Гарри Поттер и Дары Смерти 12 страница

А между тем, Министр начал движение против Магглорожденных. - Люпин указал на Ежедневный Пророк. - Посмотри на второй странице.

Гермиона переворачивала страницы с таким же отвращением, с каким она держала Секреты Темнейших Искусств.

- "Комиссия по регистрации магглорожденных!" - зачитала она в слух. - "Министр Магии проводит опрос так называемых "магглорожденных", чтобы лучше понять, как они стали располагать магическими тайнами.

Недавнее исследование, предпринятое Отделом Тайн открыло, что магия может передаваться только из поколения в поколение Волшебников. При отсутствии достоверной волшебной родословной, таким образом, так называемые "магглорожденные" скорее всего получили магическую силу путём воровства или насилия.

Министр решил искоренить этих узурпаторов магической силы, и разослал каждому так называемому "магглорожденному" приглашения на собеседование в недавно созданной Комиссии по регистрации магглорожденных".

- Люди не дадут этому случиться. - высказался Рон

- Это происходит, Рон - ответил Люпин. - На магглорожденных ведётся облава, пока мы говорим.

- Но как, они полагают, можно украсть магию? - спросил Рон. - Это сумашествие, если бы можно было воровать магию, то нигде не было никаких сквибов, разве не так?

- Я знаю. - ответил Люпин. - Как бы то ни было, пока человек не докажет, что имеет хотя бы одного волшебника в родне, теперь считается, что он приобрёл магическую силу незаконным путём и должен понести наказание.

Рон бросил взгляд на Гермиону, затем сказал:

- Что если чистокровные и полукровные волшебники объединятся в семью? Я буду всем говорить, что Гермиона - моя кузена...

Гермиона накрыла руку Рона своей и сжала её.

- Спасибо, Рон, но я не могу позволить тебе...

- У тебя не останется выбора - свирепо сказал Рон, тоже сжимая её руку. - Ты изучишь моё фамильное древо так, что сможешь ответить на все вопросы по нему.

Гермиона слабо улыбнулась.

- Рон, поскольку мы находимся в бегах с Гарри Поттером, самым разыскиваемым волшебником в стране, я не думаю, что это имеет значение. Если бы я вернулась в школу, всё было бы по-другому. А какие планы у Волдеморта на Хогвартс? - спросила она у Люпина.

- Посещение сейчас обязательно для каждой юной ведьмы и волшебника. - ответил он. - Это было объявлено вчера. Это существенное изменение, потому что раньше оно никогда не было обязательным. Конечно, практически каждая ведьма или волшебник в Британии обучались в Хогвартсе, но их родители имели права обучать их дома или посылать за границу, если они предпочитали. Таким образом, у Волдеморта будет перед глазами вся популяция волшебников, с юного возраста. Это, к тому же, является ещё одним средством отсеивания магглорожденных, поскольку студентам должен присваиваться Статус Крови - удостоверение того, что они доказали Министру их магическое происхождение - прежде, чем им разрешается посещать занятия.

Гарри почувствовал себя ослабленным и злым: в это мгновение взволнованные одиннадцатилетки, должно быть, выстраивали стопки новых книг заклинаний, не опасаясь, что они могут никогда не увидеть Хогвартс, равно как и свои семьи.

- Это... это... - он бормотал, пытаясь найти слова, которые справедливо соответствовали бы ужасу его мыслей, но Люпин тихо прервал его:

- Я знаю. - Люпин мгновение колебался. - Я пойму, если ты не сможешь подтвердить это, Гарри, но Орден находится под впечатлением, что Дамблдор оставил тебе поручение.

- Оставил. - ответил Гарри. - И Рон и Гермиона вместе со мной выполняют его, идут со мной.

- Можешь ли ты признаться мне, в чём состоит твоя миссия?

Гарри посмотрел в покрытое ранними морщинами лицо, обрамлённое густыми, но седеющими волосами, и очень хотел ответить по-другому:

- Я не могу, Ремус, мне очень жаль. Если Дамблдор не сказал тебе, я думаю, что и я не могу.

- Я полагал, что ты это скажешь. - вздохнул Люпин, выглядевший разочарованным. - Но я могу быть тебе полезен. Ты знаешь, кто я такой и на что я способен. Я бы мог пойти с вами и обеспечить защиту. Вам бы даже не пришлось говорить мне, что вы на самом дели собираетесь сделать.

Гарри сомневался. Это было очень заманчивое предложение, хотя он не мог представить, как бы они смогли держать свою задачу в секрете от Люпина, если бы он был с ними всё время.

Гермиона, между тем, выглядела озадаченной.

- А что касательно Тонкс? - спросила она

- Что с ней? - переспросил Люпин

- Ну... - нахмурилась Гермиона - Ты женат! Что она думает об этой идее похода с нами?

- Тонкс будет в абсолютной безопасности. - заверил Люпин. - Она будет в доме своих родителей.

В тоне Люпина было что-то странное, он был практически холодным. Что-то странное было и в идее заточения Тонкс в доме родителей; она, в конце концов была членом Ордена и, насколько Гарри знал, наврядли хотела быть заложницей обстоятельств.

- Ремус. - неуверенно произнёс Гарри. - Всё... хорошо... ты знаешь - между тобой и...

- Всё хорошо, спасибо. - многозначительно ответил Люпин.

Гермиона порозовела. Воцарилась короткая пауза, натянутая и неловкая, затем Люпин, набрав воздуха в грудь, будто собирался скзаать что-то неприятное, промолвил:

- У Тонкс будет малыш.

- О, как здорово! - завизжала Гермиона

- Великолепно! - с энтузиазмом сказал Рон

- Поздравляю. - тихо сказал Гарри

Люпин улыбнулся искусственной улыбкой, больше похожей на гримасу, затем продолжил:

- Ну... Вы принимаете моё предложение? Станет ли троица четвёркой? Я не могу поверить, что Дамблдор не одобрил бы этого, он назначил меня вашим учителем по Защите от Тёмных Искусств, в конце концов. И я, должен сказать, уверен, что мы столкнёмся с магией, с которой мы никогда не встречались и не представляли.

Рон и Гермиона посмотрели на Гарри.

- Просто… давай-ка уточним, - сказал он. – Ты хочешь оставить Тонкс у родителей и пойти с нами?

- Она там будет в безопасности, они присмотрят за ней, - сказал Люпин. Его доводы не отличались убедительностью. – Гарри, я уверен, Джеймс бы очень хотел, чтобы я был с тобой.

- Ну, - медленно сказал Гарри, - а я не уверен. Я уверен скорее, что мой отец поинтересовался бы, почему ты не хочешь быть с собственным ребёнком, вообще-то.

Люпин побледнел. В кухне стало холоднее градусов на 10. Рон оглядывался вокруг с таким видом, словно для него было жизненно важно запомнить каждую деталь в комнате. Гермиона смотрела то на Гарри, то на Люпина.

- Вы не понимаете, - наконец сказал Люпин.

- Тогда объясни, - сказал Гарри.

Люпин сглотнул.

- Я совершил непростительную ошибку, женившись на Тонкс. Я сделал это из лучших побуждений, но с тех пор сильно об этом жалею.

- Понятно, - сказал Гарри, - что ты хочешь бросить её и ребёнка и убежать с нами.

Люпин вскочил на ноги: его стул упал назад, а сам он посмотрел на них таким яростным взглядом, что впервые Гарри увидел тень волка на этом человеческом лице.

- Вы понимаете, что я сделал со своей женой и ещё не рождённым ребёнком? Я не должен был на неё жениться , я сделал её изгоем!

Люпин пнул перевёрнутый стул.

- Вы видели меня только в Ордене и под защитой Дамблдора в Хогвартсе! Вы не знаете, в каком свете большинство волшебников видят такие создания, как я! Когда они узнают о моём недуге, они перестают со мной разговаривать! Вы не видите, что я наделал? Даже её собственной семье наш брак отвратителен, какие родители пожелают дочери женитьбы на оборотне? А ребёнок… ребёнок…

Люпин схватился за волосы, он выглядел обезумевшим.

- Моя порода обычно не размножается! Он будет, как я, я уверен… как я могу простить сам себя, когда я сознательно передал свою учесть невинному ребёнку? И если он чудом окажется не таким, как я, то ему будет лучше в сто раз без отца, которого он должен стыдиться!

- Ремус! - прошептала Гермиона со слезами на глазах. - Не говори так, как может любой ребенок стыдиться тебя?

- Не знаю, Гермиона, - сказал Гарри. – Мне бы было стыдно.

Гарри не знал, откуда пришла эта ярость, но она заставил его встать на ноги. Люпин выглядел так, как будто Гарри ударил его.

- Если новый режим думает, что маглорожденные плохие, - сказал Гарри, - что они сделают полуоборотню, чей отец в Ордене? Мой отец умер, пытаясь защитить маму и меня, и ты считаешь, что он сказал бы тебя бросить твоего ребенка и отправится с нами в приключение?

- Как ты смеешь? - сказал Люпин. - Это не жажда опасности или личной славы, как ты смеешь предлагать такую…

- Я думаю, что ты чувствуешь себя немного сорвиголовой, - сказал Гарри, - тебе бы хотелось быть на месте Сириуса.

- Гарри, нет! - умоляла его Гермиона, но он продолжал с ненавистью смотреть в озлобленное лицо Люпина.

- Я бы никогда в это не поверил, - сказал Гарри. - Человек, который научил меня бороться с дементорами - трус.

Люпин достал свою палочку так быстро, что Гарри едва успел дотронуться до своей, был громкий удар, и отлетел назад, как будто его толкнули; в тот момент, когда он ударился об кухонную стену и соскользнул на пол, он мельком увидел след плаща Люпина, исчезающего в дверях.

- Ремус, Ремус, вернись! - кричала Гермиона, но Люпин не ответил. Минуту спустя они услышали, как захлопнулась входная дверь.

- Гарри! - взвыла Гермиона. - Как ты мог?

- Это было легко, - сказал Гарри. Он встал, он мог почувствовать, как опухает шишка на руке в том месте, где он ударился об стену. Он все еще дрожал от ярости.

- Не смотри на меня так! - огрызнулась Гермиона.

- Вот только этого не надо, - прорычал Рон.

- Нет, нет, мы не должны ссориться, - сказала Гермиона, становясь между ними.

- Ты не должен был говорить этого Люпину, - сказал Рон Гарри.

- Это должно было с ним случиться, - сказал Гарри. Разрозненные образы проносились в его голове: Сириус, падающий в арку, поверженный Дамблдор в воздухе, вспышка зеленого света и голос его матери, мольба о пощаде…

- Родители, - сказал Гарри, - не должны оставлять своих детей, только… только если им не пришлось это сделать.

- Гарри, - сказала Гермиона, протягивая руку в знак утешения, но он оттолкнул ее и отошел, смотря на огонь, разведённый Гермионой. Он однажды говорил с Люпином сквозь этот камин, ища правду о Джеймсе, и Люпин утешил его. Теперь измученное лицо Люпина возникло перед ним. Он почувствовал болезненное раскаяния. Ни Рон, ни Гермиона не говорили, но Гарри был уверен, что они смотрят друг на друга за его спиной, общаясь без слов. Он развернулся и поймал их на том, что они быстро отвернулись друг от друга.

- Я знаю, что не должен был называть его трусом.

- Нет, не должен был, - сразу же сказал Рон.

- Но он вел себя так.

- Все равно… - сказала Гермиона.

- Я знаю, но если это заставит его вернуться к Тонкс, то оно стоило того, не так ли?

В его голосе звучала надежда. Гермиона выглядела сочувствующей, Рон явно был неуверен. Гарри посмотрел на свои ноги, думая о своем отце. Поддержал бы он его в том, что он сказал Люпину, или он был бы зол от того, как его сын обращается с его старым другом.

Тихая кухня, казалось, гудела от недавней сцены, чувствовалось, что Рон и Гермиона ещё не высказались. Ежедневный Пророк, купленный Люпином, все еще лежал на столе. Гарри в газете смотрел на потолок.

Он сел, открыл газету наугад и притворился, что читает. Он не мог подобрать слова, его голова еще была забита ссорой с Люпином. Он был уверен, что Рон и Гермиона с другой стороны Пророка вернулись к своему немому общению.

Он громко перевернул страницу, и со страницы буквально выскочило имя Дамблдора. Прошло два или три мгновения, прежде чем он понял смысл фотографии, на которой была изображена семья. Под фотографией были слова: Семья Дамблдоров, слева направо: Альбус, Персивал, держащий новорожденную Ариану, Кендра и Аберфорт.

Она привлекла его внимание, Гарри осмотрел картинку более аккуратно. Отец Дамблдора, Персивал, был симпатичным мужчиной с глазами, которые, казалось, блестели даже на выцветшей фотографии. Маленькая Ариана была немного больше буханки хлеба и внешне ничем не отличалась от отца. У ее мамы, Кендры, были блестящие черные волосы, завязанные в хвост. В её лице было что-то особенное. Гарри подумал о фотографиях коренных Американцев, когда он смотрел на темные глаза, высокие скулы, прямой нос, правильно сложенные черты лица, а под ними - шелковое платье с высоким воротником. Альбус и Аберфорт были одеты в одинаковые кружевные куртки, и у них были одинаковые прически до плеч. Альбус выглядел старше на несколько лет, но оба мальчика были очень похожи, это явно было до того, как нос Альбуса был сломан и он начал носить очки.

Семья выглядела счастливой и нормальной, безмятежно улыбаясь газете. Рука крошки Арианы высунулась из ее пелёнки. Гарри увидел заголовок над фотографией:

ЭКСКЛЮЗИВНАЯ ВЫДЕРЖКА ИЗ ВЫХОДЯЩЕЙ

БИОГРАФИИ АЛЬБУСА ДАМБЛДОРА

Автор Рита Скитер

Думая, что это вряд ли заставит его чувствовать себя хуже, чем он уже себя чувствовал, Гарри начал читать:

Гордая и надменная, Кендра Дамблдор не могла вынести того, чтобы остаться в этом жестоком мире шаблонов и ярлыков после преданного гласности ареста ее мужа и заключения его в Азкабан. Поэтому она решила порвать все связи и переселится в Годрикову Лощину, деревня, которая позже станет знаменитой из-за сцены странного побега Гарри Поттера от Сами-Знаете-Кого.

Как созданный по шаблону мир, Годрикова Лощина была домом для множества семей волшебников, но т.к. Кендра никого из них не знала, она боролась бы с любопытством по поводу преступления ее мужа, с которым он столкнулась в деревне, где жила раньше. Неоднократно давая отпор дружественным визитам своих новых соседей-волшебников, она скоро сделала так, что в дела её семьи никто не вмешивался.

- Закрыла дверь перед моим носом, когда я поприветствовала ее пачкой домашних тортов-котелков, - сказала Батильда Багшот. - В первый год их пребывания там, я видела только двух мальчиков. Не знала бы, что у них есть дочь, если бы я не собирала Заунывки при лунном свете той зимой, когда они переехали, и я увидела, как Кендра вела Ариану на задний двор. Провела ее вокруг лужайки один раз, крепко держа ее, потом повела ее внутрь. Даже и не знаю, что думать.

Казалось, что Кендра думала, что ее переезд в Годрикову Лощину был прекрасной возможностью, чтобы раз и навсегда спрятать Ариану, что-то, что она, наверное, планировала годами. Это было потрясающее время.

Но Ариане едва исполнилось семь лет, когда она бесследно исчезла, а семь лет - это возраст в котором проявляется магия, если она присутствует, и с этим соглашаются многие эксперты. Никто из живущих сейчас не помнит, чтобы Ариана демонстрировала хотя бы малейшие признаки магических способностей. Поэтому ясно, кажется, что Кендра решила, что лучше скрыть существование своей дочери, чем страдать от стыда от признания того, что она родила сквиба. Переезд от друзей и соседей, которые знали Ариану, конечно, упростил бы их положение. Братья отвечали на неловкие вопросы, как научила их мать: "Моя сестра слишком болезненна для школы".

На следующей неделе: Альбус Дамблдор в Хогвартсе. Призы и притворство.

Гарри ошибался: то, что он прочитал, заставило его почувствовать себя хуже. Гарри посмотрел на фотографию очевидно счастливой семьи. Это было правдой? Как он мог это узнать? Он хотел отправиться в Годрикову Долину, даже если Батильда была не в состоянии говорить с ним: он хотел посетить место, где он и Дамблдор оба потеряли тех, кого любили. Он опускал газету, чтобы спросить мнение Рона и Гермионы, когда оглушительный треск эхом отдался по кухне.

Впервые за три дня Гарри забыл о Кричере. Его немедленной мыслью было, что Люпин опять ворвался в комнату, и на долю секунды, он не обратил снимания на массу борющихся конечностей, которые появились из воздуха прямо рядом с его стулом. Он поспешил встать на ноги, в то время как Кричер попытался развязать себя и, низко поклонившись Гарри, он прокаркал: " Кричер вернулся с вором Мундунгусом Флетчером, хозяин".

Мундунгус вскарабкался вверх и достал палочку, Гермиона, тем не менее, была слишком быстра для него.

- Экспеллиармус!

Палочка Мундунгуса взлетела в воздух, и её поймала Гермиона. Мундунгус с обезумевшим взглядом побежал к лестнице. Рон поймал его за ноги и Мундунгус упал на каменный пол, послышался приглушённый хруст.

- Чё? – закричал он, пытаясь вырваться из «объятий» Рона. - Чё я вам сделал, а? Послали шестерить за мной эльфа, чё вам надо? Чё я сделал, отвали, ну -ка отцепись…

- Не в том ты положении, чтобы жаловаться, - сказал Гарри. Он бросил газету в сторону, быстро пересёк кухню и встал на колени перед Гнусом, который перестал бороться и выглядел напуганным. Рон, задыхаясь, поднялся и увидел, как Гарри приставил палочку прямо к носу Мундунгуса. Гнус вонял старым потом и табачным дымом. Его волосы и одежда были в ужасном состоянии

- Кричер просит простить его за столь позднюю доставку вора, хозяин, - крякнул эльф. – Флетчер знает, как сделать так, чтобы его не поймали, знает лазейки. Тем не менее, Кричер прижал вора.

- Ты молодец, Кричер, - сказал Гарри, и эльф низко поклонился.

- Так, у нас к тебе есть несколько вопросов, - сказал Гарри Гнусу, который тут же принялся кричать.

- Я запаниковал, ладно? Я вообще не хотел никуда идти, без обид, дружище, я не вызывался умирать вместо тебя, а за мной гнался Сам-Знаешь-Мать-Его-Кто, кто угодно бы на моём месте драпанул. Я же говорил, что не хотел этого делать…

- К твоему сведению, никто из нас оттуда не Аппарировал, - сказала Гермиона.

- Ой, герои, посмотрите на них, только я даже вида не делал, что хотел умереть…

- Нас не интересует, как ты сбежал и оставил Грюма, - сказал Гарри, передвигая палочку поближе к налитым кровью глазам Мундунгуса. – Мы знали, что твоей шкуре нельзя было доверять.

- И чё же за мной ходит домашний эльф? Или опять про кубки будешь спрашивать? Нету у меня ничего, хотя можешь их достать у…

- И не в кубках дело, хотя уже теплее, - сказал Гарри. – Заткнись и слушай.

Было так приятно найти себе занятие, и кого-то, из кого можно было выудить немного правды. Гарри уже тёр палочкой переносицу Гнуса, который косился на неё.

- Когда ты обчистил дом от всех ценностей, что смог найти, - начал Гарри, но Мундунгус снова его перебил.

- Да Сириусу и дела не было до этого барахла…

Послышалась скороговорка из брани, лязг, блеснула медь, и с припадочным криком Кричер разбежался и со всего размаху ударил Гнуса по голове сковородкой.

- Убери его, отзови, его запереть надо! – кричал Гнус, пригибаясь, когда Кричер снова занес сковородку.

- Кричер, нет ! – закричал Гарри.

Тонкие руки Кричера тряслись от тяжести сковородки, но он крепко держал её.

- Может быть ещё разок, хозяин? Для верности.

Рон засмеялся.

- Он нужен нам в здравом уме, Кричер, но если нам понадобятся особые меры, мы предоставим его тебе, - сказал Гарри.

- Большое спасибо, хозяин, - сказал Кричер с поклоном, он отошёл и с ненавистью смотрел на Мундунгуса своими большими бледными глазами.

- Когда ты обчистил дом от всех ценностей, что смог найти, - снова начал Гарри, - ты взял кое-какие вещи из кухонного серванта. Там был медальон. – Во рту у Гарри пересохло. Он чувствовал, что Рон и Гермиона тоже замерли в ожидании. – Что ты с ним сделал?

- А что? – спросил Мундунгус. – Он чё-то стоит?

- Он до сих пор у тебя! – закричала Гермиона.

- Нет, это вряд ли, - сказал Рон. – Он наверняка думает, смог бы он выручить за него больше денег.

- Больше? – сказал Мундунгус. – Ни хрена… блин… на халяву отдал, выцыганила…

- О чём ты говоришь?

- Я торговал в Косом Переулке, а она ко мне подходит и спрашивает, есть ли у меня лицензия, чтобы торговать магическими артефактами. Карга старая. Она хотела меня штрафануть, но ей приглянулся медальончик, она забрала его, а меня отпустила, сказала, что мне, типа, повезло.

- Что за женщина? – спросил Гарри.

- Не знаю, какая-то тётка из Министерства.

Гнус немного подумал, приподняв бровь.

- Мелкая такая, на макушке бантик. - Он нахмурился и добавил. - На жабу похожа.

Гарри уронил палочку: она прилетела Гнусу по носу и оросила красными искрами его брови, которые тут же загорелись.

- Агуаменти! – закричала Гермиона, и из её палочки вылетела струя воды, от которой Мундунгус захлебнулся.

Гарри посмотрел на Рона и Гермиону и увидел тот же шок, который сейчас был на его лице. Шрамы на его руке снова заболели.

Глава 12. Магия всесильна

Никто соседей никогда не видел ни тех, кто обитал в доме за номером 12, ни самого дома. Магглы, проживавшие на Гриммолд-Плейс, давно приняли тот факт, что, по удивительной ошибке в нумерации, за домом номер одиннадцать сразу следовал номер тринадцать.

Однако сейчас площадка привлекала внимание визитёров, которые, похоже, находили эту аномалию весьма интересной. Едва ли был хоть один день, когда один или два человека не приходили только затем, чтобы поглазеть на забор между домами одиннадцать и тринадцать. Наблюдатели никогда не были одними и теми же два дня подряд, хотя все они, похоже, разделяли общую неприязнь к нормальной одежде. Большинство лондонцев, проходивших мимо них, было привычно к эксцентричным способам одеваться и почти не обращало на это внимания, хотя иногда кто-нибудь и оглядывался, удивляясь, как можно носить плащи в такую жару.

Наблюдатели, похоже, получали не слишком большое удовольствие от своей вахты. Иногда кто-нибудь из них начинал возбуждённо приглядываться, будто, в конце концов, заметил что-то интересное, но только затем, чтобы вновь быть разочарованным.

Первого сентября на площадке было больше желающих поглазеть, чем когда-либо ранее. Полдюжины мужчин в плащах стояли молча, и внимательно смотрели на дома одиннадцать и тринадцать, но объект, который они высматривали, по-прежнему избегал их внимания. С наступлением вечера, впервые за последние недели принесшего с собой неожиданный холодный дождь, вновь произошел один из тех необъяснимых моментов, когда они, казалось, обнаруживали что-то интересное. Один из них, обладавший перекошенным лицом, указал на что-то, он и его ближайший компаньон, упитанный, бледный человечек, дёрнулись было вперёд, но, мгновение спустя, снова расслабились и опять выглядели разбитыми и разочарованным.

Тем временем, внутри дома номер двенадцать, Гарри только что вошёл в холл. Он почти потерял равновесие, когда аппарировал на верхнюю ступеньку лестницы перед входной дверью, и думал, что Пожиратели Смерти могли заметить его на момент появившуюся коленку. Аккуратно закрыв за собой входную дверь, он снял плащ-невидимку, накинул его на локоть, и поторопился пройти через мрачный коридор, ведший из холла, к двери в подвал, сжимая в руке украденную копию «Ежедневного Пророка».

Обычный тихий шёпот: «Северус Снейп» поприветствовал его, холодный сквозняк обдал его тело, и язык застыл на мгновение. «Я не убивал тебя» - сказал он, когда к нему вернулась способность говорить, и задержал своё дыхание, когда пыльный призрак взорвался. Пройдя половину пути вниз по лестнице, ведшей в кухню, чтобы оказаться вне досягаемости слуха Миссис Блэк и отряхнув с себя пыль, он произнёс:

- У меня есть новости, и они вам не понравятся.

Кухня была почти неузнаваема. Каждая поверхность сейчас сияла. Медные баночки и кастрюльки были начищены до розового блеска, деревянная столешница лоснилась, чаши и подносы, уже готовые к ужину, поблескивали в свете весело играющего огня, на котором кипел котёл. Ничто в этом помещении, однако, не претерпело более драматичных изменений, чем домовой эльф, спешивший навстречу Гарри. Эльф был укутан в снежно-белое полотенце, его волосы были чисты и пушисты как хлопок. Медальон Регулуса болтался на тонкой груди.

- Извольте разуться, господин Гарри, если Вам будет угодно, и помыть руки перед ужином, - прокаркал Кричер, принимая у него плащ-невидимку, чтобы повесить её на крюк, торчавший из стены, рядом с многочисленными старомодными мантиями, которые были недавно постираны.

- Что случилось? – со страхом спросил Рон. Он и Гермиона возились с кучкой грубо набросанных записок, заметок и от руки нарисованных карт, которые захламляли дальнюю часть вытянутого кухонного стола, но сейчас все их внимание было приковано к Гарри, который подошёл к ним и бросил газету поверх обрывков пергамента.

Большая фотография знакомого черноволосого мужчины с крючковатым носом смотрела на них из-под заголовка, в котором значилось:

«Северус Снейп утвержден в должности главы Хогвартса».

- Нет! – воскликнули Рон и Гермиона.

Гермиона оказалась быстрее, и, схватив газету, начала читать вслух прилагавшуюся к картинке статью.

«Северус Снейп, давно занимавший должность преподавателя алхимии в школе чародейства и волшебства “Хогвартс”, сегодня был назначен его новым главой, что стало наиболее важным из многочисленных изменений в кадровом составе этой древнейшей школы. Вследствие отставки предыдущего преподавателя маггловедения, Алекта Кэрроу займёт этот пост, тогда как её брат, Амикус, станет преподавателем Защиты от Тёмных Искусств.

“Я приветствую возможность поддержать лучшие традиции и ценности мира волшебников…”»

- Такие, как совершение убийств и отрезание человеческих ушей, я полагаю! Снейп! Директор! Снейп в кабинете Дамблдора! Мерлиновы штаны! - завопила она, отчего Гарри и Рон подпрыгнули на месте. Она выскочила из-за стола и поспешила прочь, крикнув на ходу: - Я вернусь через минуту!

- Мерлиновы штаны? – удивленно повторил Рон. – Она, должно быть, правда взбешена. Он притянул к себе газету и пробежал глазами статью о Снейпе.

- Другие преподаватели на согласятся с этим, МакГоннагалл, и Флитвик, и Спраут, они все знают правду, знают, как погиб Дамблдор. Они не примут Снейпа в качестве директора. И кто такие эти Кэрроу?

- Пожиратели Смерти, - сказал Гарри. – Внутри есть их фотографии. Они были на вершине башни, когда Снейп убил Дамблдора, так что они его друзья, и, - с горечью продолжил Гарри, - я не думаю, что у других преподавателей есть выбор, на самом деле. Если за спиной Снейпа стоят Министерство и Волдеморт, то нужно выбирать: или они остаются и преподают, или проводят несколько прекрасных лет в Азкабане, и то при определенном везении. Я полагаю, они останутся, чтобы попытаться защитить учеников.

Кричер с шумом подошёл к столу, неся в руках большую кастрюлю, и стал разливать суп в древние чаши, как обычно, присвистывая меж зубов.

- Спасибо, Кричер. – сказал Гарри, переворачивая «Пророка», чтобы не видеть лица Снейпа. – Ну, зато мы теперь знаем, где он.

Он начал есть суп. Качество кричеровской кухни резко возросло с тех пор, как ему был подарен медальон Регулуса. Сегодняшний французский луковый суп был лучшим из тех, что Гарри когда-либо пробовал.

- Всё ещё остаётся группа Пожирателей Смерти, которые наблюдают за домом, - сказал он Рону, продолжая есть, - больше, чем обычно. Как будто они ожидают, что мы выйдем наружу все вместе, неся с собой школьные сундуки, и направимся на «хогвартский экспресс».

Рон взглянул на часы.

- Я думал об этом весь день. Он отбыл около шести часов назад. Странно не быть сейчас там, правда?

Перед мысленным взором Гарри предстал паровозный дым, за которым они с Роном однажды следовали по воздуху, и петляющая между полями и холмами рифлёная алая гусеница. Он был уверен, что Джинни, Невилль и Луна сейчас были там, сидели вместе, возможно, рассуждая, где находятся он, Рон и Гермиона, или споря, каким образом лучше саботировать режим Снейпа.

- Они чуть не увидели меня, когда я возвращался, - сказал Гарри. – Я неудачно приземлился на верхнюю ступеньку, и плащ соскользнул.

- Со мной это происходит всё время. О, вот и она, - добавил Рон, поворачиваясь на своём сидении так, чтобы видеть Гермиону, входящую на кухню. – И что, во имя Мерлина, это было?

- Я вспомнила, - выдохнула Гермиона.

Она принесла с собой большую обрамлённую картину, которую сейчас поставила на пол перед тем, как достать свою вышитую бисером сумку из буфета. Открыв её, она начала заталкивать туда картину, и, несмотря на то, что картина была определенно слишком большой, чтобы поместиться в сумочку, через несколько секунд она исчезла, как и многие другие вещи, в её вместительных глубинах.