Кто же все-таки отправил Федора Михайловича Сумкина в древний Китай, и зачем он это сделал? Вы, кстати, «Властелина колец» любите? 1 страница

Алимов И.

А50 Дракон 2. Книга вторая: Назад в будущее – М.: Издательско-тороговый дом «Этногенез», 2010. – 256 с.

Древний Китай, 210 год до нашей эры. Эта дата войдет в историю как год смерти Цинь Ши-хуана, первого человека, которому удалось объединить шесть китайских царств в единую империю. Но пока первый император Китая жив, и пытается объединить с помощью волшебного зеркала силу пяти таинственных предметов – дракона, цилиня, змеечерепахи, феникса и тигра, дабы обрести поистине божественные возможности. И мечта эта стараниями верного советника Гао как ни-когда близка к осуществлению.

Именно в этот момент неведомые силы перебрасывают в древнюю империю Костю Чижикова в компании с котом Шпунтиком и таинственной «девочкой из будущего» Никой. Им предстоит со-вершить невозможное – проникнуть в святая святых, императорскую сокровищницу. А тут еще и фигурка дракона, полученная Костей в наследство от деда, куда-то исчезла.

УДК 821.161.1-31 ББК 84(2Рос=Рус)6-44

А50

0©Рыков К., 2010

0©Алимов И., 2010

ISBN 978-5-904454-31-9 © Издательско-торговый дом «Этногенез», 2010

ЭПИЗОД 1

Плохие новости

Где-то на Земле, десять тысяч лет назад

На душе у Первого-среди-желтых было муторно. На се-годняшний день военное противостояние приняло такую форму, что уже не шло и речи о признаках присутствия на орбите голубой планеты, но приходилось говорить о пол-номасштабном вмешательстве в ее жизнь и историю. Шла самая настоящая война, в которой с обеих сторон были за-действованы не только скудные собственные ресурсы, но и туземное население.

Между тем план убраться отсюда с помощью объекта «Башня» – после мифологизирующей зачистки территории

– оказался вовсе не так легко осуществим, как это виделось вначале. Во вчерашнем донесении глава поискового отряда, исследовавшего объект, рапортовал о новых проблемах в управлении технологиями «Башни». Последние, надо при-знаться, и по сей день были изучены далеко недостаточно. Пока с достоверностью было установлено следующее: «Баш-ня» могла вступать во взаимодействие исключительно с носителями определенного генетического набора. Ни жел-тые, ни красные под эту категорию не подпадали, а иных механизмов, позволяющих задействовать «Башню» в режи-ме ручного управления, поисковики пока не обнаружили. Осталась сущая малость: определить нужный генетический код. Малость! Такая малость!

Первый-среди-желтых невесело усмехнулся. Эх, если бы в его распоряжении оказались вычислительные мощности кибернетического модуля «Джолинар», обломки которого среди прочего космического мусора плыли на высокой ор-

бите – там, где потерпел крушение «Великий нагус»! Без вы-числительного комплекса колдовать над кодом можно было неопределенно долгое время, но как раз времени-то, равно как и «Джолинара», не было. Да и неизученная база высоко-развитой цивилизации на спутнике планеты никуда не де-лась. Сплошные вопросы, и ни одного вразумительного от-вета!

А хуже всего другое: глава поискового отряда доложил, что расположение их временного лагеря замечено красны-ми – и это с большой долей вероятности может означать скорое нападение. Первый-среди-желтых сразу же послал поисковому отряду подкрепление, но сколько он мог вы-делить сил, если резервы истощены? Ничтожно мало. Ко-нечно, красные тоже несут потери и их ресурсы далеко не безграничны, однако у них есть существенное преимуще-ство: они плюют на галактические законы и пользуются любыми возможностями и средствами, даже строго запре-щенными, ради своей победы. Иными словами, от крас-ных можно ожидать чего угодно. Любой каверзы. Любой подлости.

Как быть в подобной ситуации, когда ты не можешь позво-лить себе поступать, как тебе хочется, и если ты до сих пор верен Первой межгалактической директиве?

Первый-из-желтых понимал, что скоро полностью утратит контроль над ситуацией. И тогда?

Быть может, имеет смысл попробовать войти в контакт

0синфраструктурой базы на спутнике? Сконцентрировать усилия на восстановлении волнового трансмиттера, бро-сить на это все детали и запчасти, что удастся наскрести и, возможно, снять недостающее с некоторых оборонитель-ных объектов – в непредсказуемой попытке наладить связь

0сбазой, чтобы попросить чужаков о помощи? Шаг крайне рискованный, но в случае положительного исхода хотя бы частично оправдывающий сторону желтых, ведь конфликт

0снарушением Первой директивы разгорелся не по их вине,

и нет ничего постыдного в том, чтобы предать себя в руки галактического правосудия. Если же исход будет отрица-тельный. Обитатели базы имеют полное право возместить ущерб, нанесенный им возникшим конфликтом интересов. Вплоть до тотального уничтожения всех тех, кто прибыл позже них.

Но почему они, на этой своей базе, до сих пор никак себя не проявили? Почему молчат, словно на планете ничего не происходит? Первый-из-желтых видел только одно разумное объяснение: там, на спутнике, нет активных модулей, там находится законсервированное хранилище – непонятно чего и неясно с какими целями. Без обслуживающего персо-нала, способного адекватно отреагировать на вторжение. И если это правда, то рассчитывать на помощь не приходится. С другой стороны, хозяева хранилища могут вернуться в лю-бой момент. И что тогда?

Конечно, эти хозяева могут быть представителями негу-маноидных форм жизни с негуманоидными же логикой и мотивацией поступков. Вдруг они и знать не знают о Первой директиве, не говоря уже о Второй. Это также может объяс-нять их бездействие. Возможно – но маловероятно: слишком высокотехнологична инфраструктура базы. Поднявшийся до таких высот разум, хоть гуманоидный, хоть нет, не остал-ся бы незамеченным в Галактике.

Первый-среди-желтых поморщился.

Надо было принимать решение. Но какое? Итак.

Ход его мыслей прервал писк дверного сенсора. На поро-ге появился Второй-среди-желтых. Вид у него был крайне встревоженный. Грудь тяжело вздымалась. Видно, бежал со всех ног, запыхался.

– Что случилось? – поднялся навстречу Первый.

– Только что... зафиксирован... хронопереход... – доложил Второй, пытаясь задержать дыхание.

– Что?! Здесь нет ошибки?

– Хронопереход! – подтвердил Второй. – Никакой ошибки нет. Мы не смогли проследить, откуда, но конечная точка примерно определена.

– И куда? – Первый-из-желтых ощутил, как пол, обычно такой надежный, колеблется под его внезапно ослабевшими ногами. Он ухватился за край стола. Устоял, но в ушах за-шумело.

– Примерно восемь тысячелетий, направление – из буду-щего в прошлое.

Первый-среди-желтых добрался до кресла и бессильно в него рухнул.

– Красные?

– Нет информации, – развел руками Второй. – Датчики за-фиксировали сам факт хроновыброса. Здесь, на планете. На этом материке.

– Ты понимаешь, что означает, если хронопереход осуще-ствили красные?

Отчаяние сковало Первого-среди-желтых.

– Прекрасно понимаю, – кивнул Второй. – Это катастрофа.

ЭПИЗОД 2

Чего не увидел Шпунтик

Воздушное пространство Китайской Народной Республики, май 2009 года

Кот Шпунтик медленно погружался в пучину отчаяния. Шпунтик ощущал себя покинутым на произвол судьбы и

отчасти даже преданным. Он обреченно смотрел на прутья клетки, а кругом отвратительно – равномерно и настойчиво

– гудело, гудело и гудело, выводя из себя и не давая покоя. Навязчивый гул шел, казалось, отовсюду и не прекращался ни на секунду. Сначала кот очень от этого нервничал, но гу-дение не исчезало, и он незаметно пообвыкся, хотя бдитель-ности старался не терять: кто его знает – вот сейчас оно про-сто гудит, а потом возьмет, да как выскочит! Мало ли что.

А еще были отвратительные, незнакомые и насквозь без-жизненные запахи, которые обрушились на несчастного Шпунтика одновременно с гудежом. Это оказалось так не-ожиданно, что сначала кот с трудом удержался, чтобы не заорать в голос, и только присущее ему от природы самоува-жение помогло справиться со столь малодушным порывом. Одумавшись, Шпунтик в который уже раз побился о пру-тья клетки и снова убедился, что тот, кто клетку изготовил, очень хорошо знал, что делал: выбраться наружу не было ни малейшей возможности. Клетка тряслась, но стояла непоко-лебимо. А гаже всего было то, что сверху накинули занаве-ску. Было от чего впасть в отчаяние!

Сквозь щель в занавеске Шпунтик изредка видел непонят-ных женщин в синих жакетах и юбках: они звенели посудой, пахли невкусной едой, шипели открываемыми бутылками, щелкали запорами ящиков, словом, вели себя странно, по-

тому что ни одной из них – ни одной! – не пришло в голову узнать, как чувствует себя в своем тесном узилище одино-кий кот-страдалец, не нуждается ли в чем, не впал ли в тоску и печаль, не желает ли принять питания или же услышать слово приветное, и вообще... Совершенно бездушные люди, а еще женщины!

Среди женщин Шпунтик признавал исключительно ко-шек. Его контакты с человеческими женщинами были весь-ма малочисленны, но коту вполне хватило девушки Тамары, некоторое время проживавшей в их с хозяином квартире на Моховой, чтобы убедиться в том, какие это странные, если не сказать никчемные, создания – человеческие женщины. Первое время Шпунтик стоически терпел Тамару, особенно эти ее «ути-ути» и «кыс-кыс-кыс». Шпунтик поначалу демон-стративно оглядывался: кто это тут «кыс-кыс», не говоря про «ути-ути», – но Тамара не понимала даже столь откровенных намеков, из чего кот сделал уверенный вывод о ее умствен-ном развитии. Шпунтик стал Тамару избегать – прятался, убегал, таился на шкафу, глядя из темноты круглыми светя-щимися глазами и лениво прикидывая: что будет, если он оттуда на Тамару спрыгнет. Должно было получиться просто здорово, но кот каждый раз от прыжка воздерживался – ис-ключительно из солидарности с хозяином. Тамара же, как только Шпунтик исчезал из поля зрения, тут же выкидыва-ла его из головы и ни разу даже не спросила у хозяина, куда подевался «кыс-кыс», из чего Шпунтик сделал другой уве-ренный вывод: о ее искренности. Поспешный исход Тамары из квартиры на Моховой вернул жизнь в привычную колею, кот испытал громадное облегчение и с тех пор к женщинам старался ни при каких условиях не приближаться. Ну раз-ве только к девочкам. Странным девочкам, черненьким, ко-ротко стриженным, в возмутительных платьях в цветочек, сандалиях на босу ногу. Собственно, Шпунтик пока встре-тил только одну такую девочку, но было в ней что-то... Кот не смог бы объяснить, даже если бы умел. Иное дело – кош-

ки! Да вот взять хотя бы Мурку из пятнадцатой квартиры! О! Мурка!.. Шпунтик расслабился, погрузившись в воспоми-нания, и больно ткнулся носом о решетку клетки. Это мгно-венно отрезвило его и вернуло к реальности – такой траги-ческой и гудящей, где пахло разогретой в микроволновке говядиной с макаронами.

Еда!

На самом деле на еду, даже и вкусную, в этот исполнен-ный подлинного трагизма период жизни Шпунтик вовсе не претендовал. И если бы ему вкусного все же поднесли, съел бы на чистом автопилоте, без малейшего намека на удоволь-ствие – настолько кот был поражен коварством окружаю-щего мира. Шпунтик боялся и не видел в этом ничего по-стыдного, поскольку богатый жизненный опыт убедил его: именно осмотрительность порою есть высшая форма хра-брости, а вовремя удрать иной раз – не менее мудро, чем, рас-пустив когти, кинуться грудью навстречу опасности. Основ-ная проблема состояла в том, что убегать Шпунтику было ровным счетом некуда: проклятая клетка обступила кота со всех сторон, совершенно лишив права на выбор. Единствен-ный человек, на которого кот мог уповать в столь тяжелых жизненных обстоятельствах, его хорошо обжитый и приру-ченный хозяин Константин-Котя Чижиков, в поле зрения от-сутствовал и, судя по всему, интересовался судьбой кота не больше жестоких женщин в синих юбках, которые то и дело с грохотом сновали мимо, не обращая никакого внимания на сердечные котомучения.

Это ли не предательство?

Шпунтик собрался в плотный волосатый ком, обуздывая на-катывающее отчаяние, и навострил уши в ожидании – а что еще прикажете делать? Рано или поздно гудение закончится, чуждые запахи рассеются, а хозяин появится и вытащит его из узилища. Все кончается, – это кот знал твердо, ему не раз случалось глядеть в пустую миску и понуждать хозяина мяу-каньем или шлепком по лицу к заботе о домашнем питомце.

Другое дело, как оно все закончится сейчас: вдруг погудит-погудит, да и напрыгнет на него? И куда тогда деваться Шпун-тику, если со всех сторон прутья клетки и применить храбрую осмотрительность нет никакой возможности?

Кот машинально похрустел сухим кормом, тезисно попи-сал в катсан, обреченно вздохнул и продолжил ждать. Лишь хвост ходил ходуном, ведь никому, никому не было дела до Шпунтика! И если бы многомудрый кот имел возможность увидеть своего ненаглядного хозяина, то лишний раз убе-дился бы в том, что все, буквально все на него, на Шпунтика, плюнули. Даже Котя Чижиков.

Чижикову было совершенно не до кота.

Последние несколько часов Котя провел трудно, хотя на-чинался полет в Пекин просто замечательно: за зоной па-спортного контроля, казалось, остались все заботы, печали и неприятности, а впереди ждала страна мечты и много дру-гого интересного. Чижиков чаял провести без малого во-семь часов полета с чувством, с толком и с расстановкой, то есть слегка потягивая виски, почитывая с экрана ноутбука свежескаченный детективчик, а потом и откровенно подре-мывая, благо в полупустом самолете он единолично воссе-дал на трех креслах и грех было не воспользоваться столь благостной возможностью вытянуть ноги.

Всему этому сбыться было не суждено: невесть откуда появилась симпатичная девица, присела в соседний ряд, на-против, а потом сняла очки – и оказалась Никой, девочкой из будущего, от навязчивого и совершенно бессмысленного присутствия которой, как казалось Чижикову, он раз и на-всегда избавился. Ведь детей в самолет так запросто не пу-скают, тем более – на международные рейсы.

А вот поди ж ты: сидит и смотрит через проход! Только на вид ей уже лет двадцать, глаза накрашены и даже губы по-мадой вымазаны – не очень умело, но по-взрослому. Есть от чего обалдеть самому невозмутимому человеку.

Чижиков натурально и обалдел: выпучил глаза, стал судо-рожно хватать ртом воздух и минут несколько ничего (кро-ме потрясенного «как?!» да «что?!») вымолвить не мог. Ника смотрела на него, улыбаясь, и не было в этой улыбке ни подвоха, ни насмешки, ни каких-либо иных намеков на ум-ственную несостоятельность Коти. Открытая была улыбка, хорошая, дружелюбная, словно в происходящем не было ни-чего неестественного: мы летим вместе, дядя Костя, ты что, забыл? Чижиков так обалдел, что даже пришел в себя. Обна-ружил в правой руке бутылку виски, совершенно не скры-ваясь, отхлебнул прямо из горлышка, потом единым махом опрокинул в рот содержимое стаканчика, который держал в левой руке – там был все тот же виски, замаскированный капелькой апельсинового сока, шумно выдохнул, утер рот тыльной стороной ладони и только тогда спросил:

– И как это понимать?

– Дядя Костя... – Ника продолжала улыбаться. – Я...

– Какой я тебе дядя?! – птицей взвился Чижиков. – На-шлись тут родственнички самозваные...

– Тише, – Ника приложила пальчик к губам. – Пожалуйста, тише, на нас обращают внимание...

Котя осторожно огляделся: пассажиры, сидевшие побли-зости, и правда весьма заинтересованно таращились в их сторону, высматривая возмутителей спокойствия, а ближай-шая стюардесса с профессионально озабоченным лицом уже направлялась прямиком к Чижикову.

– У вас все в порядке? – спросила она, остановившись ря-дом с Никой. – Все хорошо?

– Все прекрасно, – улыбнулась стюардессе Ника. – Просто

0ясообщила дяде такую приятную новость, что он не сумел сдержать радости.

– Ну... да... – согласно закивал Чижиков под внимательным взглядом стюардессы, а сам в это время придерживал лок-тем спрятанную за подлокотник бутылку. – Племянница у меня такая затейница.

– Быть может, вам принести чего-нибудь? – спросила стю-ардесса. – Вдруг, новость такая волнующая, что нужно успо-коительное? Или, может, воды? Сока?

– Да, пожалуй сока... апельсинового, – выдохнул Котя. Едва стюардесса отошла, он вперился в Нику взглядом и

спросил, как ему показалось, сурово и требовательно:

– Что же за новость ты... или как вас теперь называть... для меня приготовила?

– Откиньтесь на спинку кресла, – с обезоруживающей улыбкой посоветовала Ника. – И дышите глубже, вы взвол-нованы.

– Уж как-нибудь управлюсь с волнением... – тут Чижиков снова сбился и окинул Нику оценивающим взглядом. – По-годи... Или погодите...

Котя был в явном затруднении.

– Давайте оставим все как есть, дядя Костя! – Ника была сама кротость. – Я вас называю на «вы», вы меня называете на «ты». Вы мой дядя, а я ваша племянница, притом большая затейница.

– Черт-те что! – вырвалось у Чижикова. – Ну просто черт знает что!

Вернулась стюардесса и подала Коте стаканчик с соком. Чижиков поблагодарил ее и, едва та отошла, нагнулся к Нике.

– Так, пересаживайся ко мне и давай объясняться!

– А что случилось, дядя Костя? – захлопала ресницами Ника, но пересела в ряд Чижикова.

– Это просто невозможно! – страшным шепотом вскричал Чижиков, сверля Нику бешеным взглядом. – Ты издеваешь-ся? Издеваешься, да?

– Почему-у-у? – округлила глаза Ника, и если бы Котя ви-дел ее впервые, он бы точно принял это удивление за совер-шенно искреннее.

– Ты издеваешься, – обреченно кивнул Чижиков, от души хлебнул сока и плюхнул в стакан по самый край виски. Ему

мучительно не хотелось продолжать этот разговор, он не понимал, что и как спрашивать, но и молчать было нельзя: происходящее выходило за рамки обыденности, и с каждой минутой ему делалось все страннее. – Значит, ты разыгры-ваешь из себя дурочку. Ну что ж, замечательно, давай будем разговаривать как два идиота.

– Зачем, дядя Костя?

– Затем, что, быть может, тогда я смогу наконец хоть что-то понять, девочка из будущего, или теперь ты не из будущего? Итак, что мы имеем? Еще вчера ты была мелкой пигалицей в возмутительном платье. Нежданно-негаданно явилась ко мне под дверь. Чаю с бергамотом потребовала... Съела мой батон

0имою колбасу... Сигарету выбросила... Призрака прогнала...

Кота приручила... – Костя перечислял подробности первого визита гостьи из будущего, как будто они помогали ему удер-живать разбегающиеся мысли. – А потом заявила, что ты моя спутница! И уже не отставала ни на шаг! Как банный лист приклеилась! А я тебя звал?! И лишь мой природный ум...

Тут Ника хихикнула.

– ...и лишь мой природный ум, – с нажимом продолжал Котя, – помог мне от этой незваной спутницы отделаться. И вот я в самолете, я лечу в Пекин, и все хорошо и прекрасно, как вдруг ты снова здесь, и опять все идет кувырком!

Чижиков с законным возмущением поглядел на Нику. Ее наряд и сегодня был вызывающим. Несерьезный жакетик на одной пуговице, короткая юбка, белые коленки, как будто ей совсем не холодно на высоте без малого десять киломе-тров! Хм, коленки...

– И, кстати, где? – спросил он.

– Что – где?

– Царапина, спрашиваю, где? Которая вчера была на коле-не твоем детском? А сегодня вроде как саморассосалась?

– Вроде того, – без тени смущения кивнула Ника.

– О господи... – еле слышно простонал Котя, откидыва-ясь на спинку кресла. – За что мне все это, за что?! Театр

абсурда! Ты ведь не выглядишь идиоткой! Да и я совсем недавно был в полном уме и рассудке, пока ты не появи-лась. А, может, у меня теперь в мозгу нехватка кислорода образовалась, вот мне и кажется всякое? Может, мне ме-рещится этот разговор двух умалишенных? – Костя щип-нул себя за руку и сморщился от боли. – Скажи, зачем ты так настойчиво морочишь мне голову? Ладно, я мог по-нять игры в дядю, когда тебе было... гм... тринадцать лет. У детей на редкость богатая фантазия, они вечно играют в разные игры и считают, что все кругом тоже должны при-нимать в этом участие. Но сейчас?! Кстати, сколько тебе сейчас лет?