания встречаются даже в списках XVI в. [[231]] Впрочем, в самых древних, известных ныне, Евхологиях VIII–X в. вечерние молитвы просто нумеруются [[232]], что, может быть, указывает на то, что уже тогда они взяты с прежних мест и приурочены к одному моменту вечерни [[233]]. Простейшую и, должно быть, древнейшую практику для этих молитв представляет, по-видимому, из известных ныне памятников, несмотря на сравнительно позднюю эпоху рукописи (XVI в.), грузинский Евхологий Тифлисского церковного музея, указывающий в отделе под заглавием: {с. 509} «Молитвы воскресные антифонов и вечерни, когда священник облачается и бывает бдение», следующий порядок вечерних молитв, значительно отличный от нашего. Давая подробный чин вечерни, этот Евхологий не упоминает о предначинательном псалме, а начинает с поименования трех первых из нынешних молитв, называя их молитвами 1, 2 и 3 антифона и назначая после каждой из них малую ектению с возгласом, служащим окончанием молитвы; затем на разных местах вечерни он указывает еще 5 молитв, и между ними нынешнюю 7-ю на Сподоби Господи [[234]]. Грузинская рукопись Имп. Публ. библ. № 208 XVI в., дающая чин вечерни с небольшими отличиями от нашего, хотя вечерня имеет здесь 103 псалом, указывает те же три молитвы (первые три нынешних) не на псалме, а на трех антифонах вечерней кафизмы, и кроме них на разных местах вечерни те же еще 5 молитв, и между ними нынешнюю 7-ю на Сподоби Господи [[235]]. Близка к этой практика, даваемая Служебником в рукописи Софийской библ. СПб. Акад. № 518, где вечерних молитв указано три нынешних в начале и нынешняя 7-я на Ныне отпущаеши [[236]]. Итак, 3 первые светильничные молитвы издревле занимали в чине вечерни нынешнее свое положение здесь, а именно, читались в самом начале вечерни (на начальных 3 антифонах ее, пока не было здесь 103 псалма, а потом на этом псалме). Такое положение эти молитвы непоколебимо занимают во всех сохранившихся памятниках, тогда как все остальные молитвы размещаются в разных памятниках в самом разнообразном порядке, не все и не всеми памятниками указываются [[237]]. Эти три молитвы, следовательно, — древнейшее ядро светильничных молитв. Очень скоро это священное число их стало увеличиваться большей частью привлечением в группу их молитв из других частей вечерни. Служебник XIII же века СПб. Соф. библиотеки № 524 уже имеет в начале вечерни 4 молитвы (4-я — нынешняя 6-я) [[238]]. Но, конечно, однообразия в этом отношении в ту эпоху не могло быть: колебание в числе молитв происходит до XVII в. Тем не менее характерно, что в XIV в. наиболее общепринятым числом молитв, в России по крайней мере, было 6: митр. Киприан (1390–1405 г.) на вопрос игумена Афанасия о количестве вечерних и утренних молитв отвечает: «на вечерни убо молитвы шесть, а седмая выходная, а осмаа по исполнении вечернея и по возглашении» [[239]]. Отсюда уже один шаг и до нынешней практики с ее 7 молитвами в одной группе и двумя молитвами на других местах вечерни. Подобная практика с небольшими отличиями не только в распорядке молитв, но иногда и в составе их, представлена рядом памятников XV–XVI веков, хотя число вечерних молитв в этих памятниках еще очень разнообразно и {с. 510} доходит до 9, 10 и II [[240]], но включая сюда и молитвы на других местах вечерни: на входе, на сугубой ектении, главопреклонную; в группе же молитв для предначинательного псалма большинство из этих памятников указывают то 8, то 7 [[241]]. Имеющие 8 прибавляют к нынешним молитву, начинающуюся словами: «Благословен еси Господи Боже Вседержителю, сведый ум человечь» и имеющуюся во многих древних греческих Евхологиях, начиная с Евхологиев VIII в. [[242]], причем эта молитва занимает большей частью 4 или 5 место и нарушает согласие в счете дальнейших молитв с нынешними. В количестве 8 и с указанною избыточествующею молитвою имеет светильничные молитвы и ряд первых печатных изданий Служебника, начиная с Московского издания 1602 г. и Стрятинского 1604 г. и кончая Московским 1652 г. Но в Служебнике Киевского издания 1629 г. митр. Петра Могилы о молитве «Благословен еси Боже Вседержителю, сведый ум человечь» (5-й) сделано замечание: «сия молитва в греческом несть, от негоже сей звод исправися, ты же чти, аще хощеши». Впервые эта молитва опущена, и светильничные молитвы окончательно приняли нынешний свой состав в количестве 7, в Московском Служебнике 1655 г. Но в южнорусских изданиях до конца XVIII в. удерживалась указанная молитва с вышеприведенным замечанием митр. Петра Могилы (есть в Черниговском изд. 1797 г.) [[243]].

ВЕЛИКАЯ ЕКТЕНИЯ

Ектения

Хвалебная песнь Богу, какую представляет из себя 103 псалом, не только сопровождается и восполняется тайными молитвами священника, но и сменяется молитвою всех верующих. Такой молитвою является следующая за предначинательным псалмом ектения. Ектения — молитва совершенно особого характера. Она рассчитана на возможно меньшее утомление внимания, на постоянное возбуждение его. Ввиду этого цельная молитва делится на ряд кратких отрывочных прошений, которые прерываются пением еще {с. 511} более кратких молитвенных восклицаний «Господи, помилуй», «Подай, Господи». Название этой молитвы «ектения», εκτενή [[244]] — напряженное, прилежное моление, в греческих богослужебных книгах, впрочем, усвояется только так называемой у нас «сугубой ектении»; ектения же вообще называется там συναπτή (подразумевается ευχή) — составная молитва. Название ектении усвоено этого рода молитвам потому, что они являются особенно усердными молитвами, возносимыми от всех верующих. С целью привлечения к участию в них всех они произносятся не священником, лицом, по первоначальному обычаю, преклонного возраста («пресвитер»), а диаконом, почему ектения в древних памятниках богослужения называлась τά διακονικά, «диаконства» [[245]]. Ввиду же того, что диакон не является священнодействующим лицом в собственном смысле, ектения составляется не в собственно молитвенных выражениях, а в выражениях, приглашающих к молитве и указывающих предметы ее. Но по временам (на великой ектении в конце, в последнем прошении, а на сугубой и просительной в начале) это приглашение к молитве возвышается до настоящей молитвы («Заступи, спаси…», «Помилуй нас, Боже…»).

Великая ектения. Характер и содержание ее

Первою ектениею на важнейших суточных службах служит ектения великая (ή συναπτή μεγάλη), называвшаяся в древности еще τά ειρηνικά, «мирные», т. е. прошения (αιτήματα, см. Вступит. гл., с. 345). От трех других видов ектений она отличается полнотою содержания: не говоря о малой ектении, представляющей простое сокращение великой, — тогда как сугубая ектения молится исключительно о лицах, а просительная о нуждах безразлично к лицам, великая соединяет то и другое моление, так что сугубая и просительная являются только дальнейшим раскрытием ее содержания, отчего она и поставлена в самое начало службы. Кроме того, от других ектений она отличается возвышенностью и как бы таинственностью содержания. Свое моление она начинает не с каких-либо частных и обыденных, хотя бы духовных нужд, а с того вышнего (τής άνωθεν) мира, который апостол называет «превосходящим всякий ум» [[246]]. С этих поистине надоблачных высот великая ектения в своих 14 прошениях (с возгласом 15) постепенно спускается к более и более близким нам кругам: к миру, к Св. Церквам [[247]], их {с. 512} предстоятелям и служителям [[248]], к светской власти [[249]], нашему граду (или обители) и стране и их нуждам, к наиболее нуждающимся в Божией помощи («О плавающих» — исчисление по восходящей тяжести положения) [[250]] и только в самом конце к нам самим. Моление заканчивается призывом обратиться за ходатайством в нуждах наших, о которых молились мы, к святым, и особенно к Богоматери, к Которой прилагаются те же 7 высоких титулов, какие прилагаются к ней в литургийном возгласе «Изрядно о Пресвятей» (почему, см. ниже), обратиться в сладостной и покойной надежде на исполнение молитвы. Заключением к ектении является прославление, в котором слава Божия выставляется и как высшее основание для исполнения нашего прошения (как и вообще слава Божия основание и цель мира) [[251]] и которое, как высший, ангельский род молитвы (см. Вступит. гл., с. 27), заключающий притом именование Пресв. Троицы (там же, с. 17), произносит сам священник.