Глава 7. Трагедия в трех актах

В театр мы входили, разбившись на пары, в которых часто выполняли задания. Главы корпораций нас на этот раз не сопровождали, у них были дела с императором и министрами, и мы смогли немного расслабиться. Почувствовать, так сказать, хоть какую-то свободу.

Раздевшись и оставив верхнюю одежду в гардеробе, я снова с удовольствием оглядела Калеба в черном вечернем костюме. Несмотря на крупное телосложение, ему удавалось выглядеть гибким и элегантным.

— Все-таки очень удачный выбор костюма, — подхватила я, беря его под руку.

— Тебе тоже очень идет зеленое, в особенности из-за глаз, — усмехнулся Родригес. — Никогда не видел таких ярких, изумрудных.

— Цвет передается из поколения в поколение, словно клеймо Разинских.

Пропуская меня вперед, Калеб положил ладонь мне на спину, обнаженную вырезом, и по коже пробежал разряд, пронзая все тело, коленки слегка подогнулись.

— Калеб! — шикнула я на него. — Осторожнее со своей силой.

Слегка ошарашенный мужчина стоял и растерянно смотрел на свою ладонь.

— Извини, я не специально. Погуляем среди гостей по коридору?

— Нет, пойдем в ложу. Здесь Карманов.

— С чего ты взяла? — нахмурился творец.

— Снова чувствую его тяжелый взгляд, практически с того момента, как мы вошли. Но пока не могу разглядеть его среди гостей. Нет настроения встречаться с этим типом.

— Кажется, наша комедия продолжается? Во время обеда был первый акт, в гостиной — второй, теперь будем ждать третий?

— Надеюсь, что нет. Жалко, что он не творец.

— Почему? — удивился Калеб.

Неужели подумал, что я могу позариться на этого параноика?

— Я не только могу чувствовать творцов и помогать им, но и могу влиять на них. Увы, он человек, а с ними мне всегда было трудно.

— Всем нам непросто. Но ты не думала, что, будь он творцом, ты могла бы в него влюбиться?

Я на несколько секунд задумалась, а потом решительно покачала головой:

— Нет.

Калеб только рассмеялся. Зал начал темнеть и буквально через минуту мы погрузились в мир прекрасных арий и бередящих душу чувств. Древний театр, видевший не одно поколение зрителей, был прекрасен. Как и сама постановка. Но что-то мешало мне до конца отдаться удовольствию от представления.

Я чувствовала чужой взгляд и тревога не покидала меня, но отыскать Карманова среди зрителей не могла. Если этот нехороший человек что-то устроит, то ему это потом всю жизнь аукаться будет. Уж я об этом позабочусь!

Когда объявили антракт и в зале вновь загорелся свет, я обернулась и увидела зевающих гостей и кемарящего Калеба.

— Я так понимаю, тебе очень понравилась опера? — насмешливо спросила под смешки остальных.

Приоткрыв сонные глаза, творец ответил:

— Потрясающее по своему воздействию произведение. Это же надо обладать таким усыпляющим эффектом!

Мы вышли в общий холл, где представители света прогуливались, разминая ноги.

— Ты не понимаешь, о чем они поют?

— Язык я знаю, все творцы знают несколько языков, а к ним еще и пару древних диалектов, но это визгливое пение…

— Варвар! — стукнула я по согнутой руке Калеба и, взявшись за нее, потянула мужчину в сторону буфета. — Пойдем перекусим.

— О, это я всегда с радостью!

— И как ты с таким аппетитом не толстеешь?

— Секрет.

Мы расположились за одним из немногих, оставшихся свободными, столиков, я передернула плечами из-за все еще ощущавшегося тяжелого взгляда и пригубила чай.

— Знаешь, я уже некоторое время в России и заметил одну вещь — вы очень закостенели в своих традициях.

Я задумалась над его словами.

— Это плохо?

— С одной стороны, нет, у вас есть прекрасные исторические здания, которые вы сохранили практически в первозданном виде. Даже в буфете у вас лепнина, картины и портьеры.

— А как все у вас? — улыбнулась я.

— Проще. Намного.

Мы поели, встали из-за столика и вышли обратно в холл, и здесь я покинула своего спутника и направилась в противоположную от ложи сторону.

— Ты куда? — удивился Калеб.

— В дамскую комнату. Можно? — приподняла я бровь.

— Даже и не знаю…

Прихорашиваясь перед зеркалом, поймала себя на том, что стою и глупо улыбаюсь и нет сомнений в причине. Мне приятно общество Калеба и уже нельзя отрицать того факта, что он влияет на меня.

Сразу вспомнился утренний разговор с императрицей, а потом и шутливое замечание Калеба, что у него никогда не был лучшей подруги, зато теперь есть. Мы с ним, по логике вещей, должны были стать врагами, но стали друзьями. И, конечно же, ничего больше!

И я не хочу что-то менять.

Меня не насторожила скрипнувшая внезапно дверь, настоящую панику вызвал отразившийся позади меня мужчина. Но не вопиющее нарушение моральных норм вывело из равновесия, а то, что из зеркала на меня смотрел Ашер, творец первой степени Южной корпорации.

Следующие события уместились практически в пару мгновений: вот я слышу писк бомбы, следом звук закрывающейся двери туалета, бросаюсь к окну, а спустя всего несколько секунд, когда створки уже распахнуты, взрывной волной меня выбрасывает вместе с рамой и я лечу вниз с высоты двадцати метров.

Снег не смягчил падения, но подарил блаженную прохладу. Перед глазами все расплывалось, по лбу и лицу текло что-то теплое, но не было сил поднять руку и проверить, что это.

Слышались крики, в окне наверху виднелись отблески пламени, а ко мне бежали люди.

— Вера! Вера, с тобой все в порядке?!

Это встревоженный голос Калеба, в нем слышны страх и паника. Приятно.

Мое тело ощупывают руки.

— Вроде ничего серьезного, она творец первой степени, переживет. Хорошо бы обошлось без скрытых повреждений. В любом случае ее надо быстро доставить в корпорацию.

Это голос Евы. Ее слова радуют.

Меня осторожно подняли и куда-то понесли, потом положили и тепло рук исчезло. Снова слышались голоса, кто-то кричал, а я ощущала панический страх. Используя последние крохи гаснущего сознания, я успела кинуть Калебу мысль:

— Со мной все нормально. Найди Ашера, это он, гад, и именно его взгляд я чувствовала.

Комедии в трех актах не получилось, только трагедия.

***

Калеб Родригес

Проводив взглядом Веру, которая уходила в сторону туалета, я тревожно огляделся. Это Разинская думала, что я не замечу ее встревоженного вида и переживаний, но если я концентрируюсь, то довольно хорошо ощущаю отголоски чувств. И мучили меня сомнения относительно того, что это Карманов.

В случае если это все же он, придется «нечаянно» сломать ему ногу. Больница пойдет этому человеку на пользу.

— Я все проверил, здесь нет никого постороннего. Все пришли по приглашениям, то, что представление закрытое, это очень кстати, — доложил, остановившись рядом, друг. — Ты уверен, что что-то не так?

— Да, Вера никогда не беспокоится по пустякам.

— А что, она тебе сообщила о своих предположениях?

— Назойливый поклонник.

— Вы обсуждаете столь личные темы? — вскинул брови Роберто.

— Ты преувеличиваешь.

— Отнюдь. Я слежу за вами постоянно, и ты ни с кем кроме меня так близко не сходился, только с ней. Возможно, даже ближе, чем со мной. Словно вы много-много лет знаете друг друга и знаете очень близко.

Только я собрался осадить Роберто, как здание сотряс сильнейший взрыв, и какой-то неизвестный совершил в дыму прыжок в прошлое. Идеальный вариант ухода от погони.

Я бросился в туалет, где наткнулся на полыхающее море огня, Роберто с Алонсо принялись меня оттаскивать. Сдержать меня не удалось бы, если бы не здравое предположение друга:

— Нам надо вниз! Если Вера не сплоховала, значит сумела спастись, а выход у нее был единственный…

Опрометью бросился вниз, в то время как безопасники экстренно эвакуировали остальных творцов.

Роберто, как и положено профессионалу, оказался прав. Вера лежала на снегу, в изумрудно-зеленом искрящемся платье, с лицом, залитым кровью. Не зная, что делать, опустился перед ней на колени, боясь прикоснуться.

— Вера! Вера, с тобой все в порядке?

В этот момент, вырвавшись от одного из безопасников, к нам подбежала девушка, кажется, Ева, и стала ощупывать Веру.

— Вроде ничего серьезного, она творец первой степени, переживет. Хорошо бы обошлось без скрытых повреждений. В любом случае ее надо быстро доставить в корпорацию.

У меня вырвался вздох облегчения и, осторожно взяв девушку на руки, осторожно отнес в машину.

Найду тварь, что это сделала, задушу собственными руками!

Я прикрыл глаза, пытаясь сдержать силу, воздух вокруг тела начал потрескивать, но голос в голове отвлек меня, заставляя посмотреть в сторону Веры и успокаивая.

— Со мной все нормально. Найди Ашера, это он, гад, и именно его взгляд я чувствовала.

Значит, здесь был этот… предатель? Ну, попадись он мне в руки!..

Ко мне подошел Роберто.

— Это ведь она?

— Что? — посмотрел я на друга.

— Она — твой голос в голове?

Я знал, что он никому не расскажет, и все равно признаваться было мучительно. Друг сразу все поймет.

— Да.

Роберто положил руку на мое плечо и сжал.

— Попал ты, брат.

— Точнее и не скажешь.

***

Вера Разинская

Я сидела в комнате перемещений Цитадели и размышляла, а подумать мне было о чем.

С момента покушения на меня прошло трое суток. Трое суток я пролежала в больничном крыле Лемнискату, где мной занимались лучшие врачи, и лишь на четвертые открыла глаза.

Все то время, что я там провела, меня навещали родные, бабушка с дедушкой, а Калеб умудрялся вечерами протаскивать в мою палату сладкое (из-за результатов каких-то анализов мне его не разрешали) и подолгу сидел со мной.

Мы говорили обо всем, вспоминали многое из случившегося за то время, что мы знаем друг друга, а как раз перед выпиской, немного поколебавшись, Калеб сказал:

— Я бы многое отдал за такого друга, как ты!

Посмотрев в искрящиеся весельем глаза мужчины, увидела в их глубине неуверенность.

— Судя по тому, сколько вкусняшек за все это время ты мне перетаскал, я уже вся твоя, — весело отшутилась.

И напряжение, на несколько мгновений возникшее между нами, улеглось. Так мы не номинально, а де-факто подтвердили свое место в жизни друг друга, место, которое занимали с самого детства.

В конце концов, несмотря на работу в корпорации, мы можем и сохранить наши отношения, просто не смешивая их с профессиональной деятельностью.

После столь приятного разговора меня ждало совершенно неприятное собрание, на котором обсуждалось нападение на мою особу. Пока я лежала на больничной койке, служба безопасности не дремала и рыла носом землю.

Итогом стало потрясающее открытие — охота ведется в первую очередь на меня, так как меня из-за менее активного дара проще устранить. Какая радость — не передать словами!

И следом новая шокирующая новость — выполнив задание, через два дня я отправляюсь в Южную Америку и дальше продолжу работать над достижением цели уже в Западном отделении. Начинаем реализовывать вторую часть плана, заодно у нас появляется фора. Вряд ли противник сразу сориентируется в смене нашего местоположения.

— Ты готова? — на плечо легла рука Калеба.

— Я всегда готова, — ответила, вставая. — Приготовься, мы отправляемся в очень интересное место.

— Но это же просто деревня! — недоуменно приподнял брови творец.

— Зато очень интересное время.

Взяв мужчину за руку, я первая начала прыжок, увлекая его за собой.

Мы очутились в предрассветных сумерках, когда жизнь в русской деревне только просыпается.

На дворе стояло лето и, несмотря на то что солнце еще не взошло, было довольно тепло. Что же будет, когда наступит полдень? Начнется самое настоящее пекло.

— Мы что, в деревне в прошлом?

— Да. Если точнее, в семнадцатом столетии. Здесь нам не суждено повстречаться ни с великими полководцами, ни с венценосными особами.

— Ты так и не дала мне прочитать, что же нам предстоит делать.

— Воровать, — призналась я со вздохом, ища взглядом нужный дом.

— Что?! — возмущенно воскликнул Калеб.

— Да не кричи ты. Необходимо отобрать у жениха приданое и закопать его. Получится клад.

— Вера, что ты такое говоришь?

— Муж девушки, которая сегодня выходит замуж, погибнет через два года, растратив перед этим все имущество, а нам она нужна состоятельной женщиной. Значит надо дождаться передачи приданого и стащить его.

— Я тебя понял. Лучше скажи мне, где мы будем закапывать… клад?

— Э-э-э… Ну…

— Вера?..

— Понимаешь… свежевскопанная земля всегда бросается в глаза везде, кроме огорода и кладбища. А так как при огородных работах наше захоронение легко можно обнаружить…

— Я так и знал! Ты постоянно пытаешься затащить меня в склепы.

— В этот раз идея не моя.

— Угу. Пошли, покажешь мне местную достопримечательность.

— О, тебе понравится! Деревня большая. Конечно, не Питер, но… кладбище вполне чистенькое и ухоженное.

— С чего бы это?

— Есть человек, который за ним следит. В прошлом к мертвым относились почтительнее.

— Я смотрю, ты здесь уже бывала.

— Да. В свое время здешний староста женился с моей легкой руки. Теперь вот его дочь выходит замуж.

За таким незамысловатым разговором мы преодолели нужное небольшое расстояние, и я, сняв с пояса шест, активировала на его конце лопату и протянула ее Калебу.

— Так я и думал. А мне казалось, что мы выполняем задания вместе.

— Ты же не заставишь работать слабую девушку?

Тут возразить было нечего, и творец приступил к рытью ямы (с моей моральной поддержкой). Работал он споро, умело и немного снизил темп, только когда ямка для нашего клада была практически готова.

— Что теперь?

— А теперь мы отправляемся за золотом.

— Вера, почему деревенский староста дает за дочерью баснословное богатство?

— Когда-то ему принесла это богатство жена, ставшая таковой благодаря одной благодетельнице, которую он не видел, но голос ее слышал. Тогда он пообещал дать за дочерью ровно половину, но слова не сдержал. Примерно одна четвертая богатства достанется жениху. Вот за это старосту ждет наказание, как я когда-то и обещала, а его позор среди жителей деревни будет стоить ему должности. Эта должность и достанется мужу его дочери, той самой, что овдовеет через два года.

— В чем смысл?

— Понятия не имею. Сам знаешь, нам не положено знать. Да и бабушка мне рассказывала об одном случае с моей прапрабабушкой, что подтверждает это правило. Известно лишь, что его дочь вторично выйдет замуж за своего любовника и на этот раз сделает выбор по своему усмотрению. А тот станет марионеткой в ее руках и будет главой только формально, номинально же править будет она.

— Сомнительно благо такого правления. Впрочем, аналитикам виднее, — пробормотал Родригес и вскрикнул от моего тычка. — Ой! За что?

— За шовинизм! И это в наше-то время!

— Да я совсем…

— Отправляйся за приданым, а я заберу оставшуюся часть сокровищ.

— Ну вот, как меня — так снова в подвалы! — притворно простонал Калеб и, хитро на меня взглянув, поинтересовался: — А куда отправишься ты?

С тоской посмотрев на высокий дом, честно ответила:

— На крышу.

Родригес вмиг посерьезнел.

— Вера, может, я?

Окинув взглядом его массивную тренированную фигуру, мотнула головой.

— Тебя, боюсь, крыша не выдержит.

— Как ты собираешься проникнуть…

— Поторопись! И до встречи, — подмигнув, я побежала к торцу дома, где у родителей невесты как раз должна была происходить встреча самой невесты и жениха. Значит, все заняты и есть шанс, что мое проникновение останется незамеченным.

Закинув с помощью специального приспособления на крышу крюк и надежно закрепившись, начала подниматься вверх. Народу на улице селения собралось видимо-невидимо, и я в который раз за все время работы в корпорации порадовалась, что обычные люди нас не видят.

Попав на крышу, прорезала специальный лаз и спрыгнула вниз. А тут меня ждал сюрприз!

На полу лежали два огромных волкодава. Плохо, Вера, плохо!

Они, конечно, меня не видят, но зато чувствуют. Вот и сейчас навострили уши, показали зубы и под крышей прокатился утробный рык. Песики пытаются понять, откуда посторонний запах.

Надо срочно думать, что делать в замкнутом пространстве на крыше с двумя волосатыми зубастиками. А они уже встали на ноги и двинулись в мою сторону.

Очень плохо! Убивать волкодавов ой как не хочется, но если передо мной поставят выбор — они или я…

Эх… Мне бы сейчас колбасу и снотворное.

Осторожно снимая с пояса шокер, я медленно и плавно отступала, стараясь занять выгодную позицию. А то ведь их двое, а я одна.

— Вера, что происходит?

— Все нормально.

— Как это «нормально»? Я же чувствую!

— Бери клад и иди к нашей яме. Скоро буду.

— Не нагонишь меня через пять минут — вернусь за тобой.

Калеб слов на ветер не бросает, значит нужно спешить.

Метнувшись назад, встретила первую собаку шокером, но вот вторая неожиданно не последовала за своим собратом. Плавно обернувшись, я заметила второго врага у себя за спиной, он активно принюхивался. Когда клыки оскалились еще больше, поняла — нашел! — и со всех сил бросилась вперед.

Когти огромной зверюги полоснули по пятой точке, послышался треск ткани, а следом за ней мой удар шокером. Второй волкодав упал на пол.

Стараясь отдышаться, я не стала рассиживаться, а бросилась собирать золото в мешок. Нужно торопиться, отведенное мне время уже на исходе.

Когда выбралась на крышу и, осторожно ступая, балансировала с мешком на плече, увидела на подходах к дому Калеба. Первой части нашего клада у него видно не было. Неужели отнес? Он что, по воздуху летает?

— Готова? Помочь?

— Не стои… А-а-а-а!

Поскользнувшись, я проехалась по крыше и упала вниз, прямо на находящийся там сарай, проломила по пути соломенную крышу и приземлилась внутри.

— Ауч!

Прямо передо мной возник пятачок и тут же ткнулся в лицо, холодный, хорошо хоть не мокрый. Поняв, что лежу вся в золоте в свинарнике, почувствовала, что моему «счастью» нет границ. А запах! Что может быть хуже?!

Но когда рядом с пятаком появилось лицо Калеба, что с тревогой вглядывался в меня, поняла: мы были на самом дне, когда снизу постучали.

— Ты как?

— Плохо. Я в свинарнике, грязи и мечтах, что не вляпалась в экскременты. Бывало и лучше.

Творец вздохнул, собрал золото в мешок, поднял меня и, перекинув через плечо, направился к выходу. Надо же, не побрезговал. Какой мужчина!

— А я предлагал помочь.

— Я с пятнадцати лет выполняю задания одна. Это ты во всем виноват, отвлекаешь меня!

— Конечно, как скажешь.

Не выдержав, я шлепнула его по тому, до чего дотянулась, по попе.

— Не заигрывай со мной. Когда ты в таком виде, я все равно не поддамся. Хотя у тебя замечательное нижнее белье. Через дырки, оставленные собачьими когтями, его можно прекрасно разглядеть.

— Р-р-р!

Добравшись до кладбища и сбросив золото в яму, Калеб застыл, раздумывая о чем-то.

— Что-то случилось?

— Да вот думаю: отправить тебя следом или не стоит?

После его слов у меня тоже появилась тема для размышлений.

— Обиделась? — поинтересовался творец после пары минут тишины.

— Да вот думаю: осознаешь ли ты, что моя подготовка ничуть не хуже, чем твоя?

— В каком плане?

Вместо ответа я сильно ущипнула Родригеса за пятую точку и, воспользовавшись его растерянностью, дернулась назад, попутно толкая его вниз.

Яма радостно распахнула нам свои объятия.

***

Я стояла в космопорту и, нервничая, ждала, когда приземлится машина дальнего следования. В отличие от легкового транспорта, эти прототипы могли летать выше и быстрее, легко преодолевая расстояния между континентами и перевозя при этом приличное количество пассажиров.

— Вера, о чем ты переживаешь? — поинтересовался Калеб, что сидел возле меня в зале ожидания. — Перелет совсем не страшный.

Посмотрев на своих коллег, что отправлялись с нами, я подумала, что не одной мне не по себе. И почему Ратский не мог поехать с нами? В итоге, помимо команды обеспечения безопасности, летим мы, пятеро творцов.

— Я не перелета боюсь.

— Тебе не по себе из-за того, что ты отправляешься в другой филиал корпорации? К конкурентам? — спросил Роберт, сидящий по другую руку. — Так ты не переживай, нам всем сейчас не до соперничества и беречь мы тебя будем как зеницу ока.

В кои-то веки глава безопасности Западного филиала оставил своих птенцов, чтобы приобщиться к нашему обществу.

— Нет, — упрямо сказала я.

— Тогда почему ты переживаешь?

Калеб не спрашивал, он знал.

— Что, если у нас не получится?

Оба моих собеседника поняли меня без слов, но ответил Родригес.

— Ты помнишь основные законы Лемнискату?

Я вздохнула.

― Творцу нельзя знать свое будущее или прошлое, а вернее то, что именно он будет совершать и как поступит. Творцу нельзя видеть самого себя, если он перемещается в одно и то же время дважды. Потому что и в первом, и во втором случае могут измениться события, а это повлечет непоправимые перемены в истории и людях.

— Люди ― ключевое звено Вселенной, — хмыкнув, продолжил Калеб. — Перемены в ходе истории и в событиях вы отследить не в состоянии, только итоги. Окружающие вас люди останутся с вами, но никогда не будут такими как прежде.

Я удивленно посмотрела на творца, он точь-в-точь повторил то, что говорили нам. Они что, все берут информацию из одной книги?

— Не уверен, что мне следует это знать, — пробормотал Роберт, но на него никто не обратил внимания.

― Я не про эти законы вообще-то. А о том, что, к примеру, страх ― постоянный спутник нашей работы. Страх перед неизвестностью и опасностью и мы раз за разом учимся преодолевать его. А еще есть сомнение. Мы ведь вершим не только историю, но и людские судьбы. Знать, что твоя судьба от кого-то зависит, ― это страшно. Но стадию сомнений проходит каждый творец.

— Не каждый, — неожиданно для себя призналась я. — Творцы второй и третьей степени практически не сомневаются.

— Ты уверена? — нахмурился Калеб.

— Да, я просто…

— Знаешь, если бы не сложившаяся ситуация, я бы с удовольствием разгадал загадку твоего дара, — хмыкнул Родригес.

— Если бы не данная ситуация, мы бы вообще не встретились, — просветила его я.

В этот момент объявили посадку на наш рейс и я встала, слыша у себя за спиной загадочное замечание Роберто:

— Кто знает, кто знает…

Глава 8. Мир Калеба

Самой гостеприимной страной Южной Америки для меня стала Бразилия, именно она приняла гостью в свои объятия, поразила и заворожила.

Здесь было лето и тепло, а еще было много людей, весёлых, жизнерадостных, улыбчивых.

Когда мы поднимались на машине в воздух, я не смогла удержаться от шпильки:

— Знаешь, теперь я понимаю, почему Роберто иногда зовет тебя «Букой».

Калеб лишь покачал на это головой, а с переднего сиденья послышался хохот его друга.

— Вы как малые дети, — хмыкнул Родригес, я лишь насмешливо улыбнулась.

— Теперь твоя очередь.

— Не понял?

— Показывать мне ваши достопримечательности. Никогда не была в Южной Америке.

— Не беспокойся, у нас тоже есть чем поразить.

И он не обманул. Через час мы подлетели к огромному зданию, стоящему на перешейке между двумя континентами, и начали медленно спускаться.

— Значит, здесь расположилась ваша Цитадель?

— Могла бы и догадаться. Центральное место наших владений.

Моему взору предстало Моему взору предстало монументальное здание, построенное в готическом стиле. Больше всего внешне оно напоминало Собор Парижской Богоматери, такое же узорное и красивое.

— Нравится? — склонился к уху Калеб.

— Очень изящное.

— Да, оно так отличается от вашей твердыни.

Я лишь ткнула Родригеса локтем в бок.

Больше всего меня интересовало, как же выглядит корпорация изнутри, и едва мы ступили на грешную землю, как я, схватив Калеба за рукав, потащила его вперед.

— Куда мы так бежим?

— Мне любопытно!

— И что ты ожидаешь там увидеть?

Творец был полон скептицизма.

— Все!

Зайдя в главный холл, я застыла у самого порога. В отличие от нашей Цитадели, где царил дух прошлого и он же сохранился в отделке и деталях интерьера, здесь все было более современным. Практически как наше главное здание в городе — один синтетический материал и глянец.

— Ну что?

— Я разочарована. Конечно, здесь мило, но сделано без души.

— Мы все-таки надеемся, что вам у нас будет удобно, — послышался насмешливый голос Алонсо.

Повернувшись к улыбающемуся главе, лишь пожала плечами.

— А где я буду жить?

— Вас проводит Марио, наш распорядитель.

Посмотрев на смуглого красавца лет тридцати пяти, только и смогла произнести, сраженная его красотой:

— О!

— Сам провожу, — сказал Калеб, в то время как Марио с улыбкой склонялся к моей руке.

Когда мы отошли немного и я смогла оторвать взгляд от распорядителя, то, посмотрев на Калеба, заметила:

— Если бы я не знала тебя так хорошо, то подумала бы, что твое раздражение — это ревность.

— Ни в коем случае. Просто Марио плохой человек, не стоит тебе с ним общаться.

Я нахмурилась. Людей я понимала не так хорошо, как творцов. Неужели Калеб прав?

— Знаешь, — я резко остановилась посередине коридора, — не хотела тебе говорить, но, с другой стороны, может ты-то мне и поможешь.

— Может, дойдем до твоей комнаты и там продолжим обсуждение щекотливого вопроса?

— Тогда веди быстрее.

Преодолев еще пару коридоров, мы оказались у цели, а когда передо мной распахнули дверь, все мысли вылетели у меня из головы.

Я нерешительно вошла и осмотрелась по сторонам.

— Не решаюсь спросить, но все-таки придется. Ты не против, если я буду спать с тобой?

— Вера, мы, конечно, давно знаем друг друга, но ты переоцениваешь мое благородство.

Не покраснеть от столь изящного комплимента было невозможно.

— Мне сложно будет спать в оранжевой комнате. Кто вообще занимался у вас отделкой?

— Один экспрессивный дизайнер. Его выбрала жена нашего главы корпорации. Он очень моден в Рио-де-Жанейро.

— Вы очень… эксцентричная нация.

Калеб рассмеялся и упал в кресло в белый горошек, его голова четко выделялась на фоне штор, усыпанных бежевыми цветочками. Со всем этим могли посоперничать только ярко-оранжевые стены в широкую белую полоску.

— Надеюсь, в ванне не плавает крокодил, — пробормотала я и распахнула дверь.

Мыться мне расхотелось.

— Тут море рядом?

Не спросить я не могла, потому что ванная была черная. Вот совсем, совсем черная.

— Почему ты спрашиваешь?

— Хоть ополоснусь. Я бы и про туалет спросила, но скромность не позволяет.

— Чем тебя твой не устраивает? — спросил Калеб, подходя ко мне.

— Опасаюсь, что ночью промахнусь.

Разглядывая моего нового черного друга, Родригес, как мог, пытался унять рвущийся наружу смех.

— У меня ванная абсолютно красная.

— Заставить бы этого «талантливого» дизайнера пожить в своем творении!

— Не злись, лучше расскажи мне, о чем ты хотела поговорить.

Стоя рядом с черным унитазом, я заломила руки, не зная, как начать.

— Понимаешь, мне всегда сложно давались отношения с мужчинами, а сейчас возраст и пора заводить семью… На родине у меня не клеится…

— И?

— Я приехала сюда за мужем, — выдохнула я.

И однозначно выбрала бы Родригеса, если бы нас не связывало многолетнее общение и уже сложившаяся дружба.

Калеб после этих слов уставился на меня круглыми глазами.

— И тебя не смущает, что он будет из недружественной корпорации?

— Может, он вообще не будет творцом, — пожала плечами я. — Мне очень понравился Марио.

— Тут я тебе не помощник. Это он увел Каталину.

Я вспомнила историю, которая произошла три года назад. Тогда я чувствовала сильные переживания со стороны моего незримого голоса, но неожиданно они оборвались болью. Так я и узнала о красивой девушке, что польстилась на творца первой степени, а потом изменила ему с другим красавчиком.

— Так вот кто это был! Ну, я еще не сделала выбора. Вот и прошу у тебя совета. Кстати, ты меня познакомишь со своей дамой сердца?

— Обязательно, — Калеб сразу засобирался и, не успела я оглянуться, как он попрощался и исчез за дверью.

***

В этот же день после обеда Калеб снова осторожно постучался в дверь моей комнаты. Я как раз сидела в кресле и решала, чем бы мне заняться, причем желательно подальше от собственных апартаментов, пока от окружающего меня сюрра окончательно не поехала крыша.

— Войдите.

Родригес нерешительно ступил в комнату и замялся около порога. Я поняла, что мне готовятся сообщить что-то важное, поэтому устало вздохнула:

— Давай прямо.

— Со мной поговорил Алонсо, и в связи с этим, по его настоянию, я приглашаю тебя на прогулку. А по своему желанию еще хочу кое-что с тобой обсудить.

Судя по всему, поездка обещает быть интересной и захватывающей.

— А куда мы едем?

— Знакомиться с моей родиной.

— Ну, от такого приглашения невозможно отказаться.

То, что нам предстоит не банальная экскурсия по континенту, мне стало понятно сразу, как только мы отправились на взлетно-посадочную платформу, где располагался огромный шар с сиденьями, совершенно прозрачный. Этот вид транспорта предназначался именно для обзорных экскурсий.

Устроившись в кабине и пристегнув ремни, я смотрела, как Калеб садится впереди меня на место пилота и вызывает голографическую панель управления.

— У тебя есть права? — улыбнулась я.

— Да, это мое хобби. Не переживай, не разобьемся. С другой стороны, шар не поднимается на большую высоту, так что даже если разобьемся, то максимум, что грозит, — пара недель сращивания костей.

— Угу, ты, главное, не в Амазонку урони. А то и костей наших не найдут.

— Трусишка, — хмыкнул Калеб и мы начали плавно подниматься в воздух.

Подобные экскурсии у меня были и раньше, но эта поразила до глубины души. Южная Америка — континент, который, в отличие от всех прочих, практически не меняется со временем, радуя нас кое-где и первозданной красотой.

Мы довольно быстро добрались до Колумбии, и сквозь прозрачный купол я любовалась океаном зелени внизу. Да, внедрение законов «Зеленых» в большинстве стран мира спасало нашу планету, они пытались восстановить многие из памятников культурного и природного наследия предков. Но именно здесь, в Южной Америке, как мне кажется, результат их усилий был заметнее всего.

— Ты хотела бы взглянуть на водопады? — с любопытством посмотрел на меня творец.

— На какой именно? — улыбнулась я.

— Значит согласна! Тогда у тебя есть уникальная возможность, сравнить сразу два. Какой лучше! — в предвкушении ухмыльнулся он.

Заложив резкий вираж, мы повернули влево.

— Начнем с Венесуэлы, — уведомили меня. — Водопад Анхель — самый высокий на планете, его высота достигает в некоторых местах до тысячи метров. И низвергается сей поток на территории Национального парка Канайма.

— Нас не смоет ненароком?

— Мы осторожно посмотрим.

Да, я думаю, что сверху все выглядит не столь впечатляюще, как снизу, где на тебя словно падают все эти тонны воды. И все равно плато, с которого голубой поток устремляется вниз, — невероятное зрелище!

Еще мы посетили Каракас — центр нефтяных компаний. Я с некоторым недоумением рассматривала здания, по форме напоминающие несколько нефтяных вышек, из которых как бы бьет фонтаном «черное золото». Лет сто назад эти чудовища возвели по заказу одного из президентов Венесуэлы. Пожала плечами под насмешливым взглядом Калеба, типа каждый сходит с ума по-своему. Почему бы и не нефтяные вышки в качестве главных офисов транснациональных компаний?..

Следующим мы посетили самое большое по площади и древнейшее по возрасту озеро — Маракайбо. Мы зависли над его поверхностью, и я всматривалась в глубины, пытаясь просто осознать, сколько же видели эти воды за века своего существования.

— Ну а теперь снова возвращаемся в Колумбию, — спокойно проинформировал меня мужчина. — Там нас ждет мистический водопад Текендама.

— Вперед! — я с улыбкой махнула рукой, поддерживая игривый настрой своего спутника.

Утопающая в зелени Богота тем не менее топорщилась высоченными зданиями, соперничая с высотками тщеславной Европы и гордой Азии. Зависнув над крупнейшей мировой столицей, я, открыв рот, смотрела вниз и по сторонам.

Наш шар иногда петлял, огибая по дуге скопления рекламных автоматических дронов, голограммы которых, казалось, заполонили все небо. С прогрессом тут, как мне показалось, перебор. И каждый кто во что горазд старается привлечь покупателей. Аж в глазах зарябило.

Долго разглядывать столицу Колумбии мы не стали, рванули дальше. Очень скоро нас снова окружали тропические джунгли, внизу проплывали небольшие городки, проносились грузовые или пассажирские аэрофлаеры. Люди спешили кто на работу, кто домой. А были и такие как мы — обычные туристы.

Калеб заставил шар спуститься вниз и планировать над широкой рекой. Очень скоро она, стиснутая скалистым ущельем, начала петлять.

— Гляди внимательнее, скоро мы окажемся на месте, — предупредил он.

По мере приближения к водопаду ущелье сужалось, в крайней точке достигая всего двадцать метров. А затем мы увидели его! Струи воды словно вырывались из джунглей и падали, образуя внизу целые белоснежные шапки из водяной пыли. Наш шар пролетел сразу под несколькими радугами, заставляя меня, задыхаясь от восторга, крутить головой.

Калеб же, довольный произведенным эффектом, как заправский экскурсовод произнес:

— В течение веков этот выдающийся природный обьект был окутан легендами и тайнами, особенно из-за многочисленных случаев самоубийств в этом месте. Одна из легенд говорит, что водопад Текендама был создан Бочиком — мифической фигурой в культуре муисков. Бочика применил все свои силы, чтобы выпустить воды Боготы в саванну. Другие рассказывают, что населявшие область люди использовали водопад, чтобы избежать преследований и рабства со стороны испанских войск, завоевавших Южную Америку.

— Как тут красиво-о-о! — шепнула я, прилипнув к стеклу и глядя вниз. — А что это за здание сбоку?

— Это гостиница. Еще лет сто назад ты бы не захотела перекусить здесь со мной. А сейчас, думаю, не откажешься.

— Почему это? — заинтересовалась я.

— Потому что в верховьях реки, выше водопада, раньше сбрасывали в воду все отходы от производств, сливали канализацию и прочее. Тут можно было задохнуться.

— Ты прыгал сюда уже?

— Было дело, — кивнул Калеб.

Перекусив в ресторане местной гостиницы, всем телом ощущая влажность, исходящую от водопада, вернулись на парковку к нашему транспортному средству.

— Куда дальше летим? — спросила я.

— Увидишь.

А дальше был один из карнавалов Рио-де-Жанейро. Пестрое людское море внизу, множество разукрашенных специально для праздников аэрокаров, музыка и снова стайки рекламных дронов, заполонившие небо. А вскоре мы увидели ее — статую Христа-Искупителя.

— Высота памятника тридцать восемь метров. После последнего цунами тридцать лет назад его пришлось долго восстанавливать. И электропоезд, который возил туристов на вершину Корковадо, заменили на аэрокары. Хотя тогда слишком многое пришлось восстанавливать и менять, — грустно сообщил Калеб.

После мы долго летели над Амазонкой — основной водной артерией континента, добрались до Перу, я заинтересовалась самым большим озером со смешным названием — Титикака. Калеб удивил меня информацией о том, что, оказывается, раньше озеро было частью моря, и в нем до сих пор водятся морские рыбы и ракообразные.

Мужчина затормозил шар напротив целой гряды скал, затем приблизил к одной из них и выжидающе уставился на меня.

— Что? — с недоумением спросила его.

Еще раз осмотрела скалистые стены и только тогда заметила парочку грустных статуй.

— Это то, о чем я думаю? — осторожно поинтересовалась, указывая на них пальцем.

— Эти саркофаги были построены людьми Чачапойя приблизительно 600 лет назад. Их сделали специально, чтобы поместить туда останки людей, имеющих большое значение для их культуры. Саркофаги изготавливались из глины и первоначально их было восемь, но уже шесть штук разрушились из-за землетрясений или по другим естественным причинам.

— Им, наверное, грустно вдвоем торчать тут целую вечность. Да еще и компании лишились…

— Не волнуйся, сюда за день столько туристов прилетает, что скучать им не приходится, — усмехнулся Калеб. — Зато труднодоступное расположение высоко над речным ущельем сохранило их от разграбления. Саркофаги Карахии — не единственные в области Чачапояс, хотя и самые значительные.

Покинув Перу, мы направились в Аргентину. В какой-то момент Калеб вновь замедлил движение шара и я, невольно глянув вниз, замерла, некультурно разинув от удивления рот.

— Мы на другой планете? Или их специально раскрасили к очередному карнавалу? Ну и чувство юмора у вас, я скажу!.. — выдохнула в потрясении.

— Нет, это узкая горная долина Кебрада-де-Умауака. А цветные горы называются Серранья-дель-Агуараге. Ты разве не знаешь, что они входят в перечень объектов всемирного наследия ЮНЕСКО? — улыбаясь во все тридцать два, Калеб лучился самодовольством, явно радуясь впечатлению, произведенному на меня его родиной. — Подожди, скоро попадем в еще одну пустыню!

Когда мы пересекли границу Чили и зависли над разноцветным цветочным ковром, простирающимся во все стороны до самого горизонта, я уставилась на Калеба в ожидании пояснений.

Скрестив руки на груди, он весело произнес:

— Это пустыня Атакама — одно из самых сухих мест на Земле.

— Да ты что-о-о?! — усомнилась я.

Калеб кивнул и неожиданно рассмеялся:

— Хотя недавно здесь произошло нечто неожиданное: пустыня превратилась в оазис с розово-фиолетовыми цветами. И все из-за сильнейших мартовских ливней. Это очень редкое явление, но случается, как видишь.

Покинув Чили, мы направились на границу с Аргентиной к вулкану Охос-дель-Саладо. Это вторая высочайшая гора в Западном полушарии и самый высокий вулкан в горной цепи Анд. Уже более тысячи лет вулкан пребывает в состоянии покоя. Однако все равно считается действующим, поскольку иногда подает признаки активности. Все это время я восхищалась красивыми горными пейзажами, а также лагунами, расположенными на высоте более четырех тысяч метров.

Когда мы подлетели к одной из таких лагун, то попали в своеобразное облако из розовых фламинго. Это было невероятное зрелище! Некоторые из птиц буквально касались своими мощными крыльями стенок нашего шара.

А после сообщения о том, что в вулканических высокогорных лагунах имеются термальные источники, поэтому купаться здесь можно даже в самые сильные морозы, дико захотелось и самой попробовать водичку. Но время поджимало.

Последними достопримечательностями, которые мы посетили, стали водопад Игуасу и ледник Перито Морено. Контраст глыб льда и окружающих их со всех сторон джунглей, потрясал воображение. И мой спутник решил воспользоваться этим, чтобы непринужденно перейти к разговору о главном, ради которого мы, по сути, и выбрались на эту прогулку.

Включив автопилотирование, Калеб запустил маршрут нашей экскурсии по второму кругу, а сам развернул кресло и оказался ко мне лицом.

— Теперь можно и поговорить.

— Ты меня пугаешь.

— Не стоит пугаться. Думаю, тема разговора тебе знакома, а именно «очаруй творца союзников и завлеки в свою корпорацию».

О да! Эта тема была мне знакома!

— По отдельным словам из твоего разговора с императрицей я понял, что на тебя давят точно так же, как и на меня.

Мое лицо заполыхало румянцем.

— Да. Я не ожидала такого от Лемнискату. По логике вещей они, наоборот, должны были бы мешать нашему сближению, — поделилась своими сомнениями.

— По логике — да, но в реале это невозможно. Мы вместе выполняем задание и прикрываем друг другу спины. Это не может не способствовать сближению, причём сильному. А значит, нет смысла плыть против течения, когда можно плыть по нему.

— Может, ты и прав. И что в таком случае собираешься предпринять ты?

— Все просто. Я собираюсь выполнить твою просьбу — найти тебе жениха.

Я поначалу растерялась, не зная, что здесь можно ответить, а потом взяла себя в руки. Вот оно, главное подтверждение тому, что я и так знала — с Калебом мне отношений не построить. Стал бы мужчина, испытывающий ко мне интерес, подыскивать себе соперников?

— Ну, если ты так думаешь…

Не уверена, что многие могут сравниться с Калебом, но попытаться все равно стоит, вдруг что-то да получится?

— Отлично. Завтра тебя познакомят с обитателями Цитадели, а заодно и с нашей командой. Вот и выберем.

***

Как и предсказал Калеб, много времени на то, чтобы освоиться, мне не дали и уже на следующий день Алонсо начал знакомить меня с жизнью корпорации. Нового я ничего не узнавала, по сути и сам филиал, и работа в нем были организованы как и у нас, оставалось только запомнить имена людей, к которым мне, возможно, придется обращаться.

Но самое интересное началось после обеда.

Чтобы не нарушать ритм работы отделов Лемнискату, для просчитывания действий «южан» выделили отдельную команду из самых лучших аналитиков, а нам предоставили группу специалистов, обеспечивающую нас всем необходимым.

Для знакомства с ними всех пригласили в конференц-зал, где помимо наших творцов находились практически все творцы Западного филиала и даже кое-кто из простых людей, которых я не знала. Мне их представили как бухгалтера нашей операции (низенький сухонький старичок, сильно смахивающий на Хоттабыча), организатора (темнокожая дама в строгом костюме, сильно за пятьдесят) и менеджера по разрешению возникающих проблем или неудобств.

Последний специалист привлек особенно пристальное внимание. Это была красивая женщина немного за тридцать, с непривычно светлой для жителей этого континента кожей (судя по косметике, она тщательно подчеркивала эту свою особенность). Каштановые волосы локонами спадали на плечи, смягчая острое лицо и добавляя ему очарования. На меня внимательно и как-то оценивающе взглянули желтые глаза и сразу же переключились на других.

Я ее понимаю, люди не часто рискуют пристально смотреть на меня, чаще стараются избежать этого, как, впрочем, насколько я заметила, избегают рассматривать и Калеба. Еще больше, чем других творцов.

— Вера, есть ли у вас какие-то вопросы? — обратился ко мне Алонсо.

Видимо, других уже спросили, а я как всегда все пропустила.

— Спасибо, все понятно. В случае чего я спрошу или у Агнес, — я посмотрела на темнокожую женщину, — или у Каталины.

Взгляд на бывшую девушку Калеба. Та, мазнув по мне ответным взглядом, вежливо улыбнулась.

— Вот и прекрасно, — подвел итог глава творцов. — А теперь перейдем к вопросу организации работы…

— Это она?

— Я знал, что ты спросишь. Да, она.

— Красивая.

— Не спорю.

— Я это к тому, что у тебя хороший вкус. Я помню твои эмоции в тот период, не сказала бы, что они соответствуют разбитому сердцу. Ты ее любил?

— Может, не будем копаться в моей душе?

— Конечно, будем. Ты же знаешь, это моя особенность. К тому же я и так знаю многое, ведь я внутри тебя.

Калеб бросил в мою сторону раздраженный взгляд, а я попыталась сдержать улыбку.

— Если бы не эта наша особенность…

— Но она есть.

— Мы с ней познакомились давно, когда она еще была на ресепшене. У Каталины необычная светлая кожа и интересные глаза, сразу приковывающие внимание. Она проявила ко мне интерес, я поначалу сомневался — нестандартная реакция человека на меня. Потом поддался уговорам Роберто и ответил на заигрывания. У нас завязался роман, который продолжался примерно полгода, за это время я довольно хорошо продвинул ее по карьерной лестнице.

Как банально, но от этого не менее отвратительно.

— А потом в Цитадели появился Марио и Каталина решила, что хватит жертвовать собой ради карьеры. Она начала мне изменять. Марио красив, обаятелен, умеет найти подход к женщине и абсолютно беспринципен. Видимо, это женщины и ценят больше всего.

Не все, далеко не все…

— Я заметил и разорвал отношения. Причем застукал их в постели в ее городской квартире. Приятного было мало, но скандалить я не стал, просто сообщил, что она свободна, и ушел.

— А она?

— Она сначала звонила, пыталась как-то оправдаться, но это продолжалась недолго. Видимо, Марио оказался гораздо более приемлемым вариантом.

— Тебе повезло, что избавился от нее, ибо она дура.

— Поверю тебе как женщине.

Я видела, как Калеб старается не улыбнуться.

— А теперь, может, перейдем к тебе?

Я не сразу поняла, что он имеет в виду выбор кандидата мне в мужья.

— Предлагай только из творцов.

— Как скажешь. Вон тот молодой парень, что сидит рядом с окном, довольно неплохой человек и, мне кажется, он будет достойным мужем…

— Меня посадят. Не подойдет.

— Он всего на чуть-чуть тебя младше…

— Нет!

— Ну хорошо. Вон, рядом с ним, сидит творец постарше…

— Лет на пятьдесят постарше?

— Хорошо. А как насчет того, что сидит рядом с картиной с водопадом?

— В очках, толщиной с телескоп, и совершенно тощий? Его у вас что, не кормят?

— Хорошо!..

Мы обговаривали кандидатов практически всю лекцию Алонсо и, перебрав практически всех, остановили свой выбор на четверых.

— Как мне теперь познакомиться с ними, чтобы узнать поближе?

— Предоставь это мне. Ведь мы с тобой должны жить обычной жизнью и играть роль наживки. Так вот, теперь я покажу тебе то, чем может похвастаться моя родина, и не только. А заодно в непринужденной обстановке и пообщаетесь.

В голосе Калеба слышалось настоящее предвкушение, а среди чувств до меня долетело ожидание чего-то приятного…

После этого во мне умерла последняя надежда на роман с ним.