Погребальные обряды первобытных племен 5 страница
— Почему люди считают, что Абу Али аль-Асвари был более достойным человеком, чем Салам Абу-ль-Мунзир?
— Потому что, когда умер Салам Абу-ль-Мунзин, Абу Али шел за его гробом, а когда скончался Абу Али, Салам не участвовал в его похоронах».
Зачастую в осквернении могил виноваты были не люди, а стихийные силы природы. Особая роль здесь принадлежит знаменитым петербургским наводнениям, которые размывали расположенные в низинах кладбища города.
Очевидец наводнения 1824 года Самуил Аллер говорит, что улица перед Летним садом, да и сам сад завалены были крестами с могил, занесенными с кладбища. На Смоленском кладбище много свежих могил было размыто водою и множество гробов всплыло. От полиции была повестка с объявлением «кто из обывателей нашел гроб с покойником, унесенный со Смоленского кладбища, и кто представит его, тому дано будет 500 рублей». К одному англичанину принесло водою вырытый из земли гроб его приятеля, которого он похоронил за два дня до наводнения.
Актер П. А. Каратыгин рассказывает, что одна молодая вдова, проживавшая на одной из линий Васильевского острова, накануне наводнения 1824 года похоронила на Смоленском кладбище своего старого супруга, над прахом которого не расположена была долго плакать и терзаться, потому что покойный мучил ее своей ревностью. Проводив его на место вечного успокоения, она думала найти, наконец, душевное спокойствие, но каков же был ее ужас, когда вечером рокового дня она увидела гроб своего супруга у самого крыльца дома! Нечего делать, пришлось бедной вдовушке вторично хоронить своего неугомонного мужа.
Впрочем, ничего особенно удивительного в приведенных здесь эпизодах нет.
Вполне возможно, что гроб со Смоленского кладбища, расположенного на Васильевском острове, могло занести волнами на одну из линий этого острова, где, по чистой случайности, проживали друзья или родственники покойника.
Гораздо более невероятная история, в свое время взволновавшая весь суеверный мир, произошла с телом известного американского актера конца прошлого столетия Чарльза Коглена. Чарльз Коглен родился на острове Принца Эдуарда, в заливе Святого Лаврентия (Канада). В 1899 году на гастролях в американском городе Галвестон он умер. Похоронили его здесь же, положив в герметический оловянный гроб. Через год, в 1900 году тропический ураган невиданной силы, названный позднее «ураганом века», обрушился на Галвестон. Под напором ветра воды Мексиканского залива ринулись на побережье. Как огромные тараны, они сносили улицу за улицей. Яростный ветер довершал разрушительную работу. Потоки бушующей воды размыли кладбищенские могилы и гроб с телом Коглена был унесен в море.
Он попал в Гольфстрим и течением ветра был занесен в залив Святого Лаврентия, где его обнаружили рыбаки с острова Принца Эдуарда. Находясь почти девять лет в океане, ящик был покрыт ракушками и водорослями. Рыбаки очистили его и прочли на крышке имя умершего… Дом, где он когда-то родился, находился всего в нескольких милях!
Сколько мистических комментариев можно было бы развернуть вокруг этой истории. Однако это выходит за рамки целей и задач, поставленных в этой книге. Вероятнее всего тут мы имеем дело с удивительным совпадением, каких немало случалось в истории. Достаточно вспомнить многочисленные рассказы о «бутылочной почте», когда брошенное в море послание находило адресата на другом краю Земли.
Литература
Пыляев М. И. Старый Петербург. С.-Петербург. Изд. А. С. Суворина. 1889.
Собрание народных песен П. В. Киреевского. Л., «Наука», 1983, том I.
Записки П. И. Якушкина.
Лозинский С. Г. История папства. М., «Политиздат», 1986.
Записки Д. N. Бантыша-Каменского 1825–1834 гг. Русская старина, 1873, т. VII.
С. Каменев. В чем провинился Гоголь. «Щит и меч», 1989, № 2.
Кучеров Г. История с сапогами Гоголя. «Молодой ленинец» (Пенза), 1991, 22 июня.
Валишевский К. Смутное время. С.-Петербург, 1911.
Таксиль Л. Священный вертеп. М. Политиздат, 1988.
Уханов И. С. А истина дороже. Слово, 1990, № 6.
Ибн Абд Раббихч. Чудесное ожерелье. М., «Художественная литература», 1985.
Назаров А. Отчего умер Моцарт? Эхо планеты, 1990, № 14.
Муравьев А. Н. Путешествие по святым местам русским. С.-Петербург, 1846.
Мезенцев В. А. Чудеса. Популярная энциклопедия. Алма-Ата: Гл. ред. Каз. сов. энциклопедии, 1991, т.2, кн.4.
Пересветов Р. Т. Тайны выцветших строк. М., «Детская литература», 1970.
Инструкцией предусмотрено. — Аргументы и факты, 1990, № 50.
Загоскин Н. П. Очерк по истории смертной казни в России. Казань, 1892.
Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные им самим для своих потомков. Том третий, 1771–1795 гг. М., 1931.
Засосов Д. А., Пызин В. И. Из жизни Петербурга 1890–1910-х годов. Лениздат, 1991.
«Аргументы и факты», 1991, № 27 июля.
Муравьев А. Н. Путешествие по святым местам русским. С.-Петербург, 1846.
Вознесенский А. Абсурдизм. «Литературная газета», 1988, № 40, 5 октября.
Костомаров Н. Исторические монографии и исследования. М., Книга, 1989.
Савенков Б. Воспоминания террориста. Л., «Лениздат», 1990.
А. С. Пушкин. Соб. соч. в 10 томах. М., «Правда», т. 2.
Ли Юй. Двенадцать башен. М., «Художественная литература», 1985.
Снисаренко А. Б. Третий пояс мудрости. Блеск языческой Европы. Л., «Лениздат», 1989.
Путешествие в восточные страны Плано Карпини и Рубрука. М., Гос. изд. географ, литры, 1957. Глава 28.
М. А. Булгаков. Избранное. М., «Художественная литература», 1983.
ГЛАВА XVII
Проклятие фараонов
«В целях изучения эпохи Алишера Навои юбилейному комитету разрешено вскрыть мавзолей Тимура… вскрытие мавзолея предполагается произвести 15 июня».
Эта небольшая газетная заметка вряд ли привлекла бы чье-либо внимание, кроме любителей истории. Но на самаркандских базарах тревожно перешептывались между собой старики и, наконец, решились отправить своих представителей к руководителю археологической экспедиции. Дело в том, что древнее предание гласило: когда будут потревожены кости «Великого хромого», начнется кровопролитнейшая из войн на Земле. Маститые археологи, историки, антропологи только посмеивались над глупыми суевериями самаркандских старцев и продолжали работы…
20 июня газеты сообщают: «Самарканд, 19 июня-Сегодня начинается вскрытие могилы Тимура…» В газете «Известия от 22 июня 1941 года печатается заметка: „Раскопки мавзолея Тимуридов продолжаются… На черепе Тимура обнаружены остатки волос…“.
В ночь с 21 на 22 июня 1941 года известный советский археолог и антрополог М. М. Герасимов опускается в только что вскрытую гробницу Тимура и берет в руки череп самого кровожадного из всех завоевателей прошлого, чтобы реконструировать черты его лица по специально разработанной методике… Через несколько часов нападением фашистских войск по всей советской границе начинается Великая Отечественная война, самая кровопролитная в истории нашей страны.
Как тут не поверить в справедливость древних пророчеств! Когда я впервые услышал эту историю в маленькой чайхане Самарканда, недалеко от развалин мечети Биби-ханум, я ей, честно говоря, не поверил и отнес к разряду красочных легенд Востока, которых уже немало накопилось в моей записной книжке. Каково же было мое удивление, когда вернувшись в Ленинград и проверив все сказанное по газетным и журнальным публикациям, я убедился в подлинности изложенных фактов.
Так, что же, поверить в чудесную силу старинных проклятий? Однако давайте не будем торопиться. Самая кровопролитная из войн мировой истории, Вторая мировая война, как известно, началась не 22 июня 1941 года, а 1 сентября 1939 года с нападения фашистской Германии на Польшу. И полыхала она уже свыше полутора лет, хотя прах „Великого хромого“ никто еще даже не собирался тревожить. Великая Отечественная война подбиралась к нашим границам вследствие неумолимой логики политических событий того периода и вряд ли зависела от усилий юбилейного комитета Алишера Навои. Неизбежность ее чувствовалась многими, за исключением самовлюбленного грузинского маньяка, вершившего судьбы нашей страны. Если бы экспедиция вскрыла гробницу Тимура всего лишь на один день позже, то легенда потеряла бы весь свой смысл.
Да, но гробница была все-таки вскрыта за несколько часов до начала войны, и поэтому старинное предание живет и с годами будет звучать все более и более убедительно, хотя мы только что убедились в случайно имевшем место совпадении фактов.
Другой такой тайной, связанной с захоронениями, является тайна египетских фараонов, которая вот уже много лет будоражит умы человечества.
Проклятие фараонов — одна из загадок древнеегипетской цивилизации, ставшая общеизвестной после обнаружения в 1922 году гробницы фараона Тутанхамона. На найденной при входе в нее дощечке было написано предостережение: „СМЕРТЬ НАСТИГНЕТ КАЖДОГО, КТО НАРУШИТ ПОКОЙ ФАРАОНОВ“. Другая табличка, найденная там же, гласила: „ДУША УМЕРШЕГО ФАРАОНА СВЕРНЕТ ШЕЮ ГРАБИТЕЛЯ МОГИЛЫ, КАК ЕСЛИ БЫ ЭТО БЫЛА ШЕЯ ГУСЯ“.
Случилось так, что множество известнейших археологов мира умерли ужасной мучительной смертью после работы с египетскими мумиями.
По мнению немецких исследователей из Гоппингена, причиной страданий археологов была не месть древних мумий, а грибок, который без микроскопа разглядеть невозможно. В египетских погребальных камерах он находился в бездействии многие тысячи лет, дожидаясь дня, когда склепы будут открыты вновь.
Веруя в жизнь после смерти, древние египтяне помещали в гробницы рядом с мумиями еду. Продукты разлагались, и смертоносные споры размножались внутри пирамид. Когда в захоронения проникали исследователи, споры быстро поражали их органы и становились причиной ракового заболевания.
Спустя годы этот крошечный грибок убил еще нескольких человек. Среди них: английский археолог Лорд Кернервон и двенадцать членов его экспедиции. Они умерли в течение шести лет после обнаружения ими гробницы Тутанхамона в 1922 году.
Два члена экипажа, доставлявшего мощи фараона Тута из Каира в Лондон в 1972 году. Они были вполне здоровыми людьми, и их смерть была неожиданной. Двенадцать членов польской антропологической экспедиции. К ним смерть пришла после того, как в 1973 году они обнаружили гробницу другого фараона. В дополнение ко всему, сейчас болеют сорок немецких музейных работников. Причиной их страданий являются смертоносные споры.
Древнеегипетские мумии все чаще вместе с археологами исследуют и медики. В 1974 году группой чехословацких и американских ученых было произведено вскрытие мумии, возраст которой превышает двадцать веков. Одной из целей исследователей было определить, какими инфекционными заболеваниями болели жители Древнего Египта. Узнать, чем болел человек, можно по антителам, содержащимся в его крови. Они имеют белковую структуру и могут сохраняться в мумии тысячелетиями. В отдельных случаях, когда тело было мумифицировано сразу после смерти, до наших дней могли сохраниться и сами болезнетворные бактерии и вирусы. Микрообразцы, взятые из внутренних органов и черепа, подвергались специальным бактериологическим исследованиям. Больше всего в перепечатанной „Наукой и жизнью“ заметке из чехословацкого журнала „Ves mir“ (№ 4 за 1974 год) меня поразила фотография: шестеро „ученых“ препарируют лежащую на операционном столе мумию. Меня, хирурга, просто шокировал внешний вид этих „исследователей“: никаких стерильных медицинских шапочек, масок, пышные кудри раскинулись по воротникам халатов, из-под рукавов халата выбиваются манжеты рубашек и трутся по поверхности мумии, нет и в помине резиновых перчаток, фартуков. А ведь эти „ученые-медики“, видимо, совсем не знакомые с элементарными правилами асептики, поставили своей задачей, ни много ни мало, исследовать „какими инфекционными болезнями страдали древние египтяне“. Если им „повезет“ и данный египтянин действительно скончался от какого-либо неизвестного науке (а может быть, даже хорошо известного) бактериального или вирусного заболевания, то у них есть все основания испытать симптомы этой инфекции на себе. А журналисты в статьях-некрологах не преминут в который раз муссировать легенду о „проклятиях фараонов“.
Хорошо известно, что от непонятных болезней скончалось уже много исследователей египетских древностей. Невредимыми остались те, кто в своей работе руководствовался тщательными правилами асептики, как при работе с особо опасными инфекциями: специальные костюмы, маски-респираторы, полная стерильность. Правда, первоначально эти меры предпринимались в целях предохранения тканей мумии от попадания в них современных микроорганизмов и грибков, способных разрушить эти ткани. Но тем не менее, это спасло исследователей от возможного заражения. Известно, что существуют так называемые факультативные паразиты, не утратившие полностью связи с внешней средой. Эти микроорганизмы могут вести как паразитический, так и сапрофитный образ жизни, то есть питаться и мертвыми органическими веществами. Болезни, обусловленные данными микроорганизмами, составляют обширную группу так называемых сапронозов, общие представления о которых еще полностью формируются. Наиболее хорошо из этой группы изучена сибирская язва.
Одной из особенностей сибиреязвенной инфекции является исключительная стойкость ее почвенных очагов. Поэтому в тех местах, где захоронены трупы погибших животных, всегда существует опасность новых вспышек. Например, в Читинской области есть падь, которую местные буряты считают опасным местом и не пускают туда скот. По преданию, в этом месте была стоянка войск Чингисхана. Сибирская язва погубила тогда большинство лошадей и захваченного войсками скота, и падь превратилась в большое кладбище. Предание это не лишено оснований — даже тридцать лет назад здесь еще отмечали случаи падежа животных.
Еще Пастер обратил внимание на то, что дождевые черви выносят споры сибиреязвенной палочки в верхние слои почвы и на ее поверхность, и в связи с этим рекомендовал зарывать трупы животных в сухой песчаной или известковой почве. Почва рассматривается не только как пассивный хранитель возбудителя, но и как вторая после организма животных среда обитания. Некоторое оживление этой своеобразной почвенной инфекции может наблюдаться при строительных работах, связанных с подъемом грунта, или при археологических раскопках.
В усыпальнице польских королей в Кракове, в замке Вавель, я слышал интересную историю. Один из польских монархов, похороненных тут, скончался от непонятного заболевания. Летописи достаточно подробно зафиксировали его симптомы, однако они не соответствовали ни одной из известных в настоящее время болезней. Ученые решили исследовать останки короля и для этой цели извлекли из гробницы коленный сустав, где сохранилось более всего тканей. Возбудителя таинственной болезни найти не удалось, но несколько человек, участвовавших в исследовании, скончалось при точно таких же симптомах, какие были зафиксированы в старинной летописи. Эксперимент решили срочно прекратить и злополучный сустав сожгли в крематории. Ученые считают, что в данном случае они столкнулись с еще неизвестным науке вирусом.
Руководствуясь, видимо, соображениями о возможности в будущем заражений неизвестной природы вирусами от умерших, городские власти Падуи повелели учредить отдельное кладбище для умерших от СПИДа. Это погребальное гетто отделено от обычного кладбища двойными решетками. Покойников хоронят голыми, завернутыми только в пропитанные дезинфицирующим составом саваны.
Вполне вероятно, что это решение является весьма дальновидным, однако сейчас большинством журналистов оно оценивается крайне отрицательно и приравнивается к посмертной дискриминации.
Загадка смерти, страх перед ней породили в древнем человеке и отвращение к мертвому телу и боязнь его. Религия поддерживала и укрепляла эти чувства. Люди, по роду профессии соприкасавшиеся с погребением трупов, — бальзамировщики и могильщики — становились отщепенцами. Их дети не имели права заниматься ничем другим, кроме профессии отцов. Такие отщепенцы были в древнем Египте. В Индии они составили касту неприкасаемых. Мало кто знает, что известная в русской истории фамилия Мордасов происходит от персидского слова „мордас“ („murdesuj“) — человек, обмывающий мертвых. В Древней Иудее человек, прикоснувшийся к мертвому телу, считался оскверненным и должен был пройти специальные обряды очищения.
Лишь в XVII веке, когда ученые добились права вскрывать трупы умерших с научными целями, быстрыми шагами двинулись вперед анатомия и патанатомия. Но миф о нечистоте мертвого тела продолжал жить. Он принял форму учения о так: называемых „трупных ядах“, хотя никто толком не знал, что такое трупный яд, и как он заносится в рану.
Вспомним об одном из самых известных героев русской литературы — Базарове. При вскрытии трупа он поранил себе палец и сразу же понял, что обречен. Как и каждый врач его времени он думал, что через порез в его тело вошел смертельный трупный яд.
„…Базаров вошел к отцу в комнату и спросил, нет ли у него адского камня?
— Есть, на что тебе?
— Нужно… рану прижечь.
— Кому?
— Себе.
— Как, себе! Зачем же это? Какая это ранка? Где она?
— Вот тут, на пальце. Я сегодня ездил в деревню, знаешь — откуда тифозного мужика привезли. Они почему-то вскрывать его собирались, а я давно в этом не упражнялся.
— Ну?
— Ну, вот я и попросил уездного врача; ну и порезался.
Василий Иванович вдруг побледнел весь и, ни слова не говоря, бросился в кабинет, откуда тотчас же вернулся с кусочком адского камня в руке…
— Как ты полагаешь, Евгений, не лучше ли нам прижечь железом?
— Это бы раньше надо сделать; а теперь по-настоящему, и адский камень не нужен. Если я заразился, так теперь уже поздно.
— Как… поздно… — едва мог произнести Василий Иванович.
— Еще бы! С тех пор четыре часа прошло с лишком“.
Отчего же все-таки в тексте романа „Отцы и дети“ мы не встречаем термина „трупный яд“? В нечеткости определения причин гибели Базарова, по-видимому, сказалась неясность в этом вопросе, царившая в науке в пору, когда писался роман. Тайна подобных смертей раскрылась после того, как сделал свои открытия Пастер. Не „трупный яд“, а некоторые типы микроорганизмов, которые быстро размножаются в тканях после смерти и проникают в организм через случайный порез, вызывали общее заражение крови — сепсис — и смерть. От заражения крови умер и Базаров. Только открытие способов борьбы с болезнетворными микробами — асептики и антисептики — развеяло миф о трупном яде.
Однако кое-где миф этот дожил до наших дней, о чем свидетельствует отрывок из повести Сергея Каледина „Смиренное кладбище“. Один из героев повести, могильщик Лешка Воробей, вспоминает такой эпизод из своей практики: „Позапрошлой весной он копал на пятнадцатом участке и стоя внизу, в грязи, саданул не глядя в заплывший прибывающей жижей подбой. Из гроба чуть брызнуло, и вонь, рванувшаяся из щели, выпихнула его из ямы.
Копал, как любил, без верхонок (рукавиц) — брызги чиркнули по пальцам, по его всегда разодранным в кровь заусеницам.
Потом он болел. Врагу не пожелал бы такого. Болело все: глаза, руки, волосы, туловище, нутро, — болело беспрерывно, тяжело, тупо, каменно.
Ребята говорили, заражение тухлым ядом. Врача не звал: боялся, подтвердит.
Водка стояла в графине, как вода, все время Томка, тогдашняя его, подливала в стакан и день и ночь“.
Однако вернемся к теме нашего разговора — вскрытию захоронений учеными или грабителями.
Ни страх перед мертвыми, ни боязнь проклятия не останавливали тех, кто искал сокровища. Это они, осквернители и грабители могил, за тысячи лет до „кладоискателей от науки“ — археологов, взламывали печати гробниц, проникали в забытые тайники „города мертвых“. В Египте опустошение царских гробниц приняло столь массовый характер и началось так давно, что уже 3000 лет назад фараоны вынуждены были установить возле усыпальниц круглосуточную стражу, а внутри — сооружать ложные входы, тайные ходы, хитроумные приспособления, которые должны были погубить всякого, кто осмеливался проникнуть внутрь пирамиды.
В 1991 году группа египетских школьников обнаружила в окрестностях города Абу-Заабаль тайник. Вход в него загораживал глиняный кувшин, украшенный рисунками, изображающими людей и животных. Кувшин неожиданно легко открылся, и из него вылетело несколько десятков сухих темных комочков. При ближайшем рассмотрении они оказались высохшими скорпионами весьма крупных размеров.
Замысел древних, вероятно, был таким: воры, прельстившись кувшином, откроют его и будут смертельно ужалены скорпионами. Чтобы облегчить выход последних, в кувшине была установлена небольшая выталкивающая пружина, срабатывающая при открывании крышки.
Можно ли догадаться, что сюжет известной сказки об Алладине и волшебной лампе из „Тысячи и одной ночи“ воспроизводит ситуацию ограбления царской гробницы? Оказывается, это действительно так. Расположение подземной сокровищницы, в которую попадает Алладин, число и последовательность помещений, которые ему приходится предварительно пройти, — не плод фантазии и не случайность. Описание их воспроизводит внутреннюю структуру гробниц так называемой Долины Царей в Египте, относящихся к „позднему периоду“.
Всесильные при жизни, владыки после смерти оказывались во власти искателей сокровищ, охотников за золотом. И вот, не желая делать свое последнее пристанище добычей чужой алчности, они начинают игру в прятки, которая продолжается века: мертвые прячутся, живые ищут.
В 410 году в Калабрии умер король вестготов Аларих I. Тот самый Аларих, который в год своей смерти успел захватить и разграбить Рим. С тех пор прошли века.
Давно уже нет народа, называвшего себя готами. Но за полторы тысячи лет ни рука грабителя, ни лопата археолога не коснулись могилы их вождя. И это несмотря на то, что известно, сколь много золота, драгоценных камней и прочих сокровищ, награбленных по всей Европе, было сложено в могилу Алариха.
Конечно, готы хорошо знали об охотниках за кладами. Вот почему они постарались сделать недоступным место захоронения своего вождя. Для этого они перегородили плотиной течение реки и, когда русло обнажилось, вырыли глубокую могилу на дне. Потом, опустив в нее золотой гроб и все сокровища, они разрушили плотину, и река вернулась в свое русло. Многометровый слой воды и быстрое течение стали стражами погребенных сокровищ. А чтобы те, кто готовил погребение вождя, не могли никому раскрыть тайну, все они были убиты в ту же ночь.
В 453 году умер вождь гуннов Аттила, наводивший ужас на всю Европу и прозванный „бич божий“. Его тело было помещено в золотой гроб, золотой гроб — в серебряный, а серебряный — в железный. Железный гроб вместе с несметными сокровищами был затем предан земле. Для того, чтобы место, где похоронен их вождь, осталось неизвестным, гунны также убили всех, кто участвовал в похоронах. История кладбищенских воров, гробокопателей или, как их называли гробозоров, столь же стара, как и история самих погребений. Начиная от египетских фараонов, тема эта проходит в фольклоре практически всех народов. Вот, например, старинный персидский анекдот:
„Один человек жил тем, что снимал саваны с мертвецов и продавал их. Всякий раз, когда кто-нибудь умирал, он ночью шел к могиле, разрывал ее и уносил саван. И вот перед смертью он раскаялся в своих грехах и стал сожалеть, что никто не помянет его добрым словом. Сын же его пообещал: „Отец, я сделаю все, чтобы люди вспоминали тебя только хорошим“.
И вот, после смерти отца, сын ночью тихонько пробрался на кладбище, снял с отца саван, вытащил труп из могилы и бросил рядом.
На другой день люди пришли на кладбище, чтобы читать молитву по усопшем. Увидели они, что случилось, и говорят:
— Помилуй, господи, умершего гробовора! Он хоть воровал саван, но не выбрасывал покойников из могилы“.
Однако вскоре гробоворы стали воровать не только одежду и украшения, но и тела умерших. Делали они это, в основном, по заказу средневековых врачей и анатомов, так как церковь запрещала вскрывать трупы людей, считая это кощунством. Известно, что великий врач-анатом эпохи Возрождения Андрей Везалий (1514–1564) на заре своей деятельности по ночам похищал кости на кладбищах, чтобы изучить скелет человека, и, рискуя жизнью, снимал с виселицы трупы казненных преступников и дома анатомировал их.
Классической стала сцена из „Приключений Тома Сойера“, где ночью, на кладбище, старый пьянчужка Мефф Поттер и зловещий метис по прозвищу Индеец Джо выкапывают для доктора Робинсона недавно похороненный труп: „Некоторое время был слышен лишь скрежет лопат, отбрасывающих в сторону мелкие камешки и комья земли, — звук однообразный и унылый. Наконец, раздался глухой стук о дерево: лопата наткнулась на гроб, и через несколько минут копавшие подняли его наверх. Теми же лопатами они сбросили крышку, вытащили тело и бесцеремонно бросили его на землю.
В эту минуту луна вышла из-за туч и осветила бледное лицо мертвеца. Придвинули носилки, положили на них труп, покрыли одеялом и привязали веревкой…“.
Столь же классической для кинематографа стала сцена в одном из первых американских фильмов ужасов „Франкенштейн“, где молодой доктор Франкенштейн в сопровождении горбуна-подручного выкапывает ночью на кладбище покойника, чтобы сотворить из него монстра.
Как уже было сказано, гробокопательство существовало во все времена и практически у всех народов. Именно благодаря гробоворам удавалось неоднократно спасать заживо погребенных, о чем мы рассказывали в соответствующей главе. О распространении гробокопательства в Петербурге в эпоху Анны Иоановны свидетельствует историк М. И. Пыляев: „Бывали случаи грабительства… в Петербурге, которые названы „гробокопательством“. Так в одной кирке оставлено было на ночь тело какого-то знатного иностранного человека. Воры пробрались в кирку, выкинули тело из гроба и ограбили. Воров отыскали и казнили смертию“.
У знаменитого в XIX веке петербургского живописца М. А. Зичи (1827–1906), выходца из Венгрии, есть одна акварель, посвященная теме гробокопательства. Известный французский писатель Теофиль Готье, посетив в 1858 году Петербург, встречался с Зичи и оставил описание этого рисунка:
„Сцена происходит на кладбище. Ночь. Слабый лунный свет проникает сквозь тяжелые дождевые тучи. Черные деревянные кресты, надгробные памятники, колонны, урны… На первом плане, среди раскиданной земли, стоят два заступа, воткнутые в глину… Кладбищенские воры роются в могилах, чтобы украсть у смерти ее последнее достояние: золотое кольцо у женщины, серебряную погремушку у ребенка, медальон возлюбленной или возлюбленного, образок у верующего. Они открыли богатый гроб, приоткрытая крышка которого обита черным бархатом с серебряными украшениями.
Под крышкой видна голова молодой женщины, лежащая на кружевной подушке. Сдвинутый саван приоткрывает опущенный на грудь подбородок. Она в том самом положении глубокого раздумья, которое наполняет гробовую жизнь. Один из воров, со звериным выражением лица, с видом каторжника, в отвратительном картузе, держит огарок свечи, который он прикрывает рукой от порывов ночного ветра. Дрожащий, мертвенно-бледный, тусклый свет падает на бледное лицо умершей. Другой, полускрытый в яме бандит с дикими чертами лица поднимает своими лапами хрупкую, бледную, как воск, руку, которую труп отдает ему с безразличием призрака. Он срывает с безымянного пальца, который, может быть, ломается от его святотатства, драгоценное кольцо, конечно обручальное! Третий негодяй — на страже: на горке могильной земли, приложив к уху свой колпак, он прислушивается к отдаленному лаю собаки, почуявшей бандитов, или к еле различимым шагам сторожа, делающего свой ночной дозорный обход. Мерзкий страх искажает его черты, его черное в ночной тени лицо, а гнусные, намокшие от росы складки его штанов, измазанных в жирной кладбищенской земле, облепляют его обезьяньи ноги. Невозможно пойти дальше в изображении романтически ужасающей сцены“.
Но настоящая эпидемия гробокопательства началась на петербургских кладбищах в советское время. Следует отметить, что захоронения богатых петербуржцев было принято производить не просто в землю, а в специально выстроенный склеп, что значительно облегчало действия грабителей. Стоило только пробить свод склепа, и вор оказывался подле гроба, где никто и ничто не мешало его деятельности. Еще в постановлении Святейшего Синода от 23 октября 1738 года об открытии кладбища при церкви Благовещения на Васильевском острове предписывалось: „Все могилы при оной церкви выкладывать кирпичом и сводить своды в целый кирпич, а потом утаптывать накрепко землю, чтобы духу не произошло, без чего при оной церкви погребать отнюдь никого не допускать“. Позже эта традиция распространилась и на вновь открытые петербургские кладбища.
В 20–30-х годах нашего века на всех кладбищах старого Петербурга по вечерам и по ночам стучали молотки — граждане вскрывали склепы. Это мне рассказывали многочисленные свидетели, старые петербуржцы. Сам же я видел множество взломанных склепов на старинных кладбищах города — Смоленском, Волковом, кладбищах Александро-Невской лавры и петербургского Новодевичьего монастыря. Снаружи склепы были облицованы карельским гранитом, а внутри, на стенках, можно было видеть остатки великолепных керамических плиток. Остатки, потому что последователи и потомки гробокопателей эпохи первых пятилеток не гнушались подбирать жалкие остатки их деятельности и в эпоху застоя (и даже еще в годы перестройки), отдирали облицовку склепов, выковыривали чудом сохранившиеся мозаичные иконки и крестики.