Нет гуру, нет метода, нет учителя 6 страница

«Порой ты слышишь голос за дверью,

Зовущий тебя, Подобно тому как рыба, выброшенная на берег,

слышит зов прилива "вернись!" Этот поворот к тому, что ты глубоко любишь,

Спасет тебя». (Руми)

Какое-то время после всего случившегося, после джунглей, присутствовало острое осознание трансфор­мации, Понимания, произошедшего внезапным рывком, и ощущение, что уму и телу еще только предстоит научиться жить с этим. Похоже, дело было не только в тяжести этого ума-тела и движущих импульсах его жиз­ни и истории, но и всей человеческой культуры, убеж­денной в том, что все устроено не так, как это было оче­видно теперь, в свете Понимания. В повседневной жиз­ни ум и тело продолжали реагировать привычным для них образом мыслей и действий. Это было даже забавно и развлекало меня все то время, потому как не было «содержимого», не было поддерживающих эмоций и убеждений, которые раньше были там и изначально служили толчком этим мыслям и действиям. Они были «пусты».

Как-то я наткнулся на параллель с вентилятором, ко­торый продолжает вращение некоторое время после того, как штепсель выдернут. Лишенные своего источ­ника, привычные мысли и действия должны были бы отпасть, что до определенной степени и произошло. Большая часть инертного движения постепенно сошла на нет. С другой стороны, вещь дэвид просто до смеш­ного продолжает вести себя более или менее как дэвид. Организм исправно выдает реакции, соответствующие его запрограммированности и обусловленности. Но это не имеет никакого значения.

После того как Реализация случилась, внешне может казаться, что ничего не изменилось, однако изнутри все отныне предстает иначе. Это тоже лишь приблизитель­ное описание, а не истина, но оно ухватывает суть. Именно это подразумевает высказывание дзэн: «До про­буждения наколи дров, принеси воды. После пробужде­ния наколи дров, принеси воды». Колоть дрова и носить воду – привычные, основные, насущные, повседнев­ные занятия в простом аграрном обществе, откуда пош­ло это выражение. Смысл его в том, что все продолжает идти своим чередом, как прежде. Жизнь продолжается. Внутри, вместо прежнего состояния сна, отныне – Понимание того, Что Есть. Но вовне организм следует на­значенным ему циклам. А почему бы и нет?

Возможно, в рутинной жизни организма и произош­ли какие-то изменения, заметные близким. Возможно, несколько усилилась склонность к тишине и уедине­нию. Несколько ослаб интерес к деятельности и разго­ворам. В зависимости от превалирующего культурного влияния в целом может сложиться впечатление, что тот, кто прошел через подобный опыт, просто ведет себя чуть более странно. Но естественное функционирова­ние организма продолжается практически так же, как и раньше.

Я знаю, что это тело неодушевленно, не имеет инди­видуальности. Это только видимость, в которую Сущ­ность, Единственность, Осознанность вдохнула жизнь. У него даже нет собственной жизни. Скорее, оно про­живается. Присутствует острое осознание, что этот ор­ганизм тела-ума проживают, и он не живет автономно. То, что я некогда называл «своим умом», есть поток мыслей; мыслей, которые берут свое начало не во «мне», а в Единой Осознанности. Нет индивидуума, нет дэвида. Все, что, как кажется, происходит здесь, включая мысли и действия этого ума и тела, возникает стихийно в Осознанности. Несмотря на якобы принимаемые «мной» решения.

Поскольку очевидно, что нет никого, кто бы мог контролировать «мои» мысли или стечения обстоя­тельств в этой мнимой «реальности», нет и концепции вины, или гордыни, или ответственности, или обяза­тельств, – все это утрачивает смысл. Конечно, общест­во столкнулось бы с серьезными трудностями, если бы ему пришлось существовать и функционировать без по­ощрения этой веры в концепцию контроля за индивиду­умами и населением. Но ни одной из этих концепций не существует в том, Что Есть Осознанность. Все возникает спонтанно в Осознанности. Нет никакой необходимости чему-то случаться или не случаться. Нет смысла, нет причины, нет «почему?».

На вопросы «почему?» по самой их природе не может быть ответа. Многие всю жизнь то и дело спрашивают «почему?» и, не подозревая того, охотно принимают в качестве ответа то, что таковым не является. Если мы спросим, почему небо синее, ответ, будь это научная вы­кладка, мистическое или поэтическое видение, не объ­яснит, почему небо синее, а скорее расскажет, как полу­чается, что оно синее. Если мы спросим, почему мы испытываем состояние депрессии или счастья, ответом будет объяснение, как получается, что мы чувствуем се­бя подобным образом, что, однако, по-прежнему не от­вечает на вопрос. Мы ходим вокруг да около «почему?», называя причины того, как получается, что что-то про­исходит тем или иным образом, не понимая, что «поче­му?» продолжает оставаться без ответа. Ответа нет, нет «почему?». Все возникает спонтанно в Осознанности. Беспрестанные вопросы «почему?» – это только ум, пы­тающийся захватить контроль.

Любопытно, что в детстве постоянные «почему?» на­чинаются в то время, в том возрасте, когда появляется ощущение отделенности как индивидуальное «я». Ум думает, что если до него дойдет, «почему» все это проис­ходит, он сможет взять ситуацию под контроль и все уладить. Таким образом ум довольствуется не-ответами и сохраняет иллюзию контроля, вместо того чтобы при­знать, что ответов не существует, и согласиться с тем, что у него нет никакой власти. Нет цели, нет причины, нет смысла. Поэтому нет значимости. Поэтому нет во­влеченности. Нет потребности что-либо менять.

Тот, кто вырос с религиозными убеждениями, дол­жен в данной связи пройти через фундаментальный сдвиг. Даже если эти религиозные убеждения давно уже обнаружили себя как вводящие в слепоту и заблуждения измышления, тем не менее остается ядро, ощущение Другого. Мартин Бубер в «Я и Ты»; мистическое вос­приятие Рудольфа Отто в «Идее святости». Даже когда вера в Бога как индивидуальную сущность отпадает, идея некого Другого по-прежнему остается. Другой, на которого можно направить человеческое чувство благо­говейного страха. Некто Тот, к кому можно испытывать благодарность. Источник. Дух.

Тот, кто воспринимает это на интеллектуальном уровне, неосознанно подвержен тенденции назвать «Присутствие», «Сознание» тем Другим, Духом; просто поменять названия. Многие рассуждают о Сознании со­вершенно так же, как они когда-то рассуждали о Боге или Духе. Однако Другого нет, потому что нет индиви­дуума. Нет Тебя, потому как нет меня. Нет Духа, так как нет ничего, что не являлось бы Духом. Нет раскола дуа­лизма, есть только Одно. Я не отличен от Одного.

Пойманный в ловушку мира концепций и двойст­венности,

ум утрачивает связующую силу, буксует, и его «заносит».

Возникает мысль: «Думать не о чем».

Затем наступает Недвижимость,

Осознание.

Три

Ближе,

чем только можно

себе представить:

«меня» нет;

то, что Есть

Присутствие,

есть Я.

НЕТ ГУРУ, НЕТ МЕТОДА, НЕТ УЧИТЕЛЯ

«Нет мастеров, только ты,

ты и есть мастер –

замечательно, ведь так?»

Иккю

«Если ты не будешь следовать за кем-либо,

ты будешь чувствовать себя очень одиноко.

Значит, будь одинок».

Дж. Кршинамурти

Стало очевидно, что ничто из этого не является тем, чем когда-то казалось. Мы все персонажи сна.

Источник, Дух, Бог, Богиня, боги… или: «мое истинное я», «мое высшее я…» или: дэвы, ангелы, направляющие духи, силы

добра и зла…

или: гуру, сатгуру, мастера, учителя… все это суть концепции, человеческие

представления, конструкции; и, как таковые, персонажи сна здесь, вместе

с нами, в сновидении.

Нет отделенного «Бога», так же как Нет отделенных «нас».

Все это – мысленные проекции. Что есть, есть

Это.

Все, Что Есть.

Это не еше одно имя Бога.

Не существо, зовущееся «Бог», или «Источник»,

или еще как-то,

вовне, отличное от того, Что Есть. Во всей реальности не существует двух.

Есть только Все, Что Есть. Это.

Тот Ты, кем на самом деле ты являешься,

говоря «Я есть», И тот Я, кем на самом деле являюсь я,

говоря «Я Есть», суть одно и то же «Я Есть» Все, Что Есть.

«ты», «я», «мы», кажущиеся индивидуальности, есть персонажи сна, который снится Я, Всему, Что Есть.

Нет нас, нет меня, нет тебя.

И даже сон объят

Всем, Что Есть.

Вот кем Ты на самом деле являешься,

не тем «ты», кем ты себя полагаешь.

Во всем том, что я принялся читать после джунглей, и среди людей, с которыми я столкнулся, большое зна­чение придается так называемому пробуждению, или просветлению. Хотя я и использовал глагол «пробудить­ся» для выражения момента сдвига в восприятии, про­изошедшего в джунглях, порой кажется, что это непра­вильное употребление слова, что в данном контексте оно весьма бессмысленно.

С определенной точки зрения нет «пробуждения», нет просветления, потому что нет того, «кто» мог бы пробудиться. Кто бы это мог быть? Кто пробудился?

«Я», дэвид? Конечно же, нет: дэвид – персонаж сна, идея, фантазия; не спящий, поэтому, очевидно, не спо­собный пробудиться. Нет «дэвида», который мог бы что-то «делать», в том числе и пробудиться.

Или «пробудился» тот, «Кто Есть Реальный Я», При­сутствие, Осознанность, Все, Что Есть?

Конечно же, Осознанность никогда не засыпала, ей не нужно пробуждаться к чему бы то ни было; Осознан­ность уже и всегда есть Все, Что Есть.

Отсюда ясно, что пробуждаться некому. «Пробужде­ние» – лишь аналогия, концепция, указатель. Иска­тельское сообщество стремится осмыслить это букваль­но, но, как и в большинстве аналогий, дальше того ни­чего не идет.

Случившееся больше похоже вот на что: в сновиде­нии, в случае сновидческого персонажа «дэвид», Все, Что Есть перестает притворяться, что «Оно» спит. То, что никогда не засыпало, позволяет ложному представ­лению о том, что кто-то может уснуть и проснуться, ис­чезнуть.

Вот и все. А сон продолжается, как и прежде. Ложное представление исчезло, но оно в любом случае не было реальным, так что же случилось? Ничего. Сновидческий персонаж «дэвид» теперь знает, что он только сон, не «реальность»; знает, что все это сон. Но даже это «зна­ние» сновидческого персонажа – часть сна, часть разво­рачивающегося сновидческого сценария для этого сновидческого персонажа, и – ничего не случилось. Сновидческий персонаж продолжает оставаться сновидческим персонажем.

«Ничего не происходит» именно потому, что кажи­мость происходящего на самом деле не существует, и то, что происходит, – это то, что предстает как «ни-что».

Тем временем, некоторые из тех сновидческих пер­сонажей, с кем мне довелось соприкоснуться в после­дующие месяцы после возвращения из джунглей, явно делают карьеру на этой заморочке с пробуждением и просветлением. Постепенно я начал понимать, что на­ткнулся на крайне странный феномен, о котором ранее не подозревал: вся субкультурная прослойка искателей просветления полнится учителями и учениями всех ма­стей, варьирующимися от содержательных до крайне нелепых. Конечно, это нормально, даже замечательно; это часть сновидения. И на нелепом конце спектра пол­но глупостей. Сновидческие персонажи публично заяв­ляют, что они «пробудились к Божественному сознанию» и теперь могут, за определенную плату, показать другим сновидческим персонажам, каким образом те тоже мо­гут пробудиться. В лучшем случае, крайне сомнительно; в худшем – наглое «навязывание товара». Многослов­ные разглагольствования о том, какой «уровень» про­буждения им удалось «достичь»; о втором уровне первой ступени или о третьей ступени через четвертый уровень, где на данный момент еще нет никого с этой планеты, но скоро будет.

«Завернутость», искусственная запуганность и глу­пое высокомерие. Сияющий свет Истины по сути своей предельно прост и сводит на нет любое собственниче­ское притязание на него. Можно притязать на пережива­ние. Можно притязать на знание. Можно претендовать на власть, на линию преемственности, на передачу. Но как только ваше сердце и мозг вскрыты и то, что оста­лось от вас, обнаруживает себя Истиной, пребывающей в Истине, любая идея о притязании на это вызовет у вас лишь слезы или смех.

Не на что претендовать, нечего достигать. Как выра­зился без обиняков мастер дзэн Хуйхай в восьмом сто­летии:

«Если вы понимаете смысл всего этого, значит, знаете, что достигать нечего. Тот, кто считает, что может достичь чего-то, вцепившись в это, ухва­тившись за него, полон самомнения: высокомер­ный человек с искаженными взглядами».

Но, разумеется, если вы – сновидческий персонаж, чья роль в сновидении заключается в построении карье­ры на пробуждении, простота не для вас. Вам потребует­ся создать организацию и разработать характерное уче­ние. Вам нужно будет собрать стадо последователей и очень публично (с большой долей драматизма) проди­раться вместе со своими избранными учениками через все те многочисленные уровни продвинутого просветле­ния. Если бы действительно имело место понимание, что нет никаких «вас» и «вы» ничего не «делаете», то не было бы никакого беспокойства, так как было бы зна­ние, что всего этого не существует как такового, что это просто построения в сновидении. Но, понятное дело, в таком случае у вас не было бы возможности завоевать авторитет, утвердиться в собственной значимости и за­работать кучу денег, проводя семинары и убеждая людей в том, что им необходима модификация их первичной личностной матрицы.

Деньги необходимы для жизни в современном мире, и существует благородная традиция дарения денег или их эквивалента для поддержки учителей, монахов, ашрамов и монастырей. Но здесь есть четкое разграничение, по­скольку на основополагающем уровне деньги и духов­ные учения не пересекаются. Кто-то пытается оправдать требуемое вознаграждение за приобщение к учению, ссылаясь на теорию «энергообмена», которая гласит, что всякий раз, когда ты получаешь что-то ценное, ты дол­жен заплатить за это. Тут не требуется напряженного раз­мышления, чтобы понять, что все это полная ерунда: все самое ценное, что вы имеете, вы получили бесплатно.

Теория честного обмена имеет смысл для вещей вну­три сновидения. Но когда речь идет о Том, Что Есть, о несуществовании индивидуумов и отделенности, о реа­лизации того, чем ты уже являешься и всегда являлся, тогда вся концепция того, что один человек берет за это деньги с другого человека, становится вопиюще бес­смысленной. Истина – дар, и она просто проходит че­рез «нас»; ее невозможно купить или продать.

Эта игра в духовность на деньги – занятие по их от­мыванию. Она широко практикуется и пользуется все­общей благосклонностью, и это остается лишь малень­ким грязным секретом духовного сообщества: никто не чувствует себя в этой связи вполне комфортно, потому как в глубине души все знают, что требование денег за доступ к духовным учениям, даже окольным путем, – обман, не совместимый с самим Учением.

Даже когда говорится, что эти деньги идут на содер­жание ашрама, на капиталовложения в организацию, на финансирование поездок, дабы донести это «жиз­ненно важное послание» до максимального количества людей, – даже тогда эта своего рода попытка сбыть то­вар продолжает взывать к эго, к страстному желанию каждого эго быть частью чего-то большого и важного.

«Пожертвование», как это обозначает эвфемизм, когда оно преподносится таким образом, что чувство вины и социальное давление не допускают возможности отказа, бесчестно. Раз у вас появился ашрам, раз у вас образовалась церковь, вы непременно должны пустить шляпу по кругу и читать проповеди, выпрашивая взнос. Но всякий раз, когда в храме появляются деньги, вы подвергаете себя риску, что нагрянет какой-нибудь пыл­кий деревенский плотник и перевернет все столы.

В то утро, когда старые мастера дзэн или адвайты ре­ализовали Я, они продолжили колоть дрова и носить во­ду. Если кто-то приходил к ним поговорить, они говори­ли, затем возвращались к своей работе. Где написано, что учителя не могут работать, чтобы поддерживать свое существование, что они должны жить за счет своих по­следователей? Кто сказал, что непременно должна быть организация? Кто сказал, что учителя должны собирать огромные деньги, разъезжая по миру с лекциями, семи­нарами и сатсангами. Чье эго, чье чувство индиви­дуального «я» стоит за идеей о том, что это послание учителя столь жизненно важно, столь ценно, что весь мир должен слушать его без перерыва? Старым масте­рам чань давали имена по названию той или иной горы, на которой они жили, и если кому-то хотелось послу­шать Учение, то он сам отправлялся к ним. Это отсеива­ло случайных «воителей» и освобождало место для тех, кто ради этого был готов отказаться от своей привычной жизни.

Будь недвижим. Кто вовлекается во всю эту деятель­ность, придавая ей такую важность, веря в то, что вся эта крикливая агитация имеет какое-то особое значение? Кто считает, что огромному числу сновидческих персо­нажей нужно непременно проснуться и что это зависит от вас? И что значит вся эта чушь с крестовым походом адвайтистских телеевангелистов?

За всеми прелестями Нью-Эйджа скрыта мессиан­ская идея избранности для спасения мира. Останови­тесь. Учение универсально, и существует множество учителей, и они всегда уже там, где нужны. С Постиже­нием приходит знание того, что у мира нет потребности в каких-то особых посланиях от особых учителей. Обо всем этом уже позаботились. Сновидение Сознания раз­ворачивается совершенным образом, и культ личности вокруг известных и хорошо финансируемых духовных учителей является частью этого действа. Но совсем в ином свете, нежели это представляется им или их при­верженцам.

Поразительно, какое количество подобных вещей происходит здесь, в сновидении. Слепой ведет слепого.

Наблюдая за этой ерундой, видя, насколько серьезно все это воспринимают, я не могу не рассмеяться, так как естественным образом возникает вопрос: Кто? Кто бес­покоится? Кто думает, что это важно, кто систематизи­рует? Это все концепции, которых не существует! Един­ственный, кто беспокоится, кто отслеживает, кто прида­ет значение роли, – это думающий ум, эго, кажущийся индивидуум, который по-прежнему считает, что он или она находится здесь, чтобы пробудиться или донести ка­кое-то послание; несоответствие между всем этим и предметом обсуждения настолько велико, что в итоге становится отличным увеселением.

Есть потрясающая милость и в том, что те первые учителя адвайты, с которыми я имел дело, оказались фальшивыми учителями, персонажами, считающими себя пробужденными, но на деле заблудившимися и за­стрявшими в ловушке эго. А также в ловушке денег и игры в духовный престиж. Странный опыт, в свое время весьма сбивший с толку, потому как, с одной стороны, они очевидно знали гораздо больше меня, проведя достаточно длительное время за основательным штуди­рованием учения; но с другой стороны, они вообще ни­чего не знали из того, на что притязали. Они использо­вали имя Рамеша, называя его своим учителем, а себя – продолжателями «линии», идущей через него, однако полезно узнать мнение Рамеша на сей счет. «Не удиви­тельно, что какое-то время ты был слегка озадачен, – смеется он. – Они все еще считают себя теми, кто все это делает».

Но я очень благодарен за этот опыт, поскольку он дал возможность ясно рассмотреть то, чем Постижение не является. Одним из самых поразительных его аспектов стало наблюдение за тем, до какой степени люди – рья­ные искатели – хотят верить, что эти учителя – под­линные. И следуют за ними, и слушаются их, и покорно подчиняются их требованиям, даже когда эти требования по сути пагубные и эксплуататорские и не имеют ничего общего с учением. Я начал понимать, что боль­шинство людей, большинство искателей не способны определить, имеют ли они дело с настоящим учителем или нет.

Опять-таки, все возникает в совершенном разверты­вании сновидящего Сознания, и нет ничего «непра­вильного», что требовалось бы поправить. Когда отчаяв­шийся искатель, едва отделавшийся от опыта пагубного общения с фальшивым, эгоцентричным, ложным гуру, спрашивает, почему существуют эти фальшивые учите­ля, единственное, что можно ответить; именно ради су­ществования подобного опыта. Это тоже часть всеохва­тывающего функционирования тотальности.

Тем не менее это вызывает сострадание, и у меня есть хорошая новость для искателей просветления: вы даже не представляете себе, насколько эти короли и короле­вы голы.

Если учитель что-то хочет от вас, что-то требует или выпрашивает, пусть даже в самых духовных выражениях, призванных приблизить вас к пробуждению, то весьма и весьма похоже, что он не пробудился, что Постижения не произошло. Если он просит денег в той или иной фор­ме, требует преданности, если он наслаждается вашим низкопоклонством, уверяет, что сексуальные отношения с ним являются частью «трансформации» или «инициа­ции», если он хочет ваше время, служение и собствен­ность в обмен на то, что «получаете» вы, если он настаи­вает на том, чтобы вы жили определенным образом и вы­полняли определенные действия, если он вообще что-то от вас хочет, то, уверяю вас, в высшей степени маловеро­ятно, что он тот, за кого себя выдает, что у него есть то, что вы ищете, что через него произошло пробуждение.

Как можно судить об этом столь категорично? Это легко. Когда есть Понимание, то ничто из этого не име­ет значения. Когда есть Понимание, есть знание, что все происходит иначе. Все происходит абсолютно иначе! Когда есть Понимание, любая обеспокоенность такого рода вещами просто исчезает, поскольку они не имеют к нему никакого отношения.

В противоположность традициям, утверждающим обратное, исчезает даже беспокойство о том, пробудит­ся ли еще кто-нибудь или нет, будет слушать или нет. Некому беспокоиться, нет того, кому все это могло бы оказаться важным.

Деньги, секс, преданность, служение, собствен­ность – все это элементы сновидения. Когда они нуж­ны, они предоставляются. Если они предоставляются, ими можно наслаждаться. Если не предоставляются, в этом нет ничего страшного.

Масштабный сбор пожертвований на драматичный крестовый поход с целью донести весть об индивидуаль­ном просветлении до всей планеты – дело весьма увле­кательное, однако ничего общего не имеющее с надын­дивидуальным пробуждением к истинной природе Того, Что Есть. Если вам необходимы драмы, возбуждающие волнение, продолжайте спать. Говоря словами Уэйна Ликермэна, когда происходит реализация, все стано­вится очень обычным.

Во всем этом есть удивительная по своей красоте про­стота. Вы можете сказать: «Пробуждение есть понима­ние того, что некому пробуждаться. Нет индивидуума, делающего что-либо. Все, что есть, – Сознание». И тем выразите учение во всей полноте. К этому действитель­но больше нечего добавить. Все это просто Есть. Нет ин­дивидуума, нет искателя, нет учителя, нет цели, нет ре­зультата. Это все просто Есть. Все, Что Есть, есть При­сутствие. Вот и все, вся фишка. И можно закрыть тему. Parasamgate. А сновидение продолжается.

И зная это, наслаждайтесь. Вставайте утром, завтра­кайте, идите на работу. «Делайте» то, что кажется пра­вильным, зная, что «вас» нет и «вы» ничего не «делаете».

Как говорится в дзэн:

«Если ты понимаешь, все вещи просто такие, ка­кие есть.

Если не понимаешь, все вещи просто такие, какие есть».

А это снова Руми:

«Мы редко слышим музыку, идущую изнутри, но, тем не менее, мы все под нее танцуем».

Как будто у «вас» есть выбор. Понимаете? Все это есть, как оно есть. Механизм, метод функционирова­ния, если хотите, которым оперирует сновидение, с по­мощью которого в Сознании совершается действие, остается тем же в независимости от того, произошла ре­ализация или нет. Потому и говорится, что, когда случа­ется Постижение, ничего не случается. Ничего не меня­ется. Поток Сознания течет, действует, оперирует в этом организме тело-ум, через которое произошло Постиже­ние, точно так же, как оно оперирует в организме тело-ум, в котором нет Постижения. Пробуждение, или Просветление, не означает автоматического прекращения действия обычных средств и способов, благодаря кото­рым разворачивается сновидение. Не происходит преображения в сверхчеловека света или подобного ему, об­ладающего сверхъестественной силой, как об этом рас­сказывают некоторые фантастические истории. Кому преображаться? Кому что-то делать?

Похоже, люди помешаны на идее о том, что они мо­гут что-то сделать, чтобы получить желаемое, и убежде­ны, что обязаны что-то делать или им следовало бы что-то делать.

Послушайте. Нет необходимости что-то делать. Вам ничего не нужно улучшать или совершенствовать. Нет ничего, чему бы требовалось ваше очищение, освяще­ние или благословение. Нечего достигать, нечего доказывать. Нечего сооружать. Нечего разрушать. Не над чем работать, нечего изучать, нечему и некого учить. Да­же нечего понимать или «получать». Нечего уравнове­шивать, приводить в порядок или исцелять. Нечем ста­новиться.

Разумеется, если во сне Всего, Что Есть возникает объект ум-тело, которому требуется «совершить» то или иное действие, это случится: сновидческому персонажу надо чем-то заниматься, пока сон продолжается. Учени­ки, изучающие Учение, часто изо всех сил стараются найти баланс между идеями свободы воли и предопреде­ленности; между идеей о том, что «ты уже и всегда явля­ешься Всем, Что Есть, и ничего не можешь сделать, чтобы этого достичь», с настоятельным призывом зани­маться серьезным самоисследованием, задаваться во­просами и познавать. Но здесь нет конфликта: учение об «уже и всегда» не означает, что нужно прекратить при­кладывать усилия. Это прекращение само по себе будет усилием!

Если вам суждено понять учение, тогда у «вас» как эго, как индивидуального «я» появится мотивация со­вершать то, что необходимо для реализации. Если изу­чение, медитация или работа должны быть, значит, они будут. Они тоже являются частью «уже и всегда». Сами по себе не имеющие значимости, они происходят, если должны произойти.

Полное Понимание вряд ли случится, если сидеть сиднем, избегая соприкосновения с Учением, отказыва­ясь смотреть в лицо своим заблуждениям и думая о чем угодно, только не об этом. Но то, что кажется мотиваци­ей, размышлением, вдумчивостью и решимостью, вы­бором и действием, есть просто функционирование ме­ханизма, с помощью которого разворачивается вся ма­нифестация Сознания. Принимать это на личный счет как собственную мотивацию, собственные размышле­ния, собственный выбор и действия значит заблуждаться. Это абсолютно безличностно, просто тотальность, разворачивающаяся, как она есть. Это то, чем вы уже и всегда являетесь.

Все дело в основополагающем понимании: практи­ки, задачи и все вещи, связанные с существованием, не зависят от личных намерений и выполняются не для до­стижения цели, и не дня того, чтобы стать более достой­ным человеком, и не для того, чтобы спасти мир, и не потому, что «я должен». Есть только наблюдение за те­лом-умом, которым вы не являетесь, к которому прихо­дят мысли, которое получает мотивацию и совершает действия… или не совершает. Есть только совершенная простота: открытость, согласие, позволение случиться тому, что случится, и отбрасывание заблуждений.

СВОБОДНОЕ ПАДЕНИЕ

«Нет такой вещи, как бытие.

Теперь ты знаешь, что пробужден,

потому что ты здесь и у тебя

есть это знание. Нет ничего другого, кроме этого знания,

нет бытия».

Нисаргадатта Махарадж

Когда впервые приезжаешь в Индию, она немедлен­но атакует чувственное восприятие, переполняет, сбива­ет с ног. Запахи, фактуры, зрительные впечатления, зву­ки, вкусовые ощущения: организм ум-тело реагирует с изумлением. Были джунгли, где случилось ничто, Сия­ние, видение, «никого нет дома». Было изучение и по­гружение в некоторые из идей адвайты в попытке скру­пулезно проанализировать и выразить это ничто. Затем нечто необъяснимое швыряет эту вещь ум-тело через всю планету на встречу с учителем в Бомбей. Этот факт приводит в полнейшее замешательство: ему нет причин. Ум абсолютно пуст. Нет никаких ожиданий, и не может быть никаких. Нет возможной причины, возможных последствий. На самом деле, вещь дэвид понятия не имеет, что, черт возьми, происходит, и удивлена, когда обнаруживает себя, изможденную и измученную сме­ной часовых поясов, в тропической жаре бомбейской ночи, пробирающуюся зигзагами сквозь наводненные людьми улицы в крошечном допотопном такси, – управляемом почти голым индусом, не говорящим по-ан­глийски, с розовым пластиковым Ганешей, божеством с головой слона, что подвешен к зеркалу и неистово бол­тается во все стороны, – и уповающую на то, что двига­ется по направлению к центру Бомбея и комнате в отеле.

Той же первой ночью в Индии снится сон.

Я где-то очень высоко, возможно, в самолете, смот­рю вниз на землю. Там, внизу, земля покрыта большими плоскими квадратами, чем-то напоминающими лоскут­ные квадраты полей, когда пролетаешь над Англией или Ирландией, но гораздо проще. Обыкновенные плоские квадраты приглушенных цветов, в основном просто се­рые. Кто-то рядом со мной говорит: «Эти квадраты вы­глядят плоско, двумерно, а на самом деле это большие трехмерные кубы; мы не можем оценить их высоту от­сюда».

Я смотрю на нее. Ее слова похожи на правду, но в том, как она настаивает на своем, есть что-то странное, словно она повторяет нечто такое, о чем слышала, но са­ма не знает. И я говорю: «Я понимаю, о чем Вы. В пер­спективе, на расстоянии вещи кажутся плоскими. Но здесь другое: эти квадраты действительно плоские. Если бы они обладали высотой, то выглядели бы иначе, что можно было бы сразу определить».